(no subject)
Здесь я, думаю, не оригинальна: ненавижу чувство собственного бессилия. Конечно, в первую очередь это связано с невозможностью помочь. Хуже этого вообще трудно что-то придумать.
Но во вторник почувствовала себя отчаянно слабой "за себя".
Мы тренировались в старом ботсаду и, когда я отошла к дереву переодеться после тренировки, у меня закружилась голова. Вроде и сильнее бывало, и сознание терять приходилось, но как-то в этот раз было особенно мерзко.
Я просидела под деревом полчаса, а то и больше. Чувствовала себя раздавленным слизняком. Мерзко было и от того, что товарищам пришлось остаться со мной. Один из них, врач, смотрел, кажется, не станет ли мне ещё хуже. Другой, с которым я больше всех дружу среди товарищей по татами, помог дойти до метро. Ещё было очень жаль себя и от этого ещё противней, такая дурацкая слабость. Показать свою слабость толпе знакомого народа было совсем отвратительно, но это, как ни странно, как-то отошло на второй план (обычно это для меня едва ли не самое неприятное). И что это меня так вдруг прижало? Неужели нервное напряжение?
Но во вторник почувствовала себя отчаянно слабой "за себя".
Мы тренировались в старом ботсаду и, когда я отошла к дереву переодеться после тренировки, у меня закружилась голова. Вроде и сильнее бывало, и сознание терять приходилось, но как-то в этот раз было особенно мерзко.
Я просидела под деревом полчаса, а то и больше. Чувствовала себя раздавленным слизняком. Мерзко было и от того, что товарищам пришлось остаться со мной. Один из них, врач, смотрел, кажется, не станет ли мне ещё хуже. Другой, с которым я больше всех дружу среди товарищей по татами, помог дойти до метро. Ещё было очень жаль себя и от этого ещё противней, такая дурацкая слабость. Показать свою слабость толпе знакомого народа было совсем отвратительно, но это, как ни странно, как-то отошло на второй план (обычно это для меня едва ли не самое неприятное). И что это меня так вдруг прижало? Неужели нервное напряжение?