мой дедушка
Отрывок из маминой книжки.
Папа, Моисей Львович Лейвиков, родился в XIX-м веке, в декабре
1899 года. В 13 лет после «бармицвы» (совершеннолетие мальчи-
ка) в 1912 году он поехал в город Мстиславль поступать в гим-
назию. В Мстиславле жила его бабушка, которая, овдовев, ста-
ла «богатой женщиной», как считали в городе. Она согласилась
приютить внука и полгода кормить его, а потом пусть платит
за своё содержание.
С пяти лет папа учился в хедере, где изучал древнееврейский язык,
Тору и Талмуд, а русского языка не знал совершенно. Так замкнуто
жило местечко.
Однако сильное желание выбраться из бесперспективности ме-
стечковой жизни, да и недюжинные способности помогли ему за
полгода жизни у бабушки на её харчах овладеть русским языком
и сдать экзамены, преодолев процентную норму. Его приняли в гим-
назию. Деньгами от уроков, которые он уже мог давать местным
неучам, платил за своё содержание, продолжая жить у бабушки.
После окончания мстиславской гимназии папа учился в сельскохо-
зяйственном институте в Горках и окончил его по специальности
«гидрология». Этот же институт закончил и старший брат его
Мендель (Михаил Львович).
Оба брата были очень способными людьми, стремились к учёбе.
Дорога молодым после 1917 года была открыта, да и черта осед-
лости перестала существовать. В отличие от старших братьев,
младший, Янкель (Яков Львович), красивый парень, к учёбе не тянул-
ся и не воспользовался возможностью, которую давало время.
Окончив институт, папа много работал на болотах и реках Бело-
руссии. В моём раннем детстве, будучи ещё очень молодым, стал ди-
ректором научно-исследовательского института в Минске, где жила
наша семья.
Педантично через всю жизнь он пронёс своё еврейское имя. Хотя
все его знали как Моисея Львовича, во всех документах гордо и длин-
но написано: Мовша-Гирш Давидович-Лейбович.
продолжение (мама - о дедушке):
Лейвиков Моисей Львович
«Никогда не думал, что августовские ночи под Москвой такие
холодные» - это из папиного письма. Часть, сформированная из
ополченцев Москвы, ночевала под открытым небом то ли в Туч-
ково, то ли под Нарофоминском - где-то на западе Московской
области. Оттуда и отправлено было письмо.
В 1941 году папе было за сорок. Он был беспартийный, невоенно-
обязанный (один глаз совсем не видел, повреждённый в детстве).
За десять лет до войны отец приехал в Москву из Минска, где за-
нимал высокий административный пост, был директором НИИ ги-
дрологии и гидрометрии. Работая в Минске, он предоставлял своим
сотрудникам возможность написать и защитить диссертации, чего не
мог делать для себя: административная работа поглощала время и силы.
Отец давно мечтал заниматься только своим делом - гидрологией.
В это время, в начале 30-х годов в Белоруссии начались аресты, ка-
савшиеся пока людей, занимавших высокие посты в республике…
Все эти десять лет в Москве он работал гидрологом в инженерном
отделе проектного института «Горстройпроект», откуда по велению
сердца ушёл в Ополчение в первые дни войны.
Часть формировалась в военкомате Киевского района Москвы,
прошла недельное обучение в походных условиях в ближайшем
Подмосковье. Выдали оружие - одна винтовка на троих и отправи-
ли на фронт под Москву.
Первые дни, недели, даже первые месяцы войны летели стремительно.
Ополчение двигалось на запад, война - на восток.
«Рассеяла» ополченцев моторизованная пехота армии Гудериана.
Одни оказались в плену, другие просто полегли.
За некоторое время до этого отца во главе группы из 30 человек
отправили с донесением в Москву. Шли лесами без компаса, ори-
ентируясь по приметам и чутью. Отцу пригодились навыки моло-
дости, вспомнились белорусские болота, многочасовые переходы
и работа «в поле». Путь тяжёлый. И многие просили привала.
Группа разделилась. Кто остался отдохнуть, тот там и остался.
С папой пошли лишь несколько человек, которые и дошли до Мо-
сквы 16 октября.
16 октября 1941 года враг был «у стен города».
День этот, 16 октября 1941 года стоил бы описания, если бы не
было так тяжко, горестно и даже стыдно его вспоминать.
Пригородные электрички ходили - не ходили, городской
транспорт сбился с ритма и направления или просто не работал.
Никого нельзя было найти на месте, и отдать донесение было
просто некому…
Паника…
Каким-то чудом или случаем добрался папа до Малаховки (от Мо-
сквы полчаса, если на электричке). Пришёл к дому своего двоюродного
брата (моего дяди Толи) на Красковском шоссе. Не знал, кого застанет.
Ещё в сентябре, когда уже полтора месяца шли бомбёжки, все обитате-
ли уехали в эвакуацию. Только няня уезжать категорически отказалась
и осталась одна в доме. Она-то и встретила папу вечером 16 октября,
усталого, грязного после всех дорог и мытарств, голодного.
Встретила, мало сказать, как родного.
Он умылся, кое-как поел и успел немного поспать. А няня за ночь
выстирала его грязную полувоенную одежду, верхнюю и нижнюю,
высушила утюгом… Утром проводила на войну «Масея Либови-
ча» - так она произносила папино имя.
А сама осталась «бедовать» дальше ещё на полтора года.
На следующий день, 17-го, всё немного поулеглось. Отец передал
донесение. В военкомате формировали строительную военную часть
(стройбат). Разбирались, как наилучшим образом использовать спе-
циалистов. При формировании стройбата отец был назначен техни-
ческим руководителем, как инженер (гидролог и строитель).
Официальному командиру надлежало при этом обеспечивать
снабжение материалами и рабочей силой, организовывать быт
и оборону.
Во всём же, что касается строительства объектов, следует слу-
шаться беспрекословно Лейвикова Моисея Львовича, «рядового,
необученного».
Папа писал нам с мамой часто, аккуратным разборчивым почерком.
Какие были письма! Долго хранились и пропали случайно, по-глупому.
Из писем или из последующих рассказов помнится многое.
Однажды - это было уже на Северном Кавказе - пока папа был
на работе, дом, где он жил, был уничтожен при обстреле, сметён
с лица земли. Придя вечером, он увидел, что дома нет - пустое
место.
Был эпизод (тоже на Кавказе), когда на повороте опрокинулась
и упала с обрыва машина, на которой ехала группа людей, в том чис-
ле и папа. Были пострадавшие…
Судьба берегла отца: он прошёл по войне без единого ранения, не
стреляя (он даже не умел стрелять).
Иногда в письмах были интересные рассказы. Например, о том,
как переселялись лягушки. Широкая, живая, прыгающая зелёная
полоса пересекала дорогу. Люди ждали, пропуская лягушек: куда
так организованно двигались, от чего убегали?
Папу демобилизовали (по медицинским показаниям) в начале
1944 года.
Хотели это сделать с направлением в Смоленск, хотя в армию он
попал из Московского Ополчения. Тогда Наркомзем РСФСР (На-
родный комиссариат земледелия) обратился в Народный комисса-
риат обороны с просьбой откомандировать демобилизуемого стар-
шего техника-лейтенанта Лейвикова М.Л. как одного из наиболее
квалифицированных специалистов по мелиорации, в распоряже-
ние Наркомзема.
Предстояли ремонтно-восстановительные работы на мелиора-
тивных системах в освобождённых областях страны.
Научные труды отца рядочком стоят на полке, толстые книж-
ки и тонкие. Гидрология, гидрометрия, реки Белоруссии… Среди
них - учебники. Над последним учебником он работал послед-
ние месяцы жизни. Он был издан и даже переведён на китайский
язык.
книга воспоминаний написана в 2008 г., издана в 2011 г.
Папа, Моисей Львович Лейвиков, родился в XIX-м веке, в декабре
1899 года. В 13 лет после «бармицвы» (совершеннолетие мальчи-
ка) в 1912 году он поехал в город Мстиславль поступать в гим-
назию. В Мстиславле жила его бабушка, которая, овдовев, ста-
ла «богатой женщиной», как считали в городе. Она согласилась
приютить внука и полгода кормить его, а потом пусть платит
за своё содержание.
С пяти лет папа учился в хедере, где изучал древнееврейский язык,
Тору и Талмуд, а русского языка не знал совершенно. Так замкнуто
жило местечко.
Однако сильное желание выбраться из бесперспективности ме-
стечковой жизни, да и недюжинные способности помогли ему за
полгода жизни у бабушки на её харчах овладеть русским языком
и сдать экзамены, преодолев процентную норму. Его приняли в гим-
назию. Деньгами от уроков, которые он уже мог давать местным
неучам, платил за своё содержание, продолжая жить у бабушки.
После окончания мстиславской гимназии папа учился в сельскохо-
зяйственном институте в Горках и окончил его по специальности
«гидрология». Этот же институт закончил и старший брат его
Мендель (Михаил Львович).
Оба брата были очень способными людьми, стремились к учёбе.
Дорога молодым после 1917 года была открыта, да и черта осед-
лости перестала существовать. В отличие от старших братьев,
младший, Янкель (Яков Львович), красивый парень, к учёбе не тянул-
ся и не воспользовался возможностью, которую давало время.
Окончив институт, папа много работал на болотах и реках Бело-
руссии. В моём раннем детстве, будучи ещё очень молодым, стал ди-
ректором научно-исследовательского института в Минске, где жила
наша семья.
Педантично через всю жизнь он пронёс своё еврейское имя. Хотя
все его знали как Моисея Львовича, во всех документах гордо и длин-
но написано: Мовша-Гирш Давидович-Лейбович.
продолжение (мама - о дедушке):
Лейвиков Моисей Львович
«Никогда не думал, что августовские ночи под Москвой такие
холодные» - это из папиного письма. Часть, сформированная из
ополченцев Москвы, ночевала под открытым небом то ли в Туч-
ково, то ли под Нарофоминском - где-то на западе Московской
области. Оттуда и отправлено было письмо.
В 1941 году папе было за сорок. Он был беспартийный, невоенно-
обязанный (один глаз совсем не видел, повреждённый в детстве).
За десять лет до войны отец приехал в Москву из Минска, где за-
нимал высокий административный пост, был директором НИИ ги-
дрологии и гидрометрии. Работая в Минске, он предоставлял своим
сотрудникам возможность написать и защитить диссертации, чего не
мог делать для себя: административная работа поглощала время и силы.
Отец давно мечтал заниматься только своим делом - гидрологией.
В это время, в начале 30-х годов в Белоруссии начались аресты, ка-
савшиеся пока людей, занимавших высокие посты в республике…
Все эти десять лет в Москве он работал гидрологом в инженерном
отделе проектного института «Горстройпроект», откуда по велению
сердца ушёл в Ополчение в первые дни войны.
Часть формировалась в военкомате Киевского района Москвы,
прошла недельное обучение в походных условиях в ближайшем
Подмосковье. Выдали оружие - одна винтовка на троих и отправи-
ли на фронт под Москву.
Первые дни, недели, даже первые месяцы войны летели стремительно.
Ополчение двигалось на запад, война - на восток.
«Рассеяла» ополченцев моторизованная пехота армии Гудериана.
Одни оказались в плену, другие просто полегли.
За некоторое время до этого отца во главе группы из 30 человек
отправили с донесением в Москву. Шли лесами без компаса, ори-
ентируясь по приметам и чутью. Отцу пригодились навыки моло-
дости, вспомнились белорусские болота, многочасовые переходы
и работа «в поле». Путь тяжёлый. И многие просили привала.
Группа разделилась. Кто остался отдохнуть, тот там и остался.
С папой пошли лишь несколько человек, которые и дошли до Мо-
сквы 16 октября.
16 октября 1941 года враг был «у стен города».
День этот, 16 октября 1941 года стоил бы описания, если бы не
было так тяжко, горестно и даже стыдно его вспоминать.
Пригородные электрички ходили - не ходили, городской
транспорт сбился с ритма и направления или просто не работал.
Никого нельзя было найти на месте, и отдать донесение было
просто некому…
Паника…
Каким-то чудом или случаем добрался папа до Малаховки (от Мо-
сквы полчаса, если на электричке). Пришёл к дому своего двоюродного
брата (моего дяди Толи) на Красковском шоссе. Не знал, кого застанет.
Ещё в сентябре, когда уже полтора месяца шли бомбёжки, все обитате-
ли уехали в эвакуацию. Только няня уезжать категорически отказалась
и осталась одна в доме. Она-то и встретила папу вечером 16 октября,
усталого, грязного после всех дорог и мытарств, голодного.
Встретила, мало сказать, как родного.
Он умылся, кое-как поел и успел немного поспать. А няня за ночь
выстирала его грязную полувоенную одежду, верхнюю и нижнюю,
высушила утюгом… Утром проводила на войну «Масея Либови-
ча» - так она произносила папино имя.
А сама осталась «бедовать» дальше ещё на полтора года.
На следующий день, 17-го, всё немного поулеглось. Отец передал
донесение. В военкомате формировали строительную военную часть
(стройбат). Разбирались, как наилучшим образом использовать спе-
циалистов. При формировании стройбата отец был назначен техни-
ческим руководителем, как инженер (гидролог и строитель).
Официальному командиру надлежало при этом обеспечивать
снабжение материалами и рабочей силой, организовывать быт
и оборону.
Во всём же, что касается строительства объектов, следует слу-
шаться беспрекословно Лейвикова Моисея Львовича, «рядового,
необученного».
Папа писал нам с мамой часто, аккуратным разборчивым почерком.
Какие были письма! Долго хранились и пропали случайно, по-глупому.
Из писем или из последующих рассказов помнится многое.
Однажды - это было уже на Северном Кавказе - пока папа был
на работе, дом, где он жил, был уничтожен при обстреле, сметён
с лица земли. Придя вечером, он увидел, что дома нет - пустое
место.
Был эпизод (тоже на Кавказе), когда на повороте опрокинулась
и упала с обрыва машина, на которой ехала группа людей, в том чис-
ле и папа. Были пострадавшие…
Судьба берегла отца: он прошёл по войне без единого ранения, не
стреляя (он даже не умел стрелять).
Иногда в письмах были интересные рассказы. Например, о том,
как переселялись лягушки. Широкая, живая, прыгающая зелёная
полоса пересекала дорогу. Люди ждали, пропуская лягушек: куда
так организованно двигались, от чего убегали?
Папу демобилизовали (по медицинским показаниям) в начале
1944 года.
Хотели это сделать с направлением в Смоленск, хотя в армию он
попал из Московского Ополчения. Тогда Наркомзем РСФСР (На-
родный комиссариат земледелия) обратился в Народный комисса-
риат обороны с просьбой откомандировать демобилизуемого стар-
шего техника-лейтенанта Лейвикова М.Л. как одного из наиболее
квалифицированных специалистов по мелиорации, в распоряже-
ние Наркомзема.
Предстояли ремонтно-восстановительные работы на мелиора-
тивных системах в освобождённых областях страны.
Научные труды отца рядочком стоят на полке, толстые книж-
ки и тонкие. Гидрология, гидрометрия, реки Белоруссии… Среди
них - учебники. Над последним учебником он работал послед-
ние месяцы жизни. Он был издан и даже переведён на китайский
язык.
книга воспоминаний написана в 2008 г., издана в 2011 г.