Откуда растут ноги у архиепископа Майнцского
Все помнят сцену из третьего тома, когда у безумной фрейлейн Конни окончательно съезжает крыша:
"Увидев старика конторщика Майофиса, фрейлейн Конни бросилась к нему с криком: «Дядя! Это мой дядя архиепископ Майнцский!» Бедный Майофис - архиепископ Майнцский - спрятался от нее в уборной, заперся на задвижку и не выходил. В заключение фрейлейн Конни стала буйствовать, гонялась за всеми, размахивая кочергой, как алебардой, чуть не пристукнула Жозьку!.. Наконец за ней приехали из психиатрической больницы."
А почему именно архиепископ Майнцский, а не, скажем, Кентерберийский, или вообще не папа Римский? Кажется, я знаю ответ на этот вопрос.
Согласно легенде, в XI веке в городе Майнце жил некий рабби Амнон. Он дружил с архиепископом Майнцским, и тот стал склонять его к обращению в христианство. Чтобы выиграть время, рабби Амнон попросил три дня на размышление, но тут же горько раскаялся, что, хотя бы и только на словах, признал возможность для себя перейти в другую веру. Он провел три дня в молитве и по истечении этих дней отказался явиться к епископу. Когда его привели силой, он попросил, чтобы ему за его грехи отрезали язык. Вместо этого архиепископ приказал отрубить ему все пальцы на руках и ногах, один за другим - за ослушание, нарушение обещания явиться через три дня и нежелание перейти в христианство. После отрубания каждого пальца рабби Амнону снова предлагали перейти в чужую веру, но он продолжал отказываться. (Это произошло незадолго до Рош-Ашана. В день праздника, лежа на смертном одре, рабби Амнон попросил отнести его в синагогу, где, испуская последний вздох, произнес сложенную им молитву Судного дня, которая затем стала обязательной частью богослужения этого дня.)
Мы, конечно, не знаем, эта ли легенда преломилась в воспаленном мозгу фрейлейн Конни, но Майофис-то ее наверняка знал, и ему точно было неприятно, что его перепутали с такой одиозной личностью!
Осталось добавить интересную деталь, хоть и не имеющую прямого отношения к "Дороге". Вот слова молитвы Судного дня, сочиненной рабби Амноном:
...Ты проводишь и исчисляешь,
Приказываешь о каждой живой душе,
Всему живому отмеряешь участь
И подписываешь приговор (...)
кому отойти и кому явиться на свет,
кому жить и кому умереть,
кому - в свое время, а кому - безвременно,
кому смерть от воды, кому - от огня,
кому от меча, кому - от зверя,
кому от голода, а кому - от жажды,
кому - от грозы, а кому - от болезни,
кому - от виселицы, кому - от побиения камнями,
кому покой и кому скитания,
кому - беспечность и кому - тревога,
кому - благополучие и кому - терзания,
кому - бедность и кому - богатство,
кому - унижение и кому - величие.
Именно ее перепел Леонард Коэн в своей песне Who by fire, оплакивая всех погибших (в том числе и разметанных многочисленными бурями ХХ века героев "Дороги"):
And who by fire, who by water,
Who in the sunshine, who in the night time,
Who by high ordeal, who by common trial,
Who in your merry merry month of may,
Who by very slow decay,
And who shall I say is calling?
And who in her lonely slip, who by barbiturate,
Who in these realms of love, who by something blunt,
And who by avalanche, who by powder,
Who for his greed, who for his hunger,
And who shall I say is calling?
And who by brave assent, who by accident,
Who in solitude, who in this mirror,
Who by his lady's command, who by his own hand,
Who in mortal chains, who in power,
And who shall I say is calling?
"Увидев старика конторщика Майофиса, фрейлейн Конни бросилась к нему с криком: «Дядя! Это мой дядя архиепископ Майнцский!» Бедный Майофис - архиепископ Майнцский - спрятался от нее в уборной, заперся на задвижку и не выходил. В заключение фрейлейн Конни стала буйствовать, гонялась за всеми, размахивая кочергой, как алебардой, чуть не пристукнула Жозьку!.. Наконец за ней приехали из психиатрической больницы."
А почему именно архиепископ Майнцский, а не, скажем, Кентерберийский, или вообще не папа Римский? Кажется, я знаю ответ на этот вопрос.
Согласно легенде, в XI веке в городе Майнце жил некий рабби Амнон. Он дружил с архиепископом Майнцским, и тот стал склонять его к обращению в христианство. Чтобы выиграть время, рабби Амнон попросил три дня на размышление, но тут же горько раскаялся, что, хотя бы и только на словах, признал возможность для себя перейти в другую веру. Он провел три дня в молитве и по истечении этих дней отказался явиться к епископу. Когда его привели силой, он попросил, чтобы ему за его грехи отрезали язык. Вместо этого архиепископ приказал отрубить ему все пальцы на руках и ногах, один за другим - за ослушание, нарушение обещания явиться через три дня и нежелание перейти в христианство. После отрубания каждого пальца рабби Амнону снова предлагали перейти в чужую веру, но он продолжал отказываться. (Это произошло незадолго до Рош-Ашана. В день праздника, лежа на смертном одре, рабби Амнон попросил отнести его в синагогу, где, испуская последний вздох, произнес сложенную им молитву Судного дня, которая затем стала обязательной частью богослужения этого дня.)
Мы, конечно, не знаем, эта ли легенда преломилась в воспаленном мозгу фрейлейн Конни, но Майофис-то ее наверняка знал, и ему точно было неприятно, что его перепутали с такой одиозной личностью!
Осталось добавить интересную деталь, хоть и не имеющую прямого отношения к "Дороге". Вот слова молитвы Судного дня, сочиненной рабби Амноном:
...Ты проводишь и исчисляешь,
Приказываешь о каждой живой душе,
Всему живому отмеряешь участь
И подписываешь приговор (...)
кому отойти и кому явиться на свет,
кому жить и кому умереть,
кому - в свое время, а кому - безвременно,
кому смерть от воды, кому - от огня,
кому от меча, кому - от зверя,
кому от голода, а кому - от жажды,
кому - от грозы, а кому - от болезни,
кому - от виселицы, кому - от побиения камнями,
кому покой и кому скитания,
кому - беспечность и кому - тревога,
кому - благополучие и кому - терзания,
кому - бедность и кому - богатство,
кому - унижение и кому - величие.
Именно ее перепел Леонард Коэн в своей песне Who by fire, оплакивая всех погибших (в том числе и разметанных многочисленными бурями ХХ века героев "Дороги"):
And who by fire, who by water,
Who in the sunshine, who in the night time,
Who by high ordeal, who by common trial,
Who in your merry merry month of may,
Who by very slow decay,
And who shall I say is calling?
And who in her lonely slip, who by barbiturate,
Who in these realms of love, who by something blunt,
And who by avalanche, who by powder,
Who for his greed, who for his hunger,
And who shall I say is calling?
And who by brave assent, who by accident,
Who in solitude, who in this mirror,
Who by his lady's command, who by his own hand,
Who in mortal chains, who in power,
And who shall I say is calling?