Жизнь до дурки и после неё. Часть 2: ДУРКА
Данный текст является продолжением этого поста: http://lutkaishere.livejournal.com/50919.html
Итак, больничка. Для особенно любопытных, а также для тех, у кого тоже проблемы, ссылочка: http://www.knevrozov.com/
Сразу нужно сделать оговорку, что, хоть на табличке и написано "Городская психиатрическая клиника №7", больница не является дуркой в полной мере. Туда попадают почти здоровые люди с отклонениями из серии: астения, повышенная тревожность, необъяснимые боли, нарушения сна, депрессии, панические атаки, ВСД, - то есть те, чьи проблемы с головой никак не отражаются на взаимодействии с обществом.
В негласной градации среди врачей и пациентов Клиника неврозов - самая "лайтовая" дурка в городе. Те, кому не помогли здесь, попадают в Санкт-Петербургский научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М.Бехтерева. А уж если случаи тяжелее, люди идут болеть в остальные, более серьезные медицинские учреждения. Может быть обратный порядок: сначала Бехтеревка, потом Клиника неврозов и т.д.
В больнице свободный режим входа-выхода, никто никого не держит, при желании можно выписаться и раньше, чем считает правильным врач. Но, как правило, оттуда никто раньше срока не уходит. Судите сами: оплачиваемый больничный, бесплатное питание, оздоровительные процедуры, физиотерапия, бесплатные сильнодействующие психотропные препараты, Васильевский остров... В общем, почти санаторий. Правда, понимать это начинаешь не сразу. Люди попадают туда измученные своим состоянием и проблемами, и первое время вообще с трудом воспринимают окружающий мир.
Помогают многим, но не всем. Я видела случаи, когда людей выписывали, так и не решив проблему. Или переводили в другие клиники. Кстати, это ещё большой вопрос, является ли прием таблеточек решением. Но об этом позже...
Итак, я оказалась в больнице. В ночь перед комиссией так волновалась, что не могла спать, и в итоге приехала в приемный покой за сорок минут до открытия. Пока ждала своей очереди, с любопытством разглядывала остальных поступающих, пыталась найти в них признаки ненормальности, и у некоторых даже находила). Во время приёма у меня взяли мазки из всех возможных мест, только что серу из ушей не брали. На опросе врач задавала самые разнообразные вопросы: о моем состоянии, давно ли это, часто ли повторяется, есть ли среди родственников сумасшедшие, были ли травмы головы. Самым непонятным по назначению остался вопрос, была ли я за последние полгода за границей. Может вы знаете, почему они это спрашивают?
Палата, в которую меня поселили вызвала бы тоску даже у человека со здоровой психикой: клетушка с высоченным потолком, четырьмя старыми кроватями и обшарпанными стенами. И ещё эта ужасная жужжащая лампа дневного света.
Большой холл в отделении создаёт ощущение, что я попала в другой, очень сюрный мир. Чтобы понять, надо представить себе залы Эрмитажа, в которых поставили икеевскую мебель, а потом "состарить" получившийся образ лет на тридцать без ремонта. Поразительное несоответствие огромных залов с высокими потолками и лепниной и кожаных диванчиков, пластиковых салфетниц в обеденной зоне и занавески на входе в туалет! А ещё эти картины на стенах висят под таким странным углом, как будто это они на тебя смотрят, а не ты на них. Из окна видно когда-то величественный балкон, от которого теперь кусками отваливаются каменные перила, а на полу, естественно, поверх старинной плитки постелен топорный такой линолеум. И на всё это великолепие, с высоты своей громоздскости степенно взирает буфет самого (!) И.П.Павлова.
Распорядок дня простой: в 8-30 уже завтрак, процедуры, в 13-30 обед, в 18-00 ужин. В остальное время можно делать что угодно: спать, гулять, курить во дворике, беседовать с товарищами, а можно и вообще свалить в центр или домой. Некоторым назначают групповую психотерапию, но я в их счастливое число не попала. Индивидуальные беседы с психологом прекратились после того, как он узнал, что я употребляла наркотики, и попытался меня, 25-летнюю корову, научить жизни. Безуспешно...
Феназепам кололи всю первую неделю, поэтому вполне справедлив анекдот: "Пациент, проснитесь, примите снотворное!" Параллельно с этим методом опросов, проб и ошибок подбирали остальные таблетки. По началу почти всем назначают Пирацетам. Таблетки, ясное дело, держат под замком. А на ночь после укола Феназепама и порции таблеток ещё всем наливают капли Павлова + капли Морозова - успокоительные. Выглядит прием таблеток ровно так, как в фильмах про дурки: пациенты выстраиваются в очередь у поста медсестры со стаканчиками и, не отходя от кассы, принимают всё назначенное.
В больнице лежат самые разнообразные люди, правда очень много молодежи. Я по природе своего заболевания крайне тревожно ощущала себя в любом обществе, поэтому сначала сторонилась всяческих знакомств, а по вечерам захлёбываясь слезами, страдала, что меня никто не любит. Сначала я не могла уловить никакого отношения к себе, кроме негативного, сидела по углам, потупив взгляд, и в столовой старалась сесть одна. Но по мере того, как начали действовать таблетки (а произошло это довольно быстро), я начала обрастать собеседниками и товарищами по курилке.
Появились у меня и хорошие подруги - две хорошенькие девочки, к которым я переехала после того, как ко мне в палату поселили отвратительную храпящую жаба-женщину. Тогда-то дело пошло на лад. По утрам я ходила в спорт-зал на часовую силовую растяжку сама с собой. Тренер по лечебной физкультуре мне единственной разрешала приходить. Само собой получилось сесть на диету, потому что питание в больнице оставляло желать лучшего. А после обеда начиналось веселье. Мы стояли на голове, орали во всю глотку в душе песню "Лучшие друзья девушек - антидепресса-а-нты!", играли в игры, ходили на прогулки и в соседние кафе. Каждый вечер устраивали чаепития в компании с молодыми людьми с нашего отделения. Я пришла в такое состояние, о котором уже успела забыть: повышенная активность, постоянное веселье, смех, флирт... По выходным я встречалась с мужчинами с сайтов знакомств, и были там весьма интересные особи, правда, совершенно мне не подходящие. Я ездила с мамой за город кататься на лыжах, в Финку, на старую работу, где осталось больше всего добрых знакомых. Можно сказать, что я питалась позитивом от всего вокруг. От депрессии не осталось и следа, наоборот, возникло маниакальное состояние. Я умудрилась даже завести себе воздыхателя с соседнего отделения. Он обещал сделать меня счастливой, но я вовремя осеклась. Решила, что поищу нормального, а дураков и так хватает =)
Потом мои девочки выписались, и веселья резко поубавилось. Остались размеренные беседы за вечерними чаепитиями с мужчинами нашего отделения, чтение книг и вязание. Оно, кстати, неплохо отвлекает от размышлений о судьбах человечества, потому что нужно считать петли. "Считать петли, чтобы не лезть в петлю", - так я говорила.
К концу зимы мое эмоциональное состояние выровнялось, я успокоилась. Пора было подумать о выписке, потому что больница уже дала мне всё, что могла. Дальнейшее пребывание там не принесло бы никаких положительных изменений. Нужно было начинать жить вне инкубатора для мозгов, приносить миру пользу в ответ на помощь, которую он мне оказал.
В последней фразе заключена ловушка. Это главный индикатор, который может помочь оценить полезность моего полуторамесячного пребывания в дурке. При общем улучшении эмоционального состояния проблема осталась нерешенной. Я по-прежнему ощущала себя инструментом для приношения пользы, и если бы стала никому не нужна, снова впала бы в отчаяние. Просто не поняла бы, что я в печали, потому что настоящие мои чувства прятали от меня таблетки. И до сих пор прячут, потому что таблетки я до сих пор принимаю.
В этой описательно-познавательной истории не нашлось места для моего Мужчины. А он ведь по-прежнему был где-то рядом. Звонил, отвечал на мои СМС, приезжал, возил меня по делам, если в этом была сильная необходимость. Именно лёжа в больнице, я узнала, что такое трёхчасовые отели. Правда, теперь мужчина относился ко мне, как к сумасшедшей. И до сих пор так относится. Я по-прежнему была готова на всё, лишь бы мой принц оказался рядом на часок-другой. Мораль в том, что ещё одна важная проблема, оказывающая основное влияние на мое эмоциональное здоровье, оказалась не решена. Я осталась зависимой от своего главного наркотика - мужчины.
А недавно я узнала, что приобрела ещё одну зависимость - таблетки. Но об этом в другой раз.
Итак, больничка. Для особенно любопытных, а также для тех, у кого тоже проблемы, ссылочка: http://www.knevrozov.com/
Сразу нужно сделать оговорку, что, хоть на табличке и написано "Городская психиатрическая клиника №7", больница не является дуркой в полной мере. Туда попадают почти здоровые люди с отклонениями из серии: астения, повышенная тревожность, необъяснимые боли, нарушения сна, депрессии, панические атаки, ВСД, - то есть те, чьи проблемы с головой никак не отражаются на взаимодействии с обществом.
В негласной градации среди врачей и пациентов Клиника неврозов - самая "лайтовая" дурка в городе. Те, кому не помогли здесь, попадают в Санкт-Петербургский научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М.Бехтерева. А уж если случаи тяжелее, люди идут болеть в остальные, более серьезные медицинские учреждения. Может быть обратный порядок: сначала Бехтеревка, потом Клиника неврозов и т.д.
В больнице свободный режим входа-выхода, никто никого не держит, при желании можно выписаться и раньше, чем считает правильным врач. Но, как правило, оттуда никто раньше срока не уходит. Судите сами: оплачиваемый больничный, бесплатное питание, оздоровительные процедуры, физиотерапия, бесплатные сильнодействующие психотропные препараты, Васильевский остров... В общем, почти санаторий. Правда, понимать это начинаешь не сразу. Люди попадают туда измученные своим состоянием и проблемами, и первое время вообще с трудом воспринимают окружающий мир.
Помогают многим, но не всем. Я видела случаи, когда людей выписывали, так и не решив проблему. Или переводили в другие клиники. Кстати, это ещё большой вопрос, является ли прием таблеточек решением. Но об этом позже...
Итак, я оказалась в больнице. В ночь перед комиссией так волновалась, что не могла спать, и в итоге приехала в приемный покой за сорок минут до открытия. Пока ждала своей очереди, с любопытством разглядывала остальных поступающих, пыталась найти в них признаки ненормальности, и у некоторых даже находила). Во время приёма у меня взяли мазки из всех возможных мест, только что серу из ушей не брали. На опросе врач задавала самые разнообразные вопросы: о моем состоянии, давно ли это, часто ли повторяется, есть ли среди родственников сумасшедшие, были ли травмы головы. Самым непонятным по назначению остался вопрос, была ли я за последние полгода за границей. Может вы знаете, почему они это спрашивают?
Палата, в которую меня поселили вызвала бы тоску даже у человека со здоровой психикой: клетушка с высоченным потолком, четырьмя старыми кроватями и обшарпанными стенами. И ещё эта ужасная жужжащая лампа дневного света.
Большой холл в отделении создаёт ощущение, что я попала в другой, очень сюрный мир. Чтобы понять, надо представить себе залы Эрмитажа, в которых поставили икеевскую мебель, а потом "состарить" получившийся образ лет на тридцать без ремонта. Поразительное несоответствие огромных залов с высокими потолками и лепниной и кожаных диванчиков, пластиковых салфетниц в обеденной зоне и занавески на входе в туалет! А ещё эти картины на стенах висят под таким странным углом, как будто это они на тебя смотрят, а не ты на них. Из окна видно когда-то величественный балкон, от которого теперь кусками отваливаются каменные перила, а на полу, естественно, поверх старинной плитки постелен топорный такой линолеум. И на всё это великолепие, с высоты своей громоздскости степенно взирает буфет самого (!) И.П.Павлова.
Распорядок дня простой: в 8-30 уже завтрак, процедуры, в 13-30 обед, в 18-00 ужин. В остальное время можно делать что угодно: спать, гулять, курить во дворике, беседовать с товарищами, а можно и вообще свалить в центр или домой. Некоторым назначают групповую психотерапию, но я в их счастливое число не попала. Индивидуальные беседы с психологом прекратились после того, как он узнал, что я употребляла наркотики, и попытался меня, 25-летнюю корову, научить жизни. Безуспешно...
Феназепам кололи всю первую неделю, поэтому вполне справедлив анекдот: "Пациент, проснитесь, примите снотворное!" Параллельно с этим методом опросов, проб и ошибок подбирали остальные таблетки. По началу почти всем назначают Пирацетам. Таблетки, ясное дело, держат под замком. А на ночь после укола Феназепама и порции таблеток ещё всем наливают капли Павлова + капли Морозова - успокоительные. Выглядит прием таблеток ровно так, как в фильмах про дурки: пациенты выстраиваются в очередь у поста медсестры со стаканчиками и, не отходя от кассы, принимают всё назначенное.
В больнице лежат самые разнообразные люди, правда очень много молодежи. Я по природе своего заболевания крайне тревожно ощущала себя в любом обществе, поэтому сначала сторонилась всяческих знакомств, а по вечерам захлёбываясь слезами, страдала, что меня никто не любит. Сначала я не могла уловить никакого отношения к себе, кроме негативного, сидела по углам, потупив взгляд, и в столовой старалась сесть одна. Но по мере того, как начали действовать таблетки (а произошло это довольно быстро), я начала обрастать собеседниками и товарищами по курилке.
Появились у меня и хорошие подруги - две хорошенькие девочки, к которым я переехала после того, как ко мне в палату поселили отвратительную храпящую жаба-женщину. Тогда-то дело пошло на лад. По утрам я ходила в спорт-зал на часовую силовую растяжку сама с собой. Тренер по лечебной физкультуре мне единственной разрешала приходить. Само собой получилось сесть на диету, потому что питание в больнице оставляло желать лучшего. А после обеда начиналось веселье. Мы стояли на голове, орали во всю глотку в душе песню "Лучшие друзья девушек - антидепресса-а-нты!", играли в игры, ходили на прогулки и в соседние кафе. Каждый вечер устраивали чаепития в компании с молодыми людьми с нашего отделения. Я пришла в такое состояние, о котором уже успела забыть: повышенная активность, постоянное веселье, смех, флирт... По выходным я встречалась с мужчинами с сайтов знакомств, и были там весьма интересные особи, правда, совершенно мне не подходящие. Я ездила с мамой за город кататься на лыжах, в Финку, на старую работу, где осталось больше всего добрых знакомых. Можно сказать, что я питалась позитивом от всего вокруг. От депрессии не осталось и следа, наоборот, возникло маниакальное состояние. Я умудрилась даже завести себе воздыхателя с соседнего отделения. Он обещал сделать меня счастливой, но я вовремя осеклась. Решила, что поищу нормального, а дураков и так хватает =)
Потом мои девочки выписались, и веселья резко поубавилось. Остались размеренные беседы за вечерними чаепитиями с мужчинами нашего отделения, чтение книг и вязание. Оно, кстати, неплохо отвлекает от размышлений о судьбах человечества, потому что нужно считать петли. "Считать петли, чтобы не лезть в петлю", - так я говорила.
К концу зимы мое эмоциональное состояние выровнялось, я успокоилась. Пора было подумать о выписке, потому что больница уже дала мне всё, что могла. Дальнейшее пребывание там не принесло бы никаких положительных изменений. Нужно было начинать жить вне инкубатора для мозгов, приносить миру пользу в ответ на помощь, которую он мне оказал.
В последней фразе заключена ловушка. Это главный индикатор, который может помочь оценить полезность моего полуторамесячного пребывания в дурке. При общем улучшении эмоционального состояния проблема осталась нерешенной. Я по-прежнему ощущала себя инструментом для приношения пользы, и если бы стала никому не нужна, снова впала бы в отчаяние. Просто не поняла бы, что я в печали, потому что настоящие мои чувства прятали от меня таблетки. И до сих пор прячут, потому что таблетки я до сих пор принимаю.
В этой описательно-познавательной истории не нашлось места для моего Мужчины. А он ведь по-прежнему был где-то рядом. Звонил, отвечал на мои СМС, приезжал, возил меня по делам, если в этом была сильная необходимость. Именно лёжа в больнице, я узнала, что такое трёхчасовые отели. Правда, теперь мужчина относился ко мне, как к сумасшедшей. И до сих пор так относится. Я по-прежнему была готова на всё, лишь бы мой принц оказался рядом на часок-другой. Мораль в том, что ещё одна важная проблема, оказывающая основное влияние на мое эмоциональное здоровье, оказалась не решена. Я осталась зависимой от своего главного наркотика - мужчины.
А недавно я узнала, что приобрела ещё одну зависимость - таблетки. Но об этом в другой раз.