(no subject)
наиболее приятно летать над землей ночью, в уюте полупритушенных огней салона с горошком ярких белых световых пятен над отдельными сидениями, где читают или развлекают неусидчивых младенцев, куда заученно-резиново, но уже устало - по-человечески - улыбается и наклоняется со стаканчиками стюардесса, в других креслах либо негромко переговориваются, либо спят.
чтобы заглянуть в бездну, надо почти приникнуть носом к холодному черному, отзеркаливающему овалу иллюминатора, тогда сквозь собственный отраженный взгляд можно увидеть рассыпанные внизу мерцающие золотые ожерелья городов, и узнать, рассматривая, что голландские драгоценности своей формой напоминают пиктограммы, закольцованные, как Наска; французские похожи на мандалы-звезды, в теплых оранжевых тонах с изумрудами футбольных полей, если постепенно, "лесенкой" спуститься пониже; испанское предмадридье покрывает землю как гигантская паучья сеть, - городки связаны между собой тонкими нервущимися цепочками, на которых дрожит от ветра роса фонарей; а содержимое австрийской ночной шкатулки неожиданно превращается в тонкие палочкобрызги Миро.
чтобы заглянуть в бездну, надо почти приникнуть носом к холодному черному, отзеркаливающему овалу иллюминатора, тогда сквозь собственный отраженный взгляд можно увидеть рассыпанные внизу мерцающие золотые ожерелья городов, и узнать, рассматривая, что голландские драгоценности своей формой напоминают пиктограммы, закольцованные, как Наска; французские похожи на мандалы-звезды, в теплых оранжевых тонах с изумрудами футбольных полей, если постепенно, "лесенкой" спуститься пониже; испанское предмадридье покрывает землю как гигантская паучья сеть, - городки связаны между собой тонкими нервущимися цепочками, на которых дрожит от ветра роса фонарей; а содержимое австрийской ночной шкатулки неожиданно превращается в тонкие палочкобрызги Миро.