Золотая телка (рассказ). Фантазия на тему "Надежда Савченко"
Оригинал взят у evo360 в Золотая телка (рассказ)
Все без исключения персонажи выдуманы. Любое сходство считать случайным.
*
День выдался солнечный. Майский. Они летели в салоне бизнес-класса, сидя друг против друга, и говорили весь путь. Надя очень устала. Она едва сдерживалась от двух желаний: позевать и облаять своего спутника в привычной армейской манере. Нервно гладила себя по короткостриженной голове и хмурилась с каждой минутой все более. А тот болтал и болтал, не закрывая рта. А самое плохое: была у него эта мерзкая улыбка на опухшем морщинистом лице. Ей часто приходилось видеть его в телевизоре, но так близко, вживую и без грима он смотрелся совсем отвратительно.
"Лыбится, как маньяк", думала про себя Надя. Чтобы не раздражаться понапрасну, она отвернулась к окну и попыталась абстрагироваться. Думать хотелось о чем то хорошем.
Впрочем, хорошее не вспоминалось. Из головы все никак не выходила последняя встреча с "Темнейшим". Он провожал ее перед отправкой на родину. Ехали в огромном лимузине с тонированными окнами. Сидели рядышком на заднем сидении. Она в своей знаменитой футболке с фаллосоподобным трезубцем и он в черном костюме и в темных очках. Настоящий гэбэшный полковник.Говорил в основном он. Тихо, детально, максимально вежливо. Она часто кивала головой и почти всю дорогу отмалчивалась.
- И последнее, ваши убеждения, Надежда, нам отлично известны. Мы очень хорошо знаем, что пошли вы на сделку, исключительно по прагматическим мотивам. И не обольщаемся, что честно исполните условия сделки. Знаете, даже, если вы не будете ничего делать, нас это тоже устроит. Но интуиция мне подсказывает, что ничего не делать у вас не получиться. И задание будет выполнено. Даже вопреки вашей воле. Извините, Надя, так уж получилось. Вы для них икона. Думаю, вы очень удивитесь тому, как вам все будет сходить с рук. Кстати, давно хотел спросить, Надя. Вы мечтали когда-нибудь стать президентом?
- А вы разве и это устроить можете? - удивилась молодая женщина.
- Как два пальца...- попытался пошутить "Темнейший", но вовремя опомнился.- Да нам и делать ничего не придется. Увидите, они сами все предложат. А вы соглашайтесь. Хватайте удачу за хвост, раз уж она сама к вам летит.
- Владимир Вла...
- Нет! Надя, заучите, для вас я - Николай Николаевич.- перебил"Темнейший". - Это очень важно, Надежда. У наших врагов не должно быть ни одной зацепки. Понимаете?
- Да, Николай Николаевич, поняла. Хитрый план?
- Конспирация. В остальном у вас полная свобода действий. Будьте сама собой. Ничего не бойтесь, никого не стесняйтесь. Кстати, если будете ругаться на меня, я не обижусь. Честное слово! Мне вообще очень нравится, как вы материтесь.
- Что, правда, чтоли?- рассмеялась Надя.
- Знаете, как у вас там на зоне говорили: век воли не видать! - и "Темнейший" тоже усмехнулся своей шутке.
- Придурок! - вырвалось изо рта девушки.- Ой, извините.
- Нормально, нормально. Скажите то же самое Петру Алексеевичу и мы квиты.
Автомобиль заехал прямо на взлетнопосадочное поле Ростовского аэропорта. Подкатил к бело-голубому самолету. Трап уже был установлен. Пришло время прощаться.
- Ну вот, Надя, вы и свободны. Хотя свободны ли? Знаете, я искренне рад за вас. По-человечески, вы мне очень симпатичны. Такая прямая, дерзая. Нам очень хотелось помочь вам, и не думайте, что мы вас оставим там одну. Будьте уверены, наши всегда рядом. Даже ближе, чем вам кажется. И всегда готовы помочь.
- Угрожаете?
- Что вы, Надежда! Даже не думал.
- Николай Николаевич, вы сказали, что ко мне однажды подойдет ваш агент. А как я его узнаю? Будет какой то пароль?
- Запоминайте, Надя: без труда не вытащить и рыбки из пруда.
- Это что, пароль?
- Пароль.
- Бред какой.
- Мы же разведчики.- "Темнейший" по-дружески пожал крепкую руку Надежды и пожелал удачи. Уже поднимаясь по трапу на борт украинского лайнера, молодая девушка отчего то разозлилась. Она громко, в сердцах, закричала в сторону отъезжающего лимузина:
- Да пошел ты на х-й!
- Слава героям!- промурлыкали восторженные бортпроводницы.
Чем ближе к Борисполю, тем тревожней становилось на сердце у вчерашней заключенной. Самолет гудел и подрагивал, и это единственное, что успокаивало. Надя любила летать.
- Надия, вы мени чекаете?
Сопровождающий ее Петр Алексеевич, видимо, наконец заметил, что говорит сам с собой. Надя вернулась из размышлений в реальность.
- Да ты задолбал со своей мовой! Говори нормально. Отвыкла я.
- С удовольствием, Наденька. - Легко согласился спутник, облизывая свои губы.- Признаться мне и самому так привычней. Но, знаете как у нас теперь. Язык врага не в чести.
Надя снова отвернулась к иллюминатору.
- Я понимаю, Надюша, вам столько пережить пришлось, столько вытерпеть. Два года невыносимых страданий. Я отлично все понимаю... - продолжал с елейной улыбкой рассуждать сосед.
"Да ни хрена ты не понимаешь, долбоеб!" -подумала Надя, а вслух сказала:
- Ни хрена ты не понимаешь! Пока я на шконке парилась в одиночке, ты, мля, со своими корешами лавэ делал. Ты, что думал, я тебе лапы твои поганые целовать буду, за это сраное освобождение, сцуко! Да, х-й тебе!
Надя говорила громко, почти кричала. На шум из соседнего салона вбежали два охранника"шкафандра". Вопросительно уставились на пассажиров. Петр Алексеевич резко замахал на них пухлой ручкой. Затем, когда они исчезли, достал из кармана плоскую фляжку и хорошенько приложился к ней.
- Не желаете? Отличный коньяк.
- Я бы водки выпила, - буркнула Надя,- но не с тобой.
- Зря, Наденька, зря вы так раздраженно воспринимаете все, что я говорю. Я ведь, к вам, как к дочке. И поделится всегда готов.
- Да ладно. Не пизди.
- Вы слишком эмоциональны, Надя. Я предлагаю, не ссорится со мной. Одно дело будем делать. Вы в Раде, я у себя.
- Я же в оппозиции. В этом, как его, в "БЮСте".
- В БЮТе. Не важно. Главное, мы все патриоты. Все, что мне нужно, чтобы вы против меня никого не настраивали. А в остальном, делайте что хотите. Будьте такой, какая вы есть. Мы вас любим. Я вас люблю. Зачем же нам ссорится?
- Да очень ты мне нужен ссорится. Устала просто. Домой хочу. А ты: бу-бу-бу, бу-бу-бу. Ладно. Проехали. Давай помолчим перед посадкой хоть.
Надя сняла свои туфли и подтянула под себя ноги. Петр Алексеевич еще какое то время пытался завязать общение, но быстро убедился в бесперспективности попыток, и тоже отвернулся к окну. Подлетали к Борисполю.
Казалось бы, самый счастливый день, оборачивался в самый паршивый. Не успел самолет приземлится, журналюги, как мухи на мед налетели со всех сторон. Облепили. Все наровили дотронуться, пощупать живое олицетворение стойкости украинского духа. До Надиного слуха среди кучи разных вопросов долетали обрывки фраз, типа: "гляди, поправилась", "точно поправилась","распухла то как"...
- Да вы дастали!- Не сдержалась, наконец, Надя.- Я два года просидела в камере одиночке. Я отвыкла, что меня трогают. Отодвиньтесь!
От злости и раздражения у нее заволновался трезубец на любимой футболке.
Обидно было, что не дали спокойно пообниматься с родной сестрой. А этот, с елейной улыбкой и охранниками ловко смылся, оставив ее одну против всей толпы папарацци и поклонников. Она понимала, что толпа ждет от нее речь. Громкую, истерично-патриотичную. И она ее произнесла, яростно оборачиваясь вокруг собственной оси и, забрызгивая благородной слюной прилипчивых журналистов. Такая маленькая, сильная, грозная, как Артемида, вконец одичавшая в лесу. Кое-как вырвавшись из окружения она села в партийную спецмашину вместе с сестрой и выехала из аэропорта.
- Фу, бля, заебалась. Ну, чего, сеструха, домой теперь?
- Нет, милые дамы, сначала в гости к Юлии Михайловне.- Не оборачивась, ответил за нее водитель.
- Да ты чо? Какая нах, Юля Михайловна? От меня тюрьмой воняет,- возмутилась Надя.
- Действительно,- поддержала сестра.
- А вон букет от нее. Ждет непременно. Вы ж теперь вроде как однопартийцы.
- Да плевала я! И веник этот мне не нужен.
Надя схватила букет сирени с заднего сидения и вышвырнула его в окошко.
- Извините, приказано доставить. А там уже как договоритесь. Зря вы только с букетиком так. Завтра все напишут, что вы с ней не сошлись.
- Да пошла она в жопу!
- Понимаю.
Как не упорствовали дамы, исполнительный водитель доставил их на квартиру лидера партии.
Сама лидер открыла двери своей семикомнатной квартиры и, не обращая внимания на вялое сопротиление вчерашней заключенной, обнялась с ней, как с лучшей подругой, хотя до этого они никогда не встречались.
- Слава богу! Слава богу и Слава Украине! Наденька, как мы все рады тебе!
Надя через плечо радушной хозяйки заметила толпу своих будущих коллег-однопартийцев и кучку журналистов-фотографов.
- Ну проходи, проходи, будь ласка, поговорим.
Юля, так мило улыбалась, и так нежно обращалась к ней, что у Нади на какое то время затихло раздражение. Если бы не бесконечное стрекотание и вспышки фотоаппаратов, пожалуй и забылась бы. Но, увы. Коллеги пошли представляться, приветствовать на бандеровский манер.
- Господа, господа! Шановни друзи, дайте ей придти в себя. Вы же видите, как ей тяжело. Наденька голодала. Надия! Прости нас. Прости, что не смогли вызволить раньше из застенков Путина. Прости за нашего нерешительного президента. Ах, Наденька, если бы в этом государстве что то зависело от меня. Я бы жизни не пожелела ради твоей свободы! Мы с тобой одной крови. Две бывшие каторжанки.
- Господа, коллеги. - Влез в разговор один из бьютиловцев. Судя по значку, народный депутат.- Главное, Надежда с нами! И ее больше никто не у нас не отнимет.
- Полагаю, это отличный повод для выпить.- предложил другой.
Все загудели, загалдели. Принесли горилки и стали разливать по стаканчикам. Фотографы ни на секунду не прекращали щелкать своими агрегатами. Юлия Михайловна все плотней и плотней прижималась к своей протеже. На измучаную Надю посыпалась новая порция поздравлений. А, когда у всех уже было налито, некий партийный деятель продекламировал стих собственного сочинения.
- Вернулась к нам опять Надежда!
Ликует в Киеве толпа.
Не изменилась. Как и прежде,
Она здорова и полна.
Не смог сломить режим кровавый
Негнущийся ее хребет!
Найдем на Путина управу.
Клянемся и даем обет!
(продолжение следует)
*
Луганский житель
в социальных сетях
Поддержи материал любой из кнопок !
Все без исключения персонажи выдуманы. Любое сходство считать случайным.
*
День выдался солнечный. Майский. Они летели в салоне бизнес-класса, сидя друг против друга, и говорили весь путь. Надя очень устала. Она едва сдерживалась от двух желаний: позевать и облаять своего спутника в привычной армейской манере. Нервно гладила себя по короткостриженной голове и хмурилась с каждой минутой все более. А тот болтал и болтал, не закрывая рта. А самое плохое: была у него эта мерзкая улыбка на опухшем морщинистом лице. Ей часто приходилось видеть его в телевизоре, но так близко, вживую и без грима он смотрелся совсем отвратительно.
"Лыбится, как маньяк", думала про себя Надя. Чтобы не раздражаться понапрасну, она отвернулась к окну и попыталась абстрагироваться. Думать хотелось о чем то хорошем.
Впрочем, хорошее не вспоминалось. Из головы все никак не выходила последняя встреча с "Темнейшим". Он провожал ее перед отправкой на родину. Ехали в огромном лимузине с тонированными окнами. Сидели рядышком на заднем сидении. Она в своей знаменитой футболке с фаллосоподобным трезубцем и он в черном костюме и в темных очках. Настоящий гэбэшный полковник.Говорил в основном он. Тихо, детально, максимально вежливо. Она часто кивала головой и почти всю дорогу отмалчивалась.
- И последнее, ваши убеждения, Надежда, нам отлично известны. Мы очень хорошо знаем, что пошли вы на сделку, исключительно по прагматическим мотивам. И не обольщаемся, что честно исполните условия сделки. Знаете, даже, если вы не будете ничего делать, нас это тоже устроит. Но интуиция мне подсказывает, что ничего не делать у вас не получиться. И задание будет выполнено. Даже вопреки вашей воле. Извините, Надя, так уж получилось. Вы для них икона. Думаю, вы очень удивитесь тому, как вам все будет сходить с рук. Кстати, давно хотел спросить, Надя. Вы мечтали когда-нибудь стать президентом?
- А вы разве и это устроить можете? - удивилась молодая женщина.
- Как два пальца...- попытался пошутить "Темнейший", но вовремя опомнился.- Да нам и делать ничего не придется. Увидите, они сами все предложат. А вы соглашайтесь. Хватайте удачу за хвост, раз уж она сама к вам летит.
- Владимир Вла...
- Нет! Надя, заучите, для вас я - Николай Николаевич.- перебил"Темнейший". - Это очень важно, Надежда. У наших врагов не должно быть ни одной зацепки. Понимаете?
- Да, Николай Николаевич, поняла. Хитрый план?
- Конспирация. В остальном у вас полная свобода действий. Будьте сама собой. Ничего не бойтесь, никого не стесняйтесь. Кстати, если будете ругаться на меня, я не обижусь. Честное слово! Мне вообще очень нравится, как вы материтесь.
- Что, правда, чтоли?- рассмеялась Надя.
- Знаете, как у вас там на зоне говорили: век воли не видать! - и "Темнейший" тоже усмехнулся своей шутке.
- Придурок! - вырвалось изо рта девушки.- Ой, извините.
- Нормально, нормально. Скажите то же самое Петру Алексеевичу и мы квиты.
Автомобиль заехал прямо на взлетнопосадочное поле Ростовского аэропорта. Подкатил к бело-голубому самолету. Трап уже был установлен. Пришло время прощаться.
- Ну вот, Надя, вы и свободны. Хотя свободны ли? Знаете, я искренне рад за вас. По-человечески, вы мне очень симпатичны. Такая прямая, дерзая. Нам очень хотелось помочь вам, и не думайте, что мы вас оставим там одну. Будьте уверены, наши всегда рядом. Даже ближе, чем вам кажется. И всегда готовы помочь.
- Угрожаете?
- Что вы, Надежда! Даже не думал.
- Николай Николаевич, вы сказали, что ко мне однажды подойдет ваш агент. А как я его узнаю? Будет какой то пароль?
- Запоминайте, Надя: без труда не вытащить и рыбки из пруда.
- Это что, пароль?
- Пароль.
- Бред какой.
- Мы же разведчики.- "Темнейший" по-дружески пожал крепкую руку Надежды и пожелал удачи. Уже поднимаясь по трапу на борт украинского лайнера, молодая девушка отчего то разозлилась. Она громко, в сердцах, закричала в сторону отъезжающего лимузина:
- Да пошел ты на х-й!
- Слава героям!- промурлыкали восторженные бортпроводницы.
Чем ближе к Борисполю, тем тревожней становилось на сердце у вчерашней заключенной. Самолет гудел и подрагивал, и это единственное, что успокаивало. Надя любила летать.
- Надия, вы мени чекаете?
Сопровождающий ее Петр Алексеевич, видимо, наконец заметил, что говорит сам с собой. Надя вернулась из размышлений в реальность.
- Да ты задолбал со своей мовой! Говори нормально. Отвыкла я.
- С удовольствием, Наденька. - Легко согласился спутник, облизывая свои губы.- Признаться мне и самому так привычней. Но, знаете как у нас теперь. Язык врага не в чести.
Надя снова отвернулась к иллюминатору.
- Я понимаю, Надюша, вам столько пережить пришлось, столько вытерпеть. Два года невыносимых страданий. Я отлично все понимаю... - продолжал с елейной улыбкой рассуждать сосед.
"Да ни хрена ты не понимаешь, долбоеб!" -подумала Надя, а вслух сказала:
- Ни хрена ты не понимаешь! Пока я на шконке парилась в одиночке, ты, мля, со своими корешами лавэ делал. Ты, что думал, я тебе лапы твои поганые целовать буду, за это сраное освобождение, сцуко! Да, х-й тебе!
Надя говорила громко, почти кричала. На шум из соседнего салона вбежали два охранника"шкафандра". Вопросительно уставились на пассажиров. Петр Алексеевич резко замахал на них пухлой ручкой. Затем, когда они исчезли, достал из кармана плоскую фляжку и хорошенько приложился к ней.
- Не желаете? Отличный коньяк.
- Я бы водки выпила, - буркнула Надя,- но не с тобой.
- Зря, Наденька, зря вы так раздраженно воспринимаете все, что я говорю. Я ведь, к вам, как к дочке. И поделится всегда готов.
- Да ладно. Не пизди.
- Вы слишком эмоциональны, Надя. Я предлагаю, не ссорится со мной. Одно дело будем делать. Вы в Раде, я у себя.
- Я же в оппозиции. В этом, как его, в "БЮСте".
- В БЮТе. Не важно. Главное, мы все патриоты. Все, что мне нужно, чтобы вы против меня никого не настраивали. А в остальном, делайте что хотите. Будьте такой, какая вы есть. Мы вас любим. Я вас люблю. Зачем же нам ссорится?
- Да очень ты мне нужен ссорится. Устала просто. Домой хочу. А ты: бу-бу-бу, бу-бу-бу. Ладно. Проехали. Давай помолчим перед посадкой хоть.
Надя сняла свои туфли и подтянула под себя ноги. Петр Алексеевич еще какое то время пытался завязать общение, но быстро убедился в бесперспективности попыток, и тоже отвернулся к окну. Подлетали к Борисполю.
Казалось бы, самый счастливый день, оборачивался в самый паршивый. Не успел самолет приземлится, журналюги, как мухи на мед налетели со всех сторон. Облепили. Все наровили дотронуться, пощупать живое олицетворение стойкости украинского духа. До Надиного слуха среди кучи разных вопросов долетали обрывки фраз, типа: "гляди, поправилась", "точно поправилась","распухла то как"...
- Да вы дастали!- Не сдержалась, наконец, Надя.- Я два года просидела в камере одиночке. Я отвыкла, что меня трогают. Отодвиньтесь!
От злости и раздражения у нее заволновался трезубец на любимой футболке.
Обидно было, что не дали спокойно пообниматься с родной сестрой. А этот, с елейной улыбкой и охранниками ловко смылся, оставив ее одну против всей толпы папарацци и поклонников. Она понимала, что толпа ждет от нее речь. Громкую, истерично-патриотичную. И она ее произнесла, яростно оборачиваясь вокруг собственной оси и, забрызгивая благородной слюной прилипчивых журналистов. Такая маленькая, сильная, грозная, как Артемида, вконец одичавшая в лесу. Кое-как вырвавшись из окружения она села в партийную спецмашину вместе с сестрой и выехала из аэропорта.
- Фу, бля, заебалась. Ну, чего, сеструха, домой теперь?
- Нет, милые дамы, сначала в гости к Юлии Михайловне.- Не оборачивась, ответил за нее водитель.
- Да ты чо? Какая нах, Юля Михайловна? От меня тюрьмой воняет,- возмутилась Надя.
- Действительно,- поддержала сестра.
- А вон букет от нее. Ждет непременно. Вы ж теперь вроде как однопартийцы.
- Да плевала я! И веник этот мне не нужен.
Надя схватила букет сирени с заднего сидения и вышвырнула его в окошко.
- Извините, приказано доставить. А там уже как договоритесь. Зря вы только с букетиком так. Завтра все напишут, что вы с ней не сошлись.
- Да пошла она в жопу!
- Понимаю.
Как не упорствовали дамы, исполнительный водитель доставил их на квартиру лидера партии.
Сама лидер открыла двери своей семикомнатной квартиры и, не обращая внимания на вялое сопротиление вчерашней заключенной, обнялась с ней, как с лучшей подругой, хотя до этого они никогда не встречались.
- Слава богу! Слава богу и Слава Украине! Наденька, как мы все рады тебе!
Надя через плечо радушной хозяйки заметила толпу своих будущих коллег-однопартийцев и кучку журналистов-фотографов.
- Ну проходи, проходи, будь ласка, поговорим.
Юля, так мило улыбалась, и так нежно обращалась к ней, что у Нади на какое то время затихло раздражение. Если бы не бесконечное стрекотание и вспышки фотоаппаратов, пожалуй и забылась бы. Но, увы. Коллеги пошли представляться, приветствовать на бандеровский манер.
- Господа, господа! Шановни друзи, дайте ей придти в себя. Вы же видите, как ей тяжело. Наденька голодала. Надия! Прости нас. Прости, что не смогли вызволить раньше из застенков Путина. Прости за нашего нерешительного президента. Ах, Наденька, если бы в этом государстве что то зависело от меня. Я бы жизни не пожелела ради твоей свободы! Мы с тобой одной крови. Две бывшие каторжанки.
- Господа, коллеги. - Влез в разговор один из бьютиловцев. Судя по значку, народный депутат.- Главное, Надежда с нами! И ее больше никто не у нас не отнимет.
- Полагаю, это отличный повод для выпить.- предложил другой.
Все загудели, загалдели. Принесли горилки и стали разливать по стаканчикам. Фотографы ни на секунду не прекращали щелкать своими агрегатами. Юлия Михайловна все плотней и плотней прижималась к своей протеже. На измучаную Надю посыпалась новая порция поздравлений. А, когда у всех уже было налито, некий партийный деятель продекламировал стих собственного сочинения.
- Вернулась к нам опять Надежда!
Ликует в Киеве толпа.
Не изменилась. Как и прежде,
Она здорова и полна.
Не смог сломить режим кровавый
Негнущийся ее хребет!
Найдем на Путина управу.
Клянемся и даем обет!
(продолжение следует)
*
Луганский житель
в социальных сетях
Поддержи материал любой из кнопок !