«Змея» Анджея Сапковского - сквозь время и… Афганистан
Что побудило польского писателя Анджея Сапковского, хорошо знакомого поклонникам качественного фэнтези благодаря великолепной саге о ведьмаке Геральте, взяться за роман об Афганской войне, я не знаю. Однако новая книга «Змея» оказалась в корне отличающейся от всех предыдущих творений автора. О ней сегодня и поговорим. 
Читателя, привыкшего видеть в книгах пана Анджея богато выписанную и щедрую на интереснейшие подробности историческую (или псевдоисторическую) действительность, с первых же страниц «Змеи» ждёт нехилый сюрприз - здесь разворачивается очень жёстко выписанное побоище советских солдат с моджахедами. С кровью, жестью и забористыми матюками, не спрятанными за стыдливые многоточия.
Обилие нецензурной лексики может шокировать людей с тонкой душевной организацией, хотя, с другой стороны, представить, что вояки на блокпостах изъяснялись витиеватым литературным слогом, тоже проблематично. Языковая, а если точнее, стилистическая проблема книги несколько в ином.
Вот, например, фрагмент из монолога особиста по прозвищу «Хромой», майора Игоря Савельева (прошу прощения за долгую цитату, но она довольно показательна): «Ровно 4 года и 8 месяцев прошли после заседания Политбюро, на котором незабвенной памяти Леонид Ильич Брежнев, воспользовавшись советом незабвенной памяти товарищей Андропова и Громыко, принял решение о том, что стоит помочь партии и пролетарской власти Демократической Республики Афганистан придушить ширящуюся контрреволюцию. А также фанатизм, разжигаемый ЦРУ. Уже 4 года и 8 месяцев ограниченный контингент нашей рабоче-крестьянской армии под мудрым руководством партии исполняет в ДРА свой интернациональный долг».
Ну не верю я, что наши военные так изъяснялись! В то, что мат стоял кромешный, верю, а в такие вот витиеватые предложения - увольте… Будто Сапковский, когда создавал роман, руководствовался отдающими лубком представлениями о советской армии начала 80-х годов прошлого века, а они не слишком далеко ушли от излюбленных Голливудом медведей с балалайками и в шапках-ушанках.
Что касается сюжета в целом, не беря в расчёт странноватые для современного российского читателя пассажи, то «Змея» - это и лихой боевик, и причудливая мистика, и глубокий исторический экскурс, а в целом лишённое сантиментов путешествие в Афганистан - страну, где уже на протяжении многих веков льётся кровь.
Главный герой романа - прапорщик Павел Леварт - служит на блокпосте, мимо которого постоянно проходят колонны - как вполне мирные, так и с военным снаряжением. Их задача проста: врагов - убивать, своих - пропускать себе дальше. Идёт война, а значит - случается всякое: то период затишья, то ожесточённые схватки, то опаснейшие переговоры с главными местными «духами» о временном перемирии, то расстрел автобуса с мирным населением после очередной атаки террористов.
В один из дней всей этой не слишком лицеприятной чехарды Леварт видит в горном разломе удивительную золотую змею, которая зачаровывает его. Он начинает раз за разом приходить к ней и подолгу смотреть в глаза, проваливаясь в таинственный мир, где стёрта граница между пластами времени.
Леварт видит, как более 2-х тысяч лет назад по этой выжженной солнцем земле проходили войска Александра Македонского, а в 1880 году шла непобедимая армия Британской империи. И те, и другие профессиональные вояки потерпели сокрушительные поражения от горцев, которых никто не считал за серьёзного противника. И загипнотизированный таинственной рептилией Павел проживает эти битвы вместе с их героями. И вместе с ними погибает…
Змея у Сапковского - одновременно и традиционно-мифологическая хранительница несметных сокровищ, и женщина, которая нуждается в любви и обожании, и бессмертное существо, которое выбирает жертву, насытившись коей, начинает искать следующую…
Сапковский вновь продемонстрировал мощь своего экшн-мастерства, выписав под завязку заряженные адреналином сцены сражений - как прошлого, так и настоящего. Его лексикон по-прежнему богат на термины, которые знакомы лишь историкам да искусствоведам, и надо отметить, что русским матом он тоже владеет превосходно - видимо, были хорошие консультанты.
Книга читается легко и не без удовольствия, однако в итоге всё равно остаётся ощущение некой вторичности, прозе Сапковского ранее никогда не свойственной. Лучше бы пан Анджей писал старое доброе фэнтези, ей-богу. Это у него куда лучше получается…
Читателя, привыкшего видеть в книгах пана Анджея богато выписанную и щедрую на интереснейшие подробности историческую (или псевдоисторическую) действительность, с первых же страниц «Змеи» ждёт нехилый сюрприз - здесь разворачивается очень жёстко выписанное побоище советских солдат с моджахедами. С кровью, жестью и забористыми матюками, не спрятанными за стыдливые многоточия.
Обилие нецензурной лексики может шокировать людей с тонкой душевной организацией, хотя, с другой стороны, представить, что вояки на блокпостах изъяснялись витиеватым литературным слогом, тоже проблематично. Языковая, а если точнее, стилистическая проблема книги несколько в ином.
Вот, например, фрагмент из монолога особиста по прозвищу «Хромой», майора Игоря Савельева (прошу прощения за долгую цитату, но она довольно показательна): «Ровно 4 года и 8 месяцев прошли после заседания Политбюро, на котором незабвенной памяти Леонид Ильич Брежнев, воспользовавшись советом незабвенной памяти товарищей Андропова и Громыко, принял решение о том, что стоит помочь партии и пролетарской власти Демократической Республики Афганистан придушить ширящуюся контрреволюцию. А также фанатизм, разжигаемый ЦРУ. Уже 4 года и 8 месяцев ограниченный контингент нашей рабоче-крестьянской армии под мудрым руководством партии исполняет в ДРА свой интернациональный долг».
Ну не верю я, что наши военные так изъяснялись! В то, что мат стоял кромешный, верю, а в такие вот витиеватые предложения - увольте… Будто Сапковский, когда создавал роман, руководствовался отдающими лубком представлениями о советской армии начала 80-х годов прошлого века, а они не слишком далеко ушли от излюбленных Голливудом медведей с балалайками и в шапках-ушанках.
Что касается сюжета в целом, не беря в расчёт странноватые для современного российского читателя пассажи, то «Змея» - это и лихой боевик, и причудливая мистика, и глубокий исторический экскурс, а в целом лишённое сантиментов путешествие в Афганистан - страну, где уже на протяжении многих веков льётся кровь.
Главный герой романа - прапорщик Павел Леварт - служит на блокпосте, мимо которого постоянно проходят колонны - как вполне мирные, так и с военным снаряжением. Их задача проста: врагов - убивать, своих - пропускать себе дальше. Идёт война, а значит - случается всякое: то период затишья, то ожесточённые схватки, то опаснейшие переговоры с главными местными «духами» о временном перемирии, то расстрел автобуса с мирным населением после очередной атаки террористов.
В один из дней всей этой не слишком лицеприятной чехарды Леварт видит в горном разломе удивительную золотую змею, которая зачаровывает его. Он начинает раз за разом приходить к ней и подолгу смотреть в глаза, проваливаясь в таинственный мир, где стёрта граница между пластами времени.
Леварт видит, как более 2-х тысяч лет назад по этой выжженной солнцем земле проходили войска Александра Македонского, а в 1880 году шла непобедимая армия Британской империи. И те, и другие профессиональные вояки потерпели сокрушительные поражения от горцев, которых никто не считал за серьёзного противника. И загипнотизированный таинственной рептилией Павел проживает эти битвы вместе с их героями. И вместе с ними погибает…
Змея у Сапковского - одновременно и традиционно-мифологическая хранительница несметных сокровищ, и женщина, которая нуждается в любви и обожании, и бессмертное существо, которое выбирает жертву, насытившись коей, начинает искать следующую…
Сапковский вновь продемонстрировал мощь своего экшн-мастерства, выписав под завязку заряженные адреналином сцены сражений - как прошлого, так и настоящего. Его лексикон по-прежнему богат на термины, которые знакомы лишь историкам да искусствоведам, и надо отметить, что русским матом он тоже владеет превосходно - видимо, были хорошие консультанты.
Книга читается легко и не без удовольствия, однако в итоге всё равно остаётся ощущение некой вторичности, прозе Сапковского ранее никогда не свойственной. Лучше бы пан Анджей писал старое доброе фэнтези, ей-богу. Это у него куда лучше получается…