Царь Кюн-Тогды-элик, чье основное свойство -
справедливость Нам открывает знанье пусть прозренья,
Наш разум проникает в суть явленья.
Что ждать от мира? Он ничтожен сам,
И несерьёзен он не по годам.
Нам открывает знанье пусть прозренья,
Наш разум проникает в суть явленья.
Что ждать от мира? Он ничтожен сам,
И несерьёзен он не по годам.
Жизнь - ветреница; взгляд её и речь
Тебя стремятся обласкать, завлечь.
Но стоит только протянуть к ней длань,
И прочь она бежит быстрей, чем лань.
Она перед твоим мелькает взглядом,
Чтоб поразить тебя своим нарядом,
И норовит к твоей груди припасть,
И прочь бежит, твою заметив страсть.
Она и от того, кто был велик,
Надменный отворачивала лик.
Она сама, не постарев ничуть,
Сгибает нас, уводит в дальний путь.
Жил-был на свете царь; он поседел
От прожитых годов, и дум, и дел.
Он знаменит был так же, как велик,
Он прозывался Кюн-Тогды-элик.
Был справедлив он и добросердечен,
Он совершенством знаний был отмечен,
Добро и Разум расцветали в нём,
Врагам он был возмездьем, злу - огнем.
При нем простолюдин не знал лишений,
Был с каждым днем правитель совершенней.
Страной владея, был её судьбой,
И более того - владел собой.
И даже в гневе - не иная сила -
Добросердечье им руководило.
Я повторю известное от века:
«Лишь доброта - богатство человека!»
Был справедливый Кюн-Тогды-элик,
В величье добр и в доброте велик.
Кто понимал, как справедлив владыка,
Превозносил и прославлял элика.
Достойнейшие люди все земли
К нему свои познания несли.
Он пребывал в заботах ежечасных
О благе всех людей, ему подвластных.
Все процветало под его рукою,
Но сам в заботах он не знал покоя.
Один добросердечный человек
Был прав, когда такую мысль изрёк:
«Покоя без трудов достичь едва ли,
Путь к радости лежит через печали.
Чем выше царь, тем больший груз невзгод
И кладь забот он на себе несёт».
К простолюдину обращая слух,
Великий повелитель не был глух.
На злых людей он стрелы направлял,
Плохих людей от дела отстранял.
Он правил много лет своим народом -
И счастье прибывало с каждым годом.
Замыслив что-то или предрешив,
Элик и зорок был и прозорлив.
Порою зоркость нам нужней, чем сила,
Беспечность многих сильных погубила.
…Хан неразумного не делал шага,
И это было для народа благо.
В обширном крае хана-мудреца
Жил мирно волк, и рядом с ним овца.
И люди, позабыв свои печали,
На бедра пояс счастья повязали.
Пред ним враги смирялись, и в бессилье,
Ему внимая, голову клонили,
Толпились у дверей его покоев,
И шёл элик, их взглядом удостоив.
Здесь стоит вспомнить слово знатока,
То слово ярко яркостью цветка:
«Прекрасен хан, в ком справедливость есть,
Прекрасны в нем достоинство и честь,
Но лучшее, чем обладает он, -
Рожденный справедливостью закон.
Пусть имя тех прославится навечно,
Кто справедлив, кто правит человечно».
Всех согревала доброта элика,
Сиянье имени его и лика.
Хваля владыку, люди не скупились,
Цвела земля, где за него молились.
Он всех своею властью согревал,
Земле он пояс счастья повязал.
В его владеньях общею тропой
Ягненок с волком шли на водопой.