"Младший брат"
Для тех, кто скучал по Сангвинию и его ангелам.
"Образ и подобие" оказался невезучим текстом. Первую часть, "Старшего сына", я написала сколько - год назад? Две другие так и лежали, раскроенные, но не сшитые.
Читать лучше все целиком, начиная с первой части, потому что на самом деле это один текст со сквозными мотивами.
Вот отдельно вторая, "Младший брат". О сложных отношениях Сангвиния и Ангрона.
* * *
36 год от Обретения Ангела
Вариантов, в сущности, и так было немного. Что один Легион, что другой никогда не были особенно хороши ни в долгой артподготовке, ни в сложных тактических маневрах. В случае с Пожирателями Миров последнее было, к тому же, малореалистично. Поэтому оставалось только определиться с точками высадки десанта и основными направлениями для удара.
Ралдорон вызвался обсудить это с Пожирателями самостоятельно. Примарх не то чтобы напрямую избегал своего брата, но заметно колебался, даже перед тем, как вызвать его по воксу. Лорд Ангрон, впрочем, как и говорили, не имел привычки отвечать на вызовы.
Ралдорон знал еще старый Двенадцатый, до того, как они стали Пожирателями Миров, и не видел причин, почему бы не снять с примарха лишнее бремя. Обманываться не стоило: о новых порядках (если хоть что-то из этого можно назвать порядком) в Двенадцатом Ралдорон был наслышан. Весь Великий Поход был наслышан.
На простой вопрос, где найти примарха, на флагмане Пожирателей ответить не могли. И вообще не видели в вопросе смысла. Но по крайней мере, в Стратегиуме обнаружился Первый капитан Кхарн. «Ты уж поверь, Ангрона тебе не надо, - усмехнулся он. - Хватит и меня. Что там у тебя?».
Ралдорон испытывал странное чувство рядом с Кхарном. Еще тогда, до обретения примархов, сейчас оно только усилилось. Они были из одного сектора, из соседних городов-ульев. Все, что отличало их когда-то - совместимость по тестам с разным геносеменем. Легла бы генетическая раскладка иначе, Ралдорон мог бы стоять сейчас на месте Кхарна в бело-голубом доспехе, с которого так облущилась краска, что не разобрать знаков отличия.
И с гнездом черных шнуров, торчащих из затылка.
Впрочем, рассуждал Кхарн здраво и по делу, а вежливостью он и раньше не отличался, да и никто в Двенадцатом.
Отыскать оптимальный вариант оказалось делом быстрым (и этот вариант предполагал минимальное взаимодействие между Ангелами Крови и Пожирателями Миров, что Ралдорона полностью устраивало).
Потом появился лорд Ангрон.
* * *
- Что случилось?
Примарх задал вопрос еще до того как обернуться, еще пока стоял лицом к голопанели, на которой светилась спутниковая карта.
Он обернулся, и с ним, не запаздывая ни на такт, идеально совпадающим, точно повторяющим пластику движением, обернулся Азкаэллон, который сопровождал примарха сегодня.
Ралдорон прекрасно видел это разительное, почти завораживающее сходство, даже одним глазом. Второй пока не открывался из-за гематомы.
Примарх подошел ближе, взял за подбородок, повернул голову к себе поврежденной стороной. Боли уже не было, эндогенные опиаты сделали свое дело, но прикосновение должно было вызвать ее снова. Но вместо боли пришло только чувство прохлады.
Примарх же нахмурился.
- Что случилось, Ралдорон?
- Несущественная неприятность, ав адони, - честно ответил Ралдорон. Челюсть уцелела, так что говорить не было трудно.
-А именно?
- Я имел неосторожность назвать лорда Ангрона почтенным дядюшкой.
Не то чтобы он не засомневался, а стоит ли. Но таково было желание примарха, и Ралдорон давно привык. Логика была предельно простая: другие примархи приходились Ангелу братьями, а значит его сыновьям - дядьями. И Ралдорон до сих пор встречался в ответ самое большее с удивлением. Лорд Гор принимал титул вполне благосклонно, хотя Ралдорон и не мог отделаться от ощущения, что он просто подыгрывает. А Лорд Русс бывал неизменно доволен.
Примарх сказал и другое: «Если вам случится предстать перед Императором, вам надлежит обращаться к нему «досточтимый праотец».
Ралдорон не был уверен, что посмеет. Но был уверен, что попытается.
Тем не менее, называть «дядюшкой» лорда Ангрона было как минимум глупо. Следовало подумать заранее.
Примарх при ответе нахмурился сильнее:
- И что же сделал мой брат?
Собственно, Ралдорон не успел ничего понять, как его схватили за горжет, подняли, и лицо лорда Ангрона оказалось совсем рядом, в неприятной, отталкивающей близости. Обветренные губы в шрамах и свежих прокусах сложились во что-то вроде неровного оскала: «Решил повыпендриваться, ангелочек?». Затем полголовы отдалось резкой болью, зазвенело в ушах и в глазах потемнело.
Что ж, по крайней мере хватило ума и предусмотрительности не отправляться к лорду Ангрону, и вообще на флагман Пожирателей, без доспеха.
Но надевать шлем было бы верхом непочтительности.
- Швырнул мной в стену, ав адони.
Если Ралдорона что и беспокоило, то собственная реакция. Секунда, пока он промаргивался - а затем боевая готовность, и пришлось ее сознательно оттормаживать и останавливать. И вот этого просто не могло произойти. Каков бы ни был, лорд Ангрон оставался примархом, не его примархом, но все же примархом. И агрессивная реакция на него, даже ответная, была физически невозможна.
А что до повреждений - они оказались пустяковыми, все кости целы, гематома бесследно исчезнет через несколько часов.
Но примарх побледнел, закаменел лицом.
- Мой брат сказал что-нибудь?
- Нет, ав адони. Думаю, он вообще оказался там случайно. По поводу плана высадки…
Примарх не дослушал. Перед лицом развернулись и хлопнули крылья.
Ралдорон увидел боковым зрением, как следом за примархом - нет, не следом, а синхронно, впадая в то же движение, прыгнул с места Азкаэллон.
Вспомнилось некстати, как Бараттиил сказал: «Этот вот - он чувствует. Щенок, а чувствует». Безо всякой радости, с одной тоской.
Отстав на секунду, Ралдорон побежал следом.
* * *
Их было трое, Пожирателей Миров высокого ранга, кого примарх успел остановить, но ни один из них, как и следовало ожидать, не имел ни малейшего представления, где искать лорда Ангрона. Зато все - как Ралдорон успел заметить, уже пробегая мимо них следом за примархом - отшатывались в сторону. От чего, он не знал. Он-то лица примарха не видел.
Корабельная обслуга, встречные механикумы - с тем же результатом. Ралдорон успел почти обрадоваться. Примарху придется добраться до Стратегиума, отследить сигнатуру лорда Ангрона - если только лорд Ангрон носит датчики. Это займет время, и к тоиму времен гнев примарха успеет улечься.
Но примарх только остановился на четыре секунды, замер, как будто прислушивался к чему-то. А затем снова побежал. Он ни разу не поколебался на развилке. Он ни разу не задумался, выбирая лифт или лестницу.
И нет, не было похоже, чтобы его гнев поумерился. Потому что в ангаре титанов он замер на помосте, бросил короткий и раздраженный взгляд на подъемник - и спланировал вниз сам.
Он никогда не летал внутри кораблей и зданий, без крайней необходимости. Он не объяснял причин, а Ралдорон не считал возможным и нужным расспрашивать.
Примарх взлетел.
Ралдорон никогда не позволял себе отвести глаза. Не только потому, что полет был слишком прекрасен - а он был почти болезненно прекрасен. Но и потому, что полет был… неправильным. Всегда неправильным, непоправимо неправильным. Примарх не мог летать так, физические законы не позволяли.
Ралдорон знал объяснения, которые сводились к иной биологии. Другая биология - несомненно.
Но другая физика?
Только тут Азкаэллон не мог повторить движение примарха в точности. Попытался - но Ралдорон был готов. «Стой!» - бросил он, прежде чем Азкаэллон успел активировать свой джет. Азкаэллон опоздал с выполнением приказа на две секунды. Это Ралдорону сильно не понравилось, но о проблемах Азкаэллона с субординацией можно подумать и потом, в отсутствие проблем куда более неотложных.
Азкаэллон замер, дал Ралдорону активировать магниты перчаток, проверить сцепление со своим доспехом - и только тогда активировал джет. Его лицо, повторяющее лицо примарха всем, кроме палитры выражений, оказалось совсем близко, и в этом было что-то раздражающее.
С нижней палубы Ралдорон вызвал «Алую Слезу» по воксу. На бегу отдал распоряжения оставаться на связи и быть готовыми. Просто - готовыми. Он не знал, как уточнить, к чему.
Что нужно, что подобает делать, когда ссорятся примархи? Чем это может грозить? Были ли такие прецеденты?
Примарх свернул влево и вниз, туда, где начинались технические палубы. Коридоры резко стали ниже и темнее, и примарх на бегу задевал стены концами крыльев, отчего слышался непрерывный и неожиданно зловещий шорох, различимый даже за грохотом его шагов.
Следовало попробовать окликнуть его, остановить его, более убедительно взять вину за инцидент на себя… Глупость и непредусмотрительность так же наказуемы, как злонамеренность… А что до лорда Ангрона - кем он только не швырялся в стену. И не в стену. И не швырялся.
Следовало окликнуть примарха. Нужно было.
И прекратить мысленно разворачивать план флагмана Пожирателей Миров со всеми уязвимыми точками и путями отхода так, будто он вражеский. Прекратить!..
Ралдорон бежал следом за примархом, раздраженно замечая, что сервоприводы левого колена все-таки повреждены.
Никогда он не видел примарха в таком гневе иначе, чем в бою. Никогда он не понимал меньше, чем этот гнев вызван.
И он никогда не был свидетелем никакой иной агрессии между примархами, кроме ритуальной.
Темный, узкий, технический коридор. Багровый свет. Ширины и высоты едва хватает, чтобы прошли крылья. Какие-то лохмотья, какие-то струи пара в неположенных местах, обшарпанные стены, обшарпанный пол. Хлопья краски. Какой-то хлам.
Ралдорон даже успел подумать, подумать совсем некстати, что будь это корабль его Легиона, виновные в таком обращении получили бы выговоры с занесением и лишением.
А потом примарх остановился. Отвел и сложил крылья, багровые отсветы скользнули вдоль перьев. И Ралдорон увидел…
Груда хлама в тупике коридора зашевелилась. Не как шевелится человек, не как шевелится нечто человекоподобное. Как поднимается, если ее потревожить, крупная дикая тва… зверь. Не так он выглядел часом раньше на палубе.
Лорд Ангрон повернул голову, щурясь, словно у него болели глаза.
Что он делает здесь, примарх своего Легиона? Что он делает в мрачных недрах своего флагмана?
Здесь темно, подсказало что-то. Здесь темно и тихо.
- Ангрон!
Звук был слишком громкий, слишком резкий, слишком сильный для этого места, и Ралдорон поймал себя на желании бросить собственному примарху: «Тише!»
Тише, не надо.
Лорд Ангрон поморщился, как от сильной головной боли. Ощерился - в темно-багровом провале рта сверкнули белым обточенные острые зубы.
- Ты? - спросил он глухо. - Зачем приперся?
Ралдорон бросил быстрый взгляд на примарха. Ноздри раздулись, подбородок отвердел. В этом свете невозможно было разобрать, он заливал все одинаковым выморочно-красным, но Ралдорон откуда-то точно знал, что примарх побледнел.
Профиль Азкаэллона мелькнул из-за плеча примарха. Такой же, неотличимый, гневный.
- Встань, когда я говорю с тобой, младший брат.
Ралдорон был уверен, что вот этого делать точно не следовало.
Ралдорон не ждал, что лорд Ангрон подчинится.
- Ну надо же, - сказал он, непонятно к кому обращаясь, и почти усмехнулся. Потом поднялся на ноги, медленно, очень медленно, оберегая голову. Прислонился к стене.
Он был небольшого роста для примарха, без доспеха, без оружия, стоял в согнутой, совершенно неугрожающей позе.
Но было нечто в том, как он смотрел. Или казалось, что смотрел, откуда-то из черных провалов глазниц.
Примарх заговорил. Быстро, отрывисто. Не своим, сдавленным голосом.
…- Я и раньше догадывался, ты не трудился скрывать, как ты презираешь дело Империума и замысел нашего Отца. Но теперь…
Ралдорон ожидал увидеть гнев на лице лорда Ангрона. Но гнева не было, гневом сиял и полыхал его примарх. Было… Было нечто пугающе похожее на любопытство.
…- Пока дело о тебе одном - я не вмешивался. Собой распоряжайся, как знаешь, с собой делай - что хочешь!..
Протяжный, тоскливый скрип добавился к словам. Скрип и скрежет, такой, что проходит сквозь доспех, отдается в зубах. Где Ралдорон раньше слышал этот мучительный скрип?..
…- Дай себе труд задуматься хоть раз! Галактика и без того состоит из тьмы, отчаяния и смерти! Ей нет никакого дела до нас, только бесконечная пустота и энтропия!..
Лицо Азкаэллона стало вдохновенным. В нем была вера, безоговорочная вера в то, что примарх прав, совершенно прав, что произносит все это здесь и сейчас, в грязном трюме корабля Пожирателей, глядя в лицо Мяснику Ангрону.
И будь он, Ралдорон, хоть наполовину таким настоящим Ангелом, как Азкаэллон, будь он действительно правильным Ангелом, он слушал бы своего Отца, ловил его слова, делил его негодование, вошел бы в его ярость так же легко, как входил Азкаэллон. А не думал бы о том, как немедленно прекратить все это.
И о том, что это за скрип.
И почему в коридоре так тесно, еще теснее, чем было, как будто нечто очень, очень, очень большое…
…- Единственное святое, что есть! Единственное, что имеет смысл!..
Нужно было следить за лордом Ангроном. Нужно было, и Ралдорон следил. И все таки каждые три секунды возвращался к лицу примарха, каждые три секунды.
Ралдорон понял, где слышал этот скрип. Так стонут несущие конструкции корабля, когда в него попадает масс-торпеда.
А потом нашел взглядом источник.
Крылья упирались в потолок, прямо в перекрытия. Перья смялись - но смялись и балки. И они трещали, стонали и выли.
Нужно было следить за лордом Ангроном, но Ралдорон не мог перестать смотреть на перья.
Это казалось почему-то очень важным, предельно важным, вспомнить спецификации… Какое именно давление на квадратный дюйм выдерживают опорные балки боевого корабля класса «Глориана»?..
Почему он не может вспомнить, какое именно?..
…- Только узы крови - больше ничего!..
Еще не поздно броситься между ними, сказав что-то… «Ав адони, это на самом деле моя вина!». Ведь все произошло из-за него.
Из-за него, так?..
…Азкаэллон утверждает, что может едва ли не мысли примарха читать по крыльям, но тут не надо читать мысли…
…Сколько на квадратный дюйм?..
…- Должен понимать всякий, кто хоть чем-то отличается от зверя!
Примарх умолк.
Скрип - нет.
Лорд Ангрон… Его лицо перекосилось на одну сторону, так что должно быть - он усмехнулся. Снова просверкнули зубы.
- Ну надо же, - сказал он, хрипло, медленно. - Кто бы подумал.
Издевка. Это совершенно определенно был не гнев, не злость. Издевка.
- Ладно. Не будут лезть - не трону твоих… детишек.
Примарх дернулся. Дернулся и Азкаэллон.
А потом тоскливый скрип стих.
- Что ж, - сказал примарх с горечью, но голос снова был его. - Это ведь самое большее, на что я могу рассчитывать, так?
Ухмылка на лице лорда Ангрона стала шире и злее.
- Да что уж там. Детишки. Такое дело. Возись пока. Но мы с тобой понимаем, что рано или поздно… Понимаем же, да?
Он оторвал спину от стены, шагнул ближе, свет какой-то лампы упал на лицо. И тогда он сказал… Он - кожа срослась странными буграми, сквозь воспаленную кожу черепа торчат шланги и трубки, в глазах лопнули мелкие сосуды. Он растянул губы в сети шрамов, обнажил искусанные десны и сказал:
- Мы-то с тобой понимаем. Да… урод?
«Ну вот и всё», - успела подумать одна часть Ралдорона. Верхняя. Ненужная. Лишняя.
А потом она захлебнулась и утонула, потому что мир стал багровым, иначе багровым, глубже, ярче. Убью. Примарх? Плевать! Убью, разорву, разгрызу, печень вырву!
Мир стал багровым - и вязким. С места стронулся Азкаэллон - медленно стронулся. Опять опередил, мальчишка!
Не важно. Догоню. Я первый! Я старший!
Разгрызу, разорву, костей не оставлю!
Шми малхамавэт!
Ралдорон наткнулся на что-то. Рука примарха, выставленная перед ним.
- Нет, - сказал примарх коротко.
Багрянец потускнел, расплылся. Это снова были всего лишь тусклые технические лампы, больше ничего.
Примарх помолчал, покачал головой. Затем сказал, обращаясь к лорду Ангрону, голосом тихим, спокойным, печальным:
- На тебе нет вины. Не ты выбрал. Ты - мой младший брат, и это важно для меня, даже если не имеет никакого значения для тебя.
Он развернулся - быстро и бесшумно, что было совершенно невозможно в таком коридоре. Крыло опустилось у Ралдорона перед лицом, отрезало от лорда Ангрона. Перья мягко скользнули по лбу, по носу, по губам. Пришлось тоже развернуться, и тогда крыло мягко подтолкнуло в спину, приподняло, почти пронесло два шага.
- Брат? - донеслось вслед, и должно быть, это был смех, ни на что не похожий, но смех. - Ты мне не брат, ангелочек. Ты мой…
Ралдорон не понял этого слова. Что-то гортанное, на «кха…». Не понял и остальных слов, последовавших за первым. Должно быть, награкали, которому Пожиратели не учат чужих.
Какое-то оскорбление? Проклятье?
Ралдорон не понимал ни слова, но в голосе - голосе, который вдруг стал громким и властным, голосом примарха - не слышалось того, с чем единственным связывали имя лорда Ангрона. Ярости, бешенства, исступления.
Это была насмешка. Это была злая радость. Это было почти торжество.
Примарх шел, не оборачиваясь, не замедляя шага. Крыло скользило у Ралдорона высоко над головой, и все еще отливало багрянцем.
"Образ и подобие" оказался невезучим текстом. Первую часть, "Старшего сына", я написала сколько - год назад? Две другие так и лежали, раскроенные, но не сшитые.
Читать лучше все целиком, начиная с первой части, потому что на самом деле это один текст со сквозными мотивами.
Вот отдельно вторая, "Младший брат". О сложных отношениях Сангвиния и Ангрона.
* * *
36 год от Обретения Ангела
Вариантов, в сущности, и так было немного. Что один Легион, что другой никогда не были особенно хороши ни в долгой артподготовке, ни в сложных тактических маневрах. В случае с Пожирателями Миров последнее было, к тому же, малореалистично. Поэтому оставалось только определиться с точками высадки десанта и основными направлениями для удара.
Ралдорон вызвался обсудить это с Пожирателями самостоятельно. Примарх не то чтобы напрямую избегал своего брата, но заметно колебался, даже перед тем, как вызвать его по воксу. Лорд Ангрон, впрочем, как и говорили, не имел привычки отвечать на вызовы.
Ралдорон знал еще старый Двенадцатый, до того, как они стали Пожирателями Миров, и не видел причин, почему бы не снять с примарха лишнее бремя. Обманываться не стоило: о новых порядках (если хоть что-то из этого можно назвать порядком) в Двенадцатом Ралдорон был наслышан. Весь Великий Поход был наслышан.
На простой вопрос, где найти примарха, на флагмане Пожирателей ответить не могли. И вообще не видели в вопросе смысла. Но по крайней мере, в Стратегиуме обнаружился Первый капитан Кхарн. «Ты уж поверь, Ангрона тебе не надо, - усмехнулся он. - Хватит и меня. Что там у тебя?».
Ралдорон испытывал странное чувство рядом с Кхарном. Еще тогда, до обретения примархов, сейчас оно только усилилось. Они были из одного сектора, из соседних городов-ульев. Все, что отличало их когда-то - совместимость по тестам с разным геносеменем. Легла бы генетическая раскладка иначе, Ралдорон мог бы стоять сейчас на месте Кхарна в бело-голубом доспехе, с которого так облущилась краска, что не разобрать знаков отличия.
И с гнездом черных шнуров, торчащих из затылка.
Впрочем, рассуждал Кхарн здраво и по делу, а вежливостью он и раньше не отличался, да и никто в Двенадцатом.
Отыскать оптимальный вариант оказалось делом быстрым (и этот вариант предполагал минимальное взаимодействие между Ангелами Крови и Пожирателями Миров, что Ралдорона полностью устраивало).
Потом появился лорд Ангрон.
* * *
- Что случилось?
Примарх задал вопрос еще до того как обернуться, еще пока стоял лицом к голопанели, на которой светилась спутниковая карта.
Он обернулся, и с ним, не запаздывая ни на такт, идеально совпадающим, точно повторяющим пластику движением, обернулся Азкаэллон, который сопровождал примарха сегодня.
Ралдорон прекрасно видел это разительное, почти завораживающее сходство, даже одним глазом. Второй пока не открывался из-за гематомы.
Примарх подошел ближе, взял за подбородок, повернул голову к себе поврежденной стороной. Боли уже не было, эндогенные опиаты сделали свое дело, но прикосновение должно было вызвать ее снова. Но вместо боли пришло только чувство прохлады.
Примарх же нахмурился.
- Что случилось, Ралдорон?
- Несущественная неприятность, ав адони, - честно ответил Ралдорон. Челюсть уцелела, так что говорить не было трудно.
-А именно?
- Я имел неосторожность назвать лорда Ангрона почтенным дядюшкой.
Не то чтобы он не засомневался, а стоит ли. Но таково было желание примарха, и Ралдорон давно привык. Логика была предельно простая: другие примархи приходились Ангелу братьями, а значит его сыновьям - дядьями. И Ралдорон до сих пор встречался в ответ самое большее с удивлением. Лорд Гор принимал титул вполне благосклонно, хотя Ралдорон и не мог отделаться от ощущения, что он просто подыгрывает. А Лорд Русс бывал неизменно доволен.
Примарх сказал и другое: «Если вам случится предстать перед Императором, вам надлежит обращаться к нему «досточтимый праотец».
Ралдорон не был уверен, что посмеет. Но был уверен, что попытается.
Тем не менее, называть «дядюшкой» лорда Ангрона было как минимум глупо. Следовало подумать заранее.
Примарх при ответе нахмурился сильнее:
- И что же сделал мой брат?
Собственно, Ралдорон не успел ничего понять, как его схватили за горжет, подняли, и лицо лорда Ангрона оказалось совсем рядом, в неприятной, отталкивающей близости. Обветренные губы в шрамах и свежих прокусах сложились во что-то вроде неровного оскала: «Решил повыпендриваться, ангелочек?». Затем полголовы отдалось резкой болью, зазвенело в ушах и в глазах потемнело.
Что ж, по крайней мере хватило ума и предусмотрительности не отправляться к лорду Ангрону, и вообще на флагман Пожирателей, без доспеха.
Но надевать шлем было бы верхом непочтительности.
- Швырнул мной в стену, ав адони.
Если Ралдорона что и беспокоило, то собственная реакция. Секунда, пока он промаргивался - а затем боевая готовность, и пришлось ее сознательно оттормаживать и останавливать. И вот этого просто не могло произойти. Каков бы ни был, лорд Ангрон оставался примархом, не его примархом, но все же примархом. И агрессивная реакция на него, даже ответная, была физически невозможна.
А что до повреждений - они оказались пустяковыми, все кости целы, гематома бесследно исчезнет через несколько часов.
Но примарх побледнел, закаменел лицом.
- Мой брат сказал что-нибудь?
- Нет, ав адони. Думаю, он вообще оказался там случайно. По поводу плана высадки…
Примарх не дослушал. Перед лицом развернулись и хлопнули крылья.
Ралдорон увидел боковым зрением, как следом за примархом - нет, не следом, а синхронно, впадая в то же движение, прыгнул с места Азкаэллон.
Вспомнилось некстати, как Бараттиил сказал: «Этот вот - он чувствует. Щенок, а чувствует». Безо всякой радости, с одной тоской.
Отстав на секунду, Ралдорон побежал следом.
* * *
Их было трое, Пожирателей Миров высокого ранга, кого примарх успел остановить, но ни один из них, как и следовало ожидать, не имел ни малейшего представления, где искать лорда Ангрона. Зато все - как Ралдорон успел заметить, уже пробегая мимо них следом за примархом - отшатывались в сторону. От чего, он не знал. Он-то лица примарха не видел.
Корабельная обслуга, встречные механикумы - с тем же результатом. Ралдорон успел почти обрадоваться. Примарху придется добраться до Стратегиума, отследить сигнатуру лорда Ангрона - если только лорд Ангрон носит датчики. Это займет время, и к тоиму времен гнев примарха успеет улечься.
Но примарх только остановился на четыре секунды, замер, как будто прислушивался к чему-то. А затем снова побежал. Он ни разу не поколебался на развилке. Он ни разу не задумался, выбирая лифт или лестницу.
И нет, не было похоже, чтобы его гнев поумерился. Потому что в ангаре титанов он замер на помосте, бросил короткий и раздраженный взгляд на подъемник - и спланировал вниз сам.
Он никогда не летал внутри кораблей и зданий, без крайней необходимости. Он не объяснял причин, а Ралдорон не считал возможным и нужным расспрашивать.
Примарх взлетел.
Ралдорон никогда не позволял себе отвести глаза. Не только потому, что полет был слишком прекрасен - а он был почти болезненно прекрасен. Но и потому, что полет был… неправильным. Всегда неправильным, непоправимо неправильным. Примарх не мог летать так, физические законы не позволяли.
Ралдорон знал объяснения, которые сводились к иной биологии. Другая биология - несомненно.
Но другая физика?
Только тут Азкаэллон не мог повторить движение примарха в точности. Попытался - но Ралдорон был готов. «Стой!» - бросил он, прежде чем Азкаэллон успел активировать свой джет. Азкаэллон опоздал с выполнением приказа на две секунды. Это Ралдорону сильно не понравилось, но о проблемах Азкаэллона с субординацией можно подумать и потом, в отсутствие проблем куда более неотложных.
Азкаэллон замер, дал Ралдорону активировать магниты перчаток, проверить сцепление со своим доспехом - и только тогда активировал джет. Его лицо, повторяющее лицо примарха всем, кроме палитры выражений, оказалось совсем близко, и в этом было что-то раздражающее.
С нижней палубы Ралдорон вызвал «Алую Слезу» по воксу. На бегу отдал распоряжения оставаться на связи и быть готовыми. Просто - готовыми. Он не знал, как уточнить, к чему.
Что нужно, что подобает делать, когда ссорятся примархи? Чем это может грозить? Были ли такие прецеденты?
Примарх свернул влево и вниз, туда, где начинались технические палубы. Коридоры резко стали ниже и темнее, и примарх на бегу задевал стены концами крыльев, отчего слышался непрерывный и неожиданно зловещий шорох, различимый даже за грохотом его шагов.
Следовало попробовать окликнуть его, остановить его, более убедительно взять вину за инцидент на себя… Глупость и непредусмотрительность так же наказуемы, как злонамеренность… А что до лорда Ангрона - кем он только не швырялся в стену. И не в стену. И не швырялся.
Следовало окликнуть примарха. Нужно было.
И прекратить мысленно разворачивать план флагмана Пожирателей Миров со всеми уязвимыми точками и путями отхода так, будто он вражеский. Прекратить!..
Ралдорон бежал следом за примархом, раздраженно замечая, что сервоприводы левого колена все-таки повреждены.
Никогда он не видел примарха в таком гневе иначе, чем в бою. Никогда он не понимал меньше, чем этот гнев вызван.
И он никогда не был свидетелем никакой иной агрессии между примархами, кроме ритуальной.
Темный, узкий, технический коридор. Багровый свет. Ширины и высоты едва хватает, чтобы прошли крылья. Какие-то лохмотья, какие-то струи пара в неположенных местах, обшарпанные стены, обшарпанный пол. Хлопья краски. Какой-то хлам.
Ралдорон даже успел подумать, подумать совсем некстати, что будь это корабль его Легиона, виновные в таком обращении получили бы выговоры с занесением и лишением.
А потом примарх остановился. Отвел и сложил крылья, багровые отсветы скользнули вдоль перьев. И Ралдорон увидел…
Груда хлама в тупике коридора зашевелилась. Не как шевелится человек, не как шевелится нечто человекоподобное. Как поднимается, если ее потревожить, крупная дикая тва… зверь. Не так он выглядел часом раньше на палубе.
Лорд Ангрон повернул голову, щурясь, словно у него болели глаза.
Что он делает здесь, примарх своего Легиона? Что он делает в мрачных недрах своего флагмана?
Здесь темно, подсказало что-то. Здесь темно и тихо.
- Ангрон!
Звук был слишком громкий, слишком резкий, слишком сильный для этого места, и Ралдорон поймал себя на желании бросить собственному примарху: «Тише!»
Тише, не надо.
Лорд Ангрон поморщился, как от сильной головной боли. Ощерился - в темно-багровом провале рта сверкнули белым обточенные острые зубы.
- Ты? - спросил он глухо. - Зачем приперся?
Ралдорон бросил быстрый взгляд на примарха. Ноздри раздулись, подбородок отвердел. В этом свете невозможно было разобрать, он заливал все одинаковым выморочно-красным, но Ралдорон откуда-то точно знал, что примарх побледнел.
Профиль Азкаэллона мелькнул из-за плеча примарха. Такой же, неотличимый, гневный.
- Встань, когда я говорю с тобой, младший брат.
Ралдорон был уверен, что вот этого делать точно не следовало.
Ралдорон не ждал, что лорд Ангрон подчинится.
- Ну надо же, - сказал он, непонятно к кому обращаясь, и почти усмехнулся. Потом поднялся на ноги, медленно, очень медленно, оберегая голову. Прислонился к стене.
Он был небольшого роста для примарха, без доспеха, без оружия, стоял в согнутой, совершенно неугрожающей позе.
Но было нечто в том, как он смотрел. Или казалось, что смотрел, откуда-то из черных провалов глазниц.
Примарх заговорил. Быстро, отрывисто. Не своим, сдавленным голосом.
…- Я и раньше догадывался, ты не трудился скрывать, как ты презираешь дело Империума и замысел нашего Отца. Но теперь…
Ралдорон ожидал увидеть гнев на лице лорда Ангрона. Но гнева не было, гневом сиял и полыхал его примарх. Было… Было нечто пугающе похожее на любопытство.
…- Пока дело о тебе одном - я не вмешивался. Собой распоряжайся, как знаешь, с собой делай - что хочешь!..
Протяжный, тоскливый скрип добавился к словам. Скрип и скрежет, такой, что проходит сквозь доспех, отдается в зубах. Где Ралдорон раньше слышал этот мучительный скрип?..
…- Дай себе труд задуматься хоть раз! Галактика и без того состоит из тьмы, отчаяния и смерти! Ей нет никакого дела до нас, только бесконечная пустота и энтропия!..
Лицо Азкаэллона стало вдохновенным. В нем была вера, безоговорочная вера в то, что примарх прав, совершенно прав, что произносит все это здесь и сейчас, в грязном трюме корабля Пожирателей, глядя в лицо Мяснику Ангрону.
И будь он, Ралдорон, хоть наполовину таким настоящим Ангелом, как Азкаэллон, будь он действительно правильным Ангелом, он слушал бы своего Отца, ловил его слова, делил его негодование, вошел бы в его ярость так же легко, как входил Азкаэллон. А не думал бы о том, как немедленно прекратить все это.
И о том, что это за скрип.
И почему в коридоре так тесно, еще теснее, чем было, как будто нечто очень, очень, очень большое…
…- Единственное святое, что есть! Единственное, что имеет смысл!..
Нужно было следить за лордом Ангроном. Нужно было, и Ралдорон следил. И все таки каждые три секунды возвращался к лицу примарха, каждые три секунды.
Ралдорон понял, где слышал этот скрип. Так стонут несущие конструкции корабля, когда в него попадает масс-торпеда.
А потом нашел взглядом источник.
Крылья упирались в потолок, прямо в перекрытия. Перья смялись - но смялись и балки. И они трещали, стонали и выли.
Нужно было следить за лордом Ангроном, но Ралдорон не мог перестать смотреть на перья.
Это казалось почему-то очень важным, предельно важным, вспомнить спецификации… Какое именно давление на квадратный дюйм выдерживают опорные балки боевого корабля класса «Глориана»?..
Почему он не может вспомнить, какое именно?..
…- Только узы крови - больше ничего!..
Еще не поздно броситься между ними, сказав что-то… «Ав адони, это на самом деле моя вина!». Ведь все произошло из-за него.
Из-за него, так?..
…Азкаэллон утверждает, что может едва ли не мысли примарха читать по крыльям, но тут не надо читать мысли…
…Сколько на квадратный дюйм?..
…- Должен понимать всякий, кто хоть чем-то отличается от зверя!
Примарх умолк.
Скрип - нет.
Лорд Ангрон… Его лицо перекосилось на одну сторону, так что должно быть - он усмехнулся. Снова просверкнули зубы.
- Ну надо же, - сказал он, хрипло, медленно. - Кто бы подумал.
Издевка. Это совершенно определенно был не гнев, не злость. Издевка.
- Ладно. Не будут лезть - не трону твоих… детишек.
Примарх дернулся. Дернулся и Азкаэллон.
А потом тоскливый скрип стих.
- Что ж, - сказал примарх с горечью, но голос снова был его. - Это ведь самое большее, на что я могу рассчитывать, так?
Ухмылка на лице лорда Ангрона стала шире и злее.
- Да что уж там. Детишки. Такое дело. Возись пока. Но мы с тобой понимаем, что рано или поздно… Понимаем же, да?
Он оторвал спину от стены, шагнул ближе, свет какой-то лампы упал на лицо. И тогда он сказал… Он - кожа срослась странными буграми, сквозь воспаленную кожу черепа торчат шланги и трубки, в глазах лопнули мелкие сосуды. Он растянул губы в сети шрамов, обнажил искусанные десны и сказал:
- Мы-то с тобой понимаем. Да… урод?
«Ну вот и всё», - успела подумать одна часть Ралдорона. Верхняя. Ненужная. Лишняя.
А потом она захлебнулась и утонула, потому что мир стал багровым, иначе багровым, глубже, ярче. Убью. Примарх? Плевать! Убью, разорву, разгрызу, печень вырву!
Мир стал багровым - и вязким. С места стронулся Азкаэллон - медленно стронулся. Опять опередил, мальчишка!
Не важно. Догоню. Я первый! Я старший!
Разгрызу, разорву, костей не оставлю!
Шми малхамавэт!
Ралдорон наткнулся на что-то. Рука примарха, выставленная перед ним.
- Нет, - сказал примарх коротко.
Багрянец потускнел, расплылся. Это снова были всего лишь тусклые технические лампы, больше ничего.
Примарх помолчал, покачал головой. Затем сказал, обращаясь к лорду Ангрону, голосом тихим, спокойным, печальным:
- На тебе нет вины. Не ты выбрал. Ты - мой младший брат, и это важно для меня, даже если не имеет никакого значения для тебя.
Он развернулся - быстро и бесшумно, что было совершенно невозможно в таком коридоре. Крыло опустилось у Ралдорона перед лицом, отрезало от лорда Ангрона. Перья мягко скользнули по лбу, по носу, по губам. Пришлось тоже развернуться, и тогда крыло мягко подтолкнуло в спину, приподняло, почти пронесло два шага.
- Брат? - донеслось вслед, и должно быть, это был смех, ни на что не похожий, но смех. - Ты мне не брат, ангелочек. Ты мой…
Ралдорон не понял этого слова. Что-то гортанное, на «кха…». Не понял и остальных слов, последовавших за первым. Должно быть, награкали, которому Пожиратели не учат чужих.
Какое-то оскорбление? Проклятье?
Ралдорон не понимал ни слова, но в голосе - голосе, который вдруг стал громким и властным, голосом примарха - не слышалось того, с чем единственным связывали имя лорда Ангрона. Ярости, бешенства, исступления.
Это была насмешка. Это была злая радость. Это было почти торжество.
Примарх шел, не оборачиваясь, не замедляя шага. Крыло скользило у Ралдорона высоко над головой, и все еще отливало багрянцем.