Торт из детства
Когда нам было по 13, мы с моей подружкой Наташей встретились на Крещатике и пошли пить чай в кафе «Стекляшку». Там была удивительная выпечка.
Тогда были приняты «стоячие места», и рядом с нами расположилась пара: респектабельный мужчина и невыразимо красивая женщина, как нам тогда показалось.
Они тоже пили чай и ели торт. Видимо, кусками он не продавался, потому был куплен целым.
Настроение у нас было суперское, мы с Наташей редко встречались, обе были загружены учебой, отличницы + музыкальная школа, да и жили в разных районах. Потому всегда были рады личному общению.
Пара допила чай и удалилась, а целый торт без двух кусков они оставили на столике. Мы с подружкой поняли друг друга без слов. Неторопливыми движениями мы надели на торт крышку и вместе с ним удалились из кафе (видимо, боялись, что отберут).
Потом сидели в парке, лопали торт и запивали газировкой с сиропом из автомата за 3 копейки стакан.
Почему-то я очень запомнила ту нашу встречу.
Наташа всегда была большой умницей и интеллектуалкой, и наша дружба много мне дала. Сейчас она живет в Нью-Йорке, в Манхеттене, ведет два хора и еще работает кантором в синагоге.
Как же мне не хватает евреев, уехавших от нас.
Тогда были приняты «стоячие места», и рядом с нами расположилась пара: респектабельный мужчина и невыразимо красивая женщина, как нам тогда показалось.
Они тоже пили чай и ели торт. Видимо, кусками он не продавался, потому был куплен целым.
Настроение у нас было суперское, мы с Наташей редко встречались, обе были загружены учебой, отличницы + музыкальная школа, да и жили в разных районах. Потому всегда были рады личному общению.
Пара допила чай и удалилась, а целый торт без двух кусков они оставили на столике. Мы с подружкой поняли друг друга без слов. Неторопливыми движениями мы надели на торт крышку и вместе с ним удалились из кафе (видимо, боялись, что отберут).
Потом сидели в парке, лопали торт и запивали газировкой с сиропом из автомата за 3 копейки стакан.
Почему-то я очень запомнила ту нашу встречу.
Наташа всегда была большой умницей и интеллектуалкой, и наша дружба много мне дала. Сейчас она живет в Нью-Йорке, в Манхеттене, ведет два хора и еще работает кантором в синагоге.
Как же мне не хватает евреев, уехавших от нас.