Кто не убивал Анну Политковскую
Оригинал взят у lyzakov_pavel в Кто не убивал Анну Политковскую
Марк Уленш
Этим летом наконец вынесен судебный приговор по делу об убийстве Анны Политковской. По версии обвинения, организаторы преступления - Лом-Али Гайтукаев (приговорён к пожизненному заключению) и Сергей Хаджикурбанов (получил 20 лет), приводили замысел в исполнение три племянника Гайтукаева - братья Махмудовы: Рустам (также приговорён пожизненно как киллер) и Джабраил (получил 14 лет) находились на месте преступления, Ибрагим (получил 12 лет) отслеживал машину Анны на перекрёстке.
Родственники и коллеги погибшей журналистки надеются, что когда-нибудь будет назван и заказчик.
Но, когда пытаешься вникнуть в детали преступления и уложить факты в связную картину, то роль по меньшей мере двоих из пяти приговорённых оказывается совсем не та, какую описали следствие и суд.
«Организатор» ничего не организовывал
Сергей Хаджикурбанов много лет прослужил в знаменитом милицейском управлении по борьбе с организованной преступностью, которое он по старинке называет РУОП. Освобождал заложников, изучал бандитскую среду, пытаясь предотвращать преступления, даже отсидел два года в тюрьме по обвинению в превышении должностных полномочий. Человек он действительно очень суровый и решительный.
- Надо было не вымогать свои деньги, а просто придушить этого червяка, - сказал он на суде в качестве последнего слова.
Речь о главном свидетеле по «делу Политковской» - подполковнике милиции Дмитрии Павлюченкове. Пока Хаджикурбанов сидел за свои милицейские грехи (повторный суд дал ему практически по отсиженному), Павлюченков собирал у общих знакомых деньги для его семьи. Но не передал ни копейки. После освобождения Хаджикурбанов потребовал вернуть людям деньги. И небольшую часть их Павлюченков отдал. От выплаты остального его спас арест кредитора: сначала подполковник обвинил Хаджикурбанова в вымогательстве, а затем его же назвал организатором убийства Анны Политковской.
Роль Сергея в преступлении, кроме показаний подполковника и его помощника, «доказали» единственным эпизодом: за несколько дней до убийства он проехал по Московской кольцевой автодороге мимо Кунцева, где жил Рустам Махмудов - по версии обвинения, киллер. Они не звонили друг другу, просто их телефоны оказались на несколько минут в одной соте.
Но антенны сотовой связи, особенно на окраинах города, собирают звонки с очень больших участков. Если читать детализации слишком буквально, то получается, что сама Анна с шести до семи утра успевала по нескольку раз побывать на Беговой и на Новослободской, в том числе на трубе котельной. А вышка на Рябиновой улице охватывает и Кунцево, и часть МКАДа.
Сергей не созванивался вообще ни с кем из «подельников». Но это, по мнению прокуроров, доказывает только его хитрость.
- Представляете, - говорит присяжным прокурор Мария Семененко, - какой у него профессиональный опыт сотрудника ЦРУБОПа, наложенный на опыт мест лишения свободы?
Не помогло Хаджикурбанову и то, что он, глядя в телефонную детализацию, по минутам отчитался о своих передвижениях за две недели: улаживал накопившийся за два года долг по алиментам, искал работу, встречался с подполковником Павлюченковым, полученные от него деньги отвозил в Одинцово общему знакомому, у которого подполковник их обманом выпросил…
Даже если бы у Хаджикурбанова и был тайный телефон, по которому он мог бы руководить подготовкой убийства, нужды в таком руководстве не было никакой. Всё делал сам подполковник Павлюченков: раздобыл пистолет, организовал слежку за Анной, раздавал деньги…
Под самый конец суда обвинители попробовали найти другого координатора. Прокурор Борис Локтионов назвал два таинственных телефонных номера, присутствующих в детализации звонков молодого Джабраила Махмудова. Но адвокаты подняли это открытие на смех: один из номеров принадлежал девушке Джабраила, которая в это время находилась в Чечне и до которой юноша в часы убийства никак не мог дозвониться. Другой номер - автомат сотового оператора «Мегафон», рассылающий служебные сообщения.
Тогда прокуроры намекнули, что координировать преступников мог другой общий знакомый - подполковник ФСБ Павел Рягузов.
- Почему же мы не видим Рягузова на скамье подсудимых? - спросила защита.
Но для обвинительного вердикта против Хаджикурбанова оказалось достаточно возможной «моментальной встречи» подсудимых на МКАДе.
«Киллер» не тот
Спустил курок в лифте на Лесной улице, если верить приговору, Рустам Махмудов - старший из осуждённых братьев. Старенькие «Жигули»-четвёрка, его единственная машина, запечатлены на видеозаписях возле дома Анны в час убийства.
Телефон Рустама в это время был отключён. Но в этом же районе в это же время находились - и активно перезванивались - два младших брата, Джабраил и Ибрагим. Почему они не отключили свои телефоны или хотя бы не сменили свои обычные номера - следствие не объяснило.
Одна из главных интриг всего процесса - похож ли Рустам на киллера, снятого камерой слежения на подъезде Анны.
Вот на верхней подборке все имеющиеся снимки киллера с камер слежения. Киллер - худой, длинноногий. Одет он в рубашку, которая ясно обрисовывает его острые плечи.
На нижней подборке - Рустам Махмудов в разные годы. Самым стройным он был в двадцать лет, но и тогда не мог похвастать прямизной плеч.
Прокурор Мария Семененко зачитала справку: один раз, весной 2006-го, за полгода до убийства Политковской, Рустама остановила автоинспекция «в состоянии наркотического опьянения». Где вы видели, спрашивала прокурор, толстых наркоманов? Вот он тогда и похудел, а потом снова поправился.
Адвокаты попросили разрешения продемонстрировать видеозапись, сделанную летом того же 2006 года. На свадьбе друга толстый и неуклюжий Рустам, к тому же хромающий на плохо зажившую после аварии ногу, пытается танцевать. Когда была свадьба, кто женился - установить не трудно. Но судья это видео показать не разрешил. К делу приобщили другое видео, сделанное следующим летом на речке, на нём полнота фигуры тоже бросается в глаза.
Почему у Рустама был отключён телефон?
В своём выступлении на суде он рассказал, что отключал его часто.
В те дни, когда выполнял задания того самого подполковника Павлюченкова.
Подполковник возглавлял одну из самых засекреченных милицейских служб - наружное наблюдение. Рустам на своей «четвёрке» много раз возил на места слежки агентов Павлюченкова, большинство из которых он даже не знал по именам.
Несколько человек из этой службы дали на суде показания. К сожалению, действующих офицеров допрашивали на закрытых заседаниях, в отсутствие публики. Но тех, кто уже в отставке, можно было послушать. Один из них - Олег Шошин - успел с Рустамом хорошо познакомиться. Всё подтвердилось: да, Рустам несколько лет внештатно работал на эту службу за небольшую плату.
Две-три тысячи рублей за день работы были для него очень ценны. Все Махмудовы перебивались случайными заработками и жили практически в нищете как до 2006 года, так и после. Куда девались сотни тысяч долларов, полученные ими, по словам Павлюченкова, за убийство, - одна из загадок.
Правда, у Рустама были разные номера телефона.
Подполковник Павлюченков, как ему и пристало по должности, страдал шпиономанией. Особенно после освобождения Хаджикурбанова, от имени которого набрал у разных людей кучу денег. Сам подполковник пользовался парой десятков разных телефонов. И своего внештатного водителя тоже заставлял чаще менять симки.
- У тебя телефон прослушивается, говорит. На тебе хвост сидит, говорит, - рассказывал Рустам на суде.
Но если Рустам, отключая при поездках по заданиям один телефон, пользовался другим, то зачем рядом с ним нужен был младший брат Джабраил с телефоном, зарегистрированным на своё имя?
Дядюшкины телефоны
Тут надо поговорить ещё об одном обвиняемого, который, как и Рустам, получил в итоге пожизненный срок. Это пожилой дядя братьев Махмудовых - Лом-Али Гайтукаев.
Лом-Али тоже много лет сотрудничал с правоохранительными органами. Один из его друзей - полковник ФСБ Рягузов, другой - всё тот же подполковник милиции Павлюченков. Свёл Лом-Али с этими людьми и своих племянников. Джабраила, предлагавшего Рягузову свои услуги, чекисты не оценили: ценной информации от него никакой. А вот Рустам со своей скромной машиной оказался очень полезен для командира филёров Павлюченкова.
Профессия у дяди была странная.
- Это просто очень, скажем так, проворный человек, - так описал эту профессию адвокат Мурад Мусаев, - который умудрялся иметь равно значимые связи как в околопреступном мире, так и в правоохранительных органах и, соответственно, мог заработать на некотором виде посредничества.
- Он не убийца, он мошенник, - сказал суровый Хаджикурбанов.
Последние годы были для Лом-Али тяжёлыми. На жизнь себе и своей семье он зарабатывал, грубо говоря, выбиванием долгов. Судя по зачитанным на суде телефонным прослушкам его племянника Джабраила, дядя успел взрастить на этом поприще молодую смену.
Обвинения, по которым Лом-Али угодил за решётку вначале на 15 лет, а теперь и пожизненно, тоже очень тяжёлые. Летом 2006 года, за пару месяцев до убийства Политковской, его арестовали, обвинив в покушении на бизнесмена Геннадия Корбана на Украине.
Организовывал ли Гайтукаев убийство Анны, осталось непонятно. Но с ним - и с его телефонами - связаны два важнейших обстоятельства.
Во-первых, он, почти как его друг полковник Павлюченков, часто менял номера. А поскольку в последние месяцы пребывания на свободе Гайтукаев жил вместе с Рустамом на его съёмной квартире в Кунцеве, то после ареста дяди племянник унаследовал несколько не изъятых при обыске сим-карт. И уследить за Рустамом по телефонным детализациям стало крайне трудно.
Во-вторых, несколько телефонов Гайтукаева ещё до ареста прослушивала ФСБ.
- Это огромная удача, - говорят адвокаты, - что его слушали целый год, в том числе в период подготовки кем-то убийства Анны Политковской.
Удача оказалась ущербной. Чекисты сочли «не представляющими оперативного интереса» и, по их словам, уничтожили записи за самые интересные для нас часы - время убийства. Прокуратуре осталось только переводить на нужный язык разговоры Гайтукаева о выпрашивании долгов и о «дачках» - передачах еды в тюрьму. Получилось, как коротко описал адвокат Алексей Михальчик, что «он - это она, а долг - это убийство». Прежде чем переводить с эзопова языка, прослушки перевели с чеченского, причём в одном переводе Лом-Али говорит: «Не на что даже сделать дачку», а в другом - «Не на что даже купить тачку».
В последние годы Лом-Али, судя по всему, не был авторитетом для Рустама. Дядюшка обнищал, не мог помогать родственникам, а перед арестом жалким образом прятался в квартире Рустама. Ко времени убийства Анны Политковской Лом-Али уже полтора месяца сидел в тюрьме, а Рустам, мало того что не замечен в звонках якобы действовавшему на тот момент "координатору" Хаджикурбанову, но и с главным "координатором" - дядюшкой - разговаривает сквозь зубы. Пятого октября, менее чем за двое суток до убийства, Лом-Али звонит Рустаму и сетует: "Я-то не пропал, а вот ты не звонишь. Вообще-то оно лучше, когда реже звонишь, а то эти слушают, кто их знает...". Рустам: "Как ты?". Лом-Али: "Нормально. Сегодня, оказывается, обыск приходил ко мне... Братан наш не приехал? Он деньги довезёт до нас?.. Ты, оказывается, телефон поменял...". Привязать этот разговор к убийству не сумели даже прокуроры.
А вот считать себя человеком подполковника Павлюченкова Рустам мог до самого убийства. Как и некий Беслан Гайтукаев, о котором речь ниже. Телефоном 0019 в августе-2006 они пользовались, судя по всему, по очереди. Весь август и половину сентября с этого телефона шёл активный перезвон с Павлюченковым. Но 22 сентября, когда из тюрьмы вышел Хаджикурбанов, гроза Павлюченкова, звонки подполковнику с этого номера прекратились, и "передавать Политковскую чеченцам" Павлюченков должен был, пользуясь каким-то другим из своих двадцати номеров.
В посредничестве Лом-Али при этом не было никакой нужды.
У телефона же, который обвинение считает главным телефоном Рустама в тот период (он оканчивается цифрами 0019), судьба непростая.
Другой дядя
У Рустама, по мнению прокуратуры, в это время было два телефона - 0019 и 0046. Вторым номером он пользовался открыто. В день убийства Политковской этот телефон был с утра отключён, а в половине пятого вечера Рустам позвонил с него младшему брату Джабраилу и попросил забрать машину со стоянки на Шереметьевской улице. А телефоном 0019, считают прокуроры, Рустам пользовался для тайных преступных связей, и этот номер навеки замолчал 6 октября - накануне убийства. Джабраил же свой телефон не отключал никогда.
Но, когда сравниваешь детализации телефонов 0019 и 0046, видишь большую странность.
Два этих номера работают почти одновременно и передвигаются по городу синхронно. Однако иногда они разъезжаются: 0046 едет куда-то в район Севастопольского проспекта, а 0019 - в подмосковную Балашиху. Потом 0046 ненадолго заезжает в Балашиху, и дальше они опять передвигаются вместе. При этом оба номера перезваниваются между собой.
На Севастопольском проспекте Рустам раньше снимал квартиру. А в Балашихе живёт Катя - женщина Беслана Гайтукаева.
Беслан - двоюродный дядя братьев Махмудовых. Если верить трём его приговорам - вор, драчун и героиновый наркоман. В ходе следствия его задержали, допросили, сфотографировали и отпустили. Прокуратура попыталась вызвать его на суд свидетелем, но найти его уже никто не смог.
Фотографии же в деле остались. И, судя по ним, Беслан Гайтукаев больше похож на киллера с камеры подъезда, чем Рустам Махмудов.
Именно его телефон 0019 замолчал накануне убийства. Телефон же Рустама 0046 спокойно работал потом весь вечер. Ночью после убийства умолк и он.
Легко предположить, что Рустам узнал об убийстве тогда же, когда и весь мир, - вечером 7 октября. Сопоставил своё пребывание на Лесной улице с местом и временем убийства. Понял недоброе и тоже исчез.
Обвинение утверждает, что за рулём "четвёрки" возле дома Анны сидел младший брат - Джабраил, а Рустам ходил с пистолетом в подъезд. Но все три брата в один голос уверяют, что Рустам всегда сам водил свою битую и капризную машину. Когда поздней осенью ею стали пользоваться младшие братья, они её окончательно угробили за три месяца.
Даже после того как милиция за полгода до событий уличила Рустама в "наркотическом опьянении" и ему на полтора года запретили водить машину, он почему-то спокойно продолжал её водить - - с тем же водительским удостоверением на чужое имя. (Рустам стал Наилем Загидуллиным, после того как в 1996 году его обвинили в похищении человека; ещё одно совпадение: Анну Политковскую убили за десять дней до того, как у Рустама истекал срок давности по обвинению 1996 года, так что к пожизненному сроку ему ещё и добавили).
Джабраил в машине - тоже фигура совершенно лишняя. Он, считают обвинители, нужен был там для связи - ждать звонка Ибрагима с перекрёстка. Почему этого звонка не мог ждать сам Рустам, ведь у него было несколько анонимных симок? А Джабраил принял звонок Ибрагима - якобы о том, что Анна проехала перекрёсток, - на свой единственный номер, зарегистрированный на его имя. (Кстати, после этого звонка Анна почему-то ехала до своего дома 11 минут через два небольших, пустых в субботу переулка). Джабраил в самые ответственные минуты ещё и названивал своей девушке в Чечню, к тому же сидя рядом со старшим братом, чего, на мой взгляд, не станет делать и русский парень. А девушка-"координатор" ещё и трубку не брала.
Так что, скорее всего, возле дома Анны "четвёркой" по-прежнему управлял Рустам. И стрелять ходил не он. Младший брат, Джабраил, тоже совершенно не походит фигурой на заснятого киллера. Скорее всего, стрелять в беззащитную женщину ходил тот, кто две недели постоянно ездил вместе с Рустамом и чей телефон умолк накануне убийства, - двоюродный дядя братьев, Беслан Гайтукаев.
Если это так, то ни сам Рустам, ни его родные, ни их защита никогда не назовут настоящего преступника.
- Ни я, ни мои братья никого не убивали, - несколько раз повторил на суде Рустам Махмудов. Ни разу не сказал "родственники".
Адвокаты на мои подозрения отвечают глухим молчанием.
Единственный человек, который, похоже, придерживается того же мнения, что и я, - офицер угрозыска Евгений Кузин. Он участвовал в оперативном сопровождении следствия, именно он выследил Рустама в 2011 году, а потом посещал его в московской тюрьме, например добывая образец голоса для сличения с телефонной прослушкой.
О существовании Кузина мы узнали благодаря его странному поступку. Ближе к концу судебных слушаний он подошёл в пустом холле Мосгорсуда к Залпе Махмудовой, матери братьев. И сказал (эту запись публиковал «Московский комсомолец», с текстом она выложена здесь):
- Ваш сын - не убийца. Но он знает, кто стрелял. И мы это знаем. Пусть скажет. Или ему дадут пожизненное. Передайте: если не скажешь, кто, значит, будешь ты.
Военный совет в Филях
Одна из ключевых загадок всей этой криминальной истории - что привёз 1 октября действующий полковник Павлюченков домой к отставному старшему лейтенанту Хаджикурбанову? Старлей утверждает, что тортик. Подполковник - что 137 тысяч долларов на убийство. Дядя Павлюченкова, который возил подполковника в Ясенево к Хаджикурбанову, вспоминает, что Павлюченков вышел из машины с прямоугольной сумкой, а вернулся с пустыми руками и очень довольный.
Чем такое количество долларов отличается габаритами от тортика - судить не берусь, дядя всё равно не называет размера. Но жаль, что осталась не разобранной ни на следствии, ни на суде другая деталь этой поездки: маршрут, которым Павлюченков ехал отдавать деньги.
Предыдущую неделю - с самого дня выхода Хаджикурбанова из тюрьмы - подполковник провёл безвылазно в родных Люберцах: занимался ремонтом квартиры. Выбирался иногда только в ближайшие торговые центры - в Люблино и на Рязанку. На работе побывал 21 сентября, за день до освобождения Хаджикурбанова, а в следующий раз - только 6 октября, за день до убийства Политковской (уж извините, такие вехи в этой истории, поскольку у нас Хаджикурбанов - главная фигура после не установленного заказчика).
И только 1 октября, в день, когда он навестил Хаджикурбанова с тортиком или долларами, Павлюченков добрался до противоположной стороны города - до Филей. Его звонки регистрируются в районе метро «Кутузовская». Кто там поблизости обитает? (Прошу прощения за использование риторических приёмов прокурора Семененко). Там в паре километров - мечеть на Поклонной горе, в которой очень часто бывали братья Махмудовы, а если проехать чуть дальше - улица Екатерины Будановой, на которой жили и они, и их родной дядя Лом-Али перед арестом, а потом - их двоюродный дядя Беслан. Что за место возле метро, удобное для встреч, я не знаю. Но знаю, что Павлюченков провёл там больше часа.
И сразу оттуда поехал к своему дяде в Беляево, оставил свою машину и на дядиной приехал к своему опасному противнику в Ясенево.
Если верить словам Павлюченкова, что в начале октября он «передал» Анну «чеченцам», то вот он - самый вероятный момент передачи. После этого подполковник почти до конца октября продолжил сидеть в Люберцах, лишь раз или два в неделю выбираясь на работу.
Хаджикурбанов, пока проходила эта таинственная встреча в Филях, был далеко - получал документы в Скопине, в своей бывшей колонии.
Итак, Павлюченков сам проделал огромную работу. Он получил от кого-то деньги на убийство. Он выследил жертву и «передал чеченцам». Он добыл пистолет. Зачем же ему отдавать деньги кому-то другому, кроме исполнителей слежки и убийства?
А если он отдал Хаджикурбанову огромную сумму, и не на личные расходы, а на, с позволения сказать, общее дело, то почему после этого Хаджикурбанов с него стал требовать денег с такой силой, что в конце концов сел за вымогательство?
И почему Павлюченков вёз доллары из Люберец в Ясенево через Фили, а не наоборот - от «организатора» к «исполнителям»?
И почему (если не в «особом порядке», а по соразмерности) Павлюченков получил 11 лет, а самая последняя спица в телеге - Ибрагим Махмудов, который, по обвинению, всего лишь постоял полчаса на перекрёстке, да ещё и, согласно решению присяжных, заслуживал снисхождения, - получил двенадцать?
Что они делали на Лесной?
Этот вопрос звучал на суде постоянно. Ясного ответа на него так и не нашлось.
В час убийства возле дома Анны Политковской на Лесной улице стояла машина старшего брата - Рустама. Судя по детализации телефонов, в этом же месте находился младший брат - Джабраил, а средний, Ибрагим, прогуливался неподалёку.
Вопрос этот задали братьям через восемь месяцев после событий, и они не смогли ничего вспомнить.
Адвокат Мурад Мусаев выдвинул на этот счёт свою версию. Младшие братья могли ждать, когда Рустам освободит свою «четвёрку», потому что накануне дядя Лом-Али приказал Джабраилу куда-то съездить: «Короче, давай, бери машину…». Через полчаса после убийства Политковской Рустам действительно отдал машину братьям, правда, отъехав на ней в другой район.
Других подсудимых прокуроры тоже обличали в пребывании вблизи нескольких адресов Анны. В районе телефонной вышки, расположенной возле редакции газеты в Потаповском переулке, несколько раз засветились телефоны Лом-Али и Джабраила, в том числе один раз время нахождения в этом районе Лом-Али совпало с временем пребывания Анны в редакции. Но через дом от редакции работал его старинный друг подполковник Рягузов, и в ближнем кафе часто обедала вся дружная компания от ФСБ, МВД и туманного бизнеса - Рягузов, Павлюченков и Гайтукаев.
Сергея же Хаджикурбанова опять, как и при проезде по МКАД, уличить в криминальном передвижении не удалось.
Сразу после выхода из Бутырской тюрьмы 22 сентября он звонил кому-то, находясь в зоне действия телефонной станции по адресу Лесная улица, дом 41.
Вот видите, сказала прокурор Мария Семененко, он был возле дома Анны Степановны.
Но дом Анны - номер 8. А к дому 41 гораздо ближе расположена сама Бутырская тюрьма.
Неподалёку от этого места находится и адрес прописки Анны - Долгоруковская улица, дом 2. Здесь тоже в разное время побывали несколько обвиняемых. Возможно, выслеживая Анну. А возможно, просто стоя в автомобильной пробке перед выездом на Садовое кольцо.
Свидетель не рассказал главного
Ключевые свидетели обвинения - всё тот же подполковник Павлюченков и его давний друг и помощник Олег Голубович.
Именно Павлюченков назвал всех, кого присяжные теперь признали виновными. А Голубович подтвердил: да, он многое слышал при подготовке убийства Политковской, но сам не участвовал.
Дмитрия Павлюченкова судили отдельно, в «особом порядке», он уже отбывает свои 11 лет. Кроме исполнителей, он время от времени называет и заказчиков убийства. Ими попеременно становились Березовский, Закаев, Нухаев. Сейчас у Павлюченкова обострилась эпилепсия, и в обмен на перевод в гражданскую больницу он снова обещает назвать заказчика.
Олега Голубовича взяли под защиту журналисты. Он сам пришёл к ним, после того как за информацию об убийстве Анны была объявлена большая премия, очень много рассказал под видеозапись, но встретиться со следователем согласился только конспиративно на Украине. Теперь журналисты прячут его как ценного свидетеля, человека невиновного.
А ведь Голубович мог бы пролить свет на одну из загадок, которые суд даже не пытался решить.
Хорошо, пусть Ибрагим Махмудов стоял на перекрёстке, выслеживая машину Анны. Но ведь её маршрут в этот день был непредсказуем.
Изначально Анна собиралась в этот день к матери в больницу. Утром к ней на Лесную приехала сестра, они решили, что срочно нужна дверь для ремонта их старой квартиры, так что в больницу в северную часть города поедет сестра, а Анна поедет на юго-запад, на строительную ярмарку, искать дверь. Во сколько она выйдет из дома, какие места посетит, во сколько вернётся и с какой стороны будет подъезжать - тоже никто не мог знать точно.
«Четвёрка» Рустама появилась у дома Анны за полтора часа до её возвращения домой. Ибрагим стоял (если стоял) на повороте с Садового кольца около получаса.
Кто им задал этот график?
Только тот, кто подслушивал её телефон. Или кто передвигался вместе с ней.
Таких было по меньшей мере двое. Мы видим их на записях двух камер магазина «Рамстор» - они входят туда вслед за Анной и вскоре выходят без покупок.
И внешностью напоминают двух людей из ближайшего окружения подполковника Павлюченкова: его жену Оксану и его друга Олега Голубовича.
Голубович мог бы рассказать не то, что слышал, а то, в чём сам участвовал.
Подполковник Павлюченков признаёт: да, его люди следили за Анной, но в последние дни они её передали чеченцам.
Кто именно передавал, каким именно чеченцам - выяснить так и не смогли. Сотрудники наружки кивают друг на друга.
Но слежка была до самого последнего момента, и не путём стояния наугад на перекрёстке.
- Кто «вёл», тот и довёл, - резюмировал на суде адвокат Мусаев.
Таким образом, один из осуждённых - не киллер. Другой не имеет к убийству вообще никакого отношения. А остальные не могли исполнить преступный план без помощи профессионалов слежки - до самой последней минуты.
В деле не хватает не только заказчика: в нём нет и исполнителя. Обвиняемые осуждены на огромные сроки без серьёзных доказательств.
Марк Уленш
Этим летом наконец вынесен судебный приговор по делу об убийстве Анны Политковской. По версии обвинения, организаторы преступления - Лом-Али Гайтукаев (приговорён к пожизненному заключению) и Сергей Хаджикурбанов (получил 20 лет), приводили замысел в исполнение три племянника Гайтукаева - братья Махмудовы: Рустам (также приговорён пожизненно как киллер) и Джабраил (получил 14 лет) находились на месте преступления, Ибрагим (получил 12 лет) отслеживал машину Анны на перекрёстке.
Родственники и коллеги погибшей журналистки надеются, что когда-нибудь будет назван и заказчик.
Но, когда пытаешься вникнуть в детали преступления и уложить факты в связную картину, то роль по меньшей мере двоих из пяти приговорённых оказывается совсем не та, какую описали следствие и суд.
«Организатор» ничего не организовывал
Сергей Хаджикурбанов много лет прослужил в знаменитом милицейском управлении по борьбе с организованной преступностью, которое он по старинке называет РУОП. Освобождал заложников, изучал бандитскую среду, пытаясь предотвращать преступления, даже отсидел два года в тюрьме по обвинению в превышении должностных полномочий. Человек он действительно очень суровый и решительный.
- Надо было не вымогать свои деньги, а просто придушить этого червяка, - сказал он на суде в качестве последнего слова.
Речь о главном свидетеле по «делу Политковской» - подполковнике милиции Дмитрии Павлюченкове. Пока Хаджикурбанов сидел за свои милицейские грехи (повторный суд дал ему практически по отсиженному), Павлюченков собирал у общих знакомых деньги для его семьи. Но не передал ни копейки. После освобождения Хаджикурбанов потребовал вернуть людям деньги. И небольшую часть их Павлюченков отдал. От выплаты остального его спас арест кредитора: сначала подполковник обвинил Хаджикурбанова в вымогательстве, а затем его же назвал организатором убийства Анны Политковской.
Роль Сергея в преступлении, кроме показаний подполковника и его помощника, «доказали» единственным эпизодом: за несколько дней до убийства он проехал по Московской кольцевой автодороге мимо Кунцева, где жил Рустам Махмудов - по версии обвинения, киллер. Они не звонили друг другу, просто их телефоны оказались на несколько минут в одной соте.
Но антенны сотовой связи, особенно на окраинах города, собирают звонки с очень больших участков. Если читать детализации слишком буквально, то получается, что сама Анна с шести до семи утра успевала по нескольку раз побывать на Беговой и на Новослободской, в том числе на трубе котельной. А вышка на Рябиновой улице охватывает и Кунцево, и часть МКАДа.
Сергей не созванивался вообще ни с кем из «подельников». Но это, по мнению прокуроров, доказывает только его хитрость.
- Представляете, - говорит присяжным прокурор Мария Семененко, - какой у него профессиональный опыт сотрудника ЦРУБОПа, наложенный на опыт мест лишения свободы?
Не помогло Хаджикурбанову и то, что он, глядя в телефонную детализацию, по минутам отчитался о своих передвижениях за две недели: улаживал накопившийся за два года долг по алиментам, искал работу, встречался с подполковником Павлюченковым, полученные от него деньги отвозил в Одинцово общему знакомому, у которого подполковник их обманом выпросил…
Даже если бы у Хаджикурбанова и был тайный телефон, по которому он мог бы руководить подготовкой убийства, нужды в таком руководстве не было никакой. Всё делал сам подполковник Павлюченков: раздобыл пистолет, организовал слежку за Анной, раздавал деньги…
Под самый конец суда обвинители попробовали найти другого координатора. Прокурор Борис Локтионов назвал два таинственных телефонных номера, присутствующих в детализации звонков молодого Джабраила Махмудова. Но адвокаты подняли это открытие на смех: один из номеров принадлежал девушке Джабраила, которая в это время находилась в Чечне и до которой юноша в часы убийства никак не мог дозвониться. Другой номер - автомат сотового оператора «Мегафон», рассылающий служебные сообщения.
Тогда прокуроры намекнули, что координировать преступников мог другой общий знакомый - подполковник ФСБ Павел Рягузов.
- Почему же мы не видим Рягузова на скамье подсудимых? - спросила защита.
Но для обвинительного вердикта против Хаджикурбанова оказалось достаточно возможной «моментальной встречи» подсудимых на МКАДе.
«Киллер» не тот
Спустил курок в лифте на Лесной улице, если верить приговору, Рустам Махмудов - старший из осуждённых братьев. Старенькие «Жигули»-четвёрка, его единственная машина, запечатлены на видеозаписях возле дома Анны в час убийства.
Телефон Рустама в это время был отключён. Но в этом же районе в это же время находились - и активно перезванивались - два младших брата, Джабраил и Ибрагим. Почему они не отключили свои телефоны или хотя бы не сменили свои обычные номера - следствие не объяснило.
Одна из главных интриг всего процесса - похож ли Рустам на киллера, снятого камерой слежения на подъезде Анны.
Вот на верхней подборке все имеющиеся снимки киллера с камер слежения. Киллер - худой, длинноногий. Одет он в рубашку, которая ясно обрисовывает его острые плечи.
На нижней подборке - Рустам Махмудов в разные годы. Самым стройным он был в двадцать лет, но и тогда не мог похвастать прямизной плеч.
Прокурор Мария Семененко зачитала справку: один раз, весной 2006-го, за полгода до убийства Политковской, Рустама остановила автоинспекция «в состоянии наркотического опьянения». Где вы видели, спрашивала прокурор, толстых наркоманов? Вот он тогда и похудел, а потом снова поправился.
Адвокаты попросили разрешения продемонстрировать видеозапись, сделанную летом того же 2006 года. На свадьбе друга толстый и неуклюжий Рустам, к тому же хромающий на плохо зажившую после аварии ногу, пытается танцевать. Когда была свадьба, кто женился - установить не трудно. Но судья это видео показать не разрешил. К делу приобщили другое видео, сделанное следующим летом на речке, на нём полнота фигуры тоже бросается в глаза.
Почему у Рустама был отключён телефон?
В своём выступлении на суде он рассказал, что отключал его часто.
В те дни, когда выполнял задания того самого подполковника Павлюченкова.
Подполковник возглавлял одну из самых засекреченных милицейских служб - наружное наблюдение. Рустам на своей «четвёрке» много раз возил на места слежки агентов Павлюченкова, большинство из которых он даже не знал по именам.
Несколько человек из этой службы дали на суде показания. К сожалению, действующих офицеров допрашивали на закрытых заседаниях, в отсутствие публики. Но тех, кто уже в отставке, можно было послушать. Один из них - Олег Шошин - успел с Рустамом хорошо познакомиться. Всё подтвердилось: да, Рустам несколько лет внештатно работал на эту службу за небольшую плату.
Две-три тысячи рублей за день работы были для него очень ценны. Все Махмудовы перебивались случайными заработками и жили практически в нищете как до 2006 года, так и после. Куда девались сотни тысяч долларов, полученные ими, по словам Павлюченкова, за убийство, - одна из загадок.
Правда, у Рустама были разные номера телефона.
Подполковник Павлюченков, как ему и пристало по должности, страдал шпиономанией. Особенно после освобождения Хаджикурбанова, от имени которого набрал у разных людей кучу денег. Сам подполковник пользовался парой десятков разных телефонов. И своего внештатного водителя тоже заставлял чаще менять симки.
- У тебя телефон прослушивается, говорит. На тебе хвост сидит, говорит, - рассказывал Рустам на суде.
Но если Рустам, отключая при поездках по заданиям один телефон, пользовался другим, то зачем рядом с ним нужен был младший брат Джабраил с телефоном, зарегистрированным на своё имя?
Дядюшкины телефоны
Тут надо поговорить ещё об одном обвиняемого, который, как и Рустам, получил в итоге пожизненный срок. Это пожилой дядя братьев Махмудовых - Лом-Али Гайтукаев.
Лом-Али тоже много лет сотрудничал с правоохранительными органами. Один из его друзей - полковник ФСБ Рягузов, другой - всё тот же подполковник милиции Павлюченков. Свёл Лом-Али с этими людьми и своих племянников. Джабраила, предлагавшего Рягузову свои услуги, чекисты не оценили: ценной информации от него никакой. А вот Рустам со своей скромной машиной оказался очень полезен для командира филёров Павлюченкова.
Профессия у дяди была странная.
- Это просто очень, скажем так, проворный человек, - так описал эту профессию адвокат Мурад Мусаев, - который умудрялся иметь равно значимые связи как в околопреступном мире, так и в правоохранительных органах и, соответственно, мог заработать на некотором виде посредничества.
- Он не убийца, он мошенник, - сказал суровый Хаджикурбанов.
Последние годы были для Лом-Али тяжёлыми. На жизнь себе и своей семье он зарабатывал, грубо говоря, выбиванием долгов. Судя по зачитанным на суде телефонным прослушкам его племянника Джабраила, дядя успел взрастить на этом поприще молодую смену.
Обвинения, по которым Лом-Али угодил за решётку вначале на 15 лет, а теперь и пожизненно, тоже очень тяжёлые. Летом 2006 года, за пару месяцев до убийства Политковской, его арестовали, обвинив в покушении на бизнесмена Геннадия Корбана на Украине.
Организовывал ли Гайтукаев убийство Анны, осталось непонятно. Но с ним - и с его телефонами - связаны два важнейших обстоятельства.
Во-первых, он, почти как его друг полковник Павлюченков, часто менял номера. А поскольку в последние месяцы пребывания на свободе Гайтукаев жил вместе с Рустамом на его съёмной квартире в Кунцеве, то после ареста дяди племянник унаследовал несколько не изъятых при обыске сим-карт. И уследить за Рустамом по телефонным детализациям стало крайне трудно.
Во-вторых, несколько телефонов Гайтукаева ещё до ареста прослушивала ФСБ.
- Это огромная удача, - говорят адвокаты, - что его слушали целый год, в том числе в период подготовки кем-то убийства Анны Политковской.
Удача оказалась ущербной. Чекисты сочли «не представляющими оперативного интереса» и, по их словам, уничтожили записи за самые интересные для нас часы - время убийства. Прокуратуре осталось только переводить на нужный язык разговоры Гайтукаева о выпрашивании долгов и о «дачках» - передачах еды в тюрьму. Получилось, как коротко описал адвокат Алексей Михальчик, что «он - это она, а долг - это убийство». Прежде чем переводить с эзопова языка, прослушки перевели с чеченского, причём в одном переводе Лом-Али говорит: «Не на что даже сделать дачку», а в другом - «Не на что даже купить тачку».
В последние годы Лом-Али, судя по всему, не был авторитетом для Рустама. Дядюшка обнищал, не мог помогать родственникам, а перед арестом жалким образом прятался в квартире Рустама. Ко времени убийства Анны Политковской Лом-Али уже полтора месяца сидел в тюрьме, а Рустам, мало того что не замечен в звонках якобы действовавшему на тот момент "координатору" Хаджикурбанову, но и с главным "координатором" - дядюшкой - разговаривает сквозь зубы. Пятого октября, менее чем за двое суток до убийства, Лом-Али звонит Рустаму и сетует: "Я-то не пропал, а вот ты не звонишь. Вообще-то оно лучше, когда реже звонишь, а то эти слушают, кто их знает...". Рустам: "Как ты?". Лом-Али: "Нормально. Сегодня, оказывается, обыск приходил ко мне... Братан наш не приехал? Он деньги довезёт до нас?.. Ты, оказывается, телефон поменял...". Привязать этот разговор к убийству не сумели даже прокуроры.
А вот считать себя человеком подполковника Павлюченкова Рустам мог до самого убийства. Как и некий Беслан Гайтукаев, о котором речь ниже. Телефоном 0019 в августе-2006 они пользовались, судя по всему, по очереди. Весь август и половину сентября с этого телефона шёл активный перезвон с Павлюченковым. Но 22 сентября, когда из тюрьмы вышел Хаджикурбанов, гроза Павлюченкова, звонки подполковнику с этого номера прекратились, и "передавать Политковскую чеченцам" Павлюченков должен был, пользуясь каким-то другим из своих двадцати номеров.
В посредничестве Лом-Али при этом не было никакой нужды.
У телефона же, который обвинение считает главным телефоном Рустама в тот период (он оканчивается цифрами 0019), судьба непростая.
Другой дядя
У Рустама, по мнению прокуратуры, в это время было два телефона - 0019 и 0046. Вторым номером он пользовался открыто. В день убийства Политковской этот телефон был с утра отключён, а в половине пятого вечера Рустам позвонил с него младшему брату Джабраилу и попросил забрать машину со стоянки на Шереметьевской улице. А телефоном 0019, считают прокуроры, Рустам пользовался для тайных преступных связей, и этот номер навеки замолчал 6 октября - накануне убийства. Джабраил же свой телефон не отключал никогда.
Но, когда сравниваешь детализации телефонов 0019 и 0046, видишь большую странность.
Два этих номера работают почти одновременно и передвигаются по городу синхронно. Однако иногда они разъезжаются: 0046 едет куда-то в район Севастопольского проспекта, а 0019 - в подмосковную Балашиху. Потом 0046 ненадолго заезжает в Балашиху, и дальше они опять передвигаются вместе. При этом оба номера перезваниваются между собой.
На Севастопольском проспекте Рустам раньше снимал квартиру. А в Балашихе живёт Катя - женщина Беслана Гайтукаева.
Беслан - двоюродный дядя братьев Махмудовых. Если верить трём его приговорам - вор, драчун и героиновый наркоман. В ходе следствия его задержали, допросили, сфотографировали и отпустили. Прокуратура попыталась вызвать его на суд свидетелем, но найти его уже никто не смог.
Фотографии же в деле остались. И, судя по ним, Беслан Гайтукаев больше похож на киллера с камеры подъезда, чем Рустам Махмудов.
Именно его телефон 0019 замолчал накануне убийства. Телефон же Рустама 0046 спокойно работал потом весь вечер. Ночью после убийства умолк и он.
Легко предположить, что Рустам узнал об убийстве тогда же, когда и весь мир, - вечером 7 октября. Сопоставил своё пребывание на Лесной улице с местом и временем убийства. Понял недоброе и тоже исчез.
Обвинение утверждает, что за рулём "четвёрки" возле дома Анны сидел младший брат - Джабраил, а Рустам ходил с пистолетом в подъезд. Но все три брата в один голос уверяют, что Рустам всегда сам водил свою битую и капризную машину. Когда поздней осенью ею стали пользоваться младшие братья, они её окончательно угробили за три месяца.
Даже после того как милиция за полгода до событий уличила Рустама в "наркотическом опьянении" и ему на полтора года запретили водить машину, он почему-то спокойно продолжал её водить - - с тем же водительским удостоверением на чужое имя. (Рустам стал Наилем Загидуллиным, после того как в 1996 году его обвинили в похищении человека; ещё одно совпадение: Анну Политковскую убили за десять дней до того, как у Рустама истекал срок давности по обвинению 1996 года, так что к пожизненному сроку ему ещё и добавили).
Джабраил в машине - тоже фигура совершенно лишняя. Он, считают обвинители, нужен был там для связи - ждать звонка Ибрагима с перекрёстка. Почему этого звонка не мог ждать сам Рустам, ведь у него было несколько анонимных симок? А Джабраил принял звонок Ибрагима - якобы о том, что Анна проехала перекрёсток, - на свой единственный номер, зарегистрированный на его имя. (Кстати, после этого звонка Анна почему-то ехала до своего дома 11 минут через два небольших, пустых в субботу переулка). Джабраил в самые ответственные минуты ещё и названивал своей девушке в Чечню, к тому же сидя рядом со старшим братом, чего, на мой взгляд, не станет делать и русский парень. А девушка-"координатор" ещё и трубку не брала.
Так что, скорее всего, возле дома Анны "четвёркой" по-прежнему управлял Рустам. И стрелять ходил не он. Младший брат, Джабраил, тоже совершенно не походит фигурой на заснятого киллера. Скорее всего, стрелять в беззащитную женщину ходил тот, кто две недели постоянно ездил вместе с Рустамом и чей телефон умолк накануне убийства, - двоюродный дядя братьев, Беслан Гайтукаев.
Если это так, то ни сам Рустам, ни его родные, ни их защита никогда не назовут настоящего преступника.
- Ни я, ни мои братья никого не убивали, - несколько раз повторил на суде Рустам Махмудов. Ни разу не сказал "родственники".
Адвокаты на мои подозрения отвечают глухим молчанием.
Единственный человек, который, похоже, придерживается того же мнения, что и я, - офицер угрозыска Евгений Кузин. Он участвовал в оперативном сопровождении следствия, именно он выследил Рустама в 2011 году, а потом посещал его в московской тюрьме, например добывая образец голоса для сличения с телефонной прослушкой.
О существовании Кузина мы узнали благодаря его странному поступку. Ближе к концу судебных слушаний он подошёл в пустом холле Мосгорсуда к Залпе Махмудовой, матери братьев. И сказал (эту запись публиковал «Московский комсомолец», с текстом она выложена здесь):
- Ваш сын - не убийца. Но он знает, кто стрелял. И мы это знаем. Пусть скажет. Или ему дадут пожизненное. Передайте: если не скажешь, кто, значит, будешь ты.
Военный совет в Филях
Одна из ключевых загадок всей этой криминальной истории - что привёз 1 октября действующий полковник Павлюченков домой к отставному старшему лейтенанту Хаджикурбанову? Старлей утверждает, что тортик. Подполковник - что 137 тысяч долларов на убийство. Дядя Павлюченкова, который возил подполковника в Ясенево к Хаджикурбанову, вспоминает, что Павлюченков вышел из машины с прямоугольной сумкой, а вернулся с пустыми руками и очень довольный.
Чем такое количество долларов отличается габаритами от тортика - судить не берусь, дядя всё равно не называет размера. Но жаль, что осталась не разобранной ни на следствии, ни на суде другая деталь этой поездки: маршрут, которым Павлюченков ехал отдавать деньги.
Предыдущую неделю - с самого дня выхода Хаджикурбанова из тюрьмы - подполковник провёл безвылазно в родных Люберцах: занимался ремонтом квартиры. Выбирался иногда только в ближайшие торговые центры - в Люблино и на Рязанку. На работе побывал 21 сентября, за день до освобождения Хаджикурбанова, а в следующий раз - только 6 октября, за день до убийства Политковской (уж извините, такие вехи в этой истории, поскольку у нас Хаджикурбанов - главная фигура после не установленного заказчика).
И только 1 октября, в день, когда он навестил Хаджикурбанова с тортиком или долларами, Павлюченков добрался до противоположной стороны города - до Филей. Его звонки регистрируются в районе метро «Кутузовская». Кто там поблизости обитает? (Прошу прощения за использование риторических приёмов прокурора Семененко). Там в паре километров - мечеть на Поклонной горе, в которой очень часто бывали братья Махмудовы, а если проехать чуть дальше - улица Екатерины Будановой, на которой жили и они, и их родной дядя Лом-Али перед арестом, а потом - их двоюродный дядя Беслан. Что за место возле метро, удобное для встреч, я не знаю. Но знаю, что Павлюченков провёл там больше часа.
И сразу оттуда поехал к своему дяде в Беляево, оставил свою машину и на дядиной приехал к своему опасному противнику в Ясенево.
Если верить словам Павлюченкова, что в начале октября он «передал» Анну «чеченцам», то вот он - самый вероятный момент передачи. После этого подполковник почти до конца октября продолжил сидеть в Люберцах, лишь раз или два в неделю выбираясь на работу.
Хаджикурбанов, пока проходила эта таинственная встреча в Филях, был далеко - получал документы в Скопине, в своей бывшей колонии.
Итак, Павлюченков сам проделал огромную работу. Он получил от кого-то деньги на убийство. Он выследил жертву и «передал чеченцам». Он добыл пистолет. Зачем же ему отдавать деньги кому-то другому, кроме исполнителей слежки и убийства?
А если он отдал Хаджикурбанову огромную сумму, и не на личные расходы, а на, с позволения сказать, общее дело, то почему после этого Хаджикурбанов с него стал требовать денег с такой силой, что в конце концов сел за вымогательство?
И почему Павлюченков вёз доллары из Люберец в Ясенево через Фили, а не наоборот - от «организатора» к «исполнителям»?
И почему (если не в «особом порядке», а по соразмерности) Павлюченков получил 11 лет, а самая последняя спица в телеге - Ибрагим Махмудов, который, по обвинению, всего лишь постоял полчаса на перекрёстке, да ещё и, согласно решению присяжных, заслуживал снисхождения, - получил двенадцать?
Что они делали на Лесной?
Этот вопрос звучал на суде постоянно. Ясного ответа на него так и не нашлось.
В час убийства возле дома Анны Политковской на Лесной улице стояла машина старшего брата - Рустама. Судя по детализации телефонов, в этом же месте находился младший брат - Джабраил, а средний, Ибрагим, прогуливался неподалёку.
Вопрос этот задали братьям через восемь месяцев после событий, и они не смогли ничего вспомнить.
Адвокат Мурад Мусаев выдвинул на этот счёт свою версию. Младшие братья могли ждать, когда Рустам освободит свою «четвёрку», потому что накануне дядя Лом-Али приказал Джабраилу куда-то съездить: «Короче, давай, бери машину…». Через полчаса после убийства Политковской Рустам действительно отдал машину братьям, правда, отъехав на ней в другой район.
Других подсудимых прокуроры тоже обличали в пребывании вблизи нескольких адресов Анны. В районе телефонной вышки, расположенной возле редакции газеты в Потаповском переулке, несколько раз засветились телефоны Лом-Али и Джабраила, в том числе один раз время нахождения в этом районе Лом-Али совпало с временем пребывания Анны в редакции. Но через дом от редакции работал его старинный друг подполковник Рягузов, и в ближнем кафе часто обедала вся дружная компания от ФСБ, МВД и туманного бизнеса - Рягузов, Павлюченков и Гайтукаев.
Сергея же Хаджикурбанова опять, как и при проезде по МКАД, уличить в криминальном передвижении не удалось.
Сразу после выхода из Бутырской тюрьмы 22 сентября он звонил кому-то, находясь в зоне действия телефонной станции по адресу Лесная улица, дом 41.
Вот видите, сказала прокурор Мария Семененко, он был возле дома Анны Степановны.
Но дом Анны - номер 8. А к дому 41 гораздо ближе расположена сама Бутырская тюрьма.
Неподалёку от этого места находится и адрес прописки Анны - Долгоруковская улица, дом 2. Здесь тоже в разное время побывали несколько обвиняемых. Возможно, выслеживая Анну. А возможно, просто стоя в автомобильной пробке перед выездом на Садовое кольцо.
Свидетель не рассказал главного
Ключевые свидетели обвинения - всё тот же подполковник Павлюченков и его давний друг и помощник Олег Голубович.
Именно Павлюченков назвал всех, кого присяжные теперь признали виновными. А Голубович подтвердил: да, он многое слышал при подготовке убийства Политковской, но сам не участвовал.
Дмитрия Павлюченкова судили отдельно, в «особом порядке», он уже отбывает свои 11 лет. Кроме исполнителей, он время от времени называет и заказчиков убийства. Ими попеременно становились Березовский, Закаев, Нухаев. Сейчас у Павлюченкова обострилась эпилепсия, и в обмен на перевод в гражданскую больницу он снова обещает назвать заказчика.
Олега Голубовича взяли под защиту журналисты. Он сам пришёл к ним, после того как за информацию об убийстве Анны была объявлена большая премия, очень много рассказал под видеозапись, но встретиться со следователем согласился только конспиративно на Украине. Теперь журналисты прячут его как ценного свидетеля, человека невиновного.
А ведь Голубович мог бы пролить свет на одну из загадок, которые суд даже не пытался решить.
Хорошо, пусть Ибрагим Махмудов стоял на перекрёстке, выслеживая машину Анны. Но ведь её маршрут в этот день был непредсказуем.
Изначально Анна собиралась в этот день к матери в больницу. Утром к ней на Лесную приехала сестра, они решили, что срочно нужна дверь для ремонта их старой квартиры, так что в больницу в северную часть города поедет сестра, а Анна поедет на юго-запад, на строительную ярмарку, искать дверь. Во сколько она выйдет из дома, какие места посетит, во сколько вернётся и с какой стороны будет подъезжать - тоже никто не мог знать точно.
«Четвёрка» Рустама появилась у дома Анны за полтора часа до её возвращения домой. Ибрагим стоял (если стоял) на повороте с Садового кольца около получаса.
Кто им задал этот график?
Только тот, кто подслушивал её телефон. Или кто передвигался вместе с ней.
Таких было по меньшей мере двое. Мы видим их на записях двух камер магазина «Рамстор» - они входят туда вслед за Анной и вскоре выходят без покупок.
И внешностью напоминают двух людей из ближайшего окружения подполковника Павлюченкова: его жену Оксану и его друга Олега Голубовича.
Голубович мог бы рассказать не то, что слышал, а то, в чём сам участвовал.
Подполковник Павлюченков признаёт: да, его люди следили за Анной, но в последние дни они её передали чеченцам.
Кто именно передавал, каким именно чеченцам - выяснить так и не смогли. Сотрудники наружки кивают друг на друга.
Но слежка была до самого последнего момента, и не путём стояния наугад на перекрёстке.
- Кто «вёл», тот и довёл, - резюмировал на суде адвокат Мусаев.
Таким образом, один из осуждённых - не киллер. Другой не имеет к убийству вообще никакого отношения. А остальные не могли исполнить преступный план без помощи профессионалов слежки - до самой последней минуты.
В деле не хватает не только заказчика: в нём нет и исполнителя. Обвиняемые осуждены на огромные сроки без серьёзных доказательств.