Моя городская бабушка
В день рождения...
Мою городскую бабушку Марию Афанасьевну я видела всего один раз.
Она жила в городе Бологое, а мы проживали в Кировской области, куда каким-то ветром занесло моего отца, и он женился здесь на моей маме.
Младшему и единственному сыну Марии Афанасьевны было 27 лет, а маме было 20, и бабушка сразу же безоговорочно и навсегда полюбила жену сына, даже не видя её.
Я помню её письма, в которых она ласково называла мою маму Нинушкой и звала в гости, чтобы хоть одним глазком увидеть свою невестку и внучек. Помню посылки от «городской бабушки» с красивыми платьицами и костюмчиками для нас с сестрёнками.
А ещё в посылках обязательно были замечательные книжки-раскладушки и чудесные двойные открытки: раскроешь такую, а там - изумительной красоты букет цветов или сказочный замок.
Когда мне было пять с половиной, Вале три года, а Людочке две недели, папа повёз семейство на свою родину.
Эту поездку я очень хорошо помню.
На Бологовском вокзале нас встречала сестра отца тётя Маруся, а бабушка ждала нас возле дома под деревом: шёл дождь, а она стояла, такая маленькая и худенькая старушка, и тихо плакала.
Ей было 79 лет.
А потом...
Потом я ходила с бабушкой на озеро пасти гусей, я их жутко боялась: они гордо и неспеша вышагивали, поглядывая по сторонам и гогоча.
Когда бабушка их хворостинкой подгоняла, если какой в сторону отходил, так они огрызались ещё, злыдни этакие…
За нами вечно увязывалась соседская девчонка Шурка, года на два старше меня, разговорчивая и смешная.
С бабушкой и тётей Марусей я первый раз в жизни увидела кино.
Это был фильм «Серёжа» с С. Бондарчуком и И. Скобцевой.
И ещё помню, как меня крестили.
Не весь процесс, конечно, а отдельные эпизоды: причастие, окунание в купель, блестящее одеяние священника.
Мария Афанасьевна с внучкой Галиной, фото снято за год до моего рождения.
Бабушка умерла, когда мне было 11 лет, мы в то время уже год жили в Ленинабаде.
Этот эпизод я тоже хорошо помню: пришла телеграмма от тёти Маруси, и бабушка (Анфиса Егоровна, мамина мама, которая всю жизнь с нами жила) велела мне отнести её отцу на работу.
Тогда я единственный раз увидела слёзы на щеках моего сурового и скупого на нежность отца.
Моя двоюродная сестра Галина, которая старше меня на 11 лет и всё детство прожила с нашей общей бабушкой, подтвердила, что бабушка наша была очень добрым, справедливым, скромным и порядочным человеком.
Она была сиротой, воспитывалась в приюте.
В подростковом возрасте её из приюта взяли в графскую усадьбу под Лугой прислуживать графине.
Видимо, вместе с графскими детьми моя будущая бабушка выучилась грамоте, танцам, рисованию.
Галя говорит, что бабушка неплохо рисовала и приобщила своих старших внучек к музыке и танцам.
Галина, к примеру, умеет танцевать падеспань (!), играет на банджо и поёт в народном хоре.
Муж Марии Афанасьевне достался красивый и статный, но беспутный.
Мой незнакомый мне дедушка пил, играл в карты, погуливал и обижал свою жену.
Умер он, не дожив до 50, вскоре после рождения сына.
Мою городскую бабушку Марию Афанасьевну я видела всего один раз.
Она жила в городе Бологое, а мы проживали в Кировской области, куда каким-то ветром занесло моего отца, и он женился здесь на моей маме.
Младшему и единственному сыну Марии Афанасьевны было 27 лет, а маме было 20, и бабушка сразу же безоговорочно и навсегда полюбила жену сына, даже не видя её.
Я помню её письма, в которых она ласково называла мою маму Нинушкой и звала в гости, чтобы хоть одним глазком увидеть свою невестку и внучек. Помню посылки от «городской бабушки» с красивыми платьицами и костюмчиками для нас с сестрёнками.
А ещё в посылках обязательно были замечательные книжки-раскладушки и чудесные двойные открытки: раскроешь такую, а там - изумительной красоты букет цветов или сказочный замок.
Когда мне было пять с половиной, Вале три года, а Людочке две недели, папа повёз семейство на свою родину.
Эту поездку я очень хорошо помню.
На Бологовском вокзале нас встречала сестра отца тётя Маруся, а бабушка ждала нас возле дома под деревом: шёл дождь, а она стояла, такая маленькая и худенькая старушка, и тихо плакала.
Ей было 79 лет.
А потом...
Потом я ходила с бабушкой на озеро пасти гусей, я их жутко боялась: они гордо и неспеша вышагивали, поглядывая по сторонам и гогоча.
Когда бабушка их хворостинкой подгоняла, если какой в сторону отходил, так они огрызались ещё, злыдни этакие…
За нами вечно увязывалась соседская девчонка Шурка, года на два старше меня, разговорчивая и смешная.
С бабушкой и тётей Марусей я первый раз в жизни увидела кино.
Это был фильм «Серёжа» с С. Бондарчуком и И. Скобцевой.
И ещё помню, как меня крестили.
Не весь процесс, конечно, а отдельные эпизоды: причастие, окунание в купель, блестящее одеяние священника.
Мария Афанасьевна с внучкой Галиной, фото снято за год до моего рождения.
Бабушка умерла, когда мне было 11 лет, мы в то время уже год жили в Ленинабаде.
Этот эпизод я тоже хорошо помню: пришла телеграмма от тёти Маруси, и бабушка (Анфиса Егоровна, мамина мама, которая всю жизнь с нами жила) велела мне отнести её отцу на работу.
Тогда я единственный раз увидела слёзы на щеках моего сурового и скупого на нежность отца.
Моя двоюродная сестра Галина, которая старше меня на 11 лет и всё детство прожила с нашей общей бабушкой, подтвердила, что бабушка наша была очень добрым, справедливым, скромным и порядочным человеком.
Она была сиротой, воспитывалась в приюте.
В подростковом возрасте её из приюта взяли в графскую усадьбу под Лугой прислуживать графине.
Видимо, вместе с графскими детьми моя будущая бабушка выучилась грамоте, танцам, рисованию.
Галя говорит, что бабушка неплохо рисовала и приобщила своих старших внучек к музыке и танцам.
Галина, к примеру, умеет танцевать падеспань (!), играет на банджо и поёт в народном хоре.
Муж Марии Афанасьевне достался красивый и статный, но беспутный.
Мой незнакомый мне дедушка пил, играл в карты, погуливал и обижал свою жену.
Умер он, не дожив до 50, вскоре после рождения сына.