Классик про Тёму Лебедева
Татьяныч тут в своём телеграм-канале объяснил, почему всякая шняга, продаваемая его студией, имеет латинообразные наименования:
Многие ребята спрашивают - почему у нас все продукты и предметы заканчиваются на "-ус"?
Началось все с концепта первой стиральной машины. Я решил найти название в русско-латинском словаре, нашел слово "прачка" и выбрал название "Лаватрикс". Потом были еще разные смешные латинские слова - Ридибдунус (смайлики), Винолентис ("пьяница" по латыни, название колоды карт) и пр. А потом оказалось, что все остальные латинские слова уже разобраны. Реально, половина слов вокруг нас - и так латинские. Брендов из этого было не собрать.
Поэтому я решил не выебываться, а просто прибавлять окончание "-ус" к любому слову.
Это называется неймспейс.
На самом деле, даже крупные ребята типа Эппла не стесняются этого приема. Поэтому на свете существуют айфоны, айпады, айтюнсы и другие названия на ай, которые автоматически узнаются как эппловские.
На первый взгляд, это полная чушь и бред. Очень хорошо, если кто так считает! Важно, не что думает случайный прохожий, а какой эффект будет через пять, десять, двадцать лет. А эффект очень простой: нам не нужно вкладывать миллионы в узнаваемость новых брендов и слов. Жопус, экранус, телефонус, магазинус, кафетериус, блокнотус - это все наш товарус или услугус.
Любая хуйня, если она заканчивается на "-ус" теперь автоматически узнается как наша хуйня.
Ага, ага, а я тут Гоголя взялась перечитывать, "Вечера на хуторе близ Диканьки".
Ну, о том, что там НИ РАЗУ не упоминается "Украина" (Гоголь использует исключительно название "Малороссия" - исключительно!), я уже говорила.
Но вот в этом месте я вспомнила уже Артемия нашего Татьяныча:
Фома Григорьевич раз ему насчет этого славную сплел присказку: он рассказал ему, как один школьник, учившийся у какого-то дьяка грамоте, приехал к отцу и стал таким латыньщиком, что позабыл даже наш язык православный. Все слова сворачивает на ус. Лопата у него - лопатус, баба - бабус. Вот, случилось раз, пошли они вместе с отцом в поле. Латыньщик увидел грабли и спрашивает отца: «Как это, батьку, по-вашему называется?» Да и наступил, разинувши рот, ногою на зубцы. Тот не успел собраться с ответом, как ручка, размахнувшись, поднялась и - хвать его по лбу. «Проклятые грабли! - закричал школьник, ухватясь рукою за лоб и подскочивши на аршин, - как же они, черт бы спихнул с мосту отца их, больно бьются!» Так вот как! Припомнил и имя, голубчик!