"Жители Суматры просят Ваше Величество о подданстве России..." (Часть 1).
АЧЕХСКАЯ ВОЙНА 1873-1904 гг., или как Султанат Ачех искал спасения от голландцев у двух империй.
"В конце ноября и в декабре 1878 года клипер «Всадник», состоявший в то время под командой капитана 1-го ранга Андрея Павловича Новосильского, находился в течение около трех недель в Пенанге (порт на западном берегу Малаккского полуострова, против Суматры) для некоторых исправлений на судне.
Капитан 1-го ранга А.П.Новосильский и офицеры клипера "Всадник", волей судьбы исполнившие дипломатическую миссию.
4-го декабря на борт «Всадника» явилось несколько человек азиатов, одетых весьма богато в свои живописные парадные костюмы. Судя по виду, это все были люди очень солидные, сановитые, с умными и выразительными лицами. (...)
Будучи приняты в капитанской каюте, (...) гости объявили, что они уполномоченные посланцы султана ачинского, который поручил им некое дело государственной важности. Затем рассказали, что народ ачинский и соседние с ним племена доведены до отчаянного положения, но что, истощаясь в военной борьбе с голландцами, они ни под каким видом не хотят покориться их тяжкому и суровому владычеству. (...) А потому, пользуясь пребыванием в Пенанге русского военного судна, их султан и соседние с ним владетельные князья решились наконец привести в исполнение план, давно ими задуманный и пользующийся на всем острове, а в Ачине в особенности, большою популярностью, - именно: ходатайствовать перед престолом великого Белого царя о принятии их под непосредственное покровительство всемогущей русской державы.
Султан Ачеха Алауддин Мухаммад Дауд Сайах II со своими адъютантами.
При этом они заверяли, что если Белый царь отнесется к сему ходатайству благосклонно, то вслед за Ачином вся Суматра с радостью отдастся «под сень его высокой руки». Они умоляли Новосильского не отказать их просьбе принять на себя передачу ходатайства их султана и князей к подножию русского престола, так как снаряжать особое посольство в Петербург ни султан ачинский, ни другие владетели при нынешних трудных обстоятельствах не имеют возможности.
Выслушав столь неожиданное заявление, А. П. Новосильский почувствовал себя в большом затруднении. (...) Но с другой стороны, видя такую серьезность и настоятельность просьбы, а также важность возлагаемого на него поручения, сопряженного с облегчением участи трех миллионов людей и с добровольным присоединением к России одной из богатейших стран в мире, он не счел себя вправе ответить этим людям безусловным отказом.
- Мы знаем, что вы в войне с голландцами, - сказал им между прочим Новосильский, - но если вам в самом деле пришлось уже так плохо, отчего же вы не обратились за протекторатом к англичанам? (...) Они же к вам гораздо ближе и вы их хорошо знаете...
- О, да!.. Конечно, мы их знаем! Мы даже хорошо их знаем!.. Англичане, быть может, и помогли бы нам, но они будут такие же, как и голландцы, если не хуже…. Ни к кому и ни под кого, только под руку русского императора!"
(Крестовский В. В дальних водах и странах, 1882.)
СУЛТАНАТ АЧЕХ - ТВЕРДЫНЯ ПРАВОВЕРНЫХ и морских разбойников.
Вот на какую историю о несостоявшемся российском протекторате на о.Суматра (совр. Индонезия) навела упомянутая несколькими постами ранее картина молодого голландского баталиста Исаака Исраэльса "Транспортировка колониальных солдат в Ост-Индию".
Султанат Ачех, карта ХIХ в.
Султанат Ачех (в ином прочтении: Аче, в Российской империи было принято название: Ачин)), занимавший северную оконечность острова Суматра, имел богатое и бурное прошлое.
Ачехцы исповедовали Ислам с ХIII в. и считались самыми ревностными мусульманами в регионе. Их язык содержит многочисленные заимствования из арабского. Тем не менее, сохранялись и некоторые доисламские традиции - например, активная роль женщин в общественном укладе. Так, среди монархов Ачеха было немало султанш, один раз - сразу четыре подряд.
Исторически сложилось, что жители богатых приморских городов (орангбанта, "люди города") были прекрасными моряками и пиратами, искусными мастерами и оборотистыми торговцами, в т.ч. работорговцами. Горцы-селяки (орангдусун, "люди деревни") были беднее и занимались экстенсивным земледелием, зато представляли собой отличную легкую пехоту, всегда готовую к разбойничьим подвигам.
Независимость Ачех получил в 1520 г., отделившись под собственный скипетр султана Али Мугхайат-шах от средневекового княжества Педир. Историки характеризуют устройство султаната как "военно-феодальное государство восточного приморского типа". Повелитель-султан правил из собственного "домена" (Далам) со столицей в сильной крепости Кутараджа. Ему присягали на верность владетели вассальных приморских княжеств и городов (улумбанга), вожди воинственных горных племен, главари разбойничьих кланов и мирные деревенские старосты. Когда султан поднимал знамя войны, алое с изображением кривого клинка и начертанными священными символами Ислама, его вассалы собрали ополчение: пешее, конное, но, главное - корабельное. Собирались очень быстро, в отличие от ленивых европейских графов и баронов.
Боевые знамена Ачеха.
Воевали султаны Ачеха часто и с переменным успехом - в основном против окопавшихся в Малакке португальцев и союзных им местных княжеств. Основу боевой мощи Ачеха составлял могучий флот, регулярно опустошавший побережья соседей. Португальские хроники XVII в. свидетельствуют, что Ачехский султан Искандар-шах, смелый завоеватель(имя обязывало!), имел на постоянной службе сотни кораблей и до 20 тыс. моряков...
Португальское изображение традиционного индонезийского корабля XVII в. с подписью на латыни.
Наряду с военными набегами, благосостояние Ачеха прирастало морской торговлей. Установив жесткую монополию на экспорт перца и золота, султаны снаряжали караваны груженых этими драгоценными товарами судов в Китай, в Индию, к берегам далекой Аравии. Вассальные феодалы до поры не осмеливались нарушать исключительные права султанов; они с успехом торговали захваченными в пиратских набегах рабами, превратив Ачех в региональный центр продажи "живого товара".
Рынок рабов в Ачехе, XIX в., из французского журнала L'Illustration.
Столица султаната Ачех Кутараджа, изображение сер. ХVIII в.
Широкие торговые связи Ачеха способствовали международным контактам. Ачехцам были хорошо известны Китай, Индия и Юго-Восточная Азия, а также основные морские державы Европы. Султанат поддерживал связь с Меккой, куда отправлялись вдохновенные паломники, и с Османской империей, куда направлялись полномочные дипломаты. В 1560-х гг. Ачех даже признал над собою халифат (в данном случае - духовную власть) османского султана Сулеймана Великолепного. Признал не без материальной выгоды обеих сторон: пребывающая в вечном дефиците османская казна пополнилась драгоценными камнями со сказочного острова, а в Ачех в 1566-67 гг. прибыли корабли от далеких братьев по вере из Истамбула (экспедиция Куртоглу Хызыр-Реиса), доставившие для помощи в борьбе с португальцами "военспецов" - пушечных мастеров, артиллеристов, военных инженеров.
С тех пор военная мощь султаната усилилась артиллерией собственного производства, считавшейся сильнейшей на Малайском архипелаге. Но основу вооруженных сил вплоть до второй половины XIX в., когда ачехцам пришлось столкнуться с Королевской Нидерландской Ост-Индской армией, составляло феодальное ополчение. Низшим тактическим подразделением являлся "кампонг", в переводе - "деревня", отряд, выставленный жителями одного поселения.
Типичные "деревенские" ополченцы Ачеха.
У султана и крупных феодалов имелись постоянные гвардии или дружины. Мусульманские вероучители, "улема", выставляли собственную милицию из "талибов" - учащихся духовных заведений. Оперативные соединения были переменного состава и создавались для решения конкретной боевой задачи.
Традиционным вооружением воинов Ачеха было клинковое холодное оружие экзотических форм и названий - ренчонг, пенанг, клеванг, крис. Пики делали просто: из прочной жерди с закалённым в огне острием. Бережно сохранялись старинные мушкетоны с устрашающими раструбами, кремневые ружья и пистолеты "османского" типа, однако ачехцы хорошо понимали преимущества современного оружия. Экспортерами такового в султанат во второй половине XIX в. выступали предприимчивые "торговцы смертью" из Североамериканских штатов, Великобритании и Франции. На вооружении островитян появились винтовки Лебеля и Спенсера (обр. 1860), карабины Шарпса (обр.1853), револьверы Лафорше и даже полевые 10- и 20-фунтовые орудия Паррота (широко известные по Американской гражданской войне и воспетые Жюлем Верном). Впрочем, все это покупалось султаном и крупными феодалами разрозненными партиями, отдельными воинами - "по случаю", и решающего веса в "залпе" ополчения не имело.
Огнестрельное оружие защитников Ачеха.
Жители и правители Ачеха часто и много воевали, с началом упадка султаната в XVII в. - в основном друг с другом в постоянных междоусобных и династических войнах, но их боевое мастерство все равно совершенствовалось. Разбойникам-горцам было не занимать умения в партизанской войне, они дрались так поколениями. А вот воины султана и крупных прибрежных княжеств подражали регулярным войскам. Они владели тактикой и ведения огня залпами, и массовых пехотных атак рассыпным строем, и искусством фортификации, при чем форты и бастионы строили по европейскому образу и подобию. Постоянные воинские отряды правителей с ХIX в. начали носить элементы униформы, как правило - синие однобортные мундиры в сочетании с национальными шапочками-сонгкак и саронгом (повязанный на пояс красочный платок, висевший поверх штанов). При этом - босиком!
Ачехские воины в характерной полу-униформе. В руках - мечи клеванг, за поясами - кинжалы ренчонг.
Особенно красивые мундиры шили по индивидуальному заказу чиновники и знать Ачеха. Они именовались на голландский манер - "стаатсаиеджас".
При трехмиллионном населении султаната Ачех и традиции: "каждый мужчина - воин", мобилизационные ресурсы были очень велики. При необходимости брались за оружие и женщины самого разного семейного статуса и возраста; девочки-горянки в некоторых племенах учились владеть клинком и ружьем в обязательном порядке, многие аристократки - по настроению.
Знатный молодой ачехский воин с супругой. Вооружен мечом клеванг и вполне современным револьвером.
А вот военный флот султаната пришел в новое время в полный упадок и противостоять европейским боевым кораблям не мог.
ПРИШЕСТВИЕ ГОЛЛАДЦЕВ.
"В эпоху, когда буржуазные страны Европы перешли к построению колониальных империй, Ачех переживал период феодальной раздробленности", - писал советский историк В.А.Тюрин, основной историограф Ачехской войны в СССР (Тюрин, В.А. Ачехская война. Из истории национально-освободительного движения в Индонезии. М., 1970).
На самом деле, не совсем так. К 1870-м гг. Ачех стал потихоньку "выползать" из периода феодальных и династических междоусобиц. Султан Кутараджа Алауддин Махмуд Сайах, 2-й своего имени и 34-й на троне Ачеха, мастер "мягкой силы", сумел договориться с крупными феодалами, предоставив им автономии "сколько смогут переварить" в обмен на признание своего суверенитета над государством и 15% налог в казну с основных экспортных товаров - перца и кофе. До поры до времени политическая свобода Ачеха поддерживалась даже "законодательницей мод" в колониальной политике Великобританией. В британском военном ведомстве справедливо полагали, что "война с Ачехом по сложности превзойдет Индийскую (восстание сипаев 1857-59 гг.)", а, пока в Европе предпочитали перчить суп и варить кофе, доходы с масштабной внешней торговли султаната этими "вкусностями" прочно контролировали "плутократы Лондонского Сити". Дело в том, что, сохранив лидирующие объемы продаж "spices", Ачех к ХIХ в. начисто проиграл конкуренцию за их вывоз. Архаичный торговый флот султаната "не котировался" по сравнению с современными быстроходными кораблями англичан, следовательно, ачехцы были вынуждены полагаться на контракты с английскими судовладельцами, и платить, платить, платить...
Королевство Нидерланды, небольшая европейская страна, но отнюдь е самая меньшая колониальная империя, стали самостоятельным игроком на экзотическом карточном столе, получившем название Голландская Ост-Индия (часть Малайского архипелага и Новая Гвинея, ныне - Индонезия и ряд др. стран региона) в 1800 г. Тогда Нидерландская корона национализировала местную Ост-Индскую компанию и перешла от военно-торговой экспансии и небольших баз-факторий "за морями" к обыкновенной практике колониальных захватов. К 1830-м гг. голландцам удалось колонизировать Яву и некоторые другие острова, применяя банальные, но безотказно работавшие приемы: "разделяй и властвуй", "обещай и не выполняй", "кнут и пряник, но кнута больше" и т.п.
Сдача яванского принца Дипонегоро голландскому генералу Де Коку в 1830 г. Картина голландского живописца Николаса Пиенемана (Nicolaas Pieneman, голландские имена и названия буду дублировать латиницей, т.к. не уверен в транскрипции).
На султанат Ачех голландские колонизаторы до поры не зарились. Они также понимали потенциальную опасность конфликта с лучшими вояками в регионе, и к тому же не хотели обострять отношения с Англией. С 1824 г между Голландской Ост-Индией и султанатом действовал "договор о ненападении", а британцами голландцы расходились, "натянув вежливые улыбки". Однако, по мере укрепления своих позиций в регионе к середине века, Нидерланды начали "показывать зубы" даже британскому льву, напоминая, что у них в гербе есть свой собственный лев, а наготове - военный флот и Королевская Нидерландская Ост-Индская армия (Koninklijk Nederlands Indisch Leger; KNIL) в составе 21 пех. батальона, 9 батальонов т.н. егерей Ван Клееренса (Korps Jagers van Cleerens, названы по имени генерала-создателя в 1831 г.), плюс артиллерия, кавалерия и вспомогательные подразделения.
Герб Королевской Нидерландской Ост-Индской армии. Пехотинцы колониального 7-го пех. батальона.
Одновременно Великобританию начали раздражать попытки султана Ачеха вырваться из кабалы двусторонних торговых договоров. Алауддин Махмуд Сайах, 2-й своего имени, направил эмиссаров с полными шкатулками драгоценных камней искать альтернативного договора с США, при чем на условиях предоставления султанату в аренду знаменитых американских "чайных клиперов". Лондону становилось невыгодно защищать независимость строптивого партера.
Соперничество между Нидерландами и Великобританией за контроль над Малаккским проливом (обретшим особую важность для судоходства после открытия Суэцкого канала в 1869 г) и торговлей на Суматре было разрешено подписанием 2 ноября 1871 г. Суматрского договора. По его условиям меньшой лев (голландский) признал за большим сохранение его экономического приоритета в регионе, а большой лев (британский) взамен предоставил меньшому право вдоволь поохотиться на Суматре. Т. е. Великобритания предоставила Нидерландам "свободу рук" в отношении султаната Ачех, независимость которого портила целостную картину Голландкой Ост-Индии.
В мае 1872 г. голландки дипломат Крайенхофф (Krayenhoff) прибыл в столицу султаната Ачех Кутараджу, чтобы вручить требования своего правительства, которые означали фактически признание политического протектората Нидерландов. Кроме того, султан Алауддин Махмуд Сайах должен был положить край пиратству своих подданных в Малаккском проливе (они действительно плотно "кошмарили" там торговое судоходство). Султан, которого современники описывали как очень миролюбивого, но твердого человека, что называется, "выдержал марку". Он не принял носителя ультиматума лично, предоставив ему вручить свои бумаги через султанскую канцелярию. Прибрежным правителям, тем не менее, последовало жесткое требование прекратить корсарские рейды. Успеха оно не возымело - ачехские моряки зарабатывали пиратством на протяжении многих поколений. Крупные феодалы и племенные вожди, уверенные в своих военных силах (частично вооружённых современным оружием и изредка слегка обученных европейскими или американскими авантюристами), предпочитали столкнуться с вторжением "каких-то голландцев", чем отказаться от традиционного образа жизни.
Войны хотели все, война была неизбежна.
Не хотел ее, пожалуй, только один человек - Алауддин Махмуд Сайах, 2-й своего имени, 34-й султан Ачеха. И он действовал.
СЫН ТУРЕЦКОПОДДАННОГО.
Стремление избежать военного вторжения голландцев заставило султана Ачеха предпринять не лишенный резона дипломатический ход: искать покровительства одной из "великих держав", при чем такой, которая бы не установила над султанатом классического колониального протектората. Простейшим вариантом представлялось турецкое подданство, о фиктивном существовании которого Алауддину Махмуду Сайаху II вовремя напомнил аристократ и успешный международный коммерсант Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир, сын арабского купца, выходца из Османской империи, и ачехской княжны.
Султан судорожно ухватился за возможность избежать войны и немедленно снарядил "сына турецкоподданного" в качестве полномочного посланника к престолу Оттоманской Порты в Истамбул.
Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир, как истинный коммерсант наделенный и талантами переговорщика, и умением рисковать, отправился в путь на американском корабле всего с несколькими сопровождающими, инкогнито, выдавая себя за агента... голландского ювелирного торгового дома. Это объясняло наличие сундучка с драгоценностями для подношений Дому Османов и "тяжелого вооружения" для его охраны.
Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир в парадом посольском облачении.
Прибыв в Истамбул, Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир грамотно выстроил свою дипломатическую миссию. Он апеллировал перед правительством османского султана Абдул-Хамида II к существующему фираману Сулеймана Великолепного о признании халифата над султанатом Ачех, и одновременно энергично искал общественной поддержки делу защиты суматрских братьев-мусульман от "неверных". Свободная пресса была одним из наиболее быстро модернизировавшихся институтов Османской империи, и расторопные газетчики оказали ачехскому посланнику большую (не бесплатную) поддержку, подняв волну народных симпатий к сказочному заморскому султанату. Посол Ачеха пошел даже на столь рискованный шаг, как анонсирование в газетах отправки 8 турецких боевых кораблей к побережью Суматры...
Однако Оттоманская Порта, в 1873 г. находившаяся в не самом стабильном международном положении, затягивала с ответом, а в это время активно консультировалась с европейскими державами, "чтобы не оскорбить великие силы".
Султан Османской империи Абдул-Хамид II, парадный портрет и карикатура.
За время пребывания в Истамбуле, ачехский посланник встречался и с главой дипломатического представительства Российской империи графом Николаем Павловичем Игнатьевым. Есть версия, что, сомневаясь в успехе своей миссии, он зондировал почву поддержки Ачеха Россией. Однако в 1873 г. просьба о протекторате России еще не прозвучала, по крайней мере официально.
Граф Н.П.Игнтьев, российский посол в Константинополе/Истамбуле.
Наконец, вдоволь потомив Саида Хабиба Абуррахмана ас-Захира ожиданием и попользовавшись его дарами, внешнеполитическое ведомство Абдул-Хамида II дало ответ в идеально обтекаемой форма: османский халифат над султанатом Ачех означает духовное, а не политическое покровительство, а от голландцев получены гарантии, что на мусульманскую веру жителей Суматры они посягать не будут. За сим наилучшие пожелания его величеству султану Алауддину Махмуду Сайаху II от его величества султана Абдул-Хамида II.
На остатки посольских средств Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир сумел организовать отправку в Ачех группы турецких офицеров-добровольцев, однако официально ни политической, ни военной помощи он в Истамбуле не получил.
Одновременно с провальной миссией "сына турецкоподданного", султан Ачеха предпринял последнюю попытку договориться с властями Нидерландской Ост-Индии. Ачехский дипломат Панглима Табанг был отправлен к голландкой колониальной администрацией с просьбой провести двусторонние переговоры на высшем уровне в течение полугода. Голландцы прияли предложение, однако Панглима Табанг совершил ошибку, отплыв после этого на голландском военно-морском шлюпе "Marnix".
Шлюп Королевского флота Нидерландов "Marnix".
Агенты секретной службы Нидерландов "сели ему на хвост", и через два месяца "застукали" дипломата в Сингапуре, где он вел секретные переговоры с консулами США и Италии о возможности политической и военной поддержки султаната. Реакция была ожидаемой: в марте 1873 г. султану Ачеха последовало "последнее голландское предупреждение", по сути означавшее: капитуляция или война. "Тогда война", - с глубоким прискорбием ответил Алауддин Махмуд Сайах, 2-й своего имени, как известно, человек миролюбивый.
ПЕРВАЯ ГОЛЛАНДСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ.
26 марта 1873 г. война была объявлена султанату Ачех генерал-губернатором Голладской Ост-Индии Джейсмсом Лоудоном (James Loudon). В тот же день в Сингапуре была сформирована эскадра из военных шлюпов и транспортов, на борту которой завоевывать Ачех отплыло соедиение Королевской Нидерландской Ост-Индской армии во главе с опытным колониальным командиром генерал-майором Кёлером (Johan Harmen Rudolf Köhler, 1817-1873).
Генерал Йохан Арнем Рудольф Кёлер и генерал-губернатор Джеймс Лоудон.
Лично очень храбрый человек, сын кадрового сержанта, генерал Кёлер прослужил в колониях около 35 лет, однако военно-организаторских и полководческих талантов в первой экспедиции на Ачех он не проявил. Тот факт, что традиционная система племенных и феодальных ополчений султаната позволяет в кратчайшие сроки поставить под ружье более 100 тыс. умелых воинов, голландцами не был принят во внимание вообще. Они оценивали численность воинских формирований противника как "не более 10 тыс.". Поэтому силы, выделенные генералу Кёлеру, были весьма скромными: 3 колониальных батальона и несколько отдельных рот при паре батарей горной артиллерии, всего не более 3 600 солдат и офицеров. Многие только что прибыли из метрополии и еще не прошли акклиматизацию. Вьючные животные не были обучены, и во время компании солдатам приходилось таскать орудия на руках. Войска даже не имели колониальной формы, вступая в бой в красивых, но неудобных во влажном и жарком климате суконных мундирах. В довершение ко всему, голландскую эскадру сразу стал преследовать злой рок. На двух кораблях разразилась "желудочная инфекция" (дизентерия или холера?), пришлось объявить их на карантине и отправить назад вместе с находившимися на них воинскими подразделениями и вооружением. 8 апреля, когда голландская эскадра прибыла в устье реки Ачех близ столицы султаната Кутараджи, к высадке оказались готовы менее 3 тыс. штыков. Это учитывая моряков-добровольцев, которых спешно собрали по всем кораблям, чтобы хоть как-то усилить поредевшие еще до боя батальоны...
Голландская пропагандистская картинка, изображающая эскадру у устья реки Ачех. На медальонах по бокам - портреты сухопутного и военно-морского командующих.
Вход в реку защищали два земляных укрепления, возведенных ачехцами в соответствии с канонами европейской фортификации. Тем не менее, голландцы бодро начали обстрел столицы султаната с предельной дистонии и приступили к высадке шлюпочного десанта. Главные силы голландского флота составляли винтовые шлюпы типа "Watergeus" и "Marnix", на каждом по 4 - 6 нарезных 160-мм орудий голландского производства или 7-дюймовые британские "Армстронги". Военные транспорты, в качестве которых использовались и устаревшие боевые корабли, были вооружены гладкоствольной артиллерией, но числом поболее.
Голландское 160-мм морское орудие (Getrokken kanon van 16 cm No. 3).
Ачехцы могли отвечать из своих фортов только огнем архаичных бронзовых и чугунных орудий "османской модели" и ожидаемо проиграли артиллерийскую дуэль. Высадка десанта состоялась, гарнизоны фортов отступили, и укрепления были захвачены.
А дальше "что-то пошло не так". Не мудрствуя лукаво, генерал Кёллер планировал применить отработанную на Яве тактику: форсированный марш главными силами на столицу, захват султанской резиденции в укрепленной цитадели Кратон и очередное принуждение к покорности местного монарха.
Однако вместо быстрого марша получилось тяжелое продвижение с постоянными изматывающими боями, хотя идти по прямой было всего несколько километров. Местность представляла собой холмистый ландшафт, поросший труднопроходимыми джунглями. Голландские колонны оказались привязаны к дорогам, а дороги защитники Ачеха предусмотрительно перекрыли завалами. Местные ополченцы круглыми сутками обстреливали захватчиков, не давая им расслабиться ни в походе, ни на привале, а при любой удобной возможности - атаковали с холодным оружием.
Ачехцы атакуют голландскую походную колонну в апреле 1873 г.
Любое голландское подразделение, отделившееся от главных сил для фуражировки или, попросту, "мародерки", рисковало попасть в засаду. В результате солдаты на походе питались в основном сухарями, печально известными морскими "broodkruimels" двойной-тройной закалки, которые можно описать как "прощай, зубы".
Этим голландским солдатам не повезло: они не успели встретить атаку сомкнутым строем и отбиваются поодиночке. Исход подобного противостояния европейских новобранцев и искусных традиционных воинов предсказуем заранее...
"Мы можем считать своей только ту землю, на которой стоим", - записал в апреле 1873 г. молодой солдат Карл Янссенс (Karl Janssens), участник первой и второй экспедиций против Ачеха.
Голландские войска с трудом пробились к столичному укреплению Кратон только 14 апреля. Здесь их встретила гвардия султана Ачеха, около 2 800 обученных бойцов при нескольких полевых орудиях. С тыла и с фланга голландцев беспокоили ополченцы. Ожесточенное сражение завязалось за укрепленную мечеть Байтуррахман Рая.
Султанская гвардия со своими винтовками Лебеля и французскими инструкторами не смогла удержать первой атаки голландской колониальной пехоты, и мечеть была взята. Тогда гвардейцы вытащили свои страшные мечи-клеванги и бросились в рукопашную. На сей раз пришлось "показать тыл" уже голландцам, и над мечетью сова взвились алые флаги Ачеха. Но голландские войска перегруппировались, подтянули артиллерию и опять выбили ачехцев. В эту минут среди общей канонады раздался роковой выстрел - голландский командующий генерал Кёллер, осматривавший захваченные позиции, был смертельно ранен пулей в грудь.
Гибель генерала Кёллера.
Бой после этого быстро "заглох" на достигнутых результатах. Командование голландским силами перешло к полковнику Ван Даалену (Eeldert Christiaan van Daalen). Он еще некоторое время пытался продолжать борьбу за столицу Ачеха. Однако после того, как 16 апреля захлебнулся в крови штурм укреплений Кратона (за полчаса боя голландцы потеряли около 100 чел. убитыми и ранеными, вкл. командующего офицера майора Кавалье), Ван Даален понял, что ему не победить, и отдал приказ к общему отступлению.
Защитники Ачеха торжествовали победу. Однако у этих воителей в десятом поколении хватило благородства отдать должное упорству и храбрости врага. "Голландцы - мужчины", - говорили они. Султан Алауддин Махмуд Сайах распорядился предоставить незадачливым колонизаторам "золотой мост" для отступления в надежде, что они поскорее уберутся за море.
Полковник Ван Даален.
Неудачный штурм Кратона 16 апреля 1873 г.
В центре падает с белого коня сраженный майор Кавалье. Голландский рисовальщик посадил его верхом ради эффектности. На штурм Кратона голландские офицеры шли пешими.
Голландские войска отступили на берег. Там Ван Даален, не скрывая раздражения, сообщил правительственному комиссару Ньювенхейзену (Nieuwenhuijzen), что экспедиционный корпус слишком слаб, чтобы успешно продолжать операцию, недостает артиллерии для огневой поддержки и понтонов для пересечения водных преград, а также многих других боевых материалов. Командующий военно-морскими силами адмирал Купман также рекомендовал свернуть боевые действия из-за приближающегося сезона дождей. Старый морской волк, знакомый со здешней погодой, предупреждал, что военные лагеря на побережье может попросту смыть, а солдаты начнут сильнее страдать от тропических болезней.
После консультации с правительством метрополии генерал-губернатор Голландской Ост-Индии Лоуден 23 апреля 1873 г. отдал приказ экспедиционному корпусу полностью покинуть Ачех и вернуться на Яву. 25 апреля последний голландский солдат сел в шлюпку и с содроганием оглянулся на прибрежные заросли. "Мы уходили, зная, что нас еще заставят вернуться и заплатить новую цену за обладание этим берегом", - записал рядовой Карл Янссенс.
Первая экспедиция стоила голландцам 4 офицеров и 52 нижних чинов убитыми, а ранеными - 27 офицеров и 411 нижних чинов. Почти половина солдат были больны все той же "желудочной инфекцией" - армия истекала не только кровью, но и поносом...
Труп генерала Кёллера был доставлен на пароходе "Koning der Nederlanden" в Сингапур и погребен с воинскими почестями на голландском военном кладбище в Батавии. Солдаты остались в неуютных могилах в глинистой и мокрой чужой земле.
Нидерландская Ост-Индия, как боксер, утерла разбитый нос и начала готовить матч-реванш.
________________________________________________Михаил Кожемякин.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
"В конце ноября и в декабре 1878 года клипер «Всадник», состоявший в то время под командой капитана 1-го ранга Андрея Павловича Новосильского, находился в течение около трех недель в Пенанге (порт на западном берегу Малаккского полуострова, против Суматры) для некоторых исправлений на судне.
Капитан 1-го ранга А.П.Новосильский и офицеры клипера "Всадник", волей судьбы исполнившие дипломатическую миссию.
4-го декабря на борт «Всадника» явилось несколько человек азиатов, одетых весьма богато в свои живописные парадные костюмы. Судя по виду, это все были люди очень солидные, сановитые, с умными и выразительными лицами. (...)
Будучи приняты в капитанской каюте, (...) гости объявили, что они уполномоченные посланцы султана ачинского, который поручил им некое дело государственной важности. Затем рассказали, что народ ачинский и соседние с ним племена доведены до отчаянного положения, но что, истощаясь в военной борьбе с голландцами, они ни под каким видом не хотят покориться их тяжкому и суровому владычеству. (...) А потому, пользуясь пребыванием в Пенанге русского военного судна, их султан и соседние с ним владетельные князья решились наконец привести в исполнение план, давно ими задуманный и пользующийся на всем острове, а в Ачине в особенности, большою популярностью, - именно: ходатайствовать перед престолом великого Белого царя о принятии их под непосредственное покровительство всемогущей русской державы.
Султан Ачеха Алауддин Мухаммад Дауд Сайах II со своими адъютантами.
При этом они заверяли, что если Белый царь отнесется к сему ходатайству благосклонно, то вслед за Ачином вся Суматра с радостью отдастся «под сень его высокой руки». Они умоляли Новосильского не отказать их просьбе принять на себя передачу ходатайства их султана и князей к подножию русского престола, так как снаряжать особое посольство в Петербург ни султан ачинский, ни другие владетели при нынешних трудных обстоятельствах не имеют возможности.
Выслушав столь неожиданное заявление, А. П. Новосильский почувствовал себя в большом затруднении. (...) Но с другой стороны, видя такую серьезность и настоятельность просьбы, а также важность возлагаемого на него поручения, сопряженного с облегчением участи трех миллионов людей и с добровольным присоединением к России одной из богатейших стран в мире, он не счел себя вправе ответить этим людям безусловным отказом.
- Мы знаем, что вы в войне с голландцами, - сказал им между прочим Новосильский, - но если вам в самом деле пришлось уже так плохо, отчего же вы не обратились за протекторатом к англичанам? (...) Они же к вам гораздо ближе и вы их хорошо знаете...
- О, да!.. Конечно, мы их знаем! Мы даже хорошо их знаем!.. Англичане, быть может, и помогли бы нам, но они будут такие же, как и голландцы, если не хуже…. Ни к кому и ни под кого, только под руку русского императора!"
(Крестовский В. В дальних водах и странах, 1882.)
СУЛТАНАТ АЧЕХ - ТВЕРДЫНЯ ПРАВОВЕРНЫХ и морских разбойников.
Вот на какую историю о несостоявшемся российском протекторате на о.Суматра (совр. Индонезия) навела упомянутая несколькими постами ранее картина молодого голландского баталиста Исаака Исраэльса "Транспортировка колониальных солдат в Ост-Индию".
Султанат Ачех, карта ХIХ в.
Султанат Ачех (в ином прочтении: Аче, в Российской империи было принято название: Ачин)), занимавший северную оконечность острова Суматра, имел богатое и бурное прошлое.
Ачехцы исповедовали Ислам с ХIII в. и считались самыми ревностными мусульманами в регионе. Их язык содержит многочисленные заимствования из арабского. Тем не менее, сохранялись и некоторые доисламские традиции - например, активная роль женщин в общественном укладе. Так, среди монархов Ачеха было немало султанш, один раз - сразу четыре подряд.
Исторически сложилось, что жители богатых приморских городов (орангбанта, "люди города") были прекрасными моряками и пиратами, искусными мастерами и оборотистыми торговцами, в т.ч. работорговцами. Горцы-селяки (орангдусун, "люди деревни") были беднее и занимались экстенсивным земледелием, зато представляли собой отличную легкую пехоту, всегда готовую к разбойничьим подвигам.
Независимость Ачех получил в 1520 г., отделившись под собственный скипетр султана Али Мугхайат-шах от средневекового княжества Педир. Историки характеризуют устройство султаната как "военно-феодальное государство восточного приморского типа". Повелитель-султан правил из собственного "домена" (Далам) со столицей в сильной крепости Кутараджа. Ему присягали на верность владетели вассальных приморских княжеств и городов (улумбанга), вожди воинственных горных племен, главари разбойничьих кланов и мирные деревенские старосты. Когда султан поднимал знамя войны, алое с изображением кривого клинка и начертанными священными символами Ислама, его вассалы собрали ополчение: пешее, конное, но, главное - корабельное. Собирались очень быстро, в отличие от ленивых европейских графов и баронов.
Боевые знамена Ачеха.
Воевали султаны Ачеха часто и с переменным успехом - в основном против окопавшихся в Малакке португальцев и союзных им местных княжеств. Основу боевой мощи Ачеха составлял могучий флот, регулярно опустошавший побережья соседей. Португальские хроники XVII в. свидетельствуют, что Ачехский султан Искандар-шах, смелый завоеватель(имя обязывало!), имел на постоянной службе сотни кораблей и до 20 тыс. моряков...
Португальское изображение традиционного индонезийского корабля XVII в. с подписью на латыни.
Наряду с военными набегами, благосостояние Ачеха прирастало морской торговлей. Установив жесткую монополию на экспорт перца и золота, султаны снаряжали караваны груженых этими драгоценными товарами судов в Китай, в Индию, к берегам далекой Аравии. Вассальные феодалы до поры не осмеливались нарушать исключительные права султанов; они с успехом торговали захваченными в пиратских набегах рабами, превратив Ачех в региональный центр продажи "живого товара".
Рынок рабов в Ачехе, XIX в., из французского журнала L'Illustration.
Столица султаната Ачех Кутараджа, изображение сер. ХVIII в.
Широкие торговые связи Ачеха способствовали международным контактам. Ачехцам были хорошо известны Китай, Индия и Юго-Восточная Азия, а также основные морские державы Европы. Султанат поддерживал связь с Меккой, куда отправлялись вдохновенные паломники, и с Османской империей, куда направлялись полномочные дипломаты. В 1560-х гг. Ачех даже признал над собою халифат (в данном случае - духовную власть) османского султана Сулеймана Великолепного. Признал не без материальной выгоды обеих сторон: пребывающая в вечном дефиците османская казна пополнилась драгоценными камнями со сказочного острова, а в Ачех в 1566-67 гг. прибыли корабли от далеких братьев по вере из Истамбула (экспедиция Куртоглу Хызыр-Реиса), доставившие для помощи в борьбе с португальцами "военспецов" - пушечных мастеров, артиллеристов, военных инженеров.
С тех пор военная мощь султаната усилилась артиллерией собственного производства, считавшейся сильнейшей на Малайском архипелаге. Но основу вооруженных сил вплоть до второй половины XIX в., когда ачехцам пришлось столкнуться с Королевской Нидерландской Ост-Индской армией, составляло феодальное ополчение. Низшим тактическим подразделением являлся "кампонг", в переводе - "деревня", отряд, выставленный жителями одного поселения.
Типичные "деревенские" ополченцы Ачеха.
У султана и крупных феодалов имелись постоянные гвардии или дружины. Мусульманские вероучители, "улема", выставляли собственную милицию из "талибов" - учащихся духовных заведений. Оперативные соединения были переменного состава и создавались для решения конкретной боевой задачи.
Традиционным вооружением воинов Ачеха было клинковое холодное оружие экзотических форм и названий - ренчонг, пенанг, клеванг, крис. Пики делали просто: из прочной жерди с закалённым в огне острием. Бережно сохранялись старинные мушкетоны с устрашающими раструбами, кремневые ружья и пистолеты "османского" типа, однако ачехцы хорошо понимали преимущества современного оружия. Экспортерами такового в султанат во второй половине XIX в. выступали предприимчивые "торговцы смертью" из Североамериканских штатов, Великобритании и Франции. На вооружении островитян появились винтовки Лебеля и Спенсера (обр. 1860), карабины Шарпса (обр.1853), револьверы Лафорше и даже полевые 10- и 20-фунтовые орудия Паррота (широко известные по Американской гражданской войне и воспетые Жюлем Верном). Впрочем, все это покупалось султаном и крупными феодалами разрозненными партиями, отдельными воинами - "по случаю", и решающего веса в "залпе" ополчения не имело.
Огнестрельное оружие защитников Ачеха.
Жители и правители Ачеха часто и много воевали, с началом упадка султаната в XVII в. - в основном друг с другом в постоянных междоусобных и династических войнах, но их боевое мастерство все равно совершенствовалось. Разбойникам-горцам было не занимать умения в партизанской войне, они дрались так поколениями. А вот воины султана и крупных прибрежных княжеств подражали регулярным войскам. Они владели тактикой и ведения огня залпами, и массовых пехотных атак рассыпным строем, и искусством фортификации, при чем форты и бастионы строили по европейскому образу и подобию. Постоянные воинские отряды правителей с ХIX в. начали носить элементы униформы, как правило - синие однобортные мундиры в сочетании с национальными шапочками-сонгкак и саронгом (повязанный на пояс красочный платок, висевший поверх штанов). При этом - босиком!
Ачехские воины в характерной полу-униформе. В руках - мечи клеванг, за поясами - кинжалы ренчонг.
Особенно красивые мундиры шили по индивидуальному заказу чиновники и знать Ачеха. Они именовались на голландский манер - "стаатсаиеджас".
При трехмиллионном населении султаната Ачех и традиции: "каждый мужчина - воин", мобилизационные ресурсы были очень велики. При необходимости брались за оружие и женщины самого разного семейного статуса и возраста; девочки-горянки в некоторых племенах учились владеть клинком и ружьем в обязательном порядке, многие аристократки - по настроению.
Знатный молодой ачехский воин с супругой. Вооружен мечом клеванг и вполне современным револьвером.
А вот военный флот султаната пришел в новое время в полный упадок и противостоять европейским боевым кораблям не мог.
ПРИШЕСТВИЕ ГОЛЛАДЦЕВ.
"В эпоху, когда буржуазные страны Европы перешли к построению колониальных империй, Ачех переживал период феодальной раздробленности", - писал советский историк В.А.Тюрин, основной историограф Ачехской войны в СССР (Тюрин, В.А. Ачехская война. Из истории национально-освободительного движения в Индонезии. М., 1970).
На самом деле, не совсем так. К 1870-м гг. Ачех стал потихоньку "выползать" из периода феодальных и династических междоусобиц. Султан Кутараджа Алауддин Махмуд Сайах, 2-й своего имени и 34-й на троне Ачеха, мастер "мягкой силы", сумел договориться с крупными феодалами, предоставив им автономии "сколько смогут переварить" в обмен на признание своего суверенитета над государством и 15% налог в казну с основных экспортных товаров - перца и кофе. До поры до времени политическая свобода Ачеха поддерживалась даже "законодательницей мод" в колониальной политике Великобританией. В британском военном ведомстве справедливо полагали, что "война с Ачехом по сложности превзойдет Индийскую (восстание сипаев 1857-59 гг.)", а, пока в Европе предпочитали перчить суп и варить кофе, доходы с масштабной внешней торговли султаната этими "вкусностями" прочно контролировали "плутократы Лондонского Сити". Дело в том, что, сохранив лидирующие объемы продаж "spices", Ачех к ХIХ в. начисто проиграл конкуренцию за их вывоз. Архаичный торговый флот султаната "не котировался" по сравнению с современными быстроходными кораблями англичан, следовательно, ачехцы были вынуждены полагаться на контракты с английскими судовладельцами, и платить, платить, платить...
Королевство Нидерланды, небольшая европейская страна, но отнюдь е самая меньшая колониальная империя, стали самостоятельным игроком на экзотическом карточном столе, получившем название Голландская Ост-Индия (часть Малайского архипелага и Новая Гвинея, ныне - Индонезия и ряд др. стран региона) в 1800 г. Тогда Нидерландская корона национализировала местную Ост-Индскую компанию и перешла от военно-торговой экспансии и небольших баз-факторий "за морями" к обыкновенной практике колониальных захватов. К 1830-м гг. голландцам удалось колонизировать Яву и некоторые другие острова, применяя банальные, но безотказно работавшие приемы: "разделяй и властвуй", "обещай и не выполняй", "кнут и пряник, но кнута больше" и т.п.
Сдача яванского принца Дипонегоро голландскому генералу Де Коку в 1830 г. Картина голландского живописца Николаса Пиенемана (Nicolaas Pieneman, голландские имена и названия буду дублировать латиницей, т.к. не уверен в транскрипции).
На султанат Ачех голландские колонизаторы до поры не зарились. Они также понимали потенциальную опасность конфликта с лучшими вояками в регионе, и к тому же не хотели обострять отношения с Англией. С 1824 г между Голландской Ост-Индией и султанатом действовал "договор о ненападении", а британцами голландцы расходились, "натянув вежливые улыбки". Однако, по мере укрепления своих позиций в регионе к середине века, Нидерланды начали "показывать зубы" даже британскому льву, напоминая, что у них в гербе есть свой собственный лев, а наготове - военный флот и Королевская Нидерландская Ост-Индская армия (Koninklijk Nederlands Indisch Leger; KNIL) в составе 21 пех. батальона, 9 батальонов т.н. егерей Ван Клееренса (Korps Jagers van Cleerens, названы по имени генерала-создателя в 1831 г.), плюс артиллерия, кавалерия и вспомогательные подразделения.
Герб Королевской Нидерландской Ост-Индской армии. Пехотинцы колониального 7-го пех. батальона.
Одновременно Великобританию начали раздражать попытки султана Ачеха вырваться из кабалы двусторонних торговых договоров. Алауддин Махмуд Сайах, 2-й своего имени, направил эмиссаров с полными шкатулками драгоценных камней искать альтернативного договора с США, при чем на условиях предоставления султанату в аренду знаменитых американских "чайных клиперов". Лондону становилось невыгодно защищать независимость строптивого партера.
Соперничество между Нидерландами и Великобританией за контроль над Малаккским проливом (обретшим особую важность для судоходства после открытия Суэцкого канала в 1869 г) и торговлей на Суматре было разрешено подписанием 2 ноября 1871 г. Суматрского договора. По его условиям меньшой лев (голландский) признал за большим сохранение его экономического приоритета в регионе, а большой лев (британский) взамен предоставил меньшому право вдоволь поохотиться на Суматре. Т. е. Великобритания предоставила Нидерландам "свободу рук" в отношении султаната Ачех, независимость которого портила целостную картину Голландкой Ост-Индии.
В мае 1872 г. голландки дипломат Крайенхофф (Krayenhoff) прибыл в столицу султаната Ачех Кутараджу, чтобы вручить требования своего правительства, которые означали фактически признание политического протектората Нидерландов. Кроме того, султан Алауддин Махмуд Сайах должен был положить край пиратству своих подданных в Малаккском проливе (они действительно плотно "кошмарили" там торговое судоходство). Султан, которого современники описывали как очень миролюбивого, но твердого человека, что называется, "выдержал марку". Он не принял носителя ультиматума лично, предоставив ему вручить свои бумаги через султанскую канцелярию. Прибрежным правителям, тем не менее, последовало жесткое требование прекратить корсарские рейды. Успеха оно не возымело - ачехские моряки зарабатывали пиратством на протяжении многих поколений. Крупные феодалы и племенные вожди, уверенные в своих военных силах (частично вооружённых современным оружием и изредка слегка обученных европейскими или американскими авантюристами), предпочитали столкнуться с вторжением "каких-то голландцев", чем отказаться от традиционного образа жизни.
Войны хотели все, война была неизбежна.
Не хотел ее, пожалуй, только один человек - Алауддин Махмуд Сайах, 2-й своего имени, 34-й султан Ачеха. И он действовал.
СЫН ТУРЕЦКОПОДДАННОГО.
Стремление избежать военного вторжения голландцев заставило султана Ачеха предпринять не лишенный резона дипломатический ход: искать покровительства одной из "великих держав", при чем такой, которая бы не установила над султанатом классического колониального протектората. Простейшим вариантом представлялось турецкое подданство, о фиктивном существовании которого Алауддину Махмуду Сайаху II вовремя напомнил аристократ и успешный международный коммерсант Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир, сын арабского купца, выходца из Османской империи, и ачехской княжны.
Султан судорожно ухватился за возможность избежать войны и немедленно снарядил "сына турецкоподданного" в качестве полномочного посланника к престолу Оттоманской Порты в Истамбул.
Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир, как истинный коммерсант наделенный и талантами переговорщика, и умением рисковать, отправился в путь на американском корабле всего с несколькими сопровождающими, инкогнито, выдавая себя за агента... голландского ювелирного торгового дома. Это объясняло наличие сундучка с драгоценностями для подношений Дому Османов и "тяжелого вооружения" для его охраны.
Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир в парадом посольском облачении.
Прибыв в Истамбул, Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир грамотно выстроил свою дипломатическую миссию. Он апеллировал перед правительством османского султана Абдул-Хамида II к существующему фираману Сулеймана Великолепного о признании халифата над султанатом Ачех, и одновременно энергично искал общественной поддержки делу защиты суматрских братьев-мусульман от "неверных". Свободная пресса была одним из наиболее быстро модернизировавшихся институтов Османской империи, и расторопные газетчики оказали ачехскому посланнику большую (не бесплатную) поддержку, подняв волну народных симпатий к сказочному заморскому султанату. Посол Ачеха пошел даже на столь рискованный шаг, как анонсирование в газетах отправки 8 турецких боевых кораблей к побережью Суматры...
Однако Оттоманская Порта, в 1873 г. находившаяся в не самом стабильном международном положении, затягивала с ответом, а в это время активно консультировалась с европейскими державами, "чтобы не оскорбить великие силы".
Султан Османской империи Абдул-Хамид II, парадный портрет и карикатура.
За время пребывания в Истамбуле, ачехский посланник встречался и с главой дипломатического представительства Российской империи графом Николаем Павловичем Игнатьевым. Есть версия, что, сомневаясь в успехе своей миссии, он зондировал почву поддержки Ачеха Россией. Однако в 1873 г. просьба о протекторате России еще не прозвучала, по крайней мере официально.
Граф Н.П.Игнтьев, российский посол в Константинополе/Истамбуле.
Наконец, вдоволь потомив Саида Хабиба Абуррахмана ас-Захира ожиданием и попользовавшись его дарами, внешнеполитическое ведомство Абдул-Хамида II дало ответ в идеально обтекаемой форма: османский халифат над султанатом Ачех означает духовное, а не политическое покровительство, а от голландцев получены гарантии, что на мусульманскую веру жителей Суматры они посягать не будут. За сим наилучшие пожелания его величеству султану Алауддину Махмуду Сайаху II от его величества султана Абдул-Хамида II.
На остатки посольских средств Саид Хабиб Абуррахман ас-Захир сумел организовать отправку в Ачех группы турецких офицеров-добровольцев, однако официально ни политической, ни военной помощи он в Истамбуле не получил.
Одновременно с провальной миссией "сына турецкоподданного", султан Ачеха предпринял последнюю попытку договориться с властями Нидерландской Ост-Индии. Ачехский дипломат Панглима Табанг был отправлен к голландкой колониальной администрацией с просьбой провести двусторонние переговоры на высшем уровне в течение полугода. Голландцы прияли предложение, однако Панглима Табанг совершил ошибку, отплыв после этого на голландском военно-морском шлюпе "Marnix".
Шлюп Королевского флота Нидерландов "Marnix".
Агенты секретной службы Нидерландов "сели ему на хвост", и через два месяца "застукали" дипломата в Сингапуре, где он вел секретные переговоры с консулами США и Италии о возможности политической и военной поддержки султаната. Реакция была ожидаемой: в марте 1873 г. султану Ачеха последовало "последнее голландское предупреждение", по сути означавшее: капитуляция или война. "Тогда война", - с глубоким прискорбием ответил Алауддин Махмуд Сайах, 2-й своего имени, как известно, человек миролюбивый.
ПЕРВАЯ ГОЛЛАНДСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ.
26 марта 1873 г. война была объявлена султанату Ачех генерал-губернатором Голладской Ост-Индии Джейсмсом Лоудоном (James Loudon). В тот же день в Сингапуре была сформирована эскадра из военных шлюпов и транспортов, на борту которой завоевывать Ачех отплыло соедиение Королевской Нидерландской Ост-Индской армии во главе с опытным колониальным командиром генерал-майором Кёлером (Johan Harmen Rudolf Köhler, 1817-1873).
Генерал Йохан Арнем Рудольф Кёлер и генерал-губернатор Джеймс Лоудон.
Лично очень храбрый человек, сын кадрового сержанта, генерал Кёлер прослужил в колониях около 35 лет, однако военно-организаторских и полководческих талантов в первой экспедиции на Ачех он не проявил. Тот факт, что традиционная система племенных и феодальных ополчений султаната позволяет в кратчайшие сроки поставить под ружье более 100 тыс. умелых воинов, голландцами не был принят во внимание вообще. Они оценивали численность воинских формирований противника как "не более 10 тыс.". Поэтому силы, выделенные генералу Кёлеру, были весьма скромными: 3 колониальных батальона и несколько отдельных рот при паре батарей горной артиллерии, всего не более 3 600 солдат и офицеров. Многие только что прибыли из метрополии и еще не прошли акклиматизацию. Вьючные животные не были обучены, и во время компании солдатам приходилось таскать орудия на руках. Войска даже не имели колониальной формы, вступая в бой в красивых, но неудобных во влажном и жарком климате суконных мундирах. В довершение ко всему, голландскую эскадру сразу стал преследовать злой рок. На двух кораблях разразилась "желудочная инфекция" (дизентерия или холера?), пришлось объявить их на карантине и отправить назад вместе с находившимися на них воинскими подразделениями и вооружением. 8 апреля, когда голландская эскадра прибыла в устье реки Ачех близ столицы султаната Кутараджи, к высадке оказались готовы менее 3 тыс. штыков. Это учитывая моряков-добровольцев, которых спешно собрали по всем кораблям, чтобы хоть как-то усилить поредевшие еще до боя батальоны...
Голландская пропагандистская картинка, изображающая эскадру у устья реки Ачех. На медальонах по бокам - портреты сухопутного и военно-морского командующих.
Вход в реку защищали два земляных укрепления, возведенных ачехцами в соответствии с канонами европейской фортификации. Тем не менее, голландцы бодро начали обстрел столицы султаната с предельной дистонии и приступили к высадке шлюпочного десанта. Главные силы голландского флота составляли винтовые шлюпы типа "Watergeus" и "Marnix", на каждом по 4 - 6 нарезных 160-мм орудий голландского производства или 7-дюймовые британские "Армстронги". Военные транспорты, в качестве которых использовались и устаревшие боевые корабли, были вооружены гладкоствольной артиллерией, но числом поболее.
Голландское 160-мм морское орудие (Getrokken kanon van 16 cm No. 3).
Ачехцы могли отвечать из своих фортов только огнем архаичных бронзовых и чугунных орудий "османской модели" и ожидаемо проиграли артиллерийскую дуэль. Высадка десанта состоялась, гарнизоны фортов отступили, и укрепления были захвачены.
А дальше "что-то пошло не так". Не мудрствуя лукаво, генерал Кёллер планировал применить отработанную на Яве тактику: форсированный марш главными силами на столицу, захват султанской резиденции в укрепленной цитадели Кратон и очередное принуждение к покорности местного монарха.
Однако вместо быстрого марша получилось тяжелое продвижение с постоянными изматывающими боями, хотя идти по прямой было всего несколько километров. Местность представляла собой холмистый ландшафт, поросший труднопроходимыми джунглями. Голландские колонны оказались привязаны к дорогам, а дороги защитники Ачеха предусмотрительно перекрыли завалами. Местные ополченцы круглыми сутками обстреливали захватчиков, не давая им расслабиться ни в походе, ни на привале, а при любой удобной возможности - атаковали с холодным оружием.
Ачехцы атакуют голландскую походную колонну в апреле 1873 г.
Любое голландское подразделение, отделившееся от главных сил для фуражировки или, попросту, "мародерки", рисковало попасть в засаду. В результате солдаты на походе питались в основном сухарями, печально известными морскими "broodkruimels" двойной-тройной закалки, которые можно описать как "прощай, зубы".
Этим голландским солдатам не повезло: они не успели встретить атаку сомкнутым строем и отбиваются поодиночке. Исход подобного противостояния европейских новобранцев и искусных традиционных воинов предсказуем заранее...
"Мы можем считать своей только ту землю, на которой стоим", - записал в апреле 1873 г. молодой солдат Карл Янссенс (Karl Janssens), участник первой и второй экспедиций против Ачеха.
Голландские войска с трудом пробились к столичному укреплению Кратон только 14 апреля. Здесь их встретила гвардия султана Ачеха, около 2 800 обученных бойцов при нескольких полевых орудиях. С тыла и с фланга голландцев беспокоили ополченцы. Ожесточенное сражение завязалось за укрепленную мечеть Байтуррахман Рая.
Султанская гвардия со своими винтовками Лебеля и французскими инструкторами не смогла удержать первой атаки голландской колониальной пехоты, и мечеть была взята. Тогда гвардейцы вытащили свои страшные мечи-клеванги и бросились в рукопашную. На сей раз пришлось "показать тыл" уже голландцам, и над мечетью сова взвились алые флаги Ачеха. Но голландские войска перегруппировались, подтянули артиллерию и опять выбили ачехцев. В эту минут среди общей канонады раздался роковой выстрел - голландский командующий генерал Кёллер, осматривавший захваченные позиции, был смертельно ранен пулей в грудь.
Гибель генерала Кёллера.
Бой после этого быстро "заглох" на достигнутых результатах. Командование голландским силами перешло к полковнику Ван Даалену (Eeldert Christiaan van Daalen). Он еще некоторое время пытался продолжать борьбу за столицу Ачеха. Однако после того, как 16 апреля захлебнулся в крови штурм укреплений Кратона (за полчаса боя голландцы потеряли около 100 чел. убитыми и ранеными, вкл. командующего офицера майора Кавалье), Ван Даален понял, что ему не победить, и отдал приказ к общему отступлению.
Защитники Ачеха торжествовали победу. Однако у этих воителей в десятом поколении хватило благородства отдать должное упорству и храбрости врага. "Голландцы - мужчины", - говорили они. Султан Алауддин Махмуд Сайах распорядился предоставить незадачливым колонизаторам "золотой мост" для отступления в надежде, что они поскорее уберутся за море.
Полковник Ван Даален.
Неудачный штурм Кратона 16 апреля 1873 г.
В центре падает с белого коня сраженный майор Кавалье. Голландский рисовальщик посадил его верхом ради эффектности. На штурм Кратона голландские офицеры шли пешими.
Голландские войска отступили на берег. Там Ван Даален, не скрывая раздражения, сообщил правительственному комиссару Ньювенхейзену (Nieuwenhuijzen), что экспедиционный корпус слишком слаб, чтобы успешно продолжать операцию, недостает артиллерии для огневой поддержки и понтонов для пересечения водных преград, а также многих других боевых материалов. Командующий военно-морскими силами адмирал Купман также рекомендовал свернуть боевые действия из-за приближающегося сезона дождей. Старый морской волк, знакомый со здешней погодой, предупреждал, что военные лагеря на побережье может попросту смыть, а солдаты начнут сильнее страдать от тропических болезней.
После консультации с правительством метрополии генерал-губернатор Голландской Ост-Индии Лоуден 23 апреля 1873 г. отдал приказ экспедиционному корпусу полностью покинуть Ачех и вернуться на Яву. 25 апреля последний голландский солдат сел в шлюпку и с содроганием оглянулся на прибрежные заросли. "Мы уходили, зная, что нас еще заставят вернуться и заплатить новую цену за обладание этим берегом", - записал рядовой Карл Янссенс.
Первая экспедиция стоила голландцам 4 офицеров и 52 нижних чинов убитыми, а ранеными - 27 офицеров и 411 нижних чинов. Почти половина солдат были больны все той же "желудочной инфекцией" - армия истекала не только кровью, но и поносом...
Труп генерала Кёллера был доставлен на пароходе "Koning der Nederlanden" в Сингапур и погребен с воинскими почестями на голландском военном кладбище в Батавии. Солдаты остались в неуютных могилах в глинистой и мокрой чужой земле.
Нидерландская Ост-Индия, как боксер, утерла разбитый нос и начала готовить матч-реванш.
________________________________________________Михаил Кожемякин.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.