(no subject)
Сходили на концерт Ольги Арефьевой сотоварищи "Песни о смерти".
Собственно, это даже не концерт, а спектакль. Очень сильное впечатление. chapnin говорит, что нечто подобное лет десять назад делал ансамбль "Сирин" с композитором Мартыновым, но более формально.
Арефьева - это настоящее искусство, в которое вложено столько труда, ума, вкуса, а главное - смысла, что, наконец, вспоминаешь, что такое вообще Искусство в его изначальном предназначении, а не как приложение к торгово-промышленному комплексу. Можно, конечно, вспомнить сейчас кучу умных слов, из которых первое - катарсис. Но я не буду.
В контексте миссионерских дискуссий периодически задумываюсь о том, что с людьми надо говорить о смерти. Ведь отсчет любой настоящей веры - это осмысление себя в перспективе конечности жизни. Проповедь Христа - проповедь Воскресения и Спасения. А не "православного образа жизни".
Арефьева удивительно нащупала этот нерв народной культуры, который составлял ее подлинную суть до советского опошления, и бережно и щедро передает свои открытия зрителям.
Правда, к сожалению, мне показалось, что три четверти публики не поняли смысла действия. Им все это показалось очередным постмодернистским "экспериментом".
Собственно, это даже не концерт, а спектакль. Очень сильное впечатление. chapnin говорит, что нечто подобное лет десять назад делал ансамбль "Сирин" с композитором Мартыновым, но более формально.
Арефьева - это настоящее искусство, в которое вложено столько труда, ума, вкуса, а главное - смысла, что, наконец, вспоминаешь, что такое вообще Искусство в его изначальном предназначении, а не как приложение к торгово-промышленному комплексу. Можно, конечно, вспомнить сейчас кучу умных слов, из которых первое - катарсис. Но я не буду.
В контексте миссионерских дискуссий периодически задумываюсь о том, что с людьми надо говорить о смерти. Ведь отсчет любой настоящей веры - это осмысление себя в перспективе конечности жизни. Проповедь Христа - проповедь Воскресения и Спасения. А не "православного образа жизни".
Арефьева удивительно нащупала этот нерв народной культуры, который составлял ее подлинную суть до советского опошления, и бережно и щедро передает свои открытия зрителям.
Правда, к сожалению, мне показалось, что три четверти публики не поняли смысла действия. Им все это показалось очередным постмодернистским "экспериментом".