Фаттах Шодиев: «Я так хотел привезти её в Москву»
Замечательная выставка кимоно проходит в эти дни в Москве в Манеже. Получив приглашение Ассоциации выпускников МГИМО, я решил пойти. Организовал выставку Международный фонд Шодиева. Сам Фаттах Шодиев окончил МГИМО в 1976 г., в год моего рождения. Маленькая деталь - закончил с красным дипломом, а что такое японская кафедра и первый японский с его двумя алфавитами - объяснять не надо. Чтобы быть отличником, надо просто адски трудиться.
Шодиев много лет проработал в Японии. Причем трудился там в советское время, когда требования к дипломатам, разведчикам и сотрудникам торгпредств были крайне высоки. Неудивительно, что он сроднился с этой страной.
Дипломаты - традиционно ценители прекрасного. Сначала поневоле (надо обеспечивать культурную программу делегаций), а потом втягиваются. Вот и маленький музей возле священной горы Фудзи как-то попал в орбиту интересов российского посольства. Построил этот музей-мастерскую легендарный японский мастер Итику Кубота. Необыкновенный дом с куполом из цельных кипарисовых бревен, из окон открываются великолепные виды. Но главным богатством хозяина были роскошные кимоно.
В 1980-е и в 1990-е мастер Кубота стал знаменит на весь мир. Его выставки с огромным успехом проходили в Соединенных Штатах. А вновь открытая и возрожденная им древняя техника производства кимоно итику-цудзигахана вызывала восхищение по всей Японии. Однако мастер умер… и уже в 2010 году музей хотели распродать по частям. И в этом было что-то грибоедовское: «Амуры и Зефиры все распроданы по одиночке»... Но музейную коллекцию покойного мастера выкупил Фаттах Шодиев. Выкупил целиком, до начала распродажи. Даже страшно представить, в какую сумму обошлась эта покупка. Но это и не просто благотворительность в деле спасения уникальной коллекции. Это вполне расчетливая инвестиция в искусство. Сколько стоит панорама Бородинской битвы или собрание ювелирных яиц Фаберже? Это бесценные вещи! И коллекция кимоно Куботы - ценность одного порядка. Глядя на эти кимоно по отдельности, вспоминаешь императорские наряды времен Ивана Грозного или роскошные платья Елизаветы Петровны… А если вместе… То на ум приходят диорамы (круговые картины) Сталинградская битва в Волгограде и Невский пятачок в Шлиссельбурге. Ну, или версальские роскошные гобелены времен Людовика XV. Но отличие в том, что французские гобелены давно выцвели, а кимоно Куботу поражают буйством красок.
Коллекция Куботу достойна Эрмитажа. Кстати, там японское искусство занимает огромный зал. Даже самые простые кимоно Куботу - это не экспрессионизм, у него нет минимализма, столь свойственного художникам нового времени. Каждое кимоно - это сотни, это тысячи маленьких деталей, красок, стяжек и штрихов. На каждое можно смотреть подолгу - любоваться и медитировать. Хотя… многим работам позавидовал бы и Моне, и Малевич.
Возможны ли сегодня подобные кимоно? Современные технологии позволяют производить сколько угодно ткани, любых форм, цветов и расцветок. А кимоно все равно редкость, и настоящее кимоно - это ручная авторская работа.
Во-первых, материал. Это шелк, причем особый вид шелка. Натуральный шелк - крайне трудоемок для производства, а тут еще нужен большой цельный кусок, из которого создается кимоно. А оно делается из единого куска драгоценной ткани.
Шелк - удивительный материал. Моя бабушка тоже много шила, создавала прекрасные платья. Помню, как в детстве, собирал тряпочки после кроя. И вот она подарила мне платочек из настоящего китайского шелка. По ее мнению, шелк формирует в ребенке спокойный характер, способствует гармоничному развитию, улучшает координацию движений и восприимчивость, помогает снимать стрессы. Красота кимоно Куботу начинается как раз с волшебного материала.
Во-вторых, способ ношения. Ведь в повседневной жизни человек не будет носить кимоно. Лишь по особым случаям. Но Куботу попытался опровергнуть это утверждение. На его модных показах его авторские кимоно носили женщины, причем в современной обуви, в сандалиях на элегантных каблуках.
Я не удивлюсь, что в скором времени в России появится мода на кимоно. Ведь наша страна стала европейским лидером по числу ресторанов японской кухни, во многих видах традиционно японских боевых искусств наши спортсмены достигают вершин мастерства. Возможно, в скором времени в гардеробе каждой россиянки из среднего и высшего общества появится и заветное кимоно. Хотя кимоно - мужская одежда. Халат и халат. Но в исполнении Куботы кимоно - это халат, достойный бухарского эмира или фельдмаршала-фаворита Григория Потемкина. Впрочем, взглянув на коллекцию, возникает желание не надевать, а любоваться, бесконечно.
Открывали выставку Чрезвычайный и полномочный посол Японии в России г-н Тикахито Харада и хозяин выставки, совладелец холдинга ENRC PLC Фаттах Шодиев. Посол на приличном русском языке сделал подробный экскурс в японское искусство. Слушатели - а среди них было много видных дипломатов и зарубежных гостей - встретили выступление аплодисментами.
Дама, представлявшая администрацию «Манежа», характеризуя выставку, подобрала довольно точный образ. «На днях в Москву в Храм Христа Спасителя привозили Дары Волхвов. И так совпало, что теперь мы открываем эту уникальную выставку в Манеже, и это тоже как дары в храме искусства». И, действительно, коллекция Куботы словно необыкновенный дар, сакральный, чистый, невероятной мощи, нечто воплощающее и преображающее вселенную.
«Манеж» - одно из излюбленных московской публикой мест проведения знаковых культурных выставок. Кстати, именно здесь полвека назад советский генсек Никита Хрущев резко раскритиковал современное искусство. Но это в прошлом: тот Манеж утонул в пламени пожара марта 2004 года, которые стали декорацией триумфального входа в Кремль Владимира Путина в день его блистательной победы на его вторых президентских выборах. Возрожденный Манеж по роскоши и по комфорту является одной из самых престижных мировых площадок для экспонирования. Но хотя до полумиллиона человек ежедневно проходят через площадь и улицы рядом с Манежем, здесь нет случайных людей, сюда приходят только истинные ценители красоты и искусства.
«Манеж» с его огромными цельными кедровыми балками и деревянными потолками, с его оформлением в стиле ампир казался гармоничной декорацией для работ мастера Куботы. Своего рода продолжением того музея из городка Кавагути, откуда коллекция была привезена в Москву. Искусство императорской Японии в пространстве огромного зала времен императорской России дало необыкновенное сочетание. Выставка заняла главный зал, весь верхний ярус. И кимоно не растворялись, а наоборот, подчиняли, сформировали невероятное пространство. Кимоно будто звезды и галактики уходили в бесконечность вселенной Манежа. Выставка называется «Преображение кимоно: искусство Итику Куботы», но правильнее бы ее было назвать «Преображение кимоно: преображение Вселенной».
Фаттах Шодиев в приветственном слове поблагодарил тех, кто помогал ему с организацией выставки и транспортировкой драгоценных экспонатов. Он упомянул, что открыл для себя этот музей по приглашению нашего посла в Японии в 1990-е Алексея Николаевича Панова, который был его учителем в институтские годы.
«Когда я впервые посетил эту выставку, я был очарован этими произведениями и уникальностью технологии, которую Итику Кубота заботливо смог восстановить», - говорит Шодиев. - «Я часто ее посещал, приезжая в Японию, и вот однажды услышал о том, что музей находится на грани банкротства и коллекция подлежит распродаже по частям. Если вы увидите сегодня коллекцию, то поймете, что эта коллекция может существовать только как единое целое. Нельзя эти вещи распродать по частям, убьется идея великого мастера. Поэтому я принял такое решение: Бог дал мне такую возможность, выкупить коллекцию, сохранить её для того же японского народа в знак благодарности Японии. В общем, я принял решение и вырвал из лап алчущих банкиров эту коллекцию. И сегодня сбылась моя мечта - я привез её в Россию. Я так хотел привезти её в Москву, поскольку я знал, что высокий интеллектуальный уровень нашего зрителя воздаст должное красоте этой необычайнейшей коллекции. Я надеюсь, что вы сегодня насладитесь произведениями этого великого мастера. Ведь эти произведения являются не только частью японской культуры, но и частью мировой».
Каждое кимоно мастера воспринимается как картина. Собственно картинами его работы и являются. Ведь его кимоно написаны в технике древнего искусства художников по ткани.
Открывает выставку картина «Солнце». Солнце - это символ Японии, недаром же ее называют страной Восходящего Солнца. Но это солнце особенное, не такое как в Японии, это сибирское солнце сталинских концлагерей, через которые пришлось пройти молодому мастеру Куботе в юности. Он выжил, и вернулся на родину, сохранив в душе любовь к русской природе.
Мастер считал «Солнце» своей лучшей работой, именно оно, яркое, жгучее, непокорное и в то же время приглушенно величественное, парящее в дымке облаков и позволяющее себя разглядеть, задает тон всей выставки. Невероятно сочетание желто-золотистого бесконечного простора и нежно яркокровавого оранжевого-красного агрессивного моря облаков. В каждой частичке произведения, если вглядеться, видны какие-то неимоверные персонажи.
Работы Куботу - это квинтэссенция японской и восточной культуры. Каждую отличает мощнейшая энергетика. Его работы обращены не только к сознанию, но и к миру фантазии, к пластам подсознания, к древним архетипам. Возможно, про такое солнце пела Ярославна из «Слова о Полку Игореве»: «Солнце трижды светлое, с тобою каждому приятно и тепло. Что ж ты войско князя удалое жаркими лучами обожгло…». Солнце Куботу чем-то напоминает древние хоругвии, княжеские знамена древней Руси, хотя… Солнце общее достояние, как Японии, так и России. Но здесь солнце скорее в зените или на закате, буйное, горячее, всевластное.
История мастера более чем удивительная. В 14 лет он поступил подмастерьем к известному художнику и модельеру по производству кимоно. В 20 лет сам стал мастером. А главную технику своей жизни открыл в 60! Но что такое шестьдесят? Моя бабушка, которой сейчас 88, любит цитировать Уинстона Черчилля: «Когда я был молодым семидесятилетним премьером…»
За время своей основной творческой деятельности, занявшей четверть века, мастер Кубота успел сделать очень многое. Свыше 100 удивительных полотен украшают музей. Могло бы быть и больше. Мастер ушел в самом расцвете творческих планов. Его график был плотно расписан до ста лет, он хотел завершить свою легендарную серию кимоно «Симфония света». На создание каждого кимоно требовался почти год, а то и два. Мастер создал 36 кимоно, а хотел еще 80. «Мне не страшно умереть. То, что я не смогу закончить, сделают мои ученики», - обращается мастер Кубота к зрителям фильма.
Фильм рассказывает о технологии производства живописного полотна. Мастер вдохновенными движениями рисует смывающимися красками на белоснежном шелке. Дальше каждый элемент проходит окраску. Чтобы цвет стал глубоким и разноплановым, процедуру окрашивания повторяют до 36 раз. Окрашенные кимоно сушат в специальных печах. После этого кимоно поласкают в ключевой воде. Чтобы цвета не наслаивались, часть кимоно герметично закрывают влагостойкими пакетами. Поскольку узоров сотни и тысячи, то и пакетиков-упаковок нужно накладывать сотни и тысячи, каждый из них провязывается вручную. А чтобы ткань не садилась после полоскания и окраски, ее сушат на специальных бамбуковых растяжках. Здесь нет места спешке. Лишь великое терпение и смирение. Огромное уважение к материалу, крайняя осторожность и внимательность. Ведь достаточно одного неосторожного движения, чтобы испортить труд. Невероятное сочетание наложения красок, техники стежка и вышивок, постоянное обращение к японскому традиционной живописи.
Впервые древнюю технику Цудзигахана мастер увидел на выставке в Токийском музее. Выцветший кусок ткани, закрытый массивным стеклом, был вывешен как великая драгоценность. Двадцатилетний мастер прошел мимо, но потом вернулся и уже не отходил от экспоната. В этой ткани он почувствовал вызов отрасли художественного текстиля, в которой работал. Секрет искусства создания картин на ткани, весьма популярного в средневековой Японии, был безвозвратно утрачен в XVI веке. В середине ХХ века, когда ручной ткацкий труд уже как полтора-два столетия заменили промышленные производства, мечтать о возрождении древних традиций работы с тканью могли лишь очень увлеченные люди. Итику долго искал секрет. Он и его семья многим жертвовали, но мастер постоянно экспериментировал, осмыслял. Догадаться, что и как делать, было очень сложно, и лишь серия озарений привели его уже на склоне лет к невероятному открытию уникальной техники.
В «Манеже» кимоно мастера Куботы установили так, будто бы возвели сад камней. Невероятное пространство стало будто концертным залом для легендарной «Симфонии света» (серии взаимосвязанных кимоно). Каждая из 29 привезенных работ - это отдельная картина, с собственным названием, со своими уникальными красками, вышивкой и даже каменьями. Горы, озера, снегопады, каскады воды. Осень, плавно переходящая в зиму, а затем в лето. Каждая работа завораживает мощнейшей энергетикой. И вдруг понимаешь, что глядеть надо не одно полотно, а на полотна в контексте соседних. Одна картина буквально вытекает из другой. Кимано подогнаны рисунками к друг дружке будто панорамные фотообои. Заканчивается один сюжет, начинается другой. Многие сюжеты занимают по три-четыре кимоно. Тянуться хребты, неторопливо живет себе вода в озерах, падает снег, сковывает лед. Перед каждым кимоно хочется молиться, общаться с вышними силами, неторопливо погружаясь в гармонию природы. В отличие от традиционных картин на холстах, кимоно на ткани создают эффект объемного изображения, которое чуть движется при каждом вздохе. А когда идешь мимо средним шагом, впечатление будто смотришь мультфильм, где красоты сменяют одна другую.
Сочетание красок, рисунка и необыкновенного названия каждой из работ, вот что делает работы мастера столь необыкновенными. Сначала видишь пейзаж, потом читаешь название и смотришь на кимоно другими, словно прозревшими глазами, впитывая мудрость. Но главным отличием Куботу был протест, неприятие закрытости, элитарности. Его искусство не спрятано за массивными стеклами музейных витрин. Каждый желающий может увидеть его работу вблизи, разглядеть детали. Огромное трогательное доверие творца, его желание передать через свои работы дух возрождения, надежды, вечного движения и оптимистичного уверенного реализма.
После яркого кимано-солнца перед посетителем выставки открывалась «Симфония света». Огромный красно-золотистый хребет тихо сползал вниз, двигаясь по трем кимоно. Внизу восхитительный лес, потревоженный осенью… «Старинным золотом и желчью напитал Вечерний свет холмы. Зардели красны буры. Клоки косматых трав, как пряди рыжей шкуры. В огне кустарники, и воды как металл», - зазвучали в голове словно призыв строки поэмы Максимилиана Волошина. Возможно, это незримая связь творцов и эпох, но стихи кимерийского цикла Волошина будто бы написаны каждое под конкретную группу кимоно данной выставки.
Закончился хребет, на дальнем фоне проступает дымка гор и доминанты новых холмов и оранжево-ярких янтарных деревьев. Каждая гора скрывает знаки, слово полезные ископаемые, янтарные горы, изумрудные сосны, белые облака и серебристая вода - все это сочетание умеренных красок словно погружает в мир спокойствия. Мир, в который хочется окунуться, будто в святой источник. Подставить лицо навстречу холодному осеннему ветру.
Тысячи, миллионы деталей. Нити рисунка издали кажутся холмами в облаках Но с какой тщательностью прорисован каждый кустик, каждая елочка, каждая веточка. Сколько здесь загадки, восторга, символизма. И вновь кимоно за кимоно, холст за холстом мы уходим в мир сказочного восторга. У каждого кимоно свой свет, своя яркость, а вместе они являют восхитительную сбалансированную гармонию. Сочетание серо-коричневого, темно-серебристого и нежного желтого. Так солнышко освещает вершины гор из-за туч. И словно россыпью драгоценных желтых камней кажется гора.
На смену осенним приходят зимние пейзажи, с тысячами разнообразных оттенков белого. Мир воздуха, мир полета, мир, замерший в ожидании зимы и снегопада. Невероятно сочетание деталей, перетекающее из одного кимоно в другое. Некоторые розово-желтые картины леса напоминают красочные кораллы на океаническом дне, увидев которые вживую, человек уже не сможет забыть истинное величие природы. Или красота солнечных лучей, превращающих гору в подобие медовой соты. Чешуя дракона в свете горних светил. Бесконечная водная гладь горного озера. А над водой разливается божественный спокойный свет, спрятанного за тучи солнышка. Спокойная вода на одной картине, на соседнем кимоно закручивает кипящий водоворот, неумолимо поглощающий в себя окружающую природу. Вода несется потоком, бесконечным потоком мироздания из дальнего далёка, которое спрятано за горизонтам, прямо в душу зрителю.
Вода упирается в скалистую снежную гору и берега. Зима сковывает озеро льдом. Сквозь снегопад солнечный вечерний свет по-прежнему ярок. Деревья, кусты, холмы все погружается в снежную сказку.
А затем наступает весна… И вновь мы видим солнце. И словно дорога на небеса идет дорожка солнечного света, обращаясь к душам людей, преображенных искусством в праведников.
«Симфония света» упирается в композицию «Океаны». Лава, драконы, буйство огня, неукрощенного, обжигающе яркого, словно поглощает мир. Каждый кусочек поражает совершенством, красотой мира, прямо африканским буйством красок. И дракон в лучших восточных традициях разжигает пламя - буйное, но созидающее.
На выставке были представлены и индивидуальные авторские кимоно. Многообразие рисунков. Смелые геометрические формы различных фигур, буйство красок, оттенков и деталей. Мастер не просто словно молнией прошивает кимоно, каждая насыщена деталями, символами… Рисунок столь тонкий, что кажется вышивкой по ткани… Здесь были и ранние работы, где мастер еще только экспериментировал. Так и те, которыми он хотел показать силу мира и своей техники.
Кубота делал кимоно и на заказ - для национального японского театра, для модных домов. Невероятный опыт мастера - это не просто плод его усилий и трудолюбия. Это настоящая японская школа, когда мастерство передается от мастера к мастеру, из поколения в поколение, позволяя с каждым разом достигать новых высот. Это и индивидуальная работа великого художника, достигшего вершин мастерства, но и коллективный труд сотен поколений людей, формировавших японское искусство. Словно солнце этот труд идет из глубин прошлого за горизонты будущего.
В числе интересных работ Куботу, представленных на выставке, были кимоно, посвященные видам горы Фудзи. Я никогда не видел Фудзи, но, глядя на панорамные кимоно, мне показалось, что это был вид на гору с чуть разных ракурсов. Словно в 3-D Фудзи поворачивает вершину к зрителям по кругу. Хотел спросить об этом у кого-нибудь из японистов (и тут, кстати так, подвернулся экс-губернатор Калмыкии Кирсан Илюмжинов), но постеснялся. Надо будет съездить, посмотреть на Фудзи своими глазами, тогда и станет понятно, с одного ли или разных углов рисовал Фудзияму мастер Кубота.
Также как Солнце экспозицию открывало, гора Фудзи стала завершением выставки. В этом тоже было что-то символичное, спуск от красоты небесной к красоте земной, от вершин неба к высотам тверди.
Открытию выставки сопровождалось приемом в честь гостей. Прием довольно демократичный, не пафосный, но душевный. Под стать кимоно собравшихся ожидала великолепная еда. Официанты в традиционной японской одежде, ловко орудуя палочками, умело раскладывали по тарелкам многообразие суши, рыбы и роллов. Было необыкновенно вкусно. «Вы ж все не съедите», - с укоризной взглянула на меня пожилой искусствовед Татьяна, одна из тех, что готовила эту выставку. Я тоже с сомнением оглядываю огромную тарелку, что заботливо подобрал мне официант. Но съел все, и даже остался чуть в меру голоден. Единственный бокал вина, и вкуснейший зеленый чай… Этот чай хотелось поглощать самоварами, десятками чашек.
Героем приема был, конечно, сам Шодиев, совладелец корпорации с капитализацией свыше 36 млрд. долларов. Гражданин мира, он стал человеком, стягивающим разные миры. От Казахстана до Японии, от России до Бельгии, от Англии до Бразилии. В чем-то похожий на мастера Куботу. Такой же вдохновленный, рассудительный, цельный. Выпускник МГИМО, волею судеб превратившийся из сотрудника торгпредства в горняка.
Кстати, под чай и суши прекрасно смотрелся документальный фильм о жизни и деятельности мастера Куботы. В зале были расположены большие экраны, каждый мог сесть на стул и смотреть… Мастер Кубота - это гордость Японии. Вроде человек обычной профессии, которую ХХ век обрекал на вымирание. Мастер по раскраске кимоно. Он не просто сумел стать одним из лучших. Он отставил текущую работу в пользу искусства. Он голодал, обрекал себя и семью на лишения, но, постоянно экспериментируя, добился невероятных успехов в возрождении древней техники.
На экране сменялись японские девушки в кимоно разных цветов и фасонов. Они напоминали птиц, показывающих расцветку оперенья в свадебном танце. Кубота хотел, чтобы не только его работы смотрелись завершенными композициями, но и чтобы модные показы превращались в настоящее театральное шоу. Мастер умер, но кинематограф сохранил его образ в веках - мудрую, спокойную речь, размеренные и восторженные интонации. Японский язык - это язык эмоций, нюансов, и казалось, что слова мастера льются в душу, понятные без переводчика.
Жизнь Куботу тесно связана историей народов ХХ века. Он мог погибнуть во Вторую мировую войну, также как погибли миллионы японцев. Мог бы сгинуть в советском лагере для военнопленных. Но он выжил. Из кусочков лохмотий он шил одежду для других пленных. Он сохранил руки, сберег талант, не утратил желания заниматься любимой профессией. Его мудрые глаза показывают, что человек способен добиться всего, всё осознать и преодолеть.
Гармония… это не только, когда смотришь на парадный фасад кимоно, но и на изнанку. Как говорили древние мудрецы, «Бог все видит». Вот и если отвлечься от созерцания лицевой части коллекции, а пройти круги сзади с обратной стороны стендов, мы видим те же закономерности. Рисунок плавно и точно перетекает из одного кимоно в другое, формируя цельные образы. Цветовые решения поражают уютом, желанностью. Цвета яркие, завораживающие, будто это не коллекция, а корпоративный стиль некой крупной корпорации, дерзнувшей покорить мир красотой Айфона. Сзади цвета и яркие, и спокойные, и кимоно словно люди, взявшиеся за руки, такие разные - и по возрасту, и по цвету, и по мудрости, но составляющие единое общество, столь непохожих индивидуальностей.
Каждое полотно Куботы - это удивительная гармония. Идя по коллекции, ощущаешь себя Александром Македонским в сокровищницах Персеполя. В вечном движении посреди бесконечного пути.
В том, что выставка проходит именно сейчас, есть свой символизм. В ноябре 2013 года исполнилось 200 лет с момента урегулирования так называемого «инцидента Головнина». То далекое событие стало первым знаковым актом сотрудничества людей России и Японии. Экспедиция под руководством капитана Петра Рикорда (будущего прославленного адмирала и сооснователя Русского императорского географического общества) в попытке вызволить попавшую в японский плен команду Василия Головнина в свою очередь захватила видного японского коммерсанта Такадая Кахэя. Но вскоре Кахэй и Рикорд подружились и совместно разработали план вызволения экспедиции. К сожалению, в России до сих пор не переведен ни роман Рётаро Сибы «Открытое море перед рапсовым полем» («Открытое море цветов»), не дошел до российского зрителя и прекрасный фильм, снятый японцами с участием российского актера Сергея Варчука. Россияне так мало знают о Японии, но даже столь простую и красивую вещь как знаковый фильм о российско-японской дружбе просто некому привезти на российский экран. А российский ответ по сценарию писателя Андрея Красильникова так пока не дошел до стадии экранизации.
Как и 200 лет назад русско-японская дружба, удел отдельных людей. Вот Фаттах Шодиев не просто спас уникальную выставку, но и вложил огромные средства в ее популяризацию. А пять лет назад в Москве на «Мосту Багратиона» проходила похожая выставка, организованная японской стороной. Японская корпорация Sharp представляла крупнейший в мире на тот момент телевизор с плоским экраном, и организовала для его продвижения поездку российских писателей-фантастов в Японию. Гостям показывали фильм о заводе Камеяма и о будущем, которое есть уже сегодня. А центром выставки стали футуристические картины российского художника Геннадия Тищенко, иллюстрировавшего «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова. Необыкновенные работы Тищенко получили высокую оценку самого классика, с которым молодой художник познакомился незадолго до его смерти. Тищенко создал свою технику, но ни в кимоно, а в мультипликации. Но серьезный удар по его творчеству тоже нанесла война, автор жил в Баку в годы Карабахского конфликта и готовый к премьере супермультфильм был критично поврежден. Тищенко - это пример нашего Куботы, человека, умеющий увидеть и воспроизвести красоту мироздания и вселенной.
Международный фонд Шодиева воспользовался выставкой, чтобы собрать МГИМОвцев. Такие собрания в рамках ассоциации постепенно превращаются в хорошую традицию. Шодиев - один из крупнейших спонсоров эндаумента МГИМО. Руководство МГИМО и сотрудники Фонда развития МГИМО с огромным энтузиазмом занимались продвижением выставки. В числе тех, кого довелось увидеть, был ректор МГИМО академик Анатолий Васильевич Торкунов, проректор Артем Владимирович Мальгин - один из крупных интеллектуалов молодого поколения, исполнительный директор Фонда развития МГИМО экономист Евгений Бирюков. Из выпускников было приятно встретить моего друга из «Умников и Умниц» Дмитрия Юсова. Пришло много видных дипломатов, промышленников, знаковых людей. Возможно, многие пришли из уважения, но подобные выставки из разряда тех, откуда выходят преображенными, полными идей и восторга.
Выставка продлится до 23 (24) января 2014 года. Потом её ожидают в Санкт-Петербурге, Лондоне, Дубае и др. В прошлом году коллекция кимоно Куботу произвела фурор в Астане, а началось мировое турне с Токио.
В книге отзывов, встречавшей посетителей на выходе, было много восторженных слов. Я написал только одно: «Завораживающе!». Когда я начал смотреть выставку, у меня в голове вертелась мысль «Какой же Шодиев молодец, что спас коллекцию». В конце… в конце мыслей не осталось, лишь потрясение перед гениальностью работ Куботы и колоссальным трудом, который проделал мастер. И сознание того, что важно не только сберечь коллекцию, но и само кропотливое искусство Итику-Цудзигахана, которое является воистину мировым культурным наследием, искусством, объединяющим народы.
Анатолий Баташев, «Международник.Ру»
Шодиев много лет проработал в Японии. Причем трудился там в советское время, когда требования к дипломатам, разведчикам и сотрудникам торгпредств были крайне высоки. Неудивительно, что он сроднился с этой страной.
Дипломаты - традиционно ценители прекрасного. Сначала поневоле (надо обеспечивать культурную программу делегаций), а потом втягиваются. Вот и маленький музей возле священной горы Фудзи как-то попал в орбиту интересов российского посольства. Построил этот музей-мастерскую легендарный японский мастер Итику Кубота. Необыкновенный дом с куполом из цельных кипарисовых бревен, из окон открываются великолепные виды. Но главным богатством хозяина были роскошные кимоно.
В 1980-е и в 1990-е мастер Кубота стал знаменит на весь мир. Его выставки с огромным успехом проходили в Соединенных Штатах. А вновь открытая и возрожденная им древняя техника производства кимоно итику-цудзигахана вызывала восхищение по всей Японии. Однако мастер умер… и уже в 2010 году музей хотели распродать по частям. И в этом было что-то грибоедовское: «Амуры и Зефиры все распроданы по одиночке»... Но музейную коллекцию покойного мастера выкупил Фаттах Шодиев. Выкупил целиком, до начала распродажи. Даже страшно представить, в какую сумму обошлась эта покупка. Но это и не просто благотворительность в деле спасения уникальной коллекции. Это вполне расчетливая инвестиция в искусство. Сколько стоит панорама Бородинской битвы или собрание ювелирных яиц Фаберже? Это бесценные вещи! И коллекция кимоно Куботы - ценность одного порядка. Глядя на эти кимоно по отдельности, вспоминаешь императорские наряды времен Ивана Грозного или роскошные платья Елизаветы Петровны… А если вместе… То на ум приходят диорамы (круговые картины) Сталинградская битва в Волгограде и Невский пятачок в Шлиссельбурге. Ну, или версальские роскошные гобелены времен Людовика XV. Но отличие в том, что французские гобелены давно выцвели, а кимоно Куботу поражают буйством красок.
Коллекция Куботу достойна Эрмитажа. Кстати, там японское искусство занимает огромный зал. Даже самые простые кимоно Куботу - это не экспрессионизм, у него нет минимализма, столь свойственного художникам нового времени. Каждое кимоно - это сотни, это тысячи маленьких деталей, красок, стяжек и штрихов. На каждое можно смотреть подолгу - любоваться и медитировать. Хотя… многим работам позавидовал бы и Моне, и Малевич.
Возможны ли сегодня подобные кимоно? Современные технологии позволяют производить сколько угодно ткани, любых форм, цветов и расцветок. А кимоно все равно редкость, и настоящее кимоно - это ручная авторская работа.
Во-первых, материал. Это шелк, причем особый вид шелка. Натуральный шелк - крайне трудоемок для производства, а тут еще нужен большой цельный кусок, из которого создается кимоно. А оно делается из единого куска драгоценной ткани.
Шелк - удивительный материал. Моя бабушка тоже много шила, создавала прекрасные платья. Помню, как в детстве, собирал тряпочки после кроя. И вот она подарила мне платочек из настоящего китайского шелка. По ее мнению, шелк формирует в ребенке спокойный характер, способствует гармоничному развитию, улучшает координацию движений и восприимчивость, помогает снимать стрессы. Красота кимоно Куботу начинается как раз с волшебного материала.
Во-вторых, способ ношения. Ведь в повседневной жизни человек не будет носить кимоно. Лишь по особым случаям. Но Куботу попытался опровергнуть это утверждение. На его модных показах его авторские кимоно носили женщины, причем в современной обуви, в сандалиях на элегантных каблуках.
Я не удивлюсь, что в скором времени в России появится мода на кимоно. Ведь наша страна стала европейским лидером по числу ресторанов японской кухни, во многих видах традиционно японских боевых искусств наши спортсмены достигают вершин мастерства. Возможно, в скором времени в гардеробе каждой россиянки из среднего и высшего общества появится и заветное кимоно. Хотя кимоно - мужская одежда. Халат и халат. Но в исполнении Куботы кимоно - это халат, достойный бухарского эмира или фельдмаршала-фаворита Григория Потемкина. Впрочем, взглянув на коллекцию, возникает желание не надевать, а любоваться, бесконечно.
Открывали выставку Чрезвычайный и полномочный посол Японии в России г-н Тикахито Харада и хозяин выставки, совладелец холдинга ENRC PLC Фаттах Шодиев. Посол на приличном русском языке сделал подробный экскурс в японское искусство. Слушатели - а среди них было много видных дипломатов и зарубежных гостей - встретили выступление аплодисментами.
Дама, представлявшая администрацию «Манежа», характеризуя выставку, подобрала довольно точный образ. «На днях в Москву в Храм Христа Спасителя привозили Дары Волхвов. И так совпало, что теперь мы открываем эту уникальную выставку в Манеже, и это тоже как дары в храме искусства». И, действительно, коллекция Куботы словно необыкновенный дар, сакральный, чистый, невероятной мощи, нечто воплощающее и преображающее вселенную.
«Манеж» - одно из излюбленных московской публикой мест проведения знаковых культурных выставок. Кстати, именно здесь полвека назад советский генсек Никита Хрущев резко раскритиковал современное искусство. Но это в прошлом: тот Манеж утонул в пламени пожара марта 2004 года, которые стали декорацией триумфального входа в Кремль Владимира Путина в день его блистательной победы на его вторых президентских выборах. Возрожденный Манеж по роскоши и по комфорту является одной из самых престижных мировых площадок для экспонирования. Но хотя до полумиллиона человек ежедневно проходят через площадь и улицы рядом с Манежем, здесь нет случайных людей, сюда приходят только истинные ценители красоты и искусства.
«Манеж» с его огромными цельными кедровыми балками и деревянными потолками, с его оформлением в стиле ампир казался гармоничной декорацией для работ мастера Куботы. Своего рода продолжением того музея из городка Кавагути, откуда коллекция была привезена в Москву. Искусство императорской Японии в пространстве огромного зала времен императорской России дало необыкновенное сочетание. Выставка заняла главный зал, весь верхний ярус. И кимоно не растворялись, а наоборот, подчиняли, сформировали невероятное пространство. Кимоно будто звезды и галактики уходили в бесконечность вселенной Манежа. Выставка называется «Преображение кимоно: искусство Итику Куботы», но правильнее бы ее было назвать «Преображение кимоно: преображение Вселенной».
Фаттах Шодиев в приветственном слове поблагодарил тех, кто помогал ему с организацией выставки и транспортировкой драгоценных экспонатов. Он упомянул, что открыл для себя этот музей по приглашению нашего посла в Японии в 1990-е Алексея Николаевича Панова, который был его учителем в институтские годы.
«Когда я впервые посетил эту выставку, я был очарован этими произведениями и уникальностью технологии, которую Итику Кубота заботливо смог восстановить», - говорит Шодиев. - «Я часто ее посещал, приезжая в Японию, и вот однажды услышал о том, что музей находится на грани банкротства и коллекция подлежит распродаже по частям. Если вы увидите сегодня коллекцию, то поймете, что эта коллекция может существовать только как единое целое. Нельзя эти вещи распродать по частям, убьется идея великого мастера. Поэтому я принял такое решение: Бог дал мне такую возможность, выкупить коллекцию, сохранить её для того же японского народа в знак благодарности Японии. В общем, я принял решение и вырвал из лап алчущих банкиров эту коллекцию. И сегодня сбылась моя мечта - я привез её в Россию. Я так хотел привезти её в Москву, поскольку я знал, что высокий интеллектуальный уровень нашего зрителя воздаст должное красоте этой необычайнейшей коллекции. Я надеюсь, что вы сегодня насладитесь произведениями этого великого мастера. Ведь эти произведения являются не только частью японской культуры, но и частью мировой».
Каждое кимоно мастера воспринимается как картина. Собственно картинами его работы и являются. Ведь его кимоно написаны в технике древнего искусства художников по ткани.
Открывает выставку картина «Солнце». Солнце - это символ Японии, недаром же ее называют страной Восходящего Солнца. Но это солнце особенное, не такое как в Японии, это сибирское солнце сталинских концлагерей, через которые пришлось пройти молодому мастеру Куботе в юности. Он выжил, и вернулся на родину, сохранив в душе любовь к русской природе.
Мастер считал «Солнце» своей лучшей работой, именно оно, яркое, жгучее, непокорное и в то же время приглушенно величественное, парящее в дымке облаков и позволяющее себя разглядеть, задает тон всей выставки. Невероятно сочетание желто-золотистого бесконечного простора и нежно яркокровавого оранжевого-красного агрессивного моря облаков. В каждой частичке произведения, если вглядеться, видны какие-то неимоверные персонажи.
Работы Куботу - это квинтэссенция японской и восточной культуры. Каждую отличает мощнейшая энергетика. Его работы обращены не только к сознанию, но и к миру фантазии, к пластам подсознания, к древним архетипам. Возможно, про такое солнце пела Ярославна из «Слова о Полку Игореве»: «Солнце трижды светлое, с тобою каждому приятно и тепло. Что ж ты войско князя удалое жаркими лучами обожгло…». Солнце Куботу чем-то напоминает древние хоругвии, княжеские знамена древней Руси, хотя… Солнце общее достояние, как Японии, так и России. Но здесь солнце скорее в зените или на закате, буйное, горячее, всевластное.
История мастера более чем удивительная. В 14 лет он поступил подмастерьем к известному художнику и модельеру по производству кимоно. В 20 лет сам стал мастером. А главную технику своей жизни открыл в 60! Но что такое шестьдесят? Моя бабушка, которой сейчас 88, любит цитировать Уинстона Черчилля: «Когда я был молодым семидесятилетним премьером…»
За время своей основной творческой деятельности, занявшей четверть века, мастер Кубота успел сделать очень многое. Свыше 100 удивительных полотен украшают музей. Могло бы быть и больше. Мастер ушел в самом расцвете творческих планов. Его график был плотно расписан до ста лет, он хотел завершить свою легендарную серию кимоно «Симфония света». На создание каждого кимоно требовался почти год, а то и два. Мастер создал 36 кимоно, а хотел еще 80. «Мне не страшно умереть. То, что я не смогу закончить, сделают мои ученики», - обращается мастер Кубота к зрителям фильма.
Фильм рассказывает о технологии производства живописного полотна. Мастер вдохновенными движениями рисует смывающимися красками на белоснежном шелке. Дальше каждый элемент проходит окраску. Чтобы цвет стал глубоким и разноплановым, процедуру окрашивания повторяют до 36 раз. Окрашенные кимоно сушат в специальных печах. После этого кимоно поласкают в ключевой воде. Чтобы цвета не наслаивались, часть кимоно герметично закрывают влагостойкими пакетами. Поскольку узоров сотни и тысячи, то и пакетиков-упаковок нужно накладывать сотни и тысячи, каждый из них провязывается вручную. А чтобы ткань не садилась после полоскания и окраски, ее сушат на специальных бамбуковых растяжках. Здесь нет места спешке. Лишь великое терпение и смирение. Огромное уважение к материалу, крайняя осторожность и внимательность. Ведь достаточно одного неосторожного движения, чтобы испортить труд. Невероятное сочетание наложения красок, техники стежка и вышивок, постоянное обращение к японскому традиционной живописи.
Впервые древнюю технику Цудзигахана мастер увидел на выставке в Токийском музее. Выцветший кусок ткани, закрытый массивным стеклом, был вывешен как великая драгоценность. Двадцатилетний мастер прошел мимо, но потом вернулся и уже не отходил от экспоната. В этой ткани он почувствовал вызов отрасли художественного текстиля, в которой работал. Секрет искусства создания картин на ткани, весьма популярного в средневековой Японии, был безвозвратно утрачен в XVI веке. В середине ХХ века, когда ручной ткацкий труд уже как полтора-два столетия заменили промышленные производства, мечтать о возрождении древних традиций работы с тканью могли лишь очень увлеченные люди. Итику долго искал секрет. Он и его семья многим жертвовали, но мастер постоянно экспериментировал, осмыслял. Догадаться, что и как делать, было очень сложно, и лишь серия озарений привели его уже на склоне лет к невероятному открытию уникальной техники.
В «Манеже» кимоно мастера Куботы установили так, будто бы возвели сад камней. Невероятное пространство стало будто концертным залом для легендарной «Симфонии света» (серии взаимосвязанных кимоно). Каждая из 29 привезенных работ - это отдельная картина, с собственным названием, со своими уникальными красками, вышивкой и даже каменьями. Горы, озера, снегопады, каскады воды. Осень, плавно переходящая в зиму, а затем в лето. Каждая работа завораживает мощнейшей энергетикой. И вдруг понимаешь, что глядеть надо не одно полотно, а на полотна в контексте соседних. Одна картина буквально вытекает из другой. Кимано подогнаны рисунками к друг дружке будто панорамные фотообои. Заканчивается один сюжет, начинается другой. Многие сюжеты занимают по три-четыре кимоно. Тянуться хребты, неторопливо живет себе вода в озерах, падает снег, сковывает лед. Перед каждым кимоно хочется молиться, общаться с вышними силами, неторопливо погружаясь в гармонию природы. В отличие от традиционных картин на холстах, кимоно на ткани создают эффект объемного изображения, которое чуть движется при каждом вздохе. А когда идешь мимо средним шагом, впечатление будто смотришь мультфильм, где красоты сменяют одна другую.
Сочетание красок, рисунка и необыкновенного названия каждой из работ, вот что делает работы мастера столь необыкновенными. Сначала видишь пейзаж, потом читаешь название и смотришь на кимоно другими, словно прозревшими глазами, впитывая мудрость. Но главным отличием Куботу был протест, неприятие закрытости, элитарности. Его искусство не спрятано за массивными стеклами музейных витрин. Каждый желающий может увидеть его работу вблизи, разглядеть детали. Огромное трогательное доверие творца, его желание передать через свои работы дух возрождения, надежды, вечного движения и оптимистичного уверенного реализма.
После яркого кимано-солнца перед посетителем выставки открывалась «Симфония света». Огромный красно-золотистый хребет тихо сползал вниз, двигаясь по трем кимоно. Внизу восхитительный лес, потревоженный осенью… «Старинным золотом и желчью напитал Вечерний свет холмы. Зардели красны буры. Клоки косматых трав, как пряди рыжей шкуры. В огне кустарники, и воды как металл», - зазвучали в голове словно призыв строки поэмы Максимилиана Волошина. Возможно, это незримая связь творцов и эпох, но стихи кимерийского цикла Волошина будто бы написаны каждое под конкретную группу кимоно данной выставки.
Закончился хребет, на дальнем фоне проступает дымка гор и доминанты новых холмов и оранжево-ярких янтарных деревьев. Каждая гора скрывает знаки, слово полезные ископаемые, янтарные горы, изумрудные сосны, белые облака и серебристая вода - все это сочетание умеренных красок словно погружает в мир спокойствия. Мир, в который хочется окунуться, будто в святой источник. Подставить лицо навстречу холодному осеннему ветру.
Тысячи, миллионы деталей. Нити рисунка издали кажутся холмами в облаках Но с какой тщательностью прорисован каждый кустик, каждая елочка, каждая веточка. Сколько здесь загадки, восторга, символизма. И вновь кимоно за кимоно, холст за холстом мы уходим в мир сказочного восторга. У каждого кимоно свой свет, своя яркость, а вместе они являют восхитительную сбалансированную гармонию. Сочетание серо-коричневого, темно-серебристого и нежного желтого. Так солнышко освещает вершины гор из-за туч. И словно россыпью драгоценных желтых камней кажется гора.
На смену осенним приходят зимние пейзажи, с тысячами разнообразных оттенков белого. Мир воздуха, мир полета, мир, замерший в ожидании зимы и снегопада. Невероятно сочетание деталей, перетекающее из одного кимоно в другое. Некоторые розово-желтые картины леса напоминают красочные кораллы на океаническом дне, увидев которые вживую, человек уже не сможет забыть истинное величие природы. Или красота солнечных лучей, превращающих гору в подобие медовой соты. Чешуя дракона в свете горних светил. Бесконечная водная гладь горного озера. А над водой разливается божественный спокойный свет, спрятанного за тучи солнышка. Спокойная вода на одной картине, на соседнем кимоно закручивает кипящий водоворот, неумолимо поглощающий в себя окружающую природу. Вода несется потоком, бесконечным потоком мироздания из дальнего далёка, которое спрятано за горизонтам, прямо в душу зрителю.
Вода упирается в скалистую снежную гору и берега. Зима сковывает озеро льдом. Сквозь снегопад солнечный вечерний свет по-прежнему ярок. Деревья, кусты, холмы все погружается в снежную сказку.
А затем наступает весна… И вновь мы видим солнце. И словно дорога на небеса идет дорожка солнечного света, обращаясь к душам людей, преображенных искусством в праведников.
«Симфония света» упирается в композицию «Океаны». Лава, драконы, буйство огня, неукрощенного, обжигающе яркого, словно поглощает мир. Каждый кусочек поражает совершенством, красотой мира, прямо африканским буйством красок. И дракон в лучших восточных традициях разжигает пламя - буйное, но созидающее.
На выставке были представлены и индивидуальные авторские кимоно. Многообразие рисунков. Смелые геометрические формы различных фигур, буйство красок, оттенков и деталей. Мастер не просто словно молнией прошивает кимоно, каждая насыщена деталями, символами… Рисунок столь тонкий, что кажется вышивкой по ткани… Здесь были и ранние работы, где мастер еще только экспериментировал. Так и те, которыми он хотел показать силу мира и своей техники.
Кубота делал кимоно и на заказ - для национального японского театра, для модных домов. Невероятный опыт мастера - это не просто плод его усилий и трудолюбия. Это настоящая японская школа, когда мастерство передается от мастера к мастеру, из поколения в поколение, позволяя с каждым разом достигать новых высот. Это и индивидуальная работа великого художника, достигшего вершин мастерства, но и коллективный труд сотен поколений людей, формировавших японское искусство. Словно солнце этот труд идет из глубин прошлого за горизонты будущего.
В числе интересных работ Куботу, представленных на выставке, были кимоно, посвященные видам горы Фудзи. Я никогда не видел Фудзи, но, глядя на панорамные кимоно, мне показалось, что это был вид на гору с чуть разных ракурсов. Словно в 3-D Фудзи поворачивает вершину к зрителям по кругу. Хотел спросить об этом у кого-нибудь из японистов (и тут, кстати так, подвернулся экс-губернатор Калмыкии Кирсан Илюмжинов), но постеснялся. Надо будет съездить, посмотреть на Фудзи своими глазами, тогда и станет понятно, с одного ли или разных углов рисовал Фудзияму мастер Кубота.
Также как Солнце экспозицию открывало, гора Фудзи стала завершением выставки. В этом тоже было что-то символичное, спуск от красоты небесной к красоте земной, от вершин неба к высотам тверди.
Открытию выставки сопровождалось приемом в честь гостей. Прием довольно демократичный, не пафосный, но душевный. Под стать кимоно собравшихся ожидала великолепная еда. Официанты в традиционной японской одежде, ловко орудуя палочками, умело раскладывали по тарелкам многообразие суши, рыбы и роллов. Было необыкновенно вкусно. «Вы ж все не съедите», - с укоризной взглянула на меня пожилой искусствовед Татьяна, одна из тех, что готовила эту выставку. Я тоже с сомнением оглядываю огромную тарелку, что заботливо подобрал мне официант. Но съел все, и даже остался чуть в меру голоден. Единственный бокал вина, и вкуснейший зеленый чай… Этот чай хотелось поглощать самоварами, десятками чашек.
Героем приема был, конечно, сам Шодиев, совладелец корпорации с капитализацией свыше 36 млрд. долларов. Гражданин мира, он стал человеком, стягивающим разные миры. От Казахстана до Японии, от России до Бельгии, от Англии до Бразилии. В чем-то похожий на мастера Куботу. Такой же вдохновленный, рассудительный, цельный. Выпускник МГИМО, волею судеб превратившийся из сотрудника торгпредства в горняка.
Кстати, под чай и суши прекрасно смотрелся документальный фильм о жизни и деятельности мастера Куботы. В зале были расположены большие экраны, каждый мог сесть на стул и смотреть… Мастер Кубота - это гордость Японии. Вроде человек обычной профессии, которую ХХ век обрекал на вымирание. Мастер по раскраске кимоно. Он не просто сумел стать одним из лучших. Он отставил текущую работу в пользу искусства. Он голодал, обрекал себя и семью на лишения, но, постоянно экспериментируя, добился невероятных успехов в возрождении древней техники.
На экране сменялись японские девушки в кимоно разных цветов и фасонов. Они напоминали птиц, показывающих расцветку оперенья в свадебном танце. Кубота хотел, чтобы не только его работы смотрелись завершенными композициями, но и чтобы модные показы превращались в настоящее театральное шоу. Мастер умер, но кинематограф сохранил его образ в веках - мудрую, спокойную речь, размеренные и восторженные интонации. Японский язык - это язык эмоций, нюансов, и казалось, что слова мастера льются в душу, понятные без переводчика.
Жизнь Куботу тесно связана историей народов ХХ века. Он мог погибнуть во Вторую мировую войну, также как погибли миллионы японцев. Мог бы сгинуть в советском лагере для военнопленных. Но он выжил. Из кусочков лохмотий он шил одежду для других пленных. Он сохранил руки, сберег талант, не утратил желания заниматься любимой профессией. Его мудрые глаза показывают, что человек способен добиться всего, всё осознать и преодолеть.
Гармония… это не только, когда смотришь на парадный фасад кимоно, но и на изнанку. Как говорили древние мудрецы, «Бог все видит». Вот и если отвлечься от созерцания лицевой части коллекции, а пройти круги сзади с обратной стороны стендов, мы видим те же закономерности. Рисунок плавно и точно перетекает из одного кимоно в другое, формируя цельные образы. Цветовые решения поражают уютом, желанностью. Цвета яркие, завораживающие, будто это не коллекция, а корпоративный стиль некой крупной корпорации, дерзнувшей покорить мир красотой Айфона. Сзади цвета и яркие, и спокойные, и кимоно словно люди, взявшиеся за руки, такие разные - и по возрасту, и по цвету, и по мудрости, но составляющие единое общество, столь непохожих индивидуальностей.
Каждое полотно Куботы - это удивительная гармония. Идя по коллекции, ощущаешь себя Александром Македонским в сокровищницах Персеполя. В вечном движении посреди бесконечного пути.
В том, что выставка проходит именно сейчас, есть свой символизм. В ноябре 2013 года исполнилось 200 лет с момента урегулирования так называемого «инцидента Головнина». То далекое событие стало первым знаковым актом сотрудничества людей России и Японии. Экспедиция под руководством капитана Петра Рикорда (будущего прославленного адмирала и сооснователя Русского императорского географического общества) в попытке вызволить попавшую в японский плен команду Василия Головнина в свою очередь захватила видного японского коммерсанта Такадая Кахэя. Но вскоре Кахэй и Рикорд подружились и совместно разработали план вызволения экспедиции. К сожалению, в России до сих пор не переведен ни роман Рётаро Сибы «Открытое море перед рапсовым полем» («Открытое море цветов»), не дошел до российского зрителя и прекрасный фильм, снятый японцами с участием российского актера Сергея Варчука. Россияне так мало знают о Японии, но даже столь простую и красивую вещь как знаковый фильм о российско-японской дружбе просто некому привезти на российский экран. А российский ответ по сценарию писателя Андрея Красильникова так пока не дошел до стадии экранизации.
Как и 200 лет назад русско-японская дружба, удел отдельных людей. Вот Фаттах Шодиев не просто спас уникальную выставку, но и вложил огромные средства в ее популяризацию. А пять лет назад в Москве на «Мосту Багратиона» проходила похожая выставка, организованная японской стороной. Японская корпорация Sharp представляла крупнейший в мире на тот момент телевизор с плоским экраном, и организовала для его продвижения поездку российских писателей-фантастов в Японию. Гостям показывали фильм о заводе Камеяма и о будущем, которое есть уже сегодня. А центром выставки стали футуристические картины российского художника Геннадия Тищенко, иллюстрировавшего «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова. Необыкновенные работы Тищенко получили высокую оценку самого классика, с которым молодой художник познакомился незадолго до его смерти. Тищенко создал свою технику, но ни в кимоно, а в мультипликации. Но серьезный удар по его творчеству тоже нанесла война, автор жил в Баку в годы Карабахского конфликта и готовый к премьере супермультфильм был критично поврежден. Тищенко - это пример нашего Куботы, человека, умеющий увидеть и воспроизвести красоту мироздания и вселенной.
Международный фонд Шодиева воспользовался выставкой, чтобы собрать МГИМОвцев. Такие собрания в рамках ассоциации постепенно превращаются в хорошую традицию. Шодиев - один из крупнейших спонсоров эндаумента МГИМО. Руководство МГИМО и сотрудники Фонда развития МГИМО с огромным энтузиазмом занимались продвижением выставки. В числе тех, кого довелось увидеть, был ректор МГИМО академик Анатолий Васильевич Торкунов, проректор Артем Владимирович Мальгин - один из крупных интеллектуалов молодого поколения, исполнительный директор Фонда развития МГИМО экономист Евгений Бирюков. Из выпускников было приятно встретить моего друга из «Умников и Умниц» Дмитрия Юсова. Пришло много видных дипломатов, промышленников, знаковых людей. Возможно, многие пришли из уважения, но подобные выставки из разряда тех, откуда выходят преображенными, полными идей и восторга.
Выставка продлится до 23 (24) января 2014 года. Потом её ожидают в Санкт-Петербурге, Лондоне, Дубае и др. В прошлом году коллекция кимоно Куботу произвела фурор в Астане, а началось мировое турне с Токио.
В книге отзывов, встречавшей посетителей на выходе, было много восторженных слов. Я написал только одно: «Завораживающе!». Когда я начал смотреть выставку, у меня в голове вертелась мысль «Какой же Шодиев молодец, что спас коллекцию». В конце… в конце мыслей не осталось, лишь потрясение перед гениальностью работ Куботы и колоссальным трудом, который проделал мастер. И сознание того, что важно не только сберечь коллекцию, но и само кропотливое искусство Итику-Цудзигахана, которое является воистину мировым культурным наследием, искусством, объединяющим народы.
Анатолий Баташев, «Международник.Ру»