(no subject)
на этот номер иногда звонят,
там -реже- отзывается мой голос.
я нахожусь, потерян и помят,
на самом перепутье взлетных полос
июль стекает медом по спине
ты щупаешь отверстья на стене
и меряешь углы в своем окне,
как будто это помогает не
звонить кому-то не тому, не говорить
ненужные, неправильные вещи
пусть как угодно там, внутри, горит,
лишь только бы не сказывалось внешне.
на этот номер не звонят. горит окно.
иду по полу, по стене, свисаю с люстры.
все в этом механизме цело, но
как будто совместили минус с плюсом.
я улетаю не к тебе, а в сотни стран.
желанье быть везде сродни попытке
себя простить за то, что ты не там
где должен, где не ждут, где дверь закрыта.
все буквы и слова стекают в люк
я снова тороплюсь сбежать на юг
и много пью, и ничего не пью,
и город от жары разинул клюв.
ты превращаешься в ежа, читаешь вслух,
лежишь под люстрой, распластавшись на полу,
при встрече с близкими отдергиваешь руку.
мне не звонят. ты - не снимаешь трубку.
там -реже- отзывается мой голос.
я нахожусь, потерян и помят,
на самом перепутье взлетных полос
июль стекает медом по спине
ты щупаешь отверстья на стене
и меряешь углы в своем окне,
как будто это помогает не
звонить кому-то не тому, не говорить
ненужные, неправильные вещи
пусть как угодно там, внутри, горит,
лишь только бы не сказывалось внешне.
на этот номер не звонят. горит окно.
иду по полу, по стене, свисаю с люстры.
все в этом механизме цело, но
как будто совместили минус с плюсом.
я улетаю не к тебе, а в сотни стран.
желанье быть везде сродни попытке
себя простить за то, что ты не там
где должен, где не ждут, где дверь закрыта.
все буквы и слова стекают в люк
я снова тороплюсь сбежать на юг
и много пью, и ничего не пью,
и город от жары разинул клюв.
ты превращаешься в ежа, читаешь вслух,
лежишь под люстрой, распластавшись на полу,
при встрече с близкими отдергиваешь руку.
мне не звонят. ты - не снимаешь трубку.