"16 градусов жары"
У busconductor прочитал, что, среди прочих событий дня, ею было отмечено наличие на улице и в окружающей её среде того, что вынесено в заголовок этой записи. То есть шестнадцать градусов жары.
Именно эту температуру зафиксировал забортный термометр моего автомобиля буквально сегодня утром.
И потому я написал ей следующий ответ:
2. 16 градусов жары.
Это напомнило мне рассказ одного советского писателя фантаста, прочитанный в детстве, удалённом от меня нынешнего на расстояние, соразмерное с тем, что отделяет наше Солнце и ближайшую к нам звезду.
В рассказе описывается история крушения инопланетного корабля.
В корабле сидел гуманоид-девушка. И его спасли.
Он пострадал, конечно, но его спасли.
И он пребывал на излечении в космическом госпитале.
Ему (уже скоро мы назовём его ею, ибо девушка же) создали потребную особенностям его организма среду.
А надо сказать, что хоть гуманоид и был чудовищно похож на человека, было у него весьма важное отличие.
Человеческое тело в основе своей имеет воду.
Тело же гуманоида, ну да, договорились же, девушки, в основе своей имело какое-то другое вещество, не помню, какое. В общем там была совсем другая температура. Гораздо ниже, нежели та, что считается нормальной для человека.
В общем в девушку эту влюбился врач. Он её лечил манипуляторами. И сильно охлаждёнными микстурами.
И наблюдал через толстое стекло. Которое предохраняло его от чудовищно низкой температуры.
Лечение шло довольно долго, что и позволило врачу влюбиться.
Врачи зачастую влюбляются в инопланетных симпатичных пациенток. Особенно если те - инопланетные.
Но, всё имеет свой конец, даже начало.
И в какой-то момент девушка выздоровела. Земные механики подлатали инопланетный космический корабль девушки-инопланетянки, и настало время прощаться.
Друзья-специалисты межпланетники того врача создали специальную переходную среду для того, чтобы влюблённые (а ежу понятно, что девушка-инопланетянка не смогла бы устоять перед искренними и нежными чарами своего спасителя-землянина врача, и тоже в него влюбилась безрассудно) смогли попрощаться по настоящему, а не через стекло.
Они охладили переходную среду до минимально возможной температуры, скажем минус сто двадцать три градуса. И сильно-сильно одели врача в шерстяные рейтузы и прочие тёплые вещи. И конечно же нахлобучили на него шапку-ушанку из чистой ондатры. Или лисы. Уж не помню точно.
А девушку, а ею такая среда воспринималась как чудовищная жара, такая, что даже в самой крутой сауне не случается из жалости к посетителям, одели очень легкомысленно.
Что добавило ей сексуальности, разумеется. рейтузы сексуальности обычно не добавляют.
В общем у них случилась стррррашно романтичная встреча.
В конце которой девушка коснулась кончиками пальцев щеки врача.
И у него случился ожог. Да-да, холодные поверхности тоже обжигают.
И у врача остался маленький шрамик. на долгую память.
Вот такой рассказ мне вспомнился, когда я прочитал у тебя про шестнадцать градусов жары.
Потому, что сегодня утром у нас случилось стрррашное похолодание. И температура упала аккурат до шестнадцати градусов.
И это , со всей ответственностью заявляю тебе, нежно и трепетно обожаемая Рецца, нифига не жара. А очень даже чудовищный холодина. Да, да. Именно так. Холодина.
Именно эту температуру зафиксировал забортный термометр моего автомобиля буквально сегодня утром.
И потому я написал ей следующий ответ:
2. 16 градусов жары.
Это напомнило мне рассказ одного советского писателя фантаста, прочитанный в детстве, удалённом от меня нынешнего на расстояние, соразмерное с тем, что отделяет наше Солнце и ближайшую к нам звезду.
В рассказе описывается история крушения инопланетного корабля.
В корабле сидел гуманоид-девушка. И его спасли.
Он пострадал, конечно, но его спасли.
И он пребывал на излечении в космическом госпитале.
Ему (уже скоро мы назовём его ею, ибо девушка же) создали потребную особенностям его организма среду.
А надо сказать, что хоть гуманоид и был чудовищно похож на человека, было у него весьма важное отличие.
Человеческое тело в основе своей имеет воду.
Тело же гуманоида, ну да, договорились же, девушки, в основе своей имело какое-то другое вещество, не помню, какое. В общем там была совсем другая температура. Гораздо ниже, нежели та, что считается нормальной для человека.
В общем в девушку эту влюбился врач. Он её лечил манипуляторами. И сильно охлаждёнными микстурами.
И наблюдал через толстое стекло. Которое предохраняло его от чудовищно низкой температуры.
Лечение шло довольно долго, что и позволило врачу влюбиться.
Врачи зачастую влюбляются в инопланетных симпатичных пациенток. Особенно если те - инопланетные.
Но, всё имеет свой конец, даже начало.
И в какой-то момент девушка выздоровела. Земные механики подлатали инопланетный космический корабль девушки-инопланетянки, и настало время прощаться.
Друзья-специалисты межпланетники того врача создали специальную переходную среду для того, чтобы влюблённые (а ежу понятно, что девушка-инопланетянка не смогла бы устоять перед искренними и нежными чарами своего спасителя-землянина врача, и тоже в него влюбилась безрассудно) смогли попрощаться по настоящему, а не через стекло.
Они охладили переходную среду до минимально возможной температуры, скажем минус сто двадцать три градуса. И сильно-сильно одели врача в шерстяные рейтузы и прочие тёплые вещи. И конечно же нахлобучили на него шапку-ушанку из чистой ондатры. Или лисы. Уж не помню точно.
А девушку, а ею такая среда воспринималась как чудовищная жара, такая, что даже в самой крутой сауне не случается из жалости к посетителям, одели очень легкомысленно.
Что добавило ей сексуальности, разумеется. рейтузы сексуальности обычно не добавляют.
В общем у них случилась стррррашно романтичная встреча.
В конце которой девушка коснулась кончиками пальцев щеки врача.
И у него случился ожог. Да-да, холодные поверхности тоже обжигают.
И у врача остался маленький шрамик. на долгую память.
Вот такой рассказ мне вспомнился, когда я прочитал у тебя про шестнадцать градусов жары.
Потому, что сегодня утром у нас случилось стрррашное похолодание. И температура упала аккурат до шестнадцати градусов.
И это , со всей ответственностью заявляю тебе, нежно и трепетно обожаемая Рецца, нифига не жара. А очень даже чудовищный холодина. Да, да. Именно так. Холодина.