Прощение - это чудо, неподвластное законам
Ева Кор, бывшая узница Освенцима, подала руку представшему перед судом бывшему «работнику» этого концлагеря. Простить непростительное - возможно ли это? Это просто непостижимо, но таково оно, великодушие.
Оскар Грёнинг (Oskar Gröning), представший перед судом за соучастие в убийстве 300 тысяч человек в Освенциме, попросил прощения. Можно ли простить такое чудовищное преступление? Имеет ли кто-либо право прощать такое? Кто может простить такое?
Суд, судьи - они не могут. Суд не наделен полномочиями прощать. Судьи должны установить виновность или невиновность обвиняемого и в случае виновности назначить меру наказания - «от имени народа», как написано над приговором.
Но вот простить «от имени народа» - это, в принципе невозможно, тем более, когда речь идет о преступлениях против человечества, например, о Холокосте, когда десятки тысяч преступников сами являются представителями народа. Прощение - это не государственный, а интимный акт - коммуникация между преступником и жертвой.
Разве можно простить непростительное?
Любое наказание - это в чем-то расплата, в чем-то отмщение и в чем-то устрашение. Расплата - это противоположность прощения. Простить может лишь тот, кого обидели, оскорбили, замучили. Но теперь бывшая узница Освенцима, выступавшая на этом процессе на стороне обвинения, простила обвиняемого: Ева Мозес Кор (Eva Mozes Kor). Она подошла к обвиняемому и протянула ему руку. Еще за некоторое время до начала процесса она сказала: «Я страдала большую часть своей жизни. Сначала от нацистов, а потом от ненависти к нацистам».
Когда она встретилась с бывшим эсэсовским врачом, раскаявшимся в совершенных им зверствах, это сподвигло ее на то, чтобы простить его. «Я просто простила всех нацистов, - говорит она, - а они даже не могли защититься от этого». Это не горькая насмешка и не какая-то ее «фишка»: это великодушие.
Другие бывшие узники концлагерей - другие жертвы - резко раскритиковали этот жест. Разве это не противоречит сущности и охвату нацистских зверств? Разве можно простить непростительное? Однако госпожа Кор не делала заявлений от имени всех жертв, от имени других узников и соистцов в рамках этого процесса. Это лишь ее собственное решение - простить нацистов за то, что они причинили лично ей. И это - нечто совершенно невообразимое, если учесть, через какие ужасы ей пришлось когда-то пройти.
И кто может упрекнуть ее в том, что она выбрала для этого жеста «большую сцену» - зал суда и телеэкран? Умение простить - это великий дар, который невозможно оценить объективно. Каким образом простить - это дело прощающего. Об этом нельзя судить, с правовой точки зрения, потому что права на прощение не существует.
Может ли женщина, простившая преступника, и далее выступать соистицей в этом процессе? Вполне. Она может прощать и выступать со свидетельскими показаниями. В ходе процесса речь идет об установлении факта вины обвиняемого. То, что прощение не вписывается в один ряд с имеющим законную силу установлением фактов и с подлежащей уголовному наказанию виной обвиняемого, является частью суверенной особенностью прощения.
Вообще-то, прощение - и это заметно в данном случае - не вписывается в единый порядок вещей, и делает его настоящим событием. И настоящим чудом, не подвластным юридическим законам.