Об истоках логобрезгливости к "мерзкому слову"

[tutellia]

Разговор случился вот здесь или, если укороченнно, здесь - и осталось ощущение недоговоренности. А теперь я наконец (в час по чайной ложке!) дочла до нужной цитаты (странно, что никто не подсказал) - и хочу договорить, потому что, извините, это я в себе разбираюсь, это импринт, впечатано в сознание, как Отче наш, - и хотя для жизни важнее само знание, чем его источник, для осознания себя важен как раз источник. От кого ты эту истину услышал, кто сумел так сказануть, что его слова запали - даже не в память, а пожалуй что в подсознание, - на всю жизнь. Вот она, формула:

Иван Константинович перекрывает изящную ручку Тамары своей стариковской рукой, с такими вздутыми венами, как на изнанке капустного листа.
- Тамарочка... - говорит он очень серьезно. - Давай - уговор на берегу: этого мерзкого слова в моем доме не говорят.
- Почему? - не сдается Тамара. - Разве вы - жид? Ведь вы - русский?
- А как же! Конечно, русский! Я - русский интеллигент. А русская интеллигенция этого подлого слова не признает.