И.С. Бах - Бранденбургские концерты, BWV 1046 - 1051 (О. Клемперер)
Автор: https://mendelbookinist.livejournal.com/
В последнее время все чаще думается, что Бранденбургские концерты - лучшая музыка из когда-либо написанной. Она, с одной стороны, вроде бы отстранена от внутреннего мира человека, а с другой - не может не вызывать эмоций и переживаний, человеку зачастую свойственных. Здесь еще больше, чем в клавирных концертах обозначен контраст между жизнерадостными, остроумными, чрезвычайно подвижными быстрыми частями и полными возвышенной грусти, сосредоточенного размышления медленными. И сколько интересных звучаний находит Бах, то сочетая различные солирующие инструменты, то разъединяя их, сколько музыкальных жанров предвосхищает. Так, например, Третий концерт вполне можно считать предвестником струнного квартета (это сочинение весьма органично звучит в соответствующей аранжировке), а Пятый - виртуозного клавирного концерта (чего стоит грандиозная клавирная каденция в первом Аллегро, на которую "выруливает" композитор после долгого непринужденного "соперничества" между клавесином, флейтой и скрипкой). И насколько разнообразны используемые в Бранденбургских концертах солирующие инструменты: труба, флейта, клавир, скрипка - для всех Бах пишет оригинальные партии, демонстрируя свое глубочайшее понимание возможностей каждого из них. Поистине энциклопедический музыкальный охват по меркам любого времени.
С тех пор как Альфред Корто сделал первую в истории запись Бранденбургских концертов в начале 30-х годов прошлого века, множество дирижеров разных поколений пробовало свои силы в этой неувядающей музыке. Конечно, в наше время концерты не исполняют в стиле великих мастеров прошлого, большими составами и широкими мазками. Но при всем уважении к последователям аутентичного направления невозможно отбросить достижения классиков, таких как Отто Клемперер. Возможно, по нынешним меркам его оркестр звучит недостаточно динамично и не всегда с идеальной артикуляцией, но ему нельзя отказать в глубочайшем понимании концертов, а его сдержанные темпы, особенно в медленных частях, подчеркивают олимпийское величие этой музыки. Он не измельчает ее, как это делают многие современные исполнители, а, наоборот, придает ей необходимый размах. Оркестр Клемперера звучит основательно, проникновенно, глубоко, с прекрасными, несмотря на любые возможные придирки, солистами, и при этом течение музыки очень естественное, словно она льется сама собой. Нигде нет излишнего давления или зудящей навязчивости - чувство меры соблюдено абсолютно во всем. Это по-настоящему живое, а не музейное исполнение, когда между исполнителями и слушателем устанавливается полное взаимопонимание.
О чем я часто думаю, слушая Бранденбургские концерты, помимо их собственно музыкального совершенства? Мне представляются произведения садово-паркого искусства, например Версаль, чудится роскошь иной жизни - среди садов, парков, цветов, божественной архитектуры и в обрамлении озер сказочной красоты. Эта музыка не только радует сама по себе, но и скрашивает вынужденное существование в шанхайском муравейнике, убеждает в том, что другой мир по-прежнему существует.
В последнее время все чаще думается, что Бранденбургские концерты - лучшая музыка из когда-либо написанной. Она, с одной стороны, вроде бы отстранена от внутреннего мира человека, а с другой - не может не вызывать эмоций и переживаний, человеку зачастую свойственных. Здесь еще больше, чем в клавирных концертах обозначен контраст между жизнерадостными, остроумными, чрезвычайно подвижными быстрыми частями и полными возвышенной грусти, сосредоточенного размышления медленными. И сколько интересных звучаний находит Бах, то сочетая различные солирующие инструменты, то разъединяя их, сколько музыкальных жанров предвосхищает. Так, например, Третий концерт вполне можно считать предвестником струнного квартета (это сочинение весьма органично звучит в соответствующей аранжировке), а Пятый - виртуозного клавирного концерта (чего стоит грандиозная клавирная каденция в первом Аллегро, на которую "выруливает" композитор после долгого непринужденного "соперничества" между клавесином, флейтой и скрипкой). И насколько разнообразны используемые в Бранденбургских концертах солирующие инструменты: труба, флейта, клавир, скрипка - для всех Бах пишет оригинальные партии, демонстрируя свое глубочайшее понимание возможностей каждого из них. Поистине энциклопедический музыкальный охват по меркам любого времени.
С тех пор как Альфред Корто сделал первую в истории запись Бранденбургских концертов в начале 30-х годов прошлого века, множество дирижеров разных поколений пробовало свои силы в этой неувядающей музыке. Конечно, в наше время концерты не исполняют в стиле великих мастеров прошлого, большими составами и широкими мазками. Но при всем уважении к последователям аутентичного направления невозможно отбросить достижения классиков, таких как Отто Клемперер. Возможно, по нынешним меркам его оркестр звучит недостаточно динамично и не всегда с идеальной артикуляцией, но ему нельзя отказать в глубочайшем понимании концертов, а его сдержанные темпы, особенно в медленных частях, подчеркивают олимпийское величие этой музыки. Он не измельчает ее, как это делают многие современные исполнители, а, наоборот, придает ей необходимый размах. Оркестр Клемперера звучит основательно, проникновенно, глубоко, с прекрасными, несмотря на любые возможные придирки, солистами, и при этом течение музыки очень естественное, словно она льется сама собой. Нигде нет излишнего давления или зудящей навязчивости - чувство меры соблюдено абсолютно во всем. Это по-настоящему живое, а не музейное исполнение, когда между исполнителями и слушателем устанавливается полное взаимопонимание.
О чем я часто думаю, слушая Бранденбургские концерты, помимо их собственно музыкального совершенства? Мне представляются произведения садово-паркого искусства, например Версаль, чудится роскошь иной жизни - среди садов, парков, цветов, божественной архитектуры и в обрамлении озер сказочной красоты. Эта музыка не только радует сама по себе, но и скрашивает вынужденное существование в шанхайском муравейнике, убеждает в том, что другой мир по-прежнему существует.