Диды в охуе от повторял
Опять вынырнул неубиваемый оккупант.
И вечера на некоторое время перестали быть томными:
Пришла моя третья рабская весна, пожалуй, настало время рассказать как я провёл второй круг. Он начался когда нас выперли с благодатной херсонской земли, с тёплых каховских хат на суровую родину, где нас, отловленных на улицах неудачников, из нелегального бандформирования должны были реорганизовать в легальное, чтобы зажили мы как у бога за пазухой по российскому законодательству. Я знал, что там, в Каховке было наше золотое время, месяц человеческой жизни. Знал что дальше будет сильно хуже, однако реальность, как водится, превзошла ожидания.
Начиналось всё как в первом: сидение в Иловайске, день полигона и пиздуйте с богом воевать. Но дальше был сюрприз. Российские комиссары растворились в русском мире. Все рандомные офицеры-мобики первого круга тоже к тому времени пропали кто куда мог. Их место заняли шавки что раньше ошивались при "командирах", их водители, выносильщики горшков, просто собутыльники. Кто лихо конвертировал ментовское спецзвание в армейское, кто подсуетил лейтенанта из нихуя. Так над нами встали бывшие мусорилы и охранники, так наши малограмотные долбоёбы получили крепостных и полную власть над их жизнями, подкреплённую российской репрессивной системой. Но и солдатский контингент был уже не тот. От лузер-взвода бухарей-интеллигентов осталось два долбоёба. Один стал командиром, второй мной. Нас доукомплектовали из других расформированных днищевых формирований. Раньше наш бат состоял на 95% из дончан, теперь их сменил куда более глубинный народ из сёл и рабочих посёлков. Углубились и нравы - тихая синька до цыганской свадьбы с битием морд и стрельбой друг в друга, планокурство до ширки с баранами по передозу. Началась неведомая раньше хуйня - дедовщина (при том что отслужили мы все одинаково), просто гнобление быковатыми сослуживцами тех, кого можно загнобить, а кого можно всегда найдётся. Исконно взаимодействие с командованием у нас было по принципу: вот оружие, ебитесь как хотите. Это было даже не рабство, а нечто вроде вассальной зависимости. Мы покупали, иногда отжимали, машины. Сами себя обеспечивали. Свободно передвигались. Все наше принадлежало нам, кроме наших жизней. Я вроде помню но не верю, что так могло быть.
При новом порядке все, даже мои трусы принадлежат паханам. Вот к примеру, находим мы хату, убираемся, делаем евроремонт, приходит так называемый "командир":
- Уебывайте нахуй, здесь будет штаб. -Чё?
- Попиздите еще, давно в штурмах не были?
Некоторые взвода сменили по пять прописок, пока не расселились все штабные выблядки. Я, как разведчик хат пошел другим путем. Находил такие, что никого не заинтересуют, без света, с разобранными печками. Мне не составляло труда организовать электрику и отопление. У лузер взвода в распоряжении оказалось пара вполне приличных домов, в одном жил взвод, в другом я - моя привилегия как развердика хат. Не сработало. Это, особенно последнее, вызвало такое мощное анальное жжение в штабах, что нас скоро переселили в халабуду без печки набитую рядовыми из трёх рот одновременно, и мне пришлось ночевать в мёрзлом гараже и курятнике, зарывшись в одеяла, найденные на заброшках, а дома остались пустовать до поры. Больше никогда у меня небыло места где я мог бы отдохнуть, отоспаться, просто оставить вещи (которые в скором времени спиздили).
Неуставной транспорт в российской армии запрещен, под эту тему были отжаты машины у тех кто не успел спрятать или продать. Тут уж я порадовался, что две мои иномарки остались в херсоне. Так мы потеряли свободу передвижений. За то у нас появилась весьма продвинутая, унифицированная система наказаний: убил кого или на новоиспеченного "командира" посмотрел недружелюбно, наказание одно - холодная яма с каторжными работами и одноразовым питанием, с последующей отправкой в штурмы, т.е. смертная казнь. При этом лично из "командиров" её никто как бы не исполняет, а значит и совесть чиста.
И вечера на некоторое время перестали быть томными:
Пришла моя третья рабская весна, пожалуй, настало время рассказать как я провёл второй круг. Он начался когда нас выперли с благодатной херсонской земли, с тёплых каховских хат на суровую родину, где нас, отловленных на улицах неудачников, из нелегального бандформирования должны были реорганизовать в легальное, чтобы зажили мы как у бога за пазухой по российскому законодательству. Я знал, что там, в Каховке было наше золотое время, месяц человеческой жизни. Знал что дальше будет сильно хуже, однако реальность, как водится, превзошла ожидания.
Начиналось всё как в первом: сидение в Иловайске, день полигона и пиздуйте с богом воевать. Но дальше был сюрприз. Российские комиссары растворились в русском мире. Все рандомные офицеры-мобики первого круга тоже к тому времени пропали кто куда мог. Их место заняли шавки что раньше ошивались при "командирах", их водители, выносильщики горшков, просто собутыльники. Кто лихо конвертировал ментовское спецзвание в армейское, кто подсуетил лейтенанта из нихуя. Так над нами встали бывшие мусорилы и охранники, так наши малограмотные долбоёбы получили крепостных и полную власть над их жизнями, подкреплённую российской репрессивной системой. Но и солдатский контингент был уже не тот. От лузер-взвода бухарей-интеллигентов осталось два долбоёба. Один стал командиром, второй мной. Нас доукомплектовали из других расформированных днищевых формирований. Раньше наш бат состоял на 95% из дончан, теперь их сменил куда более глубинный народ из сёл и рабочих посёлков. Углубились и нравы - тихая синька до цыганской свадьбы с битием морд и стрельбой друг в друга, планокурство до ширки с баранами по передозу. Началась неведомая раньше хуйня - дедовщина (при том что отслужили мы все одинаково), просто гнобление быковатыми сослуживцами тех, кого можно загнобить, а кого можно всегда найдётся. Исконно взаимодействие с командованием у нас было по принципу: вот оружие, ебитесь как хотите. Это было даже не рабство, а нечто вроде вассальной зависимости. Мы покупали, иногда отжимали, машины. Сами себя обеспечивали. Свободно передвигались. Все наше принадлежало нам, кроме наших жизней. Я вроде помню но не верю, что так могло быть.
При новом порядке все, даже мои трусы принадлежат паханам. Вот к примеру, находим мы хату, убираемся, делаем евроремонт, приходит так называемый "командир":
- Уебывайте нахуй, здесь будет штаб. -Чё?
- Попиздите еще, давно в штурмах не были?
Некоторые взвода сменили по пять прописок, пока не расселились все штабные выблядки. Я, как разведчик хат пошел другим путем. Находил такие, что никого не заинтересуют, без света, с разобранными печками. Мне не составляло труда организовать электрику и отопление. У лузер взвода в распоряжении оказалось пара вполне приличных домов, в одном жил взвод, в другом я - моя привилегия как развердика хат. Не сработало. Это, особенно последнее, вызвало такое мощное анальное жжение в штабах, что нас скоро переселили в халабуду без печки набитую рядовыми из трёх рот одновременно, и мне пришлось ночевать в мёрзлом гараже и курятнике, зарывшись в одеяла, найденные на заброшках, а дома остались пустовать до поры. Больше никогда у меня небыло места где я мог бы отдохнуть, отоспаться, просто оставить вещи (которые в скором времени спиздили).
Неуставной транспорт в российской армии запрещен, под эту тему были отжаты машины у тех кто не успел спрятать или продать. Тут уж я порадовался, что две мои иномарки остались в херсоне. Так мы потеряли свободу передвижений. За то у нас появилась весьма продвинутая, унифицированная система наказаний: убил кого или на новоиспеченного "командира" посмотрел недружелюбно, наказание одно - холодная яма с каторжными работами и одноразовым питанием, с последующей отправкой в штурмы, т.е. смертная казнь. При этом лично из "командиров" её никто как бы не исполняет, а значит и совесть чиста.