(no subject)
Предо мной, в застекленной офисной комнате, за столом на восемь мест, сидит хрупкость. Вечная кареглазая девочка, улыбкой мелодичной, меняющей тональность в зависимости от настроения. Изящна в движениях, повороте головы, том, как легко обхватывает тонкими руками колени и устремляет взгляд в зимний квадрат окна.
Каждый день она пьёт кофе из бумажного стаканчика, купленный в сетевом кафе на первом этаже стекло-металлического Дома Бизнеса, поднимается этажом или двумя выше в крохотные курительные комнатки, где почти невозможно дышать. Подумать только: это попытка испытать то же наслаждение чёрного с корицей и дымом Dunhill за столиком у витринного окна кафе. Но желание, скрючившееся в очень неудобной рабочей позе. Чудовищная метаморфоза.
И вот, в этой переговорной комнате, где обычно колют вопросами, тезисами по пунктам, струятся тёплые мысли, искреннее осуждение чёрствости. Её тревога за близкого человека, которого она по-братски любит, но, возможно, не спасёт от бездумного саморазрушения, почти видима. Вот она - перетянута тугой нитью через стол. И держим мы её так крепко, что случайно вошедший споткнётся, упадёт и даже больно ушёт лоб, донельзя забитый рутинной раздражённостью и мелкими делами.
***
Сколько волшебников потребуется, какую цену надо заплатить, чтобы хрупкость вернулась в уют Art Decо какого-нибудь ресторанчика на Гоголевском бульваре, не подсчитывала трупы минут, оставшихся до окончания рабочего дня, чтобы не боялась продрогнуть в том мире, где лучший друг может смеяться над твоей бедой и цинично заявлять, что выживает сильнейший.
03 февраля 2010