СКАЗКА О НАЙДЕННОМ ВРЕМЕНИ
Мы с Витей тогда только перешли учиться из 109-ой школы в 18-ую, недавно справившую новоселье. Я в пятый, а братишка - в седьмой класс. Всё там было ещё незнакомое, и потому мы старались быть особенно прилежными. С вечера честно сделали уроки, всё проверили - предстояли контрольные - и легли спать.
Обычно нас будила мама, напевая специальным бодрым голосом, чтобы мы не вздумали канючить «ещё хоть минуточку»: «Эй, детвора, в школу пора! Мойся-одевайся, в школу собирайся!». Тут я проснулась сама. Да не просто проснулась, а вскочила, будто кто меня подбросил, в полной уверенности, что мы безбожно проспали! В панике я разбудила всех, и мы заметались по квартире. Мама поставила на плиту чайник, но мы уже вдвоём с Витей возмущённо заорали: «Да некогда нам!!!». И выскочили из квартиры, толком не одевшись и не застегнув портфели.
Мы неслись к школе, как два обезумевших ботана, одержимых жаждой знаний. Ладно бы, я - я была дисциплинированной девочкой. Но Витя! От меня, должно быть, заразился… Как мы спешили! Может, мы даже побили какой-нибудь спортивный рекорд, жалко, никто этого не узнал. Мгновение - и позади наш двор, секунда - перебежали дорогу, миг - и перескочили трамвайные рельсы. И всё, всё говорило нам о том, что мы катастрофически опоздали! Людей нет на улицах? Все уже на работе, в школе, в садике. Окна почти не горят? Так ушли же уже все!! Слишком темно? Так зима ведь!
Запыхавшись, мы взбежали на заснеженное школьное крыльцо… Дверь была заперта!!! Понятно: уроки начались так давно, что даже опоздавших не предвиделось. Кроме нас. И мы начали ломиться в дверь, стуча в неё кулаками и пятками. Долго ломились. Я уже малодушно хлюпала носом, но тут с той стороны двери что-то заскрипело, заскрежетало, и в щель показалась всклокоченная и страшно недовольная голова сторожа.
Мы уставились друг на друга. «Чего надо?» - вопросила сонная голова. "Учиться", - пролепетала я, быстренько перебрав в уме всевозможные варианты правильных ответов и пристыжённая до крайности. «Учиться им! Приспичило...Вовремя приходить надо!» - и сторож, отстранив нас рукой, захлопнул двери. Тут Витя, заметив, что я готова зареветь уже по-настоящему, с новой силой
забарабанил - теперь в окошко - и начал орать, что мы тут учимся, опоздали просто! Дверь на сей раз открылась настежь. Дядька вышел уже с метлой, перепугав меня окончательно. Однако, поплевав на ладони, он принялся сметать с крыльца не нас, а снег. Мы стояли, понурившись, жалкие и уже озябшие. И тогда сторож смилостивился: «Что, часов в доме нет?». «Есть!» - поспешно уверили его мы. «А что ж тогда припёрлись в такую рань?». Рань? Мы недоумённо переглянулись. «Дак пятый час только, оглашенные… Дуйте домой, к восьми и приходите, как положено».
Витя обрадовался и до самого пришкольного оврага, со склонов которого после уроков было так весело скатываться, пинал портфель и залихватски насвистывал. Я, изнурённая случившимся, еле ноги передвигала. А когда до дома было уже рукой подать, навстречу нам попалась опамятовшаяся мама. Она бежала без платка, с встревоженным и сконфуженным лицом.
Потом мы сидели на кухне, пили чай и смеялись над собой. Спать, конечно, не ложились - какой смысл? Дом пробуждался: у кого-то орало радио, где-то гремели кастрюлями, хлопала входная дверь в подъезде; тявкали собаки, кашляли деды, раздавались ЦУ и подзатыльники. Привычная, обычная, будничная жизнь пёрла отовсюду, и я вновь и вновь удивлялась, как мне удалось всех сбить с панталыку? Чудеса!
Но три этих дружных и счастливых часа, по нечаянности отобранные у ночи, с лихвой искупили всё… И долго ещё, если нас ждал особенно хлопотливый день, мама говорила: «Ну, ничего-ничего, справимся! - И, заговорщически подмигнув, добавляла: - Если что, нас Людочка разбудит».
Обычно нас будила мама, напевая специальным бодрым голосом, чтобы мы не вздумали канючить «ещё хоть минуточку»: «Эй, детвора, в школу пора! Мойся-одевайся, в школу собирайся!». Тут я проснулась сама. Да не просто проснулась, а вскочила, будто кто меня подбросил, в полной уверенности, что мы безбожно проспали! В панике я разбудила всех, и мы заметались по квартире. Мама поставила на плиту чайник, но мы уже вдвоём с Витей возмущённо заорали: «Да некогда нам!!!». И выскочили из квартиры, толком не одевшись и не застегнув портфели.
Мы неслись к школе, как два обезумевших ботана, одержимых жаждой знаний. Ладно бы, я - я была дисциплинированной девочкой. Но Витя! От меня, должно быть, заразился… Как мы спешили! Может, мы даже побили какой-нибудь спортивный рекорд, жалко, никто этого не узнал. Мгновение - и позади наш двор, секунда - перебежали дорогу, миг - и перескочили трамвайные рельсы. И всё, всё говорило нам о том, что мы катастрофически опоздали! Людей нет на улицах? Все уже на работе, в школе, в садике. Окна почти не горят? Так ушли же уже все!! Слишком темно? Так зима ведь!
Запыхавшись, мы взбежали на заснеженное школьное крыльцо… Дверь была заперта!!! Понятно: уроки начались так давно, что даже опоздавших не предвиделось. Кроме нас. И мы начали ломиться в дверь, стуча в неё кулаками и пятками. Долго ломились. Я уже малодушно хлюпала носом, но тут с той стороны двери что-то заскрипело, заскрежетало, и в щель показалась всклокоченная и страшно недовольная голова сторожа.
Мы уставились друг на друга. «Чего надо?» - вопросила сонная голова. "Учиться", - пролепетала я, быстренько перебрав в уме всевозможные варианты правильных ответов и пристыжённая до крайности. «Учиться им! Приспичило...Вовремя приходить надо!» - и сторож, отстранив нас рукой, захлопнул двери. Тут Витя, заметив, что я готова зареветь уже по-настоящему, с новой силой
забарабанил - теперь в окошко - и начал орать, что мы тут учимся, опоздали просто! Дверь на сей раз открылась настежь. Дядька вышел уже с метлой, перепугав меня окончательно. Однако, поплевав на ладони, он принялся сметать с крыльца не нас, а снег. Мы стояли, понурившись, жалкие и уже озябшие. И тогда сторож смилостивился: «Что, часов в доме нет?». «Есть!» - поспешно уверили его мы. «А что ж тогда припёрлись в такую рань?». Рань? Мы недоумённо переглянулись. «Дак пятый час только, оглашенные… Дуйте домой, к восьми и приходите, как положено».
Витя обрадовался и до самого пришкольного оврага, со склонов которого после уроков было так весело скатываться, пинал портфель и залихватски насвистывал. Я, изнурённая случившимся, еле ноги передвигала. А когда до дома было уже рукой подать, навстречу нам попалась опамятовшаяся мама. Она бежала без платка, с встревоженным и сконфуженным лицом.
Потом мы сидели на кухне, пили чай и смеялись над собой. Спать, конечно, не ложились - какой смысл? Дом пробуждался: у кого-то орало радио, где-то гремели кастрюлями, хлопала входная дверь в подъезде; тявкали собаки, кашляли деды, раздавались ЦУ и подзатыльники. Привычная, обычная, будничная жизнь пёрла отовсюду, и я вновь и вновь удивлялась, как мне удалось всех сбить с панталыку? Чудеса!
Но три этих дружных и счастливых часа, по нечаянности отобранные у ночи, с лихвой искупили всё… И долго ещё, если нас ждал особенно хлопотливый день, мама говорила: «Ну, ничего-ничего, справимся! - И, заговорщически подмигнув, добавляла: - Если что, нас Людочка разбудит».