Рассказал о премии своей знакомой. Её молоденькой девушкой угнали в Германию, так что пережила многое. В двух словах обозначил суть "У войны не женское лицо". Бабушка ту же в слезы. Разговор проходил в публичном месте, эта реакция для всех оказалась неожиданной. А бабушка стала говорить, что никто не знает, что ей пришлось пережить. Как она искала смерти, думала о разных способах покончить с собой, как ощутила вдруг, что сатана рыщет где-то рядом, испытала беспредельный ужас, взмолилась, чтобы Господь отвел сатану... И вдруг всё успокоилось. И как вернулась на Родину, а Сталин запретил их брать на работу...тут она испытующе посмотрела на меня: -А не посадят меня за эти воспоминания?
Представьте, сколько бабушке лет. Она абсолютно в здравом уме, весьма общительная и при том вся она одна сплошная тайна.
Недавно они поспорили с участников войны. И тот обмолвился, что настоящими узниками были в войну рязанские бабы и те, кто в лагерях сидел, а кто на немцев работал, тому и жаловаться нечего. Немец не дурак, рабочую силу кормил ради производительности её труда...
Простите, если не совсем в тему. Наше прошлое в нашем настоящем. Абсолютно согласен с Вами.
бабушке довелось поработать и у частника и на заводе. На заводе было два мастера, один немец, а другой фашист. Первый учил и подкармливал. Когда стало сильно голодно, то она ушла самовольно с завода, приехала зайцем к прежним хозяевам. Те усадили её за общий стол (прислуге это не дозволялось), накормили и дали харчей с собой. В транспорте никто её не сдал властям, хотя по ею виду было понятно кто она. Эта бабушка достойна отдельной главы в книге Светланы Алексиевич. Или вот другой дедушка вспоминал недавно, как немецкий офицер отучил его курить. Один раз на всю жизнь. Я сейчас в Западной Беларуси. Тут каждая судьба - страница истории. Вот один из рассказов: пришедшим немцам кто-то выдал женщину местную, сожительствовавшую с красным офицером. Когда за ней пришли, то мать отказалась остаться одна. Вывели за село и порешили женщину с ребенком и её мать. Что удивительно: упомянутый ветеран на всех памятных мероприятиях. Заслужил почет и уважение. А упомянутая бабушка никто и звать никак.
Да хоть мой тесть прошел войну от и до, защищал Ленинград, Москву, Сталинград, награжден за оборону указанных городов. По ходу ссоры с женой толкнул милиционера и получил срок. От меня скрывали факт судимости, а о геройстве тестя и сами практически ничего не знали. Сведения у меня из Книжки красноармейца, обнаруженной после смерти тестя.
Понятно, что моя жена как дочь героя за всю свою жизнь слова доброго не слышала в свой адрес. Так и живем.
Так сам факт написания таких приказов и директив говорит о том, что проблема существовала. Да и свидетельств известно очень много. И писем и мемуаров самих же немецких военных.
Так не пишите про чужие свидетельства "чушь собачья", раз существовала. А про "во все времена"... Такое вот не все солдаты на захваченных территориях проделывали: Лидия Корнеевна Чуковская, "Записки об Анне Ахматовой", том 2:
"Я не сразу догадалась записывать рассказы детей, не сразу поняла, что передо мною - живая подлинность, которую грех, не запечатлев, упустить. Белорусы, евреи, украинцы, русские. Дети из Киева, из Курска, из Нежина, из Минска, из Ленинграда. Впервые, помнится, пришло мне на ум взяться за карандаш, когда одиннадцатилетняя девочка из-под Курска рассказала мне, как они жили при немцах. У них в избе стоял немецкий офицер. «Он был не злой, кормил нас консервами», а один раз ночью взял на руки сестренку - грудную - да и бросил в колодец. Четыре месяца, пятый. «Он ее взял из люльки, покачал - умелый был, наверное, у него дома свои маленькие - она и плакать перестала, а он вышел во двор, да и бросил ее в колодец». «Зачем же?» - крикнула я. - «А вы что - немцев не видели? - с презрением ответила девочка. - Мешала ему дрыхнуть, вот и кинул. У нас что ни двор - во всех колодцах грудняшки валялись»."
И как вернулась на Родину, а Сталин запретил их брать на работу...тут она испытующе посмотрела на меня:
-А не посадят меня за эти воспоминания?
Представьте, сколько бабушке лет. Она абсолютно в здравом уме, весьма общительная и при том вся она одна сплошная тайна.
Недавно они поспорили с участников войны. И тот обмолвился, что настоящими узниками были в войну рязанские бабы и те, кто в лагерях сидел, а кто на немцев работал, тому и жаловаться нечего. Немец не дурак, рабочую силу кормил ради производительности её труда...
Простите, если не совсем в тему. Наше прошлое в нашем настоящем. Абсолютно согласен с Вами.
Reply
(The comment has been removed)
Или вот другой дедушка вспоминал недавно, как немецкий офицер отучил его курить. Один раз на всю жизнь. Я сейчас в Западной Беларуси. Тут каждая судьба - страница истории.
Вот один из рассказов: пришедшим немцам кто-то выдал женщину местную, сожительствовавшую с красным офицером. Когда за ней пришли, то мать отказалась остаться одна. Вывели за село и порешили женщину с ребенком и её мать.
Что удивительно: упомянутый ветеран на всех памятных мероприятиях. Заслужил почет и уважение. А упомянутая бабушка никто и звать никак.
Да хоть мой тесть прошел войну от и до, защищал Ленинград, Москву, Сталинград, награжден за оборону указанных городов. По ходу ссоры с женой толкнул милиционера и получил срок. От меня скрывали факт судимости, а о геройстве тестя и сами практически ничего не знали. Сведения у меня из Книжки красноармейца, обнаруженной после смерти тестя.
Понятно, что моя жена как дочь героя за всю свою жизнь слова доброго не слышала в свой адрес. Так и живем.
Reply
(The comment has been removed)
Reply
(The comment has been removed)
А про "во все времена"... Такое вот не все солдаты на захваченных территориях проделывали:
Лидия Корнеевна Чуковская, "Записки об Анне Ахматовой", том 2:
"Я не сразу догадалась записывать рассказы детей, не сразу поняла, что передо мною - живая подлинность, которую грех, не запечатлев, упустить. Белорусы, евреи, украинцы, русские. Дети из Киева, из Курска, из Нежина, из Минска, из Ленинграда. Впервые, помнится, пришло мне на ум взяться за карандаш, когда одиннадцатилетняя девочка из-под Курска рассказала мне, как они жили при немцах. У них в избе стоял немецкий офицер. «Он был не злой, кормил нас консервами», а один раз ночью взял на руки сестренку - грудную - да и бросил в колодец. Четыре месяца, пятый. «Он ее взял из люльки, покачал - умелый был, наверное, у него дома свои маленькие - она и плакать перестала, а он вышел во двор, да и бросил ее в колодец». «Зачем же?» - крикнула я. - «А вы что - немцев не видели? - с презрением ответила девочка. - Мешала ему дрыхнуть, вот и кинул. У нас что ни двор - во всех колодцах грудняшки валялись»."
Reply
(The comment has been removed)
Reply
(The comment has been removed)
Вы почитайте ее мемуары.
Reply
Leave a comment