Не столько о Тоторкулове, сколько об электоральных юристах
В третий раз приходится писать о деле Тоторкулова (см. первую и вторую публикации). Вчера мне сообщили, что позавчера Верховный Суд РФ отклонил его апелляционную жалобу, признав, что он должен был указать судимость, которая вытекала из ОТМЕНЕННОГО приговора.
Но о самом деле писать особенно нечего. Критиковать Верховный Суд РФ как-то не принято, да и мотивировочной части определения я еще не видел. Еще есть какая-то призрачная надежда на надзорную инстанцию, хотя уже очевидно, что принято политическое решение.
Но я бы хотел посмотреть на дело с другой стороны: что оно означает для электоральных юристов.
В среде электоральных юристов сейчас царит некоторое оживление (во многом искусственное). Много говорится о том, что кандидаты (в том числе имеющие деньги и связи) пренебрегают услугами электоральных юристов, жалеют тратить на них деньги - и вот результаты. Приводятся примеры Юревича, Резника, Ванчугова и других. В общем-то понятно: люди пытаются остаться в профессии в тяжелых условиях единого дня голосования (когда полгода практически нет работы).
С одной стороны, вроде бы так. Законодательство сдожное и противоречивое. Не только люди, далекие от юриспруденции, но и юристы из других сфер в нем могут запутаться. В одном из комментариев к очередному отказу в регистрации некий юрист сказал буквально следующее: «Закон достаточно четко описывает все требования к сбору подписей, но научиться их выполнять людям, не имеющим юридического образования, в такие сроки практически не реально». Другой коллега назвал этот комментарий «гимном электоральным юристам».
Конечно, печально, что реализация конституционных прав гражданина полностью зависит от того, найдет ли он грамотного электорального юриста. Но если бы все было действительно так!
Возвращаюсь к делу Тоторкулова. С ним работают очень грамотные электоральные юристы, в частности, Мажир Кучмезов. И промежуточные результаты у них неплохие, то вот конечного результата все равно не видно.
Началось все с подписей. Два почерковеда два дня корпели на 1941 подписью и якобы выявили 107 случаев исполнения дат внесения подписей одним лицом за двух и более избирателей. Однако юристы Тоторкулова добились их признания, что эти заключения носят вероятностный характер. В итоге в протоколе рабочей группы было указано, что брак составляет всего 7 подписей (0,4%). Кто-нибудь встречал такую долю брака у оппозиционного кандидата?
Но в решении комиссии (том самом, которое отменила ЦИК) все равно записали 124 забракованные подписи (6,4%).
Отдельная песня с письмом о счете в украинском банке. Оказывается, было два таких письма. Первое поступило в избирательную комиссию из анонимного источника посредством электронной связи. Это была «справка», исполненная на русском языке и выданная «по требованию», в котором содержались сведения о якобы наличии у Тоторкулова счета в банке государства Украина (PINbank), открытого 01.10.2015 года. Данная справка была оставлена рабочей группой без внимания, учитывая факт поступления ее из анонимных источников.
Однако 12 августа, во время заседания избирательной комиссии поступило второе письмо. С ним было сопроводительное письмо первого заместителя председателя Центробанка России заместителю председателя ЦИК РФ, в котором отмечалось, что это письмо поступило в Центробанк с определенного электронного адреса (я знаю этот адрес, но не называю его, скажу только, что адрес на домене vsei.ua). Далее это письмо было направлено в ЦИК РФ, а оттуда поступило в Избирательную комиссию Карачаево-Черкесской Республики. Но, что совсем уж интересно: «документ» украинского банка датирован 12.11.2015 года, но почему-то поступил в Центробанк РФ по электронной связи лишь 11 августа 2016 года, и в этот же день он был направлен в ЦИК РФ, а из ЦИК РФ через сутки был доставлен в Черкесск.
Юристы Тоторкулова сумели повлиять на 6 членов избиркома, которые проголосовали за регистрацию. Потом они добились отмены решения республиканского избиркома в ЦИК. Они сумели отбить жалобу члена республиканского избиркома с ПСГ, которая препятствовала рассмотрению их жалобы в ЦИК. Но жалобу соперника Тоторкулова им отбить не удалось, как не удалось и добиться отмены решения республиканского суда в Верховном Суде РФ. Но мог ли кто-то в таких обстоятельствах сделать больше?
В Верховном Суде РФ позицию республиканского суда защищал один из самых известных электоральных юристов. Зачем: много заплатили, или интересное дело? Стоит ли людям, которые гордо именую себя «электоральными юристами», способствовать повышению уровня произвола, который и так уже выше потолка? Понимают ли они, что тем самым убивают свою профессию?!
Ведь в очередной раз создается та самая ситуация неопределенности и произвола, когда любое действие кандидата может привести к его снятию. Не указал судимость, которой нет - вот, пожалуйста, свежий пример. А если бы указал - еще проще доказать, что представил недостоверные сведения. Вот только один нюанс: приговор (два года условно) был в 2001 году, и если бы он не был отменен, то судимость с тех пор была бы снята или погашена. Но поскольку приговор отменен, то ни снятия, ни погашения судимости, естественно, не было. А избирательный закон требует указывать сведения о дате снятия или погашения судимости. Не указал - неизбежный отказ в регистрации. А что мог указать Тоторкулов?
Пару недель назад я отмечал: гимн электоральным юристам будет, если Мажир Кучмезов добьется регистрации Тоторкулова. Не добился (сделаю оговорку - пока). Так что для меня необходимость электоральных юристов в нынешней ситуации остается недоказанной.
Вчера опубликован наш доклад по итогам регистрации кандидатов и списков. Доклад большой, но сейчас хочу обратить внимание на один нюанс. Всего на выборах в Госдуму зарегистрированы 23 самовыдвиженца из 300 попытавшихся это сделать. И 14 из этих 23 - новички на выборах. Ладно, допустим, что на Марию Баронову работали какие-то замечательные юристы, в это я еще могу поверить. А по остальным 13 хотелось бы тоже посмотреть на этих юристов.
33 кандидатам в Госдуму отказали в регистрации по результатам проверки подписей. Среди них - ряд довольно известных людей. У них были хуже юристы, чем у временно не работающих Залимхана Валиева и Олега Мельникова из Дагестана, водителя Олега Николаева из Чувашии или старшего лаборанта котельной Александры Кузьминых из Самарской области? Кто-нибудь в это верит?!
Я понимаю: мне скажут, что это все крайние случаи, когда власть жестко заинтересована зарегистрировать или не зарегистрировать определенного кандидата. А вот в промежуточных случаях, когда власть нейтральна… Только я уже стал сомневаться, что бывают случаи, когда власть нейтральна.
Так что вопрос - бывает ли, что помощь электорального юриста действительно играет решающую роль? - для меня остается открытым.
Но о самом деле писать особенно нечего. Критиковать Верховный Суд РФ как-то не принято, да и мотивировочной части определения я еще не видел. Еще есть какая-то призрачная надежда на надзорную инстанцию, хотя уже очевидно, что принято политическое решение.
Но я бы хотел посмотреть на дело с другой стороны: что оно означает для электоральных юристов.
В среде электоральных юристов сейчас царит некоторое оживление (во многом искусственное). Много говорится о том, что кандидаты (в том числе имеющие деньги и связи) пренебрегают услугами электоральных юристов, жалеют тратить на них деньги - и вот результаты. Приводятся примеры Юревича, Резника, Ванчугова и других. В общем-то понятно: люди пытаются остаться в профессии в тяжелых условиях единого дня голосования (когда полгода практически нет работы).
С одной стороны, вроде бы так. Законодательство сдожное и противоречивое. Не только люди, далекие от юриспруденции, но и юристы из других сфер в нем могут запутаться. В одном из комментариев к очередному отказу в регистрации некий юрист сказал буквально следующее: «Закон достаточно четко описывает все требования к сбору подписей, но научиться их выполнять людям, не имеющим юридического образования, в такие сроки практически не реально». Другой коллега назвал этот комментарий «гимном электоральным юристам».
Конечно, печально, что реализация конституционных прав гражданина полностью зависит от того, найдет ли он грамотного электорального юриста. Но если бы все было действительно так!
Возвращаюсь к делу Тоторкулова. С ним работают очень грамотные электоральные юристы, в частности, Мажир Кучмезов. И промежуточные результаты у них неплохие, то вот конечного результата все равно не видно.
Началось все с подписей. Два почерковеда два дня корпели на 1941 подписью и якобы выявили 107 случаев исполнения дат внесения подписей одним лицом за двух и более избирателей. Однако юристы Тоторкулова добились их признания, что эти заключения носят вероятностный характер. В итоге в протоколе рабочей группы было указано, что брак составляет всего 7 подписей (0,4%). Кто-нибудь встречал такую долю брака у оппозиционного кандидата?
Но в решении комиссии (том самом, которое отменила ЦИК) все равно записали 124 забракованные подписи (6,4%).
Отдельная песня с письмом о счете в украинском банке. Оказывается, было два таких письма. Первое поступило в избирательную комиссию из анонимного источника посредством электронной связи. Это была «справка», исполненная на русском языке и выданная «по требованию», в котором содержались сведения о якобы наличии у Тоторкулова счета в банке государства Украина (PINbank), открытого 01.10.2015 года. Данная справка была оставлена рабочей группой без внимания, учитывая факт поступления ее из анонимных источников.
Однако 12 августа, во время заседания избирательной комиссии поступило второе письмо. С ним было сопроводительное письмо первого заместителя председателя Центробанка России заместителю председателя ЦИК РФ, в котором отмечалось, что это письмо поступило в Центробанк с определенного электронного адреса (я знаю этот адрес, но не называю его, скажу только, что адрес на домене vsei.ua). Далее это письмо было направлено в ЦИК РФ, а оттуда поступило в Избирательную комиссию Карачаево-Черкесской Республики. Но, что совсем уж интересно: «документ» украинского банка датирован 12.11.2015 года, но почему-то поступил в Центробанк РФ по электронной связи лишь 11 августа 2016 года, и в этот же день он был направлен в ЦИК РФ, а из ЦИК РФ через сутки был доставлен в Черкесск.
Юристы Тоторкулова сумели повлиять на 6 членов избиркома, которые проголосовали за регистрацию. Потом они добились отмены решения республиканского избиркома в ЦИК. Они сумели отбить жалобу члена республиканского избиркома с ПСГ, которая препятствовала рассмотрению их жалобы в ЦИК. Но жалобу соперника Тоторкулова им отбить не удалось, как не удалось и добиться отмены решения республиканского суда в Верховном Суде РФ. Но мог ли кто-то в таких обстоятельствах сделать больше?
В Верховном Суде РФ позицию республиканского суда защищал один из самых известных электоральных юристов. Зачем: много заплатили, или интересное дело? Стоит ли людям, которые гордо именую себя «электоральными юристами», способствовать повышению уровня произвола, который и так уже выше потолка? Понимают ли они, что тем самым убивают свою профессию?!
Ведь в очередной раз создается та самая ситуация неопределенности и произвола, когда любое действие кандидата может привести к его снятию. Не указал судимость, которой нет - вот, пожалуйста, свежий пример. А если бы указал - еще проще доказать, что представил недостоверные сведения. Вот только один нюанс: приговор (два года условно) был в 2001 году, и если бы он не был отменен, то судимость с тех пор была бы снята или погашена. Но поскольку приговор отменен, то ни снятия, ни погашения судимости, естественно, не было. А избирательный закон требует указывать сведения о дате снятия или погашения судимости. Не указал - неизбежный отказ в регистрации. А что мог указать Тоторкулов?
Пару недель назад я отмечал: гимн электоральным юристам будет, если Мажир Кучмезов добьется регистрации Тоторкулова. Не добился (сделаю оговорку - пока). Так что для меня необходимость электоральных юристов в нынешней ситуации остается недоказанной.
Вчера опубликован наш доклад по итогам регистрации кандидатов и списков. Доклад большой, но сейчас хочу обратить внимание на один нюанс. Всего на выборах в Госдуму зарегистрированы 23 самовыдвиженца из 300 попытавшихся это сделать. И 14 из этих 23 - новички на выборах. Ладно, допустим, что на Марию Баронову работали какие-то замечательные юристы, в это я еще могу поверить. А по остальным 13 хотелось бы тоже посмотреть на этих юристов.
33 кандидатам в Госдуму отказали в регистрации по результатам проверки подписей. Среди них - ряд довольно известных людей. У них были хуже юристы, чем у временно не работающих Залимхана Валиева и Олега Мельникова из Дагестана, водителя Олега Николаева из Чувашии или старшего лаборанта котельной Александры Кузьминых из Самарской области? Кто-нибудь в это верит?!
Я понимаю: мне скажут, что это все крайние случаи, когда власть жестко заинтересована зарегистрировать или не зарегистрировать определенного кандидата. А вот в промежуточных случаях, когда власть нейтральна… Только я уже стал сомневаться, что бывают случаи, когда власть нейтральна.
Так что вопрос - бывает ли, что помощь электорального юриста действительно играет решающую роль? - для меня остается открытым.