Флешмоб из 40-х
Вот рассказывает К. (не без привиранья, но в основном правда, сразу
веришь!) об одном рядовом воскресеньи лета 1943 года, рассказывает и весь
светится, переживая заново:
-- С вечера субботы закатываемся в ресторан "Прага". Ужин! Вы
понимаете, что такое для женщины ужин? Женщине аб-солютно неважно, какой
будет завтрак, обед и дневная работа. Ей важно: платье, туфли и ужин! В
"Праге" затемнение, но можно подняться на крышу. Баллюстрада. Ароматный
летний воздух. Уснувший затемненный Арбат. Рядом -- женщина в шелковом (это
слово он всегда подчеркивает) платье! Кутили всю ночь, и теперь пьем только
шампанское! Из-за шпиля НКО выплывает малиновое солнце! Лучи, стекла, крыши!
Оплачиваем счет. Персональная машина у входа! -- вызвали по телефону. В
открытые окна ветер рвет и освежает. А на даче -- сосновый лес! Вы
понимаете, что такое утренний сосновый лес? Несколько часов сна за закрытыми
ставнями. Около десяти просыпаемся -- ломится солнце сквозь жалюзи. По
комнате -- милый беспорядок женской одежды. Легкий (вы понимаете, что такое
легкий?) завтрак с красным вином на веранде. Потом приезжают друзья --
речка, загорать, купаться. Вечером на машинах по домам. Если же воскресенье
рабочее, то после завтрака часов в одиннадцать едешь поруководить.
И нам когда-нибудь, КОГДА-НИБУДЬ можно будет друг друга понять?..
Он сидит у меня на кровати и рассказывает, размахивая кистями рук для
большей точности пленительных подробностей, вертя головой от жгучей сладости
воспоминаний. Вспоминаю и я одно за другим эти страшные воскресенья лета
1943-го года.
4 июля. На рассвете вся земля затряслась левее нас на Курской Дуге. А
при малиновом солнце мы уже читали падающие листовки: "Сдавайтесь! Вы
испытали уже не раз сокрушительную силу германских наступлений!"
11 июля. На рассвете тысячи свистов разрезали воздух над нами -- это
начиналось наше наступление на Орел.
-- "Легкий завтрак"? Конечно, понимаю. Это -- еще в темноте, в траншее,
одна банка американской тушонки на восьмерых и -- ура! за Родину! за
Сталина!
веришь!) об одном рядовом воскресеньи лета 1943 года, рассказывает и весь
светится, переживая заново:
-- С вечера субботы закатываемся в ресторан "Прага". Ужин! Вы
понимаете, что такое для женщины ужин? Женщине аб-солютно неважно, какой
будет завтрак, обед и дневная работа. Ей важно: платье, туфли и ужин! В
"Праге" затемнение, но можно подняться на крышу. Баллюстрада. Ароматный
летний воздух. Уснувший затемненный Арбат. Рядом -- женщина в шелковом (это
слово он всегда подчеркивает) платье! Кутили всю ночь, и теперь пьем только
шампанское! Из-за шпиля НКО выплывает малиновое солнце! Лучи, стекла, крыши!
Оплачиваем счет. Персональная машина у входа! -- вызвали по телефону. В
открытые окна ветер рвет и освежает. А на даче -- сосновый лес! Вы
понимаете, что такое утренний сосновый лес? Несколько часов сна за закрытыми
ставнями. Около десяти просыпаемся -- ломится солнце сквозь жалюзи. По
комнате -- милый беспорядок женской одежды. Легкий (вы понимаете, что такое
легкий?) завтрак с красным вином на веранде. Потом приезжают друзья --
речка, загорать, купаться. Вечером на машинах по домам. Если же воскресенье
рабочее, то после завтрака часов в одиннадцать едешь поруководить.
И нам когда-нибудь, КОГДА-НИБУДЬ можно будет друг друга понять?..
Он сидит у меня на кровати и рассказывает, размахивая кистями рук для
большей точности пленительных подробностей, вертя головой от жгучей сладости
воспоминаний. Вспоминаю и я одно за другим эти страшные воскресенья лета
1943-го года.
4 июля. На рассвете вся земля затряслась левее нас на Курской Дуге. А
при малиновом солнце мы уже читали падающие листовки: "Сдавайтесь! Вы
испытали уже не раз сокрушительную силу германских наступлений!"
11 июля. На рассвете тысячи свистов разрезали воздух над нами -- это
начиналось наше наступление на Орел.
-- "Легкий завтрак"? Конечно, понимаю. Это -- еще в темноте, в траншее,
одна банка американской тушонки на восьмерых и -- ура! за Родину! за
Сталина!