Узбекистан. Шелковый путь и высохшее море
Оригинал взят у kampinski в Узбекистан. Шелковый путь и высохшее море
Команда continent expedition отправилась в солнечный Узбекистан, преодолев тысячу километров Великого шелкового пути от древнего Самарканда до поселка Муйнак, который когда-то стоял на берегу Аральского моря, где теперь лишь остовы ржавых кораблей на высохшем дне напоминают об экологической катастрофе.
статья написана для журнала:
.
Яркое среднеазиатское солнце палило пролетающую за окном степь. Машину трясло на плохой дороге, то и дело вырывая меня из дремоты. Последние несколько дней почти без сна смешались в один сплошной восточный орнамент из рассветов, закатов, древних городских стен, шумных улиц и пыльных дорог. Мимо проносились унылые поселки с панельными домами. Архитектурное наследие «страны советов» плохо сочеталось с романтичными иллюстрациями, которыми пестрила наша туристическая карта Узбекистана.
.
Горячий воздух дрожал вдалеке и казалось там вот-вот появятся вереницы верблюдов с утомленными солнцем караванщиками. Великий шелковый путь, артерией связывал цивилизации еще до рождения Христа.
Много веков подряд разветвленная сеть торговых путей служила средством диалога между цивилизациями Востока и Запада, от Китая и Индии на востоке, Персии и Аравии на юге до Европейского мира на западе и Волгой и Сибирью на севере на пути следования караванов, среди песков и бескрайних степей образовывались цветущие города, шумевшие разноязычными восточными базарами.
За контроль над участками этих путей было пролито немало крови. Приходил сюда и Александр Македонский со своей, уже уставшей от долгого пути, армией. Женившись на Роксане дочери вождя Бактрии, на территории современного Самарканда, он на какое то время установил контроль над регионом.
Хотя античные авторы, как правило, предполагали, что брак был заключён по любви, этот союз позволил привлечь местную аристократию на сторону царя. В 6 веке н.э. из степей появились западные турки, которые принесли с собой Ислам и письменность. Когда турки отошли в более зеленые места, Персия с установила свою власть, до тех пор, пока Чингисхан и его орды не вторглись на территорию страны. С появлением жестокого правителя Тамерлана (Тимура) в 14 веке, Узбекистан снова стал преуспевающим, а Самарканд стал процветающей исламской столицей.
Сейчас Самарканд больше похож на открытки восьмидесятых годов. Советская власть, установившаяся в начале века, оставила неизгладимый отпечаток своеобразной архитектурой. И время здесь будто бы застряло в той эпохе. По широким проспектам проезжают одинаковые белые машины местной сборки, на редких многоквартирных домах выложены стилизованные полотна из мозаики и плитки. Рядом с угловатыми административными зданиями разбиты цветники, а по заросшим травой дорожкам в парках бегают босоногие дети, купающиеся в фонтанах.
В аэропорту Самарканда нас встречал местный целитель - Бахадыр. Лет двенадцать назад он обнаружил у себя удивительный дар, исцелять людей битьем. Именно после драк приходили к Бахадыру побитые им противники с благодарностями. С тех пор дом его не пустеет. Лечит он уже, конечно, не кулаками, а помощью своего молоточка ставит на ноги больных и травмированных.
Трехэтажный дом Бахатыра стоял в конце узкой извилистой улицы. Перед машиной стайки детей бросались врассыпную прижимаясь к стенам домов.
Нас гостеприимно встретила мама Бахатыра, накрыв на стол, который к слову сказать был обыкновенным пластиковым с такими же стульями, такую нехитрую мебель можно встретить во многих домах в Узбекистане, вне зависимости от уровня достатка семьи.
Так же почти в каждом доме вас скорее всего накормят пловом, лепешками, мантами или самсой. Пьют в Узбекистане в основном чай, а зерновой кофе нам удалось встретить только в хорошем ресторане, рассчитанном на туристов, который впрочем по московским меркам оказался совсем недорогим, как и все остальное в Узбекистане. Вообще вся местная система денежного оборота показалась забавной и непривычной. Самая большая по номиналу купюра (тысяча сумов) - это около десяти рублей, поэтому все носят с собой огромные пачки денег,
которые можно получить в обмен на рубли исключительно на рынках из рук кричащих и толкающихся местных «банкиров». Все же крупные суммы озвучивают в долларах. Как например цены за такси, которое придется взять что бы поехать на другой конец страны, потому что аренда автомобилей в Узбекистане отсутствует в принципе. До крупных городов можно добраться по железной дороге, но там все равно придется брать такси, что бы уехать дальше. При совершении любых денежных операций туристам нужно держать ухо востро и естественно торговаться, желательно крича и ругаясь настаивать на своем,
хотя и это скорее всего не убережет вас от того, что цена на такси в конце пути окажется выше, чем оговоренная вначале. Как в анекдоте «Залезть на верблюда - пять долларов, слезть - пятнадцать» Но, тем не менее, с помощью таксистов можно и сэкономить, например для того, что бы посетить достопримечательности в городах после закрытия можно найти знающего таксиста, который за скромное вознаграждение договориться со смотрителями. А посещать медресе (так назывались местные учебные заведения) и гробницы на рассвете или ночью без туристов гораздо приятнее и интереснее.
Так удалось нам посмотреть на ночной Самарканд, заглянуть в Обсерваторию Улугбека с сохранившейся
подземной частью секстанта Фахри - главного инструмента обсерватории.
Зашли мы под покровом ночи по темным коридорам и в гробницу Тамерлана, о которой ходит много легенд и историй о проклятие тому, кто потревожит дух великого Тимура. Самая известная из них произошла в 1941 году, когда после вскрытия советскими археологами могилы на следующий же день началась Великая отечественная война.
В красивом мавзолее Биби-Ханым под накрапывающим дождиком мы бродили на цыпочках мимо многочисленных усыпальниц, стараясь не тревожить предков,
а после просили удачи в мечети Хазрат Хызра у пророка Хидра, который по преданию является покровителем купцов и путешественников. Впрочем кого еще можно было встретить в этих краях кроме купцов-путешественников?
В конце ночной экскурсии нам предложили дождаться рассвета и подняться на минарет одного из медресе на площади Регистан - главной достопримечательности города.
После нескольких дней в Самарканде мы выдвинулись дальше на запад, на пути к высохшему Аралу стояли древние стены Бухары и Хивы.
Бухара встретила нас пестрым восточным базаром и полуденным зноем, от которого можно спрятаться в тени каменных колонн внутренних двориков медресе, либо под зонтом в кафе у фонтана, как кому больше нравится. Нам понравилось бродить по дворикам и узким прилегающим улицам с редкими прохожими.
В Хиву заехали на рассвете, еще до открытия сувенирных лавок и наплыва любопытных европейских туристов с камерами наперевес, мы забрались на стены крепостного холма внутреннего города Ичан-Кала,
в котором сосредоточены все основные исторические постройки. Солнце едва задевало верхушки извилистых зубчатых стен и минаретов, все вокруг было пропитано древностью. О том, что мы не в пятнадцатом веке напоминали лишь редкие автомобили и торчащие из домов антенны.
По преданию сын библейского Ноя приказал выкопать тут колодец Хейвак, вокруг которого и вырос город. Вода в этом колодце имела необыкновенный вкус.
Хива стала столицей большого древнего государства Хорезм после того как от река Амударья отступила от прежней столицы Гургандж (современный Ургенч), вообще эта река меняла свое русло несколько раз, обрекая города и поселения на вымирание. Но если о достоверности этой теории историки спорят до сих пор, то достоверность высохшего Аральского моря вполне очевидно предстала перед глазами, когда наша машина подкатила к смотровой площадке в Муйнаке.
Советская власть принесла в Узбекистан не только несвойственную архитектуру, русский язык и самих собственно русских, но и промышленность. В том числе и хлопковую. В небывалых масштабах. Ради которых и забиралась вода из двух главных водных артерий страны - рек Амурдарьи и Сырдарьи, а обратно в реки сливались с хлопковых полей пестициды другие химикаты. До обмеления Аральское море было четвертым по величине в мире. С шестидесятых годов море отступило на сотни километров, остров Возрождения соединился с материком. На этом острове располагалась советская биохимическая лаборатория которая испытывала бактериологическое оружие. Ученые опасаются, что теперь возбудители сибирской язвы, чумы, оспы и прочих опасных заболеваний могут быть разнесены грызунами в другие регионы. Хотя трудностей тут и так хватает: вода из местных источников непригодна для питья из-за пестицидов, всякая промышленность замерла, люди мигрируют кто куда, а местные дети прежде всего выпрашивают у туристов не денег а воды.
Дно высохшего моря зарастает потихоньку у берега колючим кустарником, который жует отмахиваясь от слепней и мух местный скот.
Пройдя чуть дальше ноги начинают ломать пласты белой соленой корки. Ржавые громадины кораблей пестрят надписями на узбекском, который в 93 г перешел с кириллицы на латинский алфавит, но временами русские слова еще появляются в печати и на стенах, хотя молодежь по-русски говорит уже редко.
Мы пробыли в Муйнаке до самой ночи, повсюду нас встречал упадок, разруха и нищета.
А с наступлением темноты ко всему еще прибавились ненасытные полчища комаров, откуда им тут взяться мы так и не поняли.
Просто стоять и ждать у фотоаппарата конца длинной выдержки было невозможно и приходилось прыгать вокруг, махать руками, исполняя странный ритуальный танец вокруг возвышающихся силуэтов, напоминающих в темноте останки доисторических китов. Поплясав так полчасика мы поспешили ретироваться. Обернувшись на последок со смотровой на распростертый внизу марсианский пейзаж нахлынуло ощущение бренности и хрупкости бытия.
Нет больше ни древних царств с богатыми столицами, ни шумного бескрайнего моря, ни Шелкового пути, ни советской власти, все исчезло и превратилось в пыль, в песок, в соленую пустыню где только ветер катает перекати поле.
А машина тем временем уже несла нас обратно тысячу километров по ночной дороге в аэропорт, откуда еще несколько тысяч нес самолет в прохладный дождливый Петербург, который после шумного, пестрого, жаркого Востока показался слишком уж спокойным, цивилизованным и меланхоличным.
Команда continent expedition отправилась в солнечный Узбекистан, преодолев тысячу километров Великого шелкового пути от древнего Самарканда до поселка Муйнак, который когда-то стоял на берегу Аральского моря, где теперь лишь остовы ржавых кораблей на высохшем дне напоминают об экологической катастрофе.
статья написана для журнала:
.
Яркое среднеазиатское солнце палило пролетающую за окном степь. Машину трясло на плохой дороге, то и дело вырывая меня из дремоты. Последние несколько дней почти без сна смешались в один сплошной восточный орнамент из рассветов, закатов, древних городских стен, шумных улиц и пыльных дорог. Мимо проносились унылые поселки с панельными домами. Архитектурное наследие «страны советов» плохо сочеталось с романтичными иллюстрациями, которыми пестрила наша туристическая карта Узбекистана.
.
Горячий воздух дрожал вдалеке и казалось там вот-вот появятся вереницы верблюдов с утомленными солнцем караванщиками. Великий шелковый путь, артерией связывал цивилизации еще до рождения Христа.
Много веков подряд разветвленная сеть торговых путей служила средством диалога между цивилизациями Востока и Запада, от Китая и Индии на востоке, Персии и Аравии на юге до Европейского мира на западе и Волгой и Сибирью на севере на пути следования караванов, среди песков и бескрайних степей образовывались цветущие города, шумевшие разноязычными восточными базарами.
За контроль над участками этих путей было пролито немало крови. Приходил сюда и Александр Македонский со своей, уже уставшей от долгого пути, армией. Женившись на Роксане дочери вождя Бактрии, на территории современного Самарканда, он на какое то время установил контроль над регионом.
Хотя античные авторы, как правило, предполагали, что брак был заключён по любви, этот союз позволил привлечь местную аристократию на сторону царя. В 6 веке н.э. из степей появились западные турки, которые принесли с собой Ислам и письменность. Когда турки отошли в более зеленые места, Персия с установила свою власть, до тех пор, пока Чингисхан и его орды не вторглись на территорию страны. С появлением жестокого правителя Тамерлана (Тимура) в 14 веке, Узбекистан снова стал преуспевающим, а Самарканд стал процветающей исламской столицей.
Сейчас Самарканд больше похож на открытки восьмидесятых годов. Советская власть, установившаяся в начале века, оставила неизгладимый отпечаток своеобразной архитектурой. И время здесь будто бы застряло в той эпохе. По широким проспектам проезжают одинаковые белые машины местной сборки, на редких многоквартирных домах выложены стилизованные полотна из мозаики и плитки. Рядом с угловатыми административными зданиями разбиты цветники, а по заросшим травой дорожкам в парках бегают босоногие дети, купающиеся в фонтанах.
В аэропорту Самарканда нас встречал местный целитель - Бахадыр. Лет двенадцать назад он обнаружил у себя удивительный дар, исцелять людей битьем. Именно после драк приходили к Бахадыру побитые им противники с благодарностями. С тех пор дом его не пустеет. Лечит он уже, конечно, не кулаками, а помощью своего молоточка ставит на ноги больных и травмированных.
Трехэтажный дом Бахатыра стоял в конце узкой извилистой улицы. Перед машиной стайки детей бросались врассыпную прижимаясь к стенам домов.
Нас гостеприимно встретила мама Бахатыра, накрыв на стол, который к слову сказать был обыкновенным пластиковым с такими же стульями, такую нехитрую мебель можно встретить во многих домах в Узбекистане, вне зависимости от уровня достатка семьи.
Так же почти в каждом доме вас скорее всего накормят пловом, лепешками, мантами или самсой. Пьют в Узбекистане в основном чай, а зерновой кофе нам удалось встретить только в хорошем ресторане, рассчитанном на туристов, который впрочем по московским меркам оказался совсем недорогим, как и все остальное в Узбекистане. Вообще вся местная система денежного оборота показалась забавной и непривычной. Самая большая по номиналу купюра (тысяча сумов) - это около десяти рублей, поэтому все носят с собой огромные пачки денег,
которые можно получить в обмен на рубли исключительно на рынках из рук кричащих и толкающихся местных «банкиров». Все же крупные суммы озвучивают в долларах. Как например цены за такси, которое придется взять что бы поехать на другой конец страны, потому что аренда автомобилей в Узбекистане отсутствует в принципе. До крупных городов можно добраться по железной дороге, но там все равно придется брать такси, что бы уехать дальше. При совершении любых денежных операций туристам нужно держать ухо востро и естественно торговаться, желательно крича и ругаясь настаивать на своем,
хотя и это скорее всего не убережет вас от того, что цена на такси в конце пути окажется выше, чем оговоренная вначале. Как в анекдоте «Залезть на верблюда - пять долларов, слезть - пятнадцать» Но, тем не менее, с помощью таксистов можно и сэкономить, например для того, что бы посетить достопримечательности в городах после закрытия можно найти знающего таксиста, который за скромное вознаграждение договориться со смотрителями. А посещать медресе (так назывались местные учебные заведения) и гробницы на рассвете или ночью без туристов гораздо приятнее и интереснее.
Так удалось нам посмотреть на ночной Самарканд, заглянуть в Обсерваторию Улугбека с сохранившейся
подземной частью секстанта Фахри - главного инструмента обсерватории.
Зашли мы под покровом ночи по темным коридорам и в гробницу Тамерлана, о которой ходит много легенд и историй о проклятие тому, кто потревожит дух великого Тимура. Самая известная из них произошла в 1941 году, когда после вскрытия советскими археологами могилы на следующий же день началась Великая отечественная война.
В красивом мавзолее Биби-Ханым под накрапывающим дождиком мы бродили на цыпочках мимо многочисленных усыпальниц, стараясь не тревожить предков,
а после просили удачи в мечети Хазрат Хызра у пророка Хидра, который по преданию является покровителем купцов и путешественников. Впрочем кого еще можно было встретить в этих краях кроме купцов-путешественников?
В конце ночной экскурсии нам предложили дождаться рассвета и подняться на минарет одного из медресе на площади Регистан - главной достопримечательности города.
После нескольких дней в Самарканде мы выдвинулись дальше на запад, на пути к высохшему Аралу стояли древние стены Бухары и Хивы.
Бухара встретила нас пестрым восточным базаром и полуденным зноем, от которого можно спрятаться в тени каменных колонн внутренних двориков медресе, либо под зонтом в кафе у фонтана, как кому больше нравится. Нам понравилось бродить по дворикам и узким прилегающим улицам с редкими прохожими.
В Хиву заехали на рассвете, еще до открытия сувенирных лавок и наплыва любопытных европейских туристов с камерами наперевес, мы забрались на стены крепостного холма внутреннего города Ичан-Кала,
в котором сосредоточены все основные исторические постройки. Солнце едва задевало верхушки извилистых зубчатых стен и минаретов, все вокруг было пропитано древностью. О том, что мы не в пятнадцатом веке напоминали лишь редкие автомобили и торчащие из домов антенны.
По преданию сын библейского Ноя приказал выкопать тут колодец Хейвак, вокруг которого и вырос город. Вода в этом колодце имела необыкновенный вкус.
Хива стала столицей большого древнего государства Хорезм после того как от река Амударья отступила от прежней столицы Гургандж (современный Ургенч), вообще эта река меняла свое русло несколько раз, обрекая города и поселения на вымирание. Но если о достоверности этой теории историки спорят до сих пор, то достоверность высохшего Аральского моря вполне очевидно предстала перед глазами, когда наша машина подкатила к смотровой площадке в Муйнаке.
Советская власть принесла в Узбекистан не только несвойственную архитектуру, русский язык и самих собственно русских, но и промышленность. В том числе и хлопковую. В небывалых масштабах. Ради которых и забиралась вода из двух главных водных артерий страны - рек Амурдарьи и Сырдарьи, а обратно в реки сливались с хлопковых полей пестициды другие химикаты. До обмеления Аральское море было четвертым по величине в мире. С шестидесятых годов море отступило на сотни километров, остров Возрождения соединился с материком. На этом острове располагалась советская биохимическая лаборатория которая испытывала бактериологическое оружие. Ученые опасаются, что теперь возбудители сибирской язвы, чумы, оспы и прочих опасных заболеваний могут быть разнесены грызунами в другие регионы. Хотя трудностей тут и так хватает: вода из местных источников непригодна для питья из-за пестицидов, всякая промышленность замерла, люди мигрируют кто куда, а местные дети прежде всего выпрашивают у туристов не денег а воды.
Дно высохшего моря зарастает потихоньку у берега колючим кустарником, который жует отмахиваясь от слепней и мух местный скот.
Пройдя чуть дальше ноги начинают ломать пласты белой соленой корки. Ржавые громадины кораблей пестрят надписями на узбекском, который в 93 г перешел с кириллицы на латинский алфавит, но временами русские слова еще появляются в печати и на стенах, хотя молодежь по-русски говорит уже редко.
Мы пробыли в Муйнаке до самой ночи, повсюду нас встречал упадок, разруха и нищета.
А с наступлением темноты ко всему еще прибавились ненасытные полчища комаров, откуда им тут взяться мы так и не поняли.
Просто стоять и ждать у фотоаппарата конца длинной выдержки было невозможно и приходилось прыгать вокруг, махать руками, исполняя странный ритуальный танец вокруг возвышающихся силуэтов, напоминающих в темноте останки доисторических китов. Поплясав так полчасика мы поспешили ретироваться. Обернувшись на последок со смотровой на распростертый внизу марсианский пейзаж нахлынуло ощущение бренности и хрупкости бытия.
Нет больше ни древних царств с богатыми столицами, ни шумного бескрайнего моря, ни Шелкового пути, ни советской власти, все исчезло и превратилось в пыль, в песок, в соленую пустыню где только ветер катает перекати поле.
А машина тем временем уже несла нас обратно тысячу километров по ночной дороге в аэропорт, откуда еще несколько тысяч нес самолет в прохладный дождливый Петербург, который после шумного, пестрого, жаркого Востока показался слишком уж спокойным, цивилизованным и меланхоличным.