Монахиня Евфимия (Аксаментова) «Секретная операция»
«Секретная операция»
Старец Кирилл (Павлов), архимандрит, в миру: Иван Дмитриевич Павлов
Невероятно - находиться совсем рядом с человеком, который прошел через войну, едва спасся от бомбежки под Тихвином, мерз в окопах под Сталинградом, чудом уцелел на минных полях, слышал ужасающую тишину мертвых городов и хоронил товарищей, зверски убитых бандеровцами…
А вот - он рядом. Уже 12 лет, как парализован…
И я думаю - он на своем посту. Он сражается…
Он заботится о нас.
Только на крышу мне - 9 мая - придется забираться одной на этот раз…
А двадцать лет назад крышу мы "брали" вдвоем. Это была наша "секретная операция".Мы старались никому на глаза не попадаться.
Во-первых, разволнуются: старый человек, то да се, можно ведь и равновесие потерять, упасть, разбиться…
Во-вторых, вроде это и несерьезно как-то - по крышам лазить в потемках…
В третьих, мне может попасть, - куда, мол, смотрела, келейница такая разэдакая…А я и так безтолковая - всю жизнь от начальства получаю…А батюшка - он боевых товарищей не подставляет.Поэтому операция та была тщательно спланирована.
И мы вышли в 21:45 и сделали отвлекающий маневр - как бы просто так стали прогуливаться вокруг старого корпуса Патриаршей резиденции… Правило, мол, читаем… Соловьев слушаем, опять же… А что? Ничего такого!
Но правило было давно прочитано, а с крыши газовой котельной мы получали надежду увидеть хоть что-то от того салюта, который давался к 50-и летию Победы на Поклонной Горе…
- Лезь, батюшка, я прикрою, - храбрилась я и старалась придержать длинные полы его рясы - чтобы не запутался… Батюшка забирался первый, впрочем, я карабкалась по крутой железной лестнице за ним следом - шаг в шаг. Для подстраховки.
Мне было весело. Я была молодой безшабашной дурехой, которая с первых секунд нашей вылазки уже воображала себя бравой фронтовой разведчицей… А батюшка…
Батюшка добродушно улыбался, но там, на крыше котельной он становился лицом к Поклонной Горе и замирал в ожидании, трогательно нацепив на нос очки…
О чем он думал? Может о том, что вряд ли доживет до следующей круглой даты и еще раз увидит такой салют?..
Но он дожил…
Они привыкли там, на войне, сражаться и терпеть до последнего…
Терпеть такое, что не укладывается в мозгу у нормальных, не искушенных войной людей.
Батюшка, родной, в 21:45 (ну, да - если парад в десять вечера…) я полезу на нашу с тобой крышу… Как тогда!
Я даже еще выше заберусь - куда тебя отпускать побаивалась… Все-таки ряса, можно нечаянно запутаться и потерять равновесие…
И я увижу, обязательно увижу большой праздничный Салют твоей Победы…
(Монахиня Евфимия (Аксаментова))