ПРАВИЛА ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ

Jun 07, 2011 15:22



Нельзя ни в коем случае обгонять трамваи. Никогда, нет-нет, ни за что! однажды едем мы, помнится, а впереди трамвай, а мы (ну что с нас взять) дураки, неумехи, молодо-зелено - бац - и обгоняем.  тут из окошка вылезает грузное лицо в косыночке, вагоновожатая смотрит укоризненно нам вслед: и не стыдно вам трамвай обгонять, и не учили вас, что ли, сорванцы эдакие, старших уважать, поди я вам..

Нам стыдно стало, но мчимся вперед, под мостом, под широким длинным поездом проносимся, смеемся.

и тут гром, гроза, тучи налетели, дождь, снег, град, непогода - чего только ни придумаем, только бы глядеть и не идти никуда, сидим, смотрим по сторонам, мы бы и рады, до дальнего берега, до кордона, как его, или куда там бегут, ото всех, от птиц, от ночных кошмаров бегут, и сами знаем - пора, ну что сидеть, ну что мы сидим, смотрим вслед прохожим, киваем участливо. но уж лучше не знать, чем закончилась та история, которую так и не дорассказал нам наш учитель в 8 классе, лучше не знать, куда пошел тот герой, что сделал этот, куда побежала собака и вильнула ли хвостом, а, может, вовсе не собака, и не хвостом, а кошка была, кот был. Кот. Был. Он съел белку в Заветах Ильича, прыгнул и съел, и принес нам беличий хвост. Был хвост. Был. Но лучше не знать про белку, не знать, что кот умер, умрет, родится или уже родился прямо сейчас, в эту самую секунду, когда мы рассказываем друг другу или слушаем в школе эту историю на уроке природоведения, нет, не узнаем. Уйдем из школы после 8-го класса. А там - будь как будет - темный двор, гаражи и «до свидания» невзначай, между прочим сказанное «до свидания». Никогда не обгоняйте трамваи.

Засадив  очередную стопку водки, Тимофей рыгнул и вытер рукой мокрый от слюны рот. Его ладонь громко опустилась на стол, так, будто он ударил рукой по воде и обжегся.

«Ну что, мать, - обратился он к спящей в углу кухни догине, ну что мать, могешь, тя спрашиваю!!» - он швырнул в неё пустой пачкой из под пэлмэла и снова налил себе водки. Догиня приподняла тяжелую черную голову и уснула, за годы житья с Тимофеем она начала спокойно относиться  к его пьяным выходкам и любила за просто так, не за кость, не за ласку, не за радостное шутливое «фас» при виде дворовой кошки.

Тимофей выдохнул и и проглотил, потом, отрезав ломоть репчатого лука, откусил немного, пожевал... «Тьфу, сволочь! Да что ж ты мне всю душу вынул, изверг!» стал кричать он пялясь в стену, завешенную календарем 1979 года с азиаткой, сладкоголосой птицей юности в кимоно. «Да что ж ты такое нагородил, гад, - гудел Тимофей, открывая старую книгу, - корм вороний, насочинял... Нет, ты послушай, мать, что брешит,- обращался он к догине, - ты только подумай,  - зеленый сигнал разрешает движение».

Тимофей закрыл книгу и заплакал пьяными пустыми слезами.



Дегуманизация искусства, Тимофей

Previous post Next post
Up