Божий гнев
Текстам не хватает метафор, метонимий, синекдох, в конце концов.
Слова прямолинейны, конкретны.
И если уж трамвай, выворачивая с усилием на Лиговский, брызжет искрами, сыплет яркими вспышками во все стороны, как безумный, то стало быть, он это и делает.
И если в цветочном стоят психоделические эурфобии с красными циатиями (кажется, с ними), с насыщенно-зелёными листами, с ядовитым молочным соком, то королева Алиса, конечно, будет в восхищении. А у меня появится в доме новый хлорофиллофил, новый мой друг.
И если на Обводном грохочут вагоны с вагонетками, пробираясь по заросшему кустом мосту, то движутся они туда, откуда я пришла.
Пришла, сворачивая лишь в сумрачное и призрачное. На Верейскую, повинуясь меняющимся местами буквам - "в" и "е".
Прошла по гнёздам улиц, соглашаясь на Подольскую - ещё одна улица, где я б хотела жить.
На Московском прошпекте углядела стену, особенную стену. Взгляд оказался прикован к ней надолго - пусть темно, пусть ни черта не видно. Видно сразу - особенная стена. Google мне помог: стена ВНИИ метрологии им. Д.И. Менделеева
.
(Когда-то я в игру играла - вспоминала на перегонки с товарищем атомные веса элементов периодической таблицы, с такой стеной играть было бы значительнее и проще).
Потом, оставив стену, я совершила сверхъестественно-быстрый кульбит и рррраз! через Фонтанку на родную Сенную, за морскими гадами и грибами шампиньонами, за углём, за соком.
И пусть возможный огненный лев в Гривцовом переулке, пусть. Решила я. И дома очутилась.
Без метафор, без метонимий, без синекдох, в конце концов.
Гнева Б-жьего в текстах нет.
Нет страха.
И если уж я голыми руками пузырящуюся спичку - сера возгорелась - хватаю, тушу и молча-молча.
То значит это пора мне на завод, справляться с оловом расплавленным.
Хочу работать. Метафорично вышло?
Слова прямолинейны, конкретны.
И если уж трамвай, выворачивая с усилием на Лиговский, брызжет искрами, сыплет яркими вспышками во все стороны, как безумный, то стало быть, он это и делает.
И если в цветочном стоят психоделические эурфобии с красными циатиями (кажется, с ними), с насыщенно-зелёными листами, с ядовитым молочным соком, то королева Алиса, конечно, будет в восхищении. А у меня появится в доме новый хлорофиллофил, новый мой друг.
И если на Обводном грохочут вагоны с вагонетками, пробираясь по заросшему кустом мосту, то движутся они туда, откуда я пришла.
Пришла, сворачивая лишь в сумрачное и призрачное. На Верейскую, повинуясь меняющимся местами буквам - "в" и "е".
Прошла по гнёздам улиц, соглашаясь на Подольскую - ещё одна улица, где я б хотела жить.
На Московском прошпекте углядела стену, особенную стену. Взгляд оказался прикован к ней надолго - пусть темно, пусть ни черта не видно. Видно сразу - особенная стена. Google мне помог: стена ВНИИ метрологии им. Д.И. Менделеева
.
(Когда-то я в игру играла - вспоминала на перегонки с товарищем атомные веса элементов периодической таблицы, с такой стеной играть было бы значительнее и проще).
Потом, оставив стену, я совершила сверхъестественно-быстрый кульбит и рррраз! через Фонтанку на родную Сенную, за морскими гадами и грибами шампиньонами, за углём, за соком.
И пусть возможный огненный лев в Гривцовом переулке, пусть. Решила я. И дома очутилась.
Без метафор, без метонимий, без синекдох, в конце концов.
Гнева Б-жьего в текстах нет.
Нет страха.
И если уж я голыми руками пузырящуюся спичку - сера возгорелась - хватаю, тушу и молча-молча.
То значит это пора мне на завод, справляться с оловом расплавленным.
Хочу работать. Метафорично вышло?