Кровавый Октябрь, день за днём
…Начало октября 93-го было очень тяжёлым. День 1 октября стал самым мрачным. Мы, те, кто боролся с путчистами, уже потеряли надежду, но если чаша полна её надо пить, даже когда в ней яд. Защитники Верховного Совета, за пределами окружения боролись в те чёрные дни с ельциноидами потому, что не могли оставить на произвол судьбы своих товарищей там, на окружённых бандами предателей баррикадах.
После многих дней беспощадных избиений и разгонов протестующих, мы приготовились к самому худшему. Среди многих сотен раненых в столкновениях оказались и несколько народных депутатов. Потому, узнав, что 2 октября акция протеста будет в сквере напротив здания МИДа, на Смоленской площади люди пришли туда мрачные. Было страшно, мне пришлось приложить определённые усилия, чтобы преодолеть этот страх.
Когда посмотрел на других участников митинга, то понял, что им всем тоже страшно. Все мы видели, что вурдалаки не только бьют протестующих, но и забивают их насмерть.
Но всё, же мы пришли. Кто-то развернул плакаты, несколько человек подняли флаги. Некоторые начали нестройно что-то скандировать. Их было почти не слышно за шумом проносившихся по Садовому кольцу машин. Большинство людей, измученных многодневным противостоянием на пределе человеческих возможностей не имели сил на крики. В сквере на площади было не слишком много людей. Многие жались к стенам домов и по подворотням. На первый взгляд наш протест был ничуть не опасен режиму. Постоят люди на холоде и сырости часа два, ну три и разойдутся сами. Но те, с той стороны тоже боялись… И даже больше, чем мы.
На площади остановились несколько «Икарусов». Из них вышли… Нет, не милиционеры и не солдаты внутренних войск, а какой-то сброд в разношёрстной форме, а то вообще без неё, но в бронежилетах, шлемах, с резиновыми дубинками и щитами. От Зубовского бульвара из переулков по тротуарам потянулись цепочки солдат ОМСДОНа. За ними выполз автоводомёт. Через мегафоны «неизвестные» в милицейской форме начали долдонить, что митинг запрещён и нам надо расходиться. Вурдалаки построились в черепаху, загремели дубинками по щитам и начали вытеснять митингующих из сквера. Мы стали медленно отступать. Те, у кого были ещё слова, начали их выкрикивать предателям. Они выталкивали нас щитами и пока изредка били дубинками крайних.
В этот момент по тротуару, в сторону Москвы-реки двинулась группа, человек двести, во главе которой шёл депутат Виктор Алкснис с перебинтованной головой и загипсованной сломанной рукой. Он пытался продолжить акцию протеста, там, где это будет возможно ещё какое-то время. Повязка у Виктора Имантовича была совсем не героическая, как на бравурных плакатах. Бинты белой шапкой прикрывали пробитую голову и были завязаны под подбородком, однако вид серьёзно покалеченного человека, продолжавшего сопротивление, вызвал общее уважение. За Алкснисом потянулись люди. Наверно ему что-то удалось бы сделать, но в этот момент произошли события, которые погнали маятник противостояния в другую сторону.
Нас выдавливали с площади в переулки хоть и предатели, но всё, же люди с головами на плечах, а вот на противоположной стороне Садового кольца сторонников Верховного Совета оттеснять были должны вурдалаки в пятнистом «асфальтовом» камуфляже. Про них говорили, что это сводный отряд милиции из Свердловска - новое-старое название Екатеринбург ещё толком не прижилось. Они оказались настоящими вурдалаками. Вместо того, чтобы выдавливать относительно мирно настроенную массу людей «асфальтовые» принялись их озверело избивать. Толпа подалась назад, но единственный путь к отступлению преградила сборная сцена. В этот напряжённый день мэрия пытаясь изо всех сил показать, что де обстановка в городе спокойная, устроила празднование, кажется, какой-то годовщины Старого Арбата. Ельциноиды избивали людей, и им пришлось защищаться. На глазах сотен людей «асфальтовые» догнали одноного инвалида. Он не смог от них ускакать на своих костылях. Его сбили с единственной ноги и зверски забили дубинками и ногами насмерть. Прилюдно, среди бела дня, уже никого не стесняясь…
Тут что-то случилось с людьми. Страх, сжимавший души много дней превысил все границы и вдруг исчез. Запуганная избиваемая толпа исчезла вместе со страхом, и через несколько секунд перед бандой вурдалаков предстало ревущее от гнева ополчение. Никто не давал никаких команд, никто не имел никакого предварительного плана. Но сотни людей бросились разбирать сцену и ринулись на ельциноидов с трубчатыми стальными фрагментами, ломами. Другие осыпали вурдалаков теми же фрагментами сцены. Она оказалась не только сборной, но и разборной…
В рукопашной побеждают те, кого больше - «асфальтовых» вытеснили из устья Старого Арбата. Они, не ожидавшие такого ожесточённого отпора пере…ли, выхватили пистолеты и открыли беглый огонь, надеясь свинцом остановить сталь. Однако нашла коса на камень… В этот момент один из защитников совершил поступок, погнавший маятник настроения участников борьбы. Крепкий ещё старик, лет 60 - 65-ти ухватил лом за один конец и пошёл в свою последнюю атаку на либерал-фашистскую сволочь, навстречу свинцу. Поначалу «асфальтовые» стреляли по нему, но через несколько секунд поняли, что ручонки трясутся от страха. Они мажут и дедушка вот-вот до них доберется с ломиком - вурдалаки сломались, рванули прочь от железного человека, а Дед с яростным «Ииехх!!!» запустил вслед подонкам лом как клюшку по городкам. Увернулись гады. Какая досада, но зато скакали как горные козлы.
Однако беды у ельциноидов только начались. На противоположной стороне Садового кольца тысячи людей видели происходящее. Демонстранты ринулись с края сквера прочь, едва лом зазвенел по асфальту. Часть людей, тех, что более эмоциональные, рванула в эпицентр побоища - на помощь. Другие, более практичные бросились на стройку. Уродливого Торгового центра там тогда ещё не было. Вместо него были забор, пустырь, стройплощадка со всякими разностями. Вурдалаки в сквере тоже долго не стояли истуканами и двинулись в отступление. Одно дело бить кого-то, другое получать увесистыми железяками по дурной башке. Они были нужны в тылу.
Практичные люди в то же время снесли забор и строили баррикаду. Она появилась в считанные секунды и росла стремительно. Голливуд отдыхал… Едва Садовое перекрыли конструкции из арматуры, строительного хлама, гофрированные листы и дерево из забора. Едва баррикада появилась, как её тут же начали укреплять сварочными агрегатами, насосами, прочим строительным хламом, бетонными блоками и камнями. Крупные шли в баррикаду, а те, что по мельче, дождём сыпались на вурдалаков. Они поначалу построились в слабенькую черепаху и пошли было в атаку на баррикаду, но куда там. Поток камней, бесперебойно поступавших со стройплощадки, их сносил.
Надо было что-то делать с нами. Ведь Ельноиды именно этого боялись. Садовое Кольцо разорвано. Движение автобусов и троллейбусов прервано. Обычная жизнь Москвы прервалась. Нужно было срочно прорвать баррикаду и разогнать протестующих. И против нас двинули автоводомёт. Мы познакомились с этим «вундерваффе» ещё в мае 1993-го. Тогда это чудище выкатилось из-за баррикады грузовиков, сметало твёрдой струёй воды всё на своём пути, и останавливалось только, когда кончалась вода в цистерне. Второго октября автоводомёт, заревев двигателем, пустив воду попёр на баррикаду, а за ним, пугливо прячась под щитами засеменила черепаха вурдалаков. Казалось, дело было «веГГняк», но вождюков-ельциноидов ждал ещё один облом - дизель надсадно выл, струя воды успешно сметала защитников баррикады, под неё попадавших, но врезавшись в баррикаду, водомёт застрял. Поток камней загнал ствольщика обратно в кабину, водомёт беспомощно буксовал, стараясь прорвать баррикаду, заглох, и попробовал отойти, но баррикада не отпускала машину. А баррикадники осыпали «аппарат» камнями и уже готовили для него «коктейли Молотова».
Оставшиеся вурдалаки не дожидаясь, чем всё кончится, поспешно отступили - они тоже были нужны в тылу. Водомёт, наконец, вырвался из ловушки, и надсадно завывая, уполз на безопасное расстояние. Но пьяный фюрер требовал результатов, и водомёт попробовал атаковать нас ещё раз, на этот раз водитель вёл машину по дуге, не доезжая до неприступной для него баррикады.
Проку от второй попытки оказалось не больше. Поток камней опять загнал ствольщика в кабину. Повалив несколько человек струёй ледяной воды, водомёт уполз в тыл и больше в событиях не участвовал. А за первой баррикадой одна за другой стремительно росли следующие баррикады. Запылали костры. В асфальтово-серую небесную тверть поднимались столбы чёрного дыма. На следующий день товарищи, зажатые в кольце, говорили нам, что эти дымы они подняли их волю к сопротивлению - они убедились, что оказывают сопротивление ельциноидам не одни. Есть ещё Большая Земля. Она поможет.
Между тем главари вурдалаков поняли, что тех сил, что они наскребли, для силового разгона сопротивления недостаточно. Оставались только переговоры. Нет, ельцинисты не собирались отказываться от своих планов узурпации власти, но мы их заставили отступить и начать переговоры. В этот момент на Смоленских баррикадах появились лидеры уличного сопротивления. Переговоры с командованием противостоявшей нам группировки МВД вёл Илья Константинов и ещё несколько человек, имена которых забылись за давностью лет.
Пока они шли, командовавший подавлением сопротивления генерал Панкратов подтягивал подкрепления и строительную технику - фронтальные погрузчики, автогрейдеры. Продержаться всем до утра возможностей не было. К утру третьего октября на Смоленских баррикадах осталось бы человек триста. Их бы побили без пощады, многих бы вообще убили. После переговоров Константинов убедил людей уйти, тем более, что уже завтра планировался митинг на Октябрьской площади. Ушли мы с Садового Кольца только одиннадцатом часу ночи, уставшие, но уже с совершенно другим настроением.
Много дней мы боролись, без надежды на победу, держась только на убеждении в правоте нашего дела. Готовились к самому страшному. И вот, всё изменилось в считанные минуты. Не так силён оказался чёрт, как его малевали геббельсёныши из либеральных СМИ. Стоило защитникам Верховного Совета предпринять хоть какие-то активные действия, как вождюки путча впали в ступор. Они, как и их духовный отец Гитлер не предполагали, что те, кого они своей злой волей приговорили к смерти, будут сопротивляться. На этот случай у либерал-фашистов вариантов пока не было.
