***
Чтоб выбраться на кладбище, мы ждали
большого праздника - тогда дают автобус,
и не один, а много, друг за дружкой.
И тысячи самарцев безмашинных
все в этот день торопятся с утра
по разным направлениям за город.
Мы мчимся к автостанции “Аврора”,
с трамвая на автобус специальный
враз перепрыгнув, едем на “Рубёжку”
(я, маленькая, думала - “рыбёшка”).
Вот Пасха или даже День Победы -
по улице кладбищенской иду,
за бабушкой и мамой поспевая.
Тут музыканты звонкое играют,
цыганки с малышами просят денег.
Живые едут к мёртвым погостить.
Те с фотографий на живых глядят:
что с ними стало - быстро ли стареют,
когда уже навечно будут рядом?
На маленьких глядят: се кто такие?
А, нарожали… Что же - будет, будет...
Теперь и ты, родимая, лежишь
на том же тёплом кладбище весеннем.
А мы к тебе - не в праздник, на машине,
в любой обычный день, когда здесь пусто
и нет ни музыкантов, ни цыган.
С твоею дочерью и правнучкой твоей...
На кладбище по линии восьмой
мне к озеру спуститься.
На озере том лебеди бывают…
20.08.2017
большого праздника - тогда дают автобус,
и не один, а много, друг за дружкой.
И тысячи самарцев безмашинных
все в этот день торопятся с утра
по разным направлениям за город.
Мы мчимся к автостанции “Аврора”,
с трамвая на автобус специальный
враз перепрыгнув, едем на “Рубёжку”
(я, маленькая, думала - “рыбёшка”).
Вот Пасха или даже День Победы -
по улице кладбищенской иду,
за бабушкой и мамой поспевая.
Тут музыканты звонкое играют,
цыганки с малышами просят денег.
Живые едут к мёртвым погостить.
Те с фотографий на живых глядят:
что с ними стало - быстро ли стареют,
когда уже навечно будут рядом?
На маленьких глядят: се кто такие?
А, нарожали… Что же - будет, будет...
Теперь и ты, родимая, лежишь
на том же тёплом кладбище весеннем.
А мы к тебе - не в праздник, на машине,
в любой обычный день, когда здесь пусто
и нет ни музыкантов, ни цыган.
С твоею дочерью и правнучкой твоей...
На кладбище по линии восьмой
мне к озеру спуститься.
На озере том лебеди бывают…
20.08.2017