Are you Hampi?
- Итак, как и договаривались,- сто двадцать?- уточняю у рикши, с которым мы присели на залитых солнцем ступеньках, спускающихся к реке,наконец-то прибыв в Хампи, который и был моей главной целью. Приятно отдохнуть после получасовой тряской поездки от станции в Хоспете, вытянуть ноги, унять вой мотора в ушах. Я в ожидании лодки на тот берег, он в ожидании чаевых. Конкуренция здесь, как и везде в Индии, высока и водители туктуков даже запрыгивают в поезд на ходу, задолго до платформы, чтобы выловить бледнолицего, свеженького туриста вроде меня.
Хампи делится этой рекой на две части.
https://1drv.ms/i/s!AsFPlOG5l9j1hgLCuIaS3jgR2sZr
Здесь, на южной стороне, находится цивилизация: основная часть достопримечательностей, сама деревня, рынок и даже полиция. А на той стороне видны лишь зеленые луга и деревья стеной, обещающие немного покоя.
Которого так жаждут мои глаза, уши, легкие и ноги - жестоко пострадавшие накануне в Хайдерабаде и доставленные в Хампи ночным поездом до Хоспета. Поезд, на удивление, оказался вполне приличным, один в один плацкарт РЖД и даже с занавесками, непонятно, почему их нет у нас. Вагон второго класса предполагает всего трех соседей, гудящий вентилятор и нормальный сон. Наутро можно сесть в тамбуре, свесить ноги в открытую дверь и впитывать звуки и запахи сельской, настоящей Индии, маша рукой восторженным ребятишкам в полях.
- Может, 150? - ожидаемо предлагает таксист, вертя в руках полученную мятую бумажку в двести рупий. - Да и сдачи у меня нет.
- Сделка есть сделка - я неумолим и уверен в себе, поскольку распечатал страничку из wikitravel и теперь точно знаю местные цены.
- Деньги... Деньги это ерунда, это ведь совсем неважно - лениво тянет рикша-философ, глядя в речную даль.
- Точно! - я энергично киваю и забираю из его рук купюру, - Я абсолютно согласен, дай сюда эту гадость.
Понятно, что мне не жалко эти лишние 15 рублей, но тут дело принципа, я не могу переплачивать слишком много, чтобы не рушить рынок и не создавать проблем туристам с меньшим бюджетом.
Касса на переправе.
Сдача в конце концов находится и я запрыгиваю в подошедшую моторку, привезшую народ с того берега. На вид река неглубокая и вполне можно перебраться вброд по камням, прикидываю я на будущее, зная, что лодки ходят лишь до заката, то есть до шести вечера. После этого времени темнота опускается, как шлагбаум, оставляя нас на северном берегу вдали от деревенского шума и чужих.
Хотя, есть у такой переправы и риски:
Не представляю, кто в здравом уме может поселиться на узеньких улицах «центра», но вообще-то это Рождество и я подозреваю, что выбирать особенно не придется. Бронировать заранее здесь не принято, а когда заселяешься, никто не спрашивает - на какой срок. В этих краях такой вопрос вообще неуместен, почти все путешествуют годами.
В лодке замечаю пару ребят, у одного из которых рюкзак с знакомой надписью "Accenture" - слово за слово и решаем искать жилье вместе, благо, чуваки местные и им проще торговаться. У них практически европейский склад ума, отличный английский и даже цвет кожи не темнее моего, благодаря северному происхождению, в общем - контакт. Мы затем зависали с Санджитом и Сунилом практически каждый вечер, то на ужин, то на партию в шахматы, то просто так, покурить, обсудить вопросы добра и зла.
В первом же от переправы гестхаусе находится свободная комната, но мы решаем идти дальше и дальше, обойдя еще десяток гестхаусов только для того, чтобы вернуться сюда позже. Ну, то есть это им пришлось вернуться, потому что в месте под названием "Gauthama Lodge", увидев двойное синее бунгало, поставленное на чем-то, очень напоминающем бетонную палубу яхты, с видом на мерцающие зеленоватой водой рисовые поля и примерно на три миллиона лиловых валунов, да еще и гамаком, растянутым между "мачт".
Я тут же невежливо заорал - Чур мое!! - и побежал за ключами.
Всего $7 в день за должность капитана этого корабля. В команду также входили: ящерица, счастливо жившая под кроватью, стайка обезьян, зависающих на рисовом поле за оградой и пара смешных полосатых то ли бурундуков, то ли белок, квартирующих на пальме, а также соседи из бунгало на троих за стенкой - две девчонки и парень из Израиля. Впрочем, спрашивать, откуда они, смысла не было - листая журнал посетителей я вывел гордое RUSSIA под тремя страницами сплошных Israel. После чего я, поняв, где оказался, именовал это местечко не иначе как "мой кибуц". Вообще, благодаря израильской привычке к блужданию по пустыне, то бишь к длинному путешествию после армии, евреи составляют значительный, непропорциональный населению страны, процент популяции бэкпэкеров в Индии.
В зависимости от времени года они, как перелетные птицы, кочуют по оси с юга на север: Гоа-Гокарна на море - Хампи на реке - Пушкар на озере и, наконец, летом все сидят около в Манали в Гималаях. Во всех этих местах можно неожиданно увидеть меню на иврите. При этом они сильно отличаются от других бэкпэкеров почти полным отсутствием интереса к достопримечательностям и повышенным интересом к курению травы. Общаются они по большей части в своем кругу, громко смеясь, непрерывно дымя и гортанно переговариваясь на странно звучащем языке. Тем не менее, с соседями мы подружились и вели длинные ночные беседы в гамаках, глазея на звезды, на темы от кошерного секса через простынь до креационизма.
Так, один за одним, потянулись длинные, солнечные дни, одновременно похожие и разные.
Хампи представляет собой бывшую столицу крупнейшего индуистского королевства, павшего под ударами мусульман лишь в XVI веке. Ныне крошечная деревня, это был цветущий метрополис с населением в сотни тысяч человек, перекресток торговых путей и мощный религиозный центр.
Чтобы осознать все это величие, я поддался на уговоры поехать на велоэкскурсию на следующее же утро, получив общее представление и масштабе этого места, правда, вкупе с необходимостью таскаться по полуденной жаре и выслушивать вместо экскурсии краткий пересказ путеводителя на плохом английском. Храмы и дворцы в различной степени сохранности, тянутся на километры во все стороны, для полного осмотра, говорят, нужны месяцы.
Один хороший совет велоэкскурсовод все же дал - говорить с камнями. И вправду, если присмотреться, каждый камень вдруг сложится в скульптуру.
Благодаря отличной сохранности построек, можно во всех подробностях, как в Помпеях, представить себе жизнь здесь сотни лет назад. Личный бассейн королевы, дворцовый слоновник, торговые ряды и храмы, храмы, храмы. Сложно представить, сколько же денег и труда было вложено в такое количество религиозных сооружений, что меркнут и Суздаль и Ватикан, можно сравнить разве что с Баганом в Бирме. Самое же потрясающее, что все это по сути находится в ровно таком вот виде сотни лет,- обычная индийская безалаберность здесь идет на пользу, потому что разрушается все это примерно с той же скоростью, что и реставрируется, нет этой тупой европейской манеры делать евроремонт средневековью, как в Чески Крумлове, например. Это музей под открытым небом, где стоит сделать пару шагов в сторону от самых известных POI, как оказываешься один на один с вечностью.
Впрочем, даже здесь перенаселенность страны дает о себе знать, в популярных местах толпы и не скажешь, что пол-страны неграмотно, но они схлынут к вечеру, тогда можно заглядывать в пещеры и святилища лишь в компании заходящего в дымку солнца.
Иной раз в храм не зайти из-за галдящих школьников, но стоит обойти его вокруг и с обратной стороны нет ни души, нагретые камни в высокой траве и ленивая тишина, лишь вода мурлыкает в каменных каналах, стекая в священный бассейн.
Если самые крупные и значимые монастыри и святилища более-менее поддерживаются в вертикальном состоянии, то те что поменьше уже никого не волнуют.
Как они обвалились, так и лежат веками, поскольку считается, что если храм был осквернен, священное изображение пострадало, то использовать его по прямому назначению нельзя и восстанавливать смысла нет.
Зато есть смысл бродить по развалинам, разглядывать мастерски вырезанные из камня сценки, фигуры на барельефах, заглядывать в темные углубления алтарей, изучать устройство древних стен и фундаментов и без грусти размышлять о бренности всего материального в специальном павильоне для медитаций, выстроенном на каменных столбах прямо в реке так, что вода журчит со всех сторон, оставляя тебя с рекой в прохладе и покое.
Через некоторое время приходит полная адаптация.
Окрестности становятся из объекта познания-завоевания просто почти родными элементами пейзажа. Разных знакомых, от резчика по камню до резчика по песку становится столько, что редко переправляешься через реку в лодке, где никого из соседей-пассажиров не знаешь, а если и так - это легко исправить. Как это обычно бывает на юге, постепенно ты чувствуешь, что движения замедляются, ум расслабляются, а цели - исчезают. Жизнь сосредоточена здесь и сейчас, лишь изредка бросаешь ленивый взгляд самое дальнее в завтра. Плюс, когда все делаешь правильно, чувствуется этот полет на гребне волны, когда все одно к одному, все в жилу.
К примеру, это Миша.
Тот, что второй справа ) Я еще не знал этого, когда делал снимок, но решил поздороваться, уж больно колоритный тип. Его история довольно типична для беженцев в Гоа, - работал в Москве на телевидении, 11 лет назад уехал и стал преподавать йогу и возить экскурсии. Сюда, на вершину горы где родился Хануман, он как раз приехал к закату с четырьмя молчаливыми русскими - парнем и тремя девушками, на вид, правда, все какие-то слишком тихие, наверное, задавленны его авторитетом. Так вот, я подзавис в этой компании, часа два точно проговорили о ведическом смысле и образе жизни, о древних богах и героях, зашли в храм Ханумана, где веселый пацан лет двенадцати вкорячил на третий глаз нам не точку, как обычно, а ярко-алую полосу, будто в лоб прилетел томагавк.
Было хорошо разговаривать, спорить, глядя с вершины на серый мир, зависший между светом и тьмой, но как-то так вышло, что я покинул гору, не попрощавшись. Нехорошо получилось. Но бац - на следующий вечер совершенно случайно встречаю Мишу, который сидит себе, как обычно, с косячком и просветленной полуулыбкой в точке, где мне вообще не следовало быть. Хотели закрыть гештальт - пожалуйста. И так всю дорогу, - желания исполнялись, только успевай загадывать.
Такая жизнь... Днем можно бродить по невероятным, будто сделанным из розовых картофелин скалам, осматривать развалины и не до конца развалины или просто пережидать жару, болтаясь в гамаке с книжкой и арбузом.
По вечерам все идут смотреть закат с одной из ближайших скал, а потом зависают в ресторанчиках, разваливших на мягких лежаках, болтая с новыми знакомыми, играя в настольные игры или пытаясь пользоваться самым медленным интернетом, какой я видел за последние десять лет. Кое-где через проекторы даже показывают кино, но я не настолько соскучился по цивилизации. Уже к десяти вечера большинство расползается по домам, с рисовых полей крепнет лягушачий хор, из гестхаусов сочится бренчание гитар и характерный аромат марихуаны. В этом вся суть путешествия - раскрыть все шесть чувств и впитывать мир вокруг. Хотя, здесь, в Индии, еще можно попробовать посмотреть вокруг всеми тремя глазами, но это позже.
Достаточно и двух, если встать пораньше и отправиться к реке, где по утрам показывают древний анекдот - Хочешь чего-то большого и чистого? - Помой слона!
Так вот да, здесь по улицам водят слона.
Он, точнее она, храмовая слониха Лакшми, величественно спускается по ступенькам к воде и принимает ванну, пока пара служителей изо всех сил драят ее немаленькую поверхность, смывая священные символы, пыль и усталость.
В храме слоны возлагают хобот на голову и благословляют просителей, которые опускают жертвенную денежку, здесь же, на реке, Лакшми с видимым удовольствием выстреливает из хобота водой на жаждущих просветления паломников.
Примерно через час, вымытый и накупанный слон неторопливо взбирается обратно вверх, к своему храму Вирупакши, где его оставляют в теньке пообщаться с фанатами, милостиво принять бананы и поглаживания. Это, конечно, совершенно другой опыт для меня, по сравнению с наблюдением за дикими африканскими слонами в Африке, но не менее волнующий и интересный.
Приближается Новый Год, который я твердо решил встретить, омывая свои сандалии Karrimor в Индийском океане, пора двигаться в путь, пока я не совсем врос в эту землю. Изначально я хотел сделать финт ушами, проехав половину пути до Гокарны на поезде, а на вторую найти такси, но, конечно, предпочитаю остаться еще на день и поехать прямым ночным автобусом, который мне предлагают за 2000, я покупаю за 1300, а потом выясняется, что он стоит 800. Индия.
Зато это sleeper, то есть автобус, в котором места - лежачие, с одной стороны прохода односпальные, а с другой двуспальные. В день отъезда происходит забавная история, очередная. Возвращаясь вдоль реки из храма Виттала, куда я ломанулся в семь утра, чтобы успеть до толп, я наткнулся на берегу на барышень настолько глянцево-прекрасных, что
Мое сердце остановилось, мое сердце замерло...
не смог пройти мимо и мы поболтали о том о сем. Дело было даже не столько во внешности (хотя не каждый день встречаешь копию Меган Фокс), а в белоснежной шляпе, выгляженной блузке и общем виде, как будто мы не в индийской деревне, а на Коста Смеральда. По сравнению с 99% туристов, которые одеты в грязные дреды и бусы это что-то. Да и я был в чем попало, ведь.
...Мы болтались по свету, земле и воде.
Между тем и сем выяснилось, что мы, как это не вероятно, уезжаем в один день одним и тем же автобусом, а потом окажется, что и поедем на соседних "кроватях".
И совершенно случайно мы взяли билеты
На соседние кресла на большой высоте
Более того, выясняется, что Сунил уезжает в это же время в Мумбай, а компанию до станции нам составят еще несколько знакомых, встреченных на какой-то горе чуваков. В автобусе я к тому же натыкаюсь еще и на смутно знакомого странного перца, седого, худого, носатого, с пони-тэйлом и кучей музыкальных инструментов. Именно он был первым человеком, которого я встретил в Хампи, как выяснилось, его зовут Абрам, возраст его тоже явно библейский и я с трудом удерживаюсь от вопроса, видел ли он битлов, когда они приезжали в Индию в 1968 году. Но еще успею - он тоже присоединяется к нашему цирку и едет в Гокарну.
Хампи делится этой рекой на две части.
https://1drv.ms/i/s!AsFPlOG5l9j1hgLCuIaS3jgR2sZr
Здесь, на южной стороне, находится цивилизация: основная часть достопримечательностей, сама деревня, рынок и даже полиция. А на той стороне видны лишь зеленые луга и деревья стеной, обещающие немного покоя.
Которого так жаждут мои глаза, уши, легкие и ноги - жестоко пострадавшие накануне в Хайдерабаде и доставленные в Хампи ночным поездом до Хоспета. Поезд, на удивление, оказался вполне приличным, один в один плацкарт РЖД и даже с занавесками, непонятно, почему их нет у нас. Вагон второго класса предполагает всего трех соседей, гудящий вентилятор и нормальный сон. Наутро можно сесть в тамбуре, свесить ноги в открытую дверь и впитывать звуки и запахи сельской, настоящей Индии, маша рукой восторженным ребятишкам в полях.
- Может, 150? - ожидаемо предлагает таксист, вертя в руках полученную мятую бумажку в двести рупий. - Да и сдачи у меня нет.
- Сделка есть сделка - я неумолим и уверен в себе, поскольку распечатал страничку из wikitravel и теперь точно знаю местные цены.
- Деньги... Деньги это ерунда, это ведь совсем неважно - лениво тянет рикша-философ, глядя в речную даль.
- Точно! - я энергично киваю и забираю из его рук купюру, - Я абсолютно согласен, дай сюда эту гадость.
Понятно, что мне не жалко эти лишние 15 рублей, но тут дело принципа, я не могу переплачивать слишком много, чтобы не рушить рынок и не создавать проблем туристам с меньшим бюджетом.
Касса на переправе.
Сдача в конце концов находится и я запрыгиваю в подошедшую моторку, привезшую народ с того берега. На вид река неглубокая и вполне можно перебраться вброд по камням, прикидываю я на будущее, зная, что лодки ходят лишь до заката, то есть до шести вечера. После этого времени темнота опускается, как шлагбаум, оставляя нас на северном берегу вдали от деревенского шума и чужих.
Хотя, есть у такой переправы и риски:
Не представляю, кто в здравом уме может поселиться на узеньких улицах «центра», но вообще-то это Рождество и я подозреваю, что выбирать особенно не придется. Бронировать заранее здесь не принято, а когда заселяешься, никто не спрашивает - на какой срок. В этих краях такой вопрос вообще неуместен, почти все путешествуют годами.
В лодке замечаю пару ребят, у одного из которых рюкзак с знакомой надписью "Accenture" - слово за слово и решаем искать жилье вместе, благо, чуваки местные и им проще торговаться. У них практически европейский склад ума, отличный английский и даже цвет кожи не темнее моего, благодаря северному происхождению, в общем - контакт. Мы затем зависали с Санджитом и Сунилом практически каждый вечер, то на ужин, то на партию в шахматы, то просто так, покурить, обсудить вопросы добра и зла.
В первом же от переправы гестхаусе находится свободная комната, но мы решаем идти дальше и дальше, обойдя еще десяток гестхаусов только для того, чтобы вернуться сюда позже. Ну, то есть это им пришлось вернуться, потому что в месте под названием "Gauthama Lodge", увидев двойное синее бунгало, поставленное на чем-то, очень напоминающем бетонную палубу яхты, с видом на мерцающие зеленоватой водой рисовые поля и примерно на три миллиона лиловых валунов, да еще и гамаком, растянутым между "мачт".
Я тут же невежливо заорал - Чур мое!! - и побежал за ключами.
Всего $7 в день за должность капитана этого корабля. В команду также входили: ящерица, счастливо жившая под кроватью, стайка обезьян, зависающих на рисовом поле за оградой и пара смешных полосатых то ли бурундуков, то ли белок, квартирующих на пальме, а также соседи из бунгало на троих за стенкой - две девчонки и парень из Израиля. Впрочем, спрашивать, откуда они, смысла не было - листая журнал посетителей я вывел гордое RUSSIA под тремя страницами сплошных Israel. После чего я, поняв, где оказался, именовал это местечко не иначе как "мой кибуц". Вообще, благодаря израильской привычке к блужданию по пустыне, то бишь к длинному путешествию после армии, евреи составляют значительный, непропорциональный населению страны, процент популяции бэкпэкеров в Индии.
В зависимости от времени года они, как перелетные птицы, кочуют по оси с юга на север: Гоа-Гокарна на море - Хампи на реке - Пушкар на озере и, наконец, летом все сидят около в Манали в Гималаях. Во всех этих местах можно неожиданно увидеть меню на иврите. При этом они сильно отличаются от других бэкпэкеров почти полным отсутствием интереса к достопримечательностям и повышенным интересом к курению травы. Общаются они по большей части в своем кругу, громко смеясь, непрерывно дымя и гортанно переговариваясь на странно звучащем языке. Тем не менее, с соседями мы подружились и вели длинные ночные беседы в гамаках, глазея на звезды, на темы от кошерного секса через простынь до креационизма.
Так, один за одним, потянулись длинные, солнечные дни, одновременно похожие и разные.
Хампи представляет собой бывшую столицу крупнейшего индуистского королевства, павшего под ударами мусульман лишь в XVI веке. Ныне крошечная деревня, это был цветущий метрополис с населением в сотни тысяч человек, перекресток торговых путей и мощный религиозный центр.
Чтобы осознать все это величие, я поддался на уговоры поехать на велоэкскурсию на следующее же утро, получив общее представление и масштабе этого места, правда, вкупе с необходимостью таскаться по полуденной жаре и выслушивать вместо экскурсии краткий пересказ путеводителя на плохом английском. Храмы и дворцы в различной степени сохранности, тянутся на километры во все стороны, для полного осмотра, говорят, нужны месяцы.
Один хороший совет велоэкскурсовод все же дал - говорить с камнями. И вправду, если присмотреться, каждый камень вдруг сложится в скульптуру.
Благодаря отличной сохранности построек, можно во всех подробностях, как в Помпеях, представить себе жизнь здесь сотни лет назад. Личный бассейн королевы, дворцовый слоновник, торговые ряды и храмы, храмы, храмы. Сложно представить, сколько же денег и труда было вложено в такое количество религиозных сооружений, что меркнут и Суздаль и Ватикан, можно сравнить разве что с Баганом в Бирме. Самое же потрясающее, что все это по сути находится в ровно таком вот виде сотни лет,- обычная индийская безалаберность здесь идет на пользу, потому что разрушается все это примерно с той же скоростью, что и реставрируется, нет этой тупой европейской манеры делать евроремонт средневековью, как в Чески Крумлове, например. Это музей под открытым небом, где стоит сделать пару шагов в сторону от самых известных POI, как оказываешься один на один с вечностью.
Впрочем, даже здесь перенаселенность страны дает о себе знать, в популярных местах толпы и не скажешь, что пол-страны неграмотно, но они схлынут к вечеру, тогда можно заглядывать в пещеры и святилища лишь в компании заходящего в дымку солнца.
Иной раз в храм не зайти из-за галдящих школьников, но стоит обойти его вокруг и с обратной стороны нет ни души, нагретые камни в высокой траве и ленивая тишина, лишь вода мурлыкает в каменных каналах, стекая в священный бассейн.
Если самые крупные и значимые монастыри и святилища более-менее поддерживаются в вертикальном состоянии, то те что поменьше уже никого не волнуют.
Как они обвалились, так и лежат веками, поскольку считается, что если храм был осквернен, священное изображение пострадало, то использовать его по прямому назначению нельзя и восстанавливать смысла нет.
Зато есть смысл бродить по развалинам, разглядывать мастерски вырезанные из камня сценки, фигуры на барельефах, заглядывать в темные углубления алтарей, изучать устройство древних стен и фундаментов и без грусти размышлять о бренности всего материального в специальном павильоне для медитаций, выстроенном на каменных столбах прямо в реке так, что вода журчит со всех сторон, оставляя тебя с рекой в прохладе и покое.
Через некоторое время приходит полная адаптация.
Окрестности становятся из объекта познания-завоевания просто почти родными элементами пейзажа. Разных знакомых, от резчика по камню до резчика по песку становится столько, что редко переправляешься через реку в лодке, где никого из соседей-пассажиров не знаешь, а если и так - это легко исправить. Как это обычно бывает на юге, постепенно ты чувствуешь, что движения замедляются, ум расслабляются, а цели - исчезают. Жизнь сосредоточена здесь и сейчас, лишь изредка бросаешь ленивый взгляд самое дальнее в завтра. Плюс, когда все делаешь правильно, чувствуется этот полет на гребне волны, когда все одно к одному, все в жилу.
К примеру, это Миша.
Тот, что второй справа ) Я еще не знал этого, когда делал снимок, но решил поздороваться, уж больно колоритный тип. Его история довольно типична для беженцев в Гоа, - работал в Москве на телевидении, 11 лет назад уехал и стал преподавать йогу и возить экскурсии. Сюда, на вершину горы где родился Хануман, он как раз приехал к закату с четырьмя молчаливыми русскими - парнем и тремя девушками, на вид, правда, все какие-то слишком тихие, наверное, задавленны его авторитетом. Так вот, я подзавис в этой компании, часа два точно проговорили о ведическом смысле и образе жизни, о древних богах и героях, зашли в храм Ханумана, где веселый пацан лет двенадцати вкорячил на третий глаз нам не точку, как обычно, а ярко-алую полосу, будто в лоб прилетел томагавк.
Было хорошо разговаривать, спорить, глядя с вершины на серый мир, зависший между светом и тьмой, но как-то так вышло, что я покинул гору, не попрощавшись. Нехорошо получилось. Но бац - на следующий вечер совершенно случайно встречаю Мишу, который сидит себе, как обычно, с косячком и просветленной полуулыбкой в точке, где мне вообще не следовало быть. Хотели закрыть гештальт - пожалуйста. И так всю дорогу, - желания исполнялись, только успевай загадывать.
Такая жизнь... Днем можно бродить по невероятным, будто сделанным из розовых картофелин скалам, осматривать развалины и не до конца развалины или просто пережидать жару, болтаясь в гамаке с книжкой и арбузом.
По вечерам все идут смотреть закат с одной из ближайших скал, а потом зависают в ресторанчиках, разваливших на мягких лежаках, болтая с новыми знакомыми, играя в настольные игры или пытаясь пользоваться самым медленным интернетом, какой я видел за последние десять лет. Кое-где через проекторы даже показывают кино, но я не настолько соскучился по цивилизации. Уже к десяти вечера большинство расползается по домам, с рисовых полей крепнет лягушачий хор, из гестхаусов сочится бренчание гитар и характерный аромат марихуаны. В этом вся суть путешествия - раскрыть все шесть чувств и впитывать мир вокруг. Хотя, здесь, в Индии, еще можно попробовать посмотреть вокруг всеми тремя глазами, но это позже.
Достаточно и двух, если встать пораньше и отправиться к реке, где по утрам показывают древний анекдот - Хочешь чего-то большого и чистого? - Помой слона!
Так вот да, здесь по улицам водят слона.
Он, точнее она, храмовая слониха Лакшми, величественно спускается по ступенькам к воде и принимает ванну, пока пара служителей изо всех сил драят ее немаленькую поверхность, смывая священные символы, пыль и усталость.
В храме слоны возлагают хобот на голову и благословляют просителей, которые опускают жертвенную денежку, здесь же, на реке, Лакшми с видимым удовольствием выстреливает из хобота водой на жаждущих просветления паломников.
Примерно через час, вымытый и накупанный слон неторопливо взбирается обратно вверх, к своему храму Вирупакши, где его оставляют в теньке пообщаться с фанатами, милостиво принять бананы и поглаживания. Это, конечно, совершенно другой опыт для меня, по сравнению с наблюдением за дикими африканскими слонами в Африке, но не менее волнующий и интересный.
Приближается Новый Год, который я твердо решил встретить, омывая свои сандалии Karrimor в Индийском океане, пора двигаться в путь, пока я не совсем врос в эту землю. Изначально я хотел сделать финт ушами, проехав половину пути до Гокарны на поезде, а на вторую найти такси, но, конечно, предпочитаю остаться еще на день и поехать прямым ночным автобусом, который мне предлагают за 2000, я покупаю за 1300, а потом выясняется, что он стоит 800. Индия.
Зато это sleeper, то есть автобус, в котором места - лежачие, с одной стороны прохода односпальные, а с другой двуспальные. В день отъезда происходит забавная история, очередная. Возвращаясь вдоль реки из храма Виттала, куда я ломанулся в семь утра, чтобы успеть до толп, я наткнулся на берегу на барышень настолько глянцево-прекрасных, что
Мое сердце остановилось, мое сердце замерло...
не смог пройти мимо и мы поболтали о том о сем. Дело было даже не столько во внешности (хотя не каждый день встречаешь копию Меган Фокс), а в белоснежной шляпе, выгляженной блузке и общем виде, как будто мы не в индийской деревне, а на Коста Смеральда. По сравнению с 99% туристов, которые одеты в грязные дреды и бусы это что-то. Да и я был в чем попало, ведь.
...Мы болтались по свету, земле и воде.
Между тем и сем выяснилось, что мы, как это не вероятно, уезжаем в один день одним и тем же автобусом, а потом окажется, что и поедем на соседних "кроватях".
И совершенно случайно мы взяли билеты
На соседние кресла на большой высоте
Более того, выясняется, что Сунил уезжает в это же время в Мумбай, а компанию до станции нам составят еще несколько знакомых, встреченных на какой-то горе чуваков. В автобусе я к тому же натыкаюсь еще и на смутно знакомого странного перца, седого, худого, носатого, с пони-тэйлом и кучей музыкальных инструментов. Именно он был первым человеком, которого я встретил в Хампи, как выяснилось, его зовут Абрам, возраст его тоже явно библейский и я с трудом удерживаюсь от вопроса, видел ли он битлов, когда они приезжали в Индию в 1968 году. Но еще успею - он тоже присоединяется к нашему цирку и едет в Гокарну.
