TV через кривые очки
Судя по всему, с возвращением Путина в кресло президента схватка наверху далеко не завершилась. Об этом свидетельствует необычная активность "улицы", которую только идиоты могут приписывать влиянию пламенных призывов Тютюкина и Собчак, мемам Зильбельтруда и Онального или разочарованию от несостоявшегося продолжения карьеры глуповатого
местоблюстителя. То, что это типичная "элитная" интрига, говорит факт участия в "бузе" исключительно представителей "креативного класса", поначалу опрометчиво назвавших себя "норковыми шубами". Теперь, спохватившись, это компрометирующее название стараются больше не употреблять, заменив его неопределённо-демократичным выражением "рассерженные горожане". По сути дела ничего эта замена не изменила, так как мало-мальски пристальный взгляд обнаруживает, что "рассерженными" оказались только представители узкого круга интеллектуальной обслуги столичного олигархата, так сказать, их современные кастелянши, конюхи, лакеи, шуты и предсказатели. Ирина Петровская, выступающая на "Эхе врага" с недельным обозрением телевизионных программ, как раз и является одной из таких кастелянш. Её обязанности не слишком сложны: выбрать из огромного телевизионного потока то немногое, что соответствует принятым на "Эхе" критериям достойности, и свалить всё остальное в мусорную кучу. А поскольку, как ею было сказано грузинскому каналу "ПИК":
... телевидение Pоссии - это зона свободная от здравого смысла...
то в мусор идёт почти всё. Остаются только часто повторяемые "Эхом" имена и названия, как то: Познер, Дзядко, Собчак, канал "Дождь", Берман или, вот ещё, молоденькая бывшая судья Юлия Сазонова, недавно порадовавшая эховских аддиктов порцией судебных разоблачений. Плюс похвалы мерзотам Сванидзе, сопровождаемые вздохами, что "нашему народу" не дано его понять. Плюс ставший на старости лет очень революционным Жванецкий с репризой про птиц, не летавших в день инаугурации Путина. Это немногое и перетиралось в сегодняшнем "Человеке из телевизора" двумя "креативицами" - выползшей из "Свободы" змеёй Лариной и угрюмой дамой Петровской, больше похожей...
не на телекритика, а на Нонну Мордюкову в роли Клавдии Вавиловой из фильма "Комиссар". Предвзятость их увлеченного токования обнаруживалась во всём, но лучше всего она проявилась при обсуждении эфира "Собчак живьём" с Лимоновым. Мне и раньше казалось чем-то нелепым попытки гламурной дивы, растиражировавшей в Интернете свои фотографии ню, заявить себя на авансцене политического действия. Тем более, что из всех её многочисленных выступлений так и осталось неясным, что ей в действительности нужно. Единственный раз, когда от неё был получен вразумительный ответ, это прошедшая как-то незамеченной беседа с ней Шевченко, когда на прямой вопрос, что она хочет, Собчак ответила: "Хочу, чтобы не надо было ездить в Париж. Чтобы Париж был здесь". И с этой куриной по глубине смысла идеей она полезла трясти зубра революции Лимонова, кокетливо и с обволакивающими нотками в голосе вопрошая, почему он ещё не на "Баррикадной". Повторенный много раз этот вопрос в конце концов вывел мэтра из себя, он обозлился и на очередной вопрос ведущей, как снискать его расположение, грубо ответил: "Лижи ботинок". И вот это всё наши дамы назвали "достойным выходом Собчак из ситуации". Впрочем, мнение Лимонова о том же самом, опубликованное в его ЖЖ, мне представляется значительно более верным:
... Что я о ней теперь думаю, после передачи? До передачи я слышал невероятные мнения, исходящие, впрочем, из лагеря буржуазии. "Ксения Собчак - политик нового поколения, вместе с Удальцовым и Навальным." Хвалили также её ум. Ух ты! Во, как! Политик? Я обнаружил у нее интеллект пэтэушницы и наглость избалованной дочки папы и мамы из vip-ов... Признаюсь, что во время передачи я чувствовал к Собчак самую настоящую классовую ненависть старого парня, начавшего жизнь в рабочем поселке и работавшего на харьковских заводах. Сам был удивлен тем, как легко ненависть эта во мне всплыла. Вот так, господа! Ваши кумиры - не мои идолы...
В общем, не получилось. Смешно, когда, не переодевшись после светского раута, бегут на баррикады.