Мрачная бездна
От создателей знаменитого постапокалиптического триллера "ОМСК".
Новый предапокалиптический триллер
Мрачная бездна
Я никогда прежде не бывал в Омске, так уж вышло. Даже если поезд останавливался на этой станции, я спал, ел, читал книгу - и не выходил на перрон. Сейчас обстоятельства изменились: на ближайшую неделю этот город станет моей судьбой.
Сомнения отброшены. Я еду в Омск.
Понедельник
С Михаилом я познакомился ещё в поезде. Судьба свела нас в одном купе, разговорились, и - никогда бы не поверил - оказалось, что он тоже едет в Омск. За тем же, за чем и я.
Мы взяли по кружке чая в этих незабываемых фирменных подстаканниках и, как полагается, начали делиться планами. К стыду своему мне приходилось чаще слушать, чем говорить. Миша оказался настоящим фанатиком-экспертом: с ходу развернул несколько карт, достал распечатки с подробным описанием Объекта, показал набор инструментов. Собственный мой рюкзачок с термометром и сотней метров верёвки на фоне всего этого казался просто детской шалостью.
О, сколько нового я узнал за эти часы! Мы закидывали друг друга фактами, делились гипотезами, пересказывали чудом добытые истории очевидцев. Разговор, начавшийся в поезде, продолжился в такси, а затем в арендованной квартире. Мне удалось снять жильё в самом центре города, что было важно в свете наших грандиозных планов.
Закончили уже заполночь, потому активные действия пришлось отложить на завтра. После разговора Михаил куда-то ушёл, сославшись на необходимость купить какие-то ингредиенты для своих приборов. Тогда я не придал этому большого значения… а зря.
Вторник
Вторник, двадцатое февраля две тысячи восемнадцатого года. Девять сорок пять утра. В этот момент я впервые увидел Объект вживую. И остолбенел.
Никакие фото, никакие съёмки с квадракоптеров не могли передать масштаб и противоестественную красоту открывшегося мне чуда. Колоссальная полынья, живая рана на теле замёрзшей реки. Она простиралась на многие сотни метров, парила, как тысяча кипящих чайников; пар окутывал дома и улицы, застывал на деревьях причудливым пушистым инеем.
Да. Именно она заставила меня покинуть родной Новосибирск. Из-за неё я не спал ночами, строил гипотезы, бродил в потёмках сознания. Теперь, на месте, я разберусь в причинах возникновения Великой Иртышской Аномалии и навеки впишу своё имя в историю. Чего бы это ни стоило.
План был прост. Нет сомнений, что полынья такого размера могла образоваться только из-за выброса тёплых сточных вод. В этом сходились все эксперты, от Игоря Фёдорова до Сергея Костарева, так что на мою долю оставалось самое главное. Измерить температуру воды, изучить старые карты и найти виновника.
Я планировал спустить с моста термометр на верёвочке, но встретился с непреодолимыми трудностями. Оказалось, что непосредственно под мостом полынья уже замёрзла, так что пришлось грустно стоять на тротуаре и смотреть, как Михаил на лыжах обходит полынью по периметру. Лыжи - ну почему я не подумал про лыжи?
В некоторых местах мой компаньон останавливался, доставал какие-то инструменты и разжигал костерок в небольшом металлическом треножнике - чтобы растопить и исследовать образцы льда, как он мне заранее сообщил.
Пар растекался по полынье, вода под ним как будто дрожала, над треножником курился дымок, и в какой-то момент я даже как будто вздремнул - потому что увидел, как сквозь полынью проступает тёмное пятно, словно, под водой, было... что-то... Но бодрящий ледяной ветер Омска вовремя вернул меня к жизни, Миша закончил свои эксперименты и мы отправились домой - отогреваться и обсуждать.
А там - о да! - было, что обсудить. Оказалось, что выше по течению река на три градуса теплее нормы, по бокам этот эффект ощущается меньше, а к концу сходит на нет. Теперь нужно понять, кто сбрасывает воду. Завтра мы отправимся в удивительное приключение в местный архив.
Среда
Невыносимо скучный день. Просидели весь день в архиве: я изучал схемы канализации, Михаил - какие-то древние записи в рассыпающихся от времени рукописях. Не нашлось ни одного мало-мальски подходящего коллектора, все находились или слишком далеко, или ниже по течению. Некоторые вообще числились заброшенными, и перспектива лезть в канализацию, чтобы проверить этот факт, меня несколько смутила.
После архива отправились к разговаривать с местными. Миша оказался настоящим кладом. Он снял помещение и собрал несколько старожилов, которые в один голос заявили, что не припомнят ничего подобного. Один, правда, попытался припомнить - но его с позором исключили, и он ушёл, выкрикивая, что живёт здесь подольше остальных. Нет, сэр: если вы старожил, вы обязаны не припомнить. Нельзя иначе. Во всех новостных репортажах так.
К сожалению, собрание быстро превратилось в кружок тронутых конспирологов. Люди обсуждали золото Колчака, какие-то старые убийства на крыше кинотеатра, загадочные исчезновения людей. Один так вообще начал толкать пламенную речь о том, что любая полынья - это окно, потому она так притягивает самоубийц. Я не выдержал и откланялся.
Ушёл я ещё и потому, что начал подозревать… нет, поймите меня правильно, Миша был отличным человеком, но всё указывало на то, что он… из этих.
Аммонийщиков. Еретиков, утверждающих, что причиной образования полыньи стали выбросы нитрата аммония. Мол, там в одном из городских коллекторов нашли серьёзное превышение… И Михаил, похоже, поверил в этот бред. Зачем он топил лёд? Зачем брал пробы воды? Чтобы проверить её химический состав, конечно. Почему изучал не карты, а какие-то записки? Да и вопросы, которые он задавал на собрании, наводили на мрачные мысли. Я заснул с мыслью, что завтра расставлю все точки над Ё.
Четверг
Мой товарищ вернулся только под утро. В мятой одежде, с какими-то бурыми пятнами на куртке, как будто всю ночь ползал по канавам. Мои догадки он отверг сразу же.
- Семён, ну будем здравомыслящими людьми. Какой аммоний? Этот коллектор мало того, что замёрз уже, так он и находится ниже по течению!
- А зачем ты тогда проверял состав воды?
- Из научного интереса. Мы должны отбросить все другие гипотезы.
- А книги, лежащие в твоём рюкзаке? Я не смог разобрать язык, но от них буквально разит чем-то неприятным! Думаю, аммоний как-то так и пахнет.
- Это пособия по гидрологии.
- Почему они написаны древней противоестественной вязью?
- Это древние арабские пособия по гидрологии.
Его доводы казались мне неопровержимыми, и желание поверить человеку, который всей душой принадлежал нашему делу, перевесило. Почему я был так наивен? Почему не пошёл до конца? Не перестаю корить себя за это.
Обратный поезд в Новосибирск уходил в воскресенье, вспомнил я. До отъезда оставалось всего три дня, а мы так ничего и не достигли. Я вернулся в архив и читал как не в себя, но до самого вечера так и не смог найти ничего внятного.
Пятница
“Вставай! Нас ждут великие дела!” - услышал я наутро. Михаил сообщил, что закончил подготовку и может провести главный эксперимент - проверить полынью эхолотом. На схемах и планах ничего нет? Бросьте, они просто врут! В войну не заморачивались бюрократией, так что трубу какого-нибудь военного завода могли вывести в реку и без документов. Не до того было. А мы найдём её, обязательно найдём.
- Обязательно делать это на рассвете?
- Пойдём, сам всё увидишь!
Утро было зябким, мир был скрыт туманом. В предрассветных сумерках я видел лишь верхушки домов, возвышавшиеся где-то там. А когда мы ступили на лёд Иртыша, исчезли и они.
Эхолотов я никогда прежде не видел, но всё равно насторожился. Конструкция из треножника, железного диска с символами и каких-то сосудов казалась странной и неуместной. Тем более что Михаил ещё и облил её чем-то красным, попутно напевая под нос непонятную песенку и ритмично притопывая - замёрз, наверное. Но не это вызвало моё удивление.
Туман рассеивался, небо светлело, и я увидел, что по всему периметру полыньи стоят люди. В ближайших можно было узнать местных старожилов с того собрания, они тоже пели, притопывая. Пение становилось всё громче, сам туман как будто вибрировал от него и, поднимаясь над рекой, извивался причудливыми символами… Я твёрдо решил задать Михаилу пару неудобных вопросов касательно солей аммония - но в этот момент первый рассветный луч коснулся деревьев на другом берегу.
И полынья вскипела. На самом деле вскипела - из чёрной воды начали подниматься зловонные пузыри, вслед за которыми возникло ОНО - невообразимая, непредставимо богохульная смесь щупалец, рогов и глаз, от вида которых хотелось выть и убегать.
- Ч… что это?
- Цхуатэвлынгнорла, Олень С Десятью Рогами, Разрывающий Мамонтов, Стужа Смерти, Наездник Ледников, Древний, Что Спит В Ином Мире, Тот, Чьи Кошмары Сводят С Ума Шаманов.
- Это… он топил лёд? Из своего этого иного мира?
- А хер знает. Я культист, а не гидролог.
- И что теперь будет?
- Новый ледниковый период. Половину Омска раздавит стена льда, вторую затопит богохульными водами Иртыша. Верные будут вечно охотиться на оленей в угодьях своего бога где-то на границе с Тюменской областью, прочим предстоит влачить жалкое существование под гнётом серости и мучительно умирать ещё при жизни. Вероятно, РЭК пересчитает тарифы за отопление. Все твои друзья уедут в Питер. Ничего необычного, в общем.
Цхуатэвлынгнорла продолжал неторопливо являться из полыньи.
Холодало.
Новый предапокалиптический триллер
Мрачная бездна
Я никогда прежде не бывал в Омске, так уж вышло. Даже если поезд останавливался на этой станции, я спал, ел, читал книгу - и не выходил на перрон. Сейчас обстоятельства изменились: на ближайшую неделю этот город станет моей судьбой.
Сомнения отброшены. Я еду в Омск.
Понедельник
С Михаилом я познакомился ещё в поезде. Судьба свела нас в одном купе, разговорились, и - никогда бы не поверил - оказалось, что он тоже едет в Омск. За тем же, за чем и я.
Мы взяли по кружке чая в этих незабываемых фирменных подстаканниках и, как полагается, начали делиться планами. К стыду своему мне приходилось чаще слушать, чем говорить. Миша оказался настоящим фанатиком-экспертом: с ходу развернул несколько карт, достал распечатки с подробным описанием Объекта, показал набор инструментов. Собственный мой рюкзачок с термометром и сотней метров верёвки на фоне всего этого казался просто детской шалостью.
О, сколько нового я узнал за эти часы! Мы закидывали друг друга фактами, делились гипотезами, пересказывали чудом добытые истории очевидцев. Разговор, начавшийся в поезде, продолжился в такси, а затем в арендованной квартире. Мне удалось снять жильё в самом центре города, что было важно в свете наших грандиозных планов.
Закончили уже заполночь, потому активные действия пришлось отложить на завтра. После разговора Михаил куда-то ушёл, сославшись на необходимость купить какие-то ингредиенты для своих приборов. Тогда я не придал этому большого значения… а зря.
Вторник
Вторник, двадцатое февраля две тысячи восемнадцатого года. Девять сорок пять утра. В этот момент я впервые увидел Объект вживую. И остолбенел.
Никакие фото, никакие съёмки с квадракоптеров не могли передать масштаб и противоестественную красоту открывшегося мне чуда. Колоссальная полынья, живая рана на теле замёрзшей реки. Она простиралась на многие сотни метров, парила, как тысяча кипящих чайников; пар окутывал дома и улицы, застывал на деревьях причудливым пушистым инеем.
Да. Именно она заставила меня покинуть родной Новосибирск. Из-за неё я не спал ночами, строил гипотезы, бродил в потёмках сознания. Теперь, на месте, я разберусь в причинах возникновения Великой Иртышской Аномалии и навеки впишу своё имя в историю. Чего бы это ни стоило.
План был прост. Нет сомнений, что полынья такого размера могла образоваться только из-за выброса тёплых сточных вод. В этом сходились все эксперты, от Игоря Фёдорова до Сергея Костарева, так что на мою долю оставалось самое главное. Измерить температуру воды, изучить старые карты и найти виновника.
Я планировал спустить с моста термометр на верёвочке, но встретился с непреодолимыми трудностями. Оказалось, что непосредственно под мостом полынья уже замёрзла, так что пришлось грустно стоять на тротуаре и смотреть, как Михаил на лыжах обходит полынью по периметру. Лыжи - ну почему я не подумал про лыжи?
В некоторых местах мой компаньон останавливался, доставал какие-то инструменты и разжигал костерок в небольшом металлическом треножнике - чтобы растопить и исследовать образцы льда, как он мне заранее сообщил.
Пар растекался по полынье, вода под ним как будто дрожала, над треножником курился дымок, и в какой-то момент я даже как будто вздремнул - потому что увидел, как сквозь полынью проступает тёмное пятно, словно, под водой, было... что-то... Но бодрящий ледяной ветер Омска вовремя вернул меня к жизни, Миша закончил свои эксперименты и мы отправились домой - отогреваться и обсуждать.
А там - о да! - было, что обсудить. Оказалось, что выше по течению река на три градуса теплее нормы, по бокам этот эффект ощущается меньше, а к концу сходит на нет. Теперь нужно понять, кто сбрасывает воду. Завтра мы отправимся в удивительное приключение в местный архив.
Среда
Невыносимо скучный день. Просидели весь день в архиве: я изучал схемы канализации, Михаил - какие-то древние записи в рассыпающихся от времени рукописях. Не нашлось ни одного мало-мальски подходящего коллектора, все находились или слишком далеко, или ниже по течению. Некоторые вообще числились заброшенными, и перспектива лезть в канализацию, чтобы проверить этот факт, меня несколько смутила.
После архива отправились к разговаривать с местными. Миша оказался настоящим кладом. Он снял помещение и собрал несколько старожилов, которые в один голос заявили, что не припомнят ничего подобного. Один, правда, попытался припомнить - но его с позором исключили, и он ушёл, выкрикивая, что живёт здесь подольше остальных. Нет, сэр: если вы старожил, вы обязаны не припомнить. Нельзя иначе. Во всех новостных репортажах так.
К сожалению, собрание быстро превратилось в кружок тронутых конспирологов. Люди обсуждали золото Колчака, какие-то старые убийства на крыше кинотеатра, загадочные исчезновения людей. Один так вообще начал толкать пламенную речь о том, что любая полынья - это окно, потому она так притягивает самоубийц. Я не выдержал и откланялся.
Ушёл я ещё и потому, что начал подозревать… нет, поймите меня правильно, Миша был отличным человеком, но всё указывало на то, что он… из этих.
Аммонийщиков. Еретиков, утверждающих, что причиной образования полыньи стали выбросы нитрата аммония. Мол, там в одном из городских коллекторов нашли серьёзное превышение… И Михаил, похоже, поверил в этот бред. Зачем он топил лёд? Зачем брал пробы воды? Чтобы проверить её химический состав, конечно. Почему изучал не карты, а какие-то записки? Да и вопросы, которые он задавал на собрании, наводили на мрачные мысли. Я заснул с мыслью, что завтра расставлю все точки над Ё.
Четверг
Мой товарищ вернулся только под утро. В мятой одежде, с какими-то бурыми пятнами на куртке, как будто всю ночь ползал по канавам. Мои догадки он отверг сразу же.
- Семён, ну будем здравомыслящими людьми. Какой аммоний? Этот коллектор мало того, что замёрз уже, так он и находится ниже по течению!
- А зачем ты тогда проверял состав воды?
- Из научного интереса. Мы должны отбросить все другие гипотезы.
- А книги, лежащие в твоём рюкзаке? Я не смог разобрать язык, но от них буквально разит чем-то неприятным! Думаю, аммоний как-то так и пахнет.
- Это пособия по гидрологии.
- Почему они написаны древней противоестественной вязью?
- Это древние арабские пособия по гидрологии.
Его доводы казались мне неопровержимыми, и желание поверить человеку, который всей душой принадлежал нашему делу, перевесило. Почему я был так наивен? Почему не пошёл до конца? Не перестаю корить себя за это.
Обратный поезд в Новосибирск уходил в воскресенье, вспомнил я. До отъезда оставалось всего три дня, а мы так ничего и не достигли. Я вернулся в архив и читал как не в себя, но до самого вечера так и не смог найти ничего внятного.
Пятница
“Вставай! Нас ждут великие дела!” - услышал я наутро. Михаил сообщил, что закончил подготовку и может провести главный эксперимент - проверить полынью эхолотом. На схемах и планах ничего нет? Бросьте, они просто врут! В войну не заморачивались бюрократией, так что трубу какого-нибудь военного завода могли вывести в реку и без документов. Не до того было. А мы найдём её, обязательно найдём.
- Обязательно делать это на рассвете?
- Пойдём, сам всё увидишь!
Утро было зябким, мир был скрыт туманом. В предрассветных сумерках я видел лишь верхушки домов, возвышавшиеся где-то там. А когда мы ступили на лёд Иртыша, исчезли и они.
Эхолотов я никогда прежде не видел, но всё равно насторожился. Конструкция из треножника, железного диска с символами и каких-то сосудов казалась странной и неуместной. Тем более что Михаил ещё и облил её чем-то красным, попутно напевая под нос непонятную песенку и ритмично притопывая - замёрз, наверное. Но не это вызвало моё удивление.
Туман рассеивался, небо светлело, и я увидел, что по всему периметру полыньи стоят люди. В ближайших можно было узнать местных старожилов с того собрания, они тоже пели, притопывая. Пение становилось всё громче, сам туман как будто вибрировал от него и, поднимаясь над рекой, извивался причудливыми символами… Я твёрдо решил задать Михаилу пару неудобных вопросов касательно солей аммония - но в этот момент первый рассветный луч коснулся деревьев на другом берегу.
И полынья вскипела. На самом деле вскипела - из чёрной воды начали подниматься зловонные пузыри, вслед за которыми возникло ОНО - невообразимая, непредставимо богохульная смесь щупалец, рогов и глаз, от вида которых хотелось выть и убегать.
- Ч… что это?
- Цхуатэвлынгнорла, Олень С Десятью Рогами, Разрывающий Мамонтов, Стужа Смерти, Наездник Ледников, Древний, Что Спит В Ином Мире, Тот, Чьи Кошмары Сводят С Ума Шаманов.
- Это… он топил лёд? Из своего этого иного мира?
- А хер знает. Я культист, а не гидролог.
- И что теперь будет?
- Новый ледниковый период. Половину Омска раздавит стена льда, вторую затопит богохульными водами Иртыша. Верные будут вечно охотиться на оленей в угодьях своего бога где-то на границе с Тюменской областью, прочим предстоит влачить жалкое существование под гнётом серости и мучительно умирать ещё при жизни. Вероятно, РЭК пересчитает тарифы за отопление. Все твои друзья уедут в Питер. Ничего необычного, в общем.
Цхуатэвлынгнорла продолжал неторопливо являться из полыньи.
Холодало.