Аркадий Штейнберг
* * *
Не пора ли, братцы, в самом деле,
Начиная лет с пяти-шести,
Снова наказания на теле
Для удобства граждан завести?
Примем это мудрое решенье,
Возродим здоровый русский кнут:
С ним легко любое прегрешенье
Искупить на месте в пять минут.
Сталин был отнюдь не демократом
И посмертно осужден не зря,
Обходился круто с нашим братом,
В тюрьмы заключал и лагеря.
Для чего бесхитростную тетку,
Что фарцует кофты и белье,
Умыкать от мужа за решетку
И баланду тратить на нее?
Чем швырять на ветер сотни тысяч,
Государству есть расчет прямой:
Лучше спекулянтку тут же высечь,
Справку дать и отпустить домой.
Лично я всегда стою за плети,
И теперь особенно стою,
Прочитав недавно в Литгазете
Некую идейную статью.
Выступлю публично в странной роли,
Свойственной призванью моему:
Я хочу, чтобы меня пороли,
Не сажая в лагерь и тюрьму.
Если я самоконтроль ослаблю,
Предпочту американский джаз,
Продуктовый магазин ограблю,
Невзначай женюсь в четвертый раз,
Буду шарить по чужим карманам
Или стану - Боже упаси! -
Абстракционистом окаянным
По прямым приказам БИ-БИ-СИ, -
Обращусь к властям я с просьбой скромной,
Чтоб меня отечески посек
Не специалист вольнонаемный,
А простой советский человек.
Пусть меня дерут не генералы,
Не славянофилы из жидков,
А природный православный малый -
Ярослав Васильич Смеляков.
Вы вовек другого не найдете
Ни в стихосложеньи, ни гульбе,
Коренной русак по крайней плоти, -
Гласно заявил он о себе.
Он не сноб, не декадент лощеный,
Так сказать, духовная родня,
Между прочим, бывший заключенный.
Я хочу, чтоб он порол меня.
Нам во имя равенства и братства,
Для внедренья правды и добра
Человечное рукоприкладство
Широко распространить пора.
1963 - 1964
КОРОЕДЫ
В непролазной буреломной чаще
Обитает испокон веков
Грамотный народец работящий,
Гильдия типографов-жуков.
Не успела плод запретный Ева
Надкусить, как тотчас же в раю
Жук-типограф на волокнах Древа
Выгрыз надпись первую свою.
По примеру пращура, доныне
Подвиг жизни каждого жука -
Выедать изгибы сложных линий
Литер нелюдского языка
И строчить на заболони бренной
С помощью природного резца
Подлинную хронику Вселенной
От ее верховья до конца.
Шестиногий Нестор неизвестный,
Скромный жесткокрылый Геродот,
Продвигаясь под корой древесной,
Летопись подобную ведет.
Так из года в год порой весенней
Сокровенный кодекс мировой
С каждой новой сменой поколений
Новой пополняется главой.
Цепь событий в связи их причинной,
Вплоть до наименьшего звена,
На скрижалях Библии жучиной
Всеохватно запечатлена.
В этих рунах ключ к последним тайнам,
Истолковано добро и зло;
То, что людям кажется случайным,
В них закономерность обрело.
Сущность бытия, непостоянство
Мирозданья, круг явлений весь,
Вещество, и время, и пространство
Формулами выражено здесь.
Наше суесловье, всякий промах
Утлой мысли, тщетность наших дел
В хартии дотошных насекомых
Внесены в особенный раздел.
Нами не решенные задачи,
Вера, не воскреснувшая впредь,
Истины, которые незрячий
Разум наш пытается прозреть,
Перечень грядущих судеб наших,
Приговоры Страшного Суда,
Судьбы звезд - горящих и погасших -
Внесены заранее сюда.
В книге, созидаемой во мраке,
Скрыта не одна благая весть,
Но ее загадочные знаки,
К сожаленью, некому прочесть, -
Нет у нас охоты и сноровки, -
За семью печатями она,
И не поддаются расшифровке
Эти нелюдские письмена.
10 сентября 1969, Грозино
* * *
Мы лишь бродяги на земле,
Мы только странники.
Свистя, хожу навеселе,
Немного пьяненький,
Немного пьяненький,
Слегка обиженный,
Слегка обиженный,
Не бритый-стриженный.
Я сигаретой плащ прожег,
Скидаю с плеч его.
Так выпить хочется, дружок,
Но выпить нечего!
И выпить нечего,
И нету курева,
И нету курева
У Мишки Гурьева!
И мучит дурь его.
Мы одиночки-москвичи,
Отцы-пустынники,
Нас полечили бы врачи,
Да нету клиники,
Одни рецептики
Да антисептики,
Бумаги-справочки
Да печки-лавочки.
Ночами пусто на Руси -
Глухая просека.
Ни пешехода, ни такси,
Ни даже песика,
Ни духа псиного
И ни бензинного,
Ни человечьего, -
И выпить нечего.
Прожженный плащ скидаю с плеч,
Устали косточки,
Хочу немедленно прилечь
На перекресточке...
(Начало 1980-х)
* * *
Я не был никому врагом,
А это очень плохо,
Особенно когда кругом
Враждебная эпоха.
[1960-е]
* * *
Мы за рифму, за полный порядок,
Чтобы звезд не хватать с потолков,
За косые линейки тетрадок
Для писанья примерных стишков.
* * *
Залепила мне губы печать,
Заставляет меня замолчать,
Запечатан мой рот сургучом,
Не раскрыть мне его нипочем.
* * *
Фронтовики, наденьте ордена!..
А что же я надену? Вот те на!
Я смолоду покрасоваться рад,
Но у меня от всех моих наград
Осталась только тень, осколок тьмы -
Квитанция Лефортовской тюрьмы.
* * *
Если погашена лампа и вновь зажжена,
Прежним ли пламенем, новым ли светит она?..
СТИХИ, СОЧИНЕННЫЕ ВО СНЕ НОЧЬЮ НА 13 МАРТА 1981 Г.
В белесом густом тумане
Лесной тропой
Скользят бесшумные лани
На водопой...
(1981)
-------
Штейнберг Аркадий Акимович (1907 - 1984). Поэт, художник, переводчик.
Источники:
А. Штейнберг. К верховьям. - Собрание стихов. (Сост. В. Перельмутер.) М.: Совпадение, 1997.
Фактически тот же сборник в сети: http://www.vekperevoda.com/books/steinberg/index.htm .
Фрагменты, экспромты, наброски. http://www.utoronto.ca/tsq/23/A-SH_stihi.shtml
"Не пора ли, братцы, в самом деле..."
В статье В. Перельмутера "Фрагменты о Штейнберге" чуть более ранняя датировка и пояснение: "В шестьдесят втором, после хрущевского дебоша в Манеже и дальнейших его разборок с художниками, писателями, музыкантами, на верноподданническую - антиформалистскую - статью Смелякова в «Литературке» откликнулся..." (этим стихотворением).
Напоминаю, что в рубрике " antologiya" я, как правило, помещаю стихотворения 1950 - 2000 гг.