Кофейные мысли
Поздним вечером ни одной кофейной мысли в голову не приходит, зато приходит одна кефирная... с булочкой. Кофе у меня ассоциируется с ежеутренним подарком судьбы, кефир - с ежевечерним личным подвигом. Утром - сладкий подарок судьбы, вечером - кислый подвиг, вечером кислый подвиг - утром сладкий подарок судьбы. Я затрудняюсь в этом процессе правильно квалифицировать булочку, но, скорее всего, это самонаграждение медалью за заслуги перед отечеством талией. Увы, в Париже уместны ежеутренние подарки судьбы и совсем не пользуются популярностью ежевечерние подвиги. Последние вошли у меня в привычку, поэтому без кефира чувствую, что жизнь не удалась ни в один из парижских вечеров.
P.S. Йогурт и белый сыр - не тянут на кислый подвиг!
Турецкий кофе от Махмуда (начало)
Турецкий кофе от всё того же Махмуда (продолжение)
Турецкий кофе от всё того же неизменного Махмуда (окончание)
Старый восточный ковёр, пожалованный Муфиду прямо с пола Халифа, мчался со своей ношей к пустыне Руб-эль-Хали, что в переводе с арабского означает «пустой квартал». Внизу вечерняя темнота окутала город, а здесь, наверху, ещё виден был багровый солнечный диск, медленно оседавший за горизонт… Пожалуй, это было единственное описание из странной книги, которое соответствовало действительности.
***
Джин по прозвищу Алтынбек Арзынбаев, сокращённо Алтын, страшно скучал, он был лишён мандата Дива за попытку свержения власти и установления на Земле дивной диктатуры, что было, конечно, опасным нарушением закона, но Алтын честно полагал, что могучим джинам на земные законы плевать. Остальные дивы, оказалось, придерживались прямо противоположной точки зрения. Алтын уединился в жаркой пустыне, соорудив на скорую руку прохладный оазис, и теперь возлежал под пальмой, обсасывая финиковую косточку. Он с удовольствием зачистил бы ещё несколько стран от восточных сладостей, но тётушка Зульфия строго-настрого запретила племяннику есть сладкое в большом количестве, лечиться молодой, неопытный джин самостоятельно пока не умел, а на остальных джинов, которые дивные мандаты сохранили, он смертельно обиделся.
Хотя по натуре молодой джин был незлобив, но какими стихийными бедствиями для человечества закончились бы его обида, скука и жажда власти никто так и не узнал, потому что на нос Алтына неожиданно пошёл на посадку терпящий бедствие после лобового столкновения со лбом джина ковёр-самолёт. Спасение волшебного, пусть откровенно ветхого и наглого, летательного средства - лучшее средство от скуки, шайтан зуб даёт, ишак - ни в зуб копытом. Алтын сразу же предусмотрительно уменьшил в размерах себя, пальму, финики и оазис, так что ковёр-самолёт совершил мягкую посадку на траву.
Муфид столько времени выразительно читал вслух, что осип, огромный, лохматый, звероподобный джин, быстро уменьшившийся в размерах, окончательно лишил его голоса и способности к самовыражению. Алтын понял, что по-прежнему сильно смущает прилетевших, причесался пятернёй, быстро умылся водой из арыка, выплюнул финиковую косточку и уменьшился до размеров мелкого, приветливого джина, способного пообщаться даже с обезьянкой.
- Мерхаба, селям честным гостям! - поздоровался джин.
- И тебе не лысеть, любезный! - ответила обезьянка, потому что больше отвечать джину было некому.
- Я Алтынбек Арзынбаев, Великий и Ужасный Див, из бывших, можно просто Алтын - честно уточнил разжалованный джин. - А вы кто такие и зачем потревожили меня в моём личном, уединённом оазисе?
- Это мой молодой Господин, доставшийся мне в наследство от моего старого Господина, прапрадедушки молодого Господина, - охотно начала объяснять обезьянка, - это старый ковёр моего молодого Господина, доставшегося мне в наследство от моего старого Господина, прапрадедушки молодого Господина, а это я…
- Спасибо, я уже догадался, - перебил обезьяну джин, склонность женщин к пересказу подробностей всех войн и всех миров его раздражала, - зачем пожаловали?
Обезьяна сначала обиженно подобрала нижнюю губу, прикрыв её верхней, но потом всё-таки ответила, хотя уже менее доброжелательно:
- Будем строить с видом на твой оазис роскошный сарай-дворец с золотыми табак-тарелками и хрустальными бардак-стаканами.
- Ну, это навряд ли у вас получится без моей помощи, - усмехнулся Алтын и мстительно добавил, - помогать людям, обезьянам и коврам не буду из вредности. Ишь разлетались, шайтан не увидит, ишак не пожалуется.
- А нам твоя помощь не нужна, вот только Господин обретёт голос и построим.
- Ха, хотелось бы посмотреть, казус с потерей голоса я сейчас мигом исправлю.
Джин хрустнул костяшками пальцев и Муфид Аль Хабибаба понял, что пусть связно говорить он пока не сможет, но читать вслух попробует.
«Первый дворец был целиком из драгоценного розового мрамора. Его восемь тяжёлых резных дверей, изготовленных из сандалового дерева, были украшены серебряными гвоздями и усыпаны серебряными звёздами и ярко-алыми рубинами.
Второй дворец был из голубоватого мрамора. В нём было десять дверей из редчайшего эбенового дерева. Они были украшены золотыми гвоздями и усыпаны алмазами, сапфирами и изумрудами.
Посреди этого дворца поблёскивал зеркальной гладью просторный бассейн, а в нём плескались золотые рыбы, каждая величиной с доброго осетра».
- Вот, - сказала обезьянка, обращаясь к джину и показывая морщинистым пальчиком на хорошо вычитанную работу, - два сарай-дворца, Халифу и моему Хозяину, уже построили, твой на подходе.
«Они вошли в чертоги третьего дворца, блиставшего таким великолепием, что…»
- Шайтан помилуй, ишак не гневайся! Я про…раб, так строить не умею! - вскричал Алтын и умчался рассматривать внутреннее роскошное убранство дарёного дворца-сарая из зелёного мрамора.
- Владей на здоровье, - благородно прокричала ему вслед обезьянка.
***- Заладила: «Поедем посмотрим, поедем посмотрим, не догоним, так на верблюдах покатаемся», далась тебе эта выжженная пустыня, неразумная ты, любопытная женщина. Подумаешь, обещал. Мало ли что женщинам халифы-мужья обещают. Да твой неудачный родственник, небось, давно с дороги свернул, в саксауле затерялся, от жажды засох. Хорошо, успокойся, видишь, едем, поклажу твоих лучших нарядов зачем-то тащим, на тридцати верблюдах еле-еле уместилась, остальным жёнам, бедняжкам, места в караване не хватило, дома Женский совет пришлось оставить, как я теперь мудрые решения принимать буду? Понятно, ты всех мудрее, прекрасней и белее, за что себя любишь, так это за красоту и за скромность.
- Ха… Ха… Ха…бибыч построил три дворца? Один для меня с жёнами, другой для себя с обезьяной, третий для твоего племянника оазисного бандита? Ха… ха… ха…м! Его дворец самым роскошным получился. Ха… ха… ха…лифа, кажется, жестоко оскорбили! Зачем кричу, я только тебе на ухо кричу, потому что глубоко внутренне возмущаюсь. Точно знаешь, что твой про… про…раб к сарай-постройкам костяшки пальцев не приложил?
***Увидел Халиф три роскошных сарай-дворца, бровью не повёл, глазом не моргнул, только сильно заикаться начал, хлопнул в сердцах воротами из драгоценного розового мрамора - девчачий цвет ему, видишь ли, не понравился, молча удалился в свой сарай-дворец с золотых табак-тарелок сласти кушать, дорогое вино из хрустальных бардак-стаканов пить, с единственной женой Зульфиёй совет держать.
Скатал Муфид Аль Хабибаба персидский ковёр в рулон, посадил на него обезьянку, вышел из своего сарай-дворца голубоватого мрамора в оазис, разложил ковёр на траве, сел по-турецки, книгу раскрыл - отдыхает.
Шайтан зевнул, ишак задумался, подошёл Халиф через неделю к спящему в своём дворце Муфиду, растолкал беднягу, позвал Зульфию, чтобы она речь могла молвить, решительное слово Халифа своими словами пересказать.
- Хорошо жить во дворце из драгоценного розового мрамора, с золотых табак-тарелок сласти кушать, дорогое вино из хрустальных бардак-стаканов пить, - высоко оценила любимая жена Халифа читательский талант Муфида, - но дворец станет ещё краше, если посадишь около него гуль-хандаан - смеющийся цветок и анар-гриваан - плачущий гранат. А пока ты занимаешься растениеводством, мы с мужем сгоняем на верблюдах в Елисейские Поля, у меня наряды закончились.
И они ускакали.
А Муфид Аль Хабибаба опять скатал персидский ковёр в рулон, посадил на него обезьянку, вышел из своего сарай-дворца голубоватого мрамора в оазис, разложил ковёр на траве, сел по-турецки, книгу раскрыл - ищет в книге гуль-хандаан - смеющийся цветок и анар-гриваан - плачущий гранат. Ищет - поищет - найти не может! Через три дня безуспешных листаний страниц, обезьянка тактично поинтересовалась у своего Хозяина:
- Неужели во всей книге не нашлось ни одного упоминания о гуль-хандаан, смеющемся цветке и анар-гриваан, плачущем гранате?
- Увы, - обречённо ответил Муфид Аль Хабибаба, - это какая-то неправильная восточная книга, здесь только бананы и унылые клумбы, венки и букеты. И Муфид, роняя слёзы, зачитал вслух отрывки текста:
«На плоских крышах зеленели тенистые сады, а на клумбах алели, желтели и синели невиданные цветы…
Две девочки примчались с большим венком и надели его на шею страшно смутившемуся юному гостю. Трое мальчиков во главе с их учителем принесли ему в подарок большущую гроздь бананов…
Они раскрыли глаза, только услышав, что Варвара Степановна кого-то благодарит. В её руках были букет цветов и связка превосходных, благоухающих бананов».
- Проблема, - задумалась обезьянка, обходя кругом и осматривая плачущие берёзовым соком банановые пальмы, неожиданно выросшие за одну ночь вокруг дворцов, прислушалась к алеющим, желтеющим и синеющим невиданным цветам, не раздастся ли в клумбах хотя бы лёгкий смешок.
Вдруг обезьяну осенило: - Господин, а если, обливаясь слезами, вместо слова «бананы» прочитать слово «гранаты»? А при упоминании тенистых садов, клумб, большого венка и букета цветов сразу же начинать заразительно смеяться? Слёзы на глазах, кстати, можно не вытирать, они уместны и в горе, и в радости.
Муфид очень старательно попробовал изобразить и горе, и радость всего в нескольких предложениях, прилежно меняя бананы на гранаты.
«На плоских крышах зеленели тенистые сады, а на клумбах алели, желтели и синели невиданные цветы… ха… ха… ха, две девочки примчались с большим венком, ха… ха… ха, - заливался весёлым смехом визирь, - и надели его на шею страшно смутившемуся юному гостю. Трое мальчиков во главе с их учителем принесли ему в подарок большущую гроздь гранатов… хнык… хнык… хнык, они раскрыли глаза, только услышав, что Варвара Степановна кого-то благодарит. В её руках были букет цветов ха… ха… ха и связка превосходных, благоухающих гранатов, хнык… хнык… хнык», - и визирь залился горькими слезами.
- Не верю, - сморщилась обезьянка, - давай повторим.
На шестой раз бессвязный и неправдоподобный текст прозвучал более-менее связно и правдоподобно. Обезьянка и Муфид очень боялись, что в нагрузку к клумбам, венкам, букетам смеющихся неведомых цветов и гроздьям плачущего граната появятся все перечисленные девочки, мальчики, учителя и варвары степановны, но, слава Аллаху, из книги вычитывались только неодушевлённые предметы и экзотические растения.
***- Заладила: «Поедем посмотрим, поедем посмотрим какие растения Хабибыч возле дворцов навыращивал, не насладимся цветами-гранатами, так хоть голову ему отрубим», дался тебе этот неудачный родственник, неразумная ты, любопытная женщина.
- Ха… Ха… Ха…бибыч вырастил по три плачущих гранатовых дерева возле каждого дворца? Ха… Ха… Ха…бибыч разбил по шесть клумб, на которых алеют, желтеют и синеют от хохота во весь свой львиный зев невиданные цветы? Ну конечно, ты опять точно знаешь, что твой Алтын к гуль-ханда... ааан - смеющемуся цветку и анар-грива… ааану - плачущему гранату костяшки пальцев не приложил. Зачем кричу, я только тебе на ухо кричу, потому что ещё глубже внутренне возмущаюсь.
***Увидел Халиф по три плачущих гранатовых дерева возле каждого дворца и по шесть клумб, на которых алели, желтели и синели от хохота во весь свой львиный зев невиданные цветы, бровью не повёл, глазом не моргнул, только ещё сильнее заикаться начал, хлопнул в сердцах воротами из драгоценного розового мрамора - девчачий цвет ему по-прежнему не нравился, молча удалился в свой сарай-дворец с золотых табак-тарелок сласти кушать, дорогое вино из хрустальных бардак-стаканов пить, с единственной женой Зульфиёй совет держать.
А Муфид Аль Хабибаба скатал персидский ковёр в рулон, посадил на него обезьянку, вышел из своего сарай-дворца голубоватого мрамора в оазис, разложил ковёр на траве, сел по-турецки, книгу раскрыл - жизнью и чтением про себя наслаждается.
Вконец расстроенная Зульфия, посоветовав на Совете мужу лечь спать, побежала к племяннику джину Алтынбеку Арзынбаеву, чтобы тайны волшебной книги разведать, ведь Муфид от своего соседа Алтына ничего не скрывал, всё рассказывал, даже читал ему вслух про разные яства четыре раза в день: к завтраку, обеду, полднику и ужину.
Шайтан вспотел, ишак уморился, пришёл Халиф через неделю к спящему в своём дворце Муфиду, растолкал беднягу, позвал Зульфию, чтобы она речь могла молвить, решительное слово Халифа своими словами пересказать.
- Хорошо жить во дворце из драгоценного розового мрамора с золотых табак-тарелок сласти кушать, дорогое вино из хрустальных бардак-стаканов пить, любоваться тремя гранатовыми деревьями и шестью клумбами, на которых алеют, желтеют и синеют от хохота во весь свой львиный зев невиданные цветы, - высоко оценила любимая жена Халифа читательский талант Муфида, - лишь не хватает принцессы, девушки невиданной красоты, где-нибудь, только не в нашем дворце. А пока ты добываешь принцессу, мы с мужем сгоняем на верблюдах в Елисейские Поля, мне снова гардероб обновить нужно.
И они ускакали.
Как вы догадались, шайтан надоумил, ишак смутился, удачная во всех отношениях женщина Зульфия разузнала великую книжную тайну, что никакой принцессы невиданной красоты, ни даже Варвары Степановны - скромной школьной учительницы из книги вычитать невозможно, а в пустыне Руб-эль-Хали, что в переводе с арабского означает «пустой квартал» женщин ни виданной, ни невиданной красоты отродясь не водилось.
Муфид Аль Хабибаба вновь скатал персидский ковёр в рулон, посадил на него обезьянку, вышел из своего сарай-дворца голубоватого мрамора в оазис, разложил ковёр на траве, сел по-турецки, книгу не раскрыл - бесполезно. Через три дня медитации, переходящей в ступор, обезьянка тактично поинтересовалась у своего Хозяина:
- Долго, Господин, будешь торчать посредине оазиса с книгой в руке тоскливым изваянием на фоне роскошных дворцов, плачущих гранатовых деревьев и многочисленных смеющихся клумб? Ты что ослеп, девушку невиданной красоты в упор не замечаешь?
Муфид ошарашено огляделся вокруг, но заметил только неспешно идущего к нему разжалованного дива Алтынбека Арзынбаева.
- Ты что, девушка? - на всякий случай удивлённо поинтересовался у подошедшего Алтына Муфид Аль Хабибаба.
- Сам ты девушка, - обиделся джин, где ты девушек с мужскими именами-фамилиями видел? А вот принцесса Асисяй, будущая ханум Арзынбаева, - действительно девушка невиданной красоты, неземного обаяния, невообразимой скромности и неподражаемого красноречия, - сказал джин и с обожанием уставился на жёлтую обезьяну.
- Да? - поразился Муфид и посмотрел другими, округлившимися, глазами на обезьянку, доставшуюся ему в наследство от прапрадедушки. Визирь стремительно терял дар речи, но из последних сил тщательно скрывал охватившее его чувство растерянности. Он был готов согласиться с неземным обаянием, невообразимой скромностью, неподражаемым красноречием, с девичеством своей обезьяны, даже с её принадлежностью к королевской фамилии, но сильно сомневался, что сможет убедить Халифа и Зульфию в невиданной красоте будущей ханум Арзынбаевой. Впрочем, он понимал, что для лохматого, звероподобного дива - это вполне подходящая партия, и ни на секунду не усомнился, что Алтын искренне считает свою невесту писаной красавицей.
***Дивная любовь ушла к диву во дворец ужинать, веру, что распоряжение Халифа выполнимо и визирь не лишится головы, Муфид безвозвратно потерял, осталась только надежда, что утро вечера мудренее. Скатал Хабибыч персидский ковёр в рулон, вздохнул о потере обезьяны, а заодно и жены с 40 дочерями, взял в руки книгу и ушёл к себе во дворец… спать.
***- Заладил: «Поедем посмотрим, поедем посмотрим принцессу невиданной красоты, наверняка Хабибыч где-то, как-то умудрился её раздобыть», дался тебе этот неудачный родственник, неразумный ты, любопытный мужчина.
- Оч… оч… оч… очень приятно, Ваше Высочество! Зульфия, женщина удачная во всех отношениях. Какой у Вас прекрасный цвет волос, принцесса, - чистое золото. Ха… Ха… Ха…бибыч, КАК, ну КАК тебе удалось найти девушку ТАКОЙ невиданной красоты в пустыне Руб-эль-Хали, что в переводе с арабского означает «пустой квартал», где женщин ни виданной, ни невиданной красоты отродясь не водилось? Драгоценный муж мой, поехали скорее отсюда, дома тебя Женский комитет заждался, да и государственные дела, не терпящие отлагательств, сильно запущены. О! Что вы говорите. Принцесса скоро станет нашей родственницей? Племянник, поздравляю, но нам с мужем уже пора очень-очень быстро возвращаться, вон даже верблюды бьют копытами в нетерпении. Будьте вы… сч… сч… счастливы!
*** Было или не было, шайтан не ведает, ишаку наплевать, жил в одной Восточной стране удачный мужчина и удачная женщина. Удачный мужчина звался Муфид Аль Хабибаба и служил он верным и честным визирем у местного неверного и нечестного Халифа. Его удачная женщина Фатима называла мужа нежно Хабибыч. Жили они опять долго и счастливо в роскошном сарай-дворце, ели с золотых табак-тарелок изысканные блюда, пили из хрустальных бардак-стаканов терпкое, дорогое вино, а 40 дочерей Муфид удачно пристроил замуж за 40 иноземных дивов с мандатами. Удачная женщина Фатима больше никогда не устраивала своему мужу 451° по Фаренгейту, наоборот, за время последней длительной командировки Муфида пристрастилась к чтению и нечаянно собрала библиотеку раритетных изданий. Всей семьёй Аль Хабибабы часто выезжали на дачу, в пустыню Руб-эль-Хали, что в переводе с арабского означает «пустой квартал», где с ними по соседству жил долго и счастливо большой, лохматый джин по прозвищу Алтынбек Арзынбаев, сокращённо Алтын, со своей красавицей женой принцессой Асисяй Арзынбаевой, сокращённо Ася.
***Я там был, дворцы из голубоватого и зеленоватого мрамора видел, с золотых табак-тарелок сласти кушал, дорогое вино из хрустальных бардак-стаканов пил, любовался гранатовыми деревьями и клумбами, на которых алеют, желтеют и синеют от хохота во весь свой львиный зев невиданные цветы, с принцессой Асей интеллектуальные беседы вёл, дворец розового мрамора купил, не ютиться же мне весь отпуск в холостяцкой медной напольной вазе для зонтов в душном Париже? Халиф, конечно, неохотно свой дворец продал, но у него не было выхода, они с любимой женой Зульфиёй начинали в пустыне Руб-эль-Хали сильно заикаться, а то и вообще теряли дар речи, видимо, аллергия на пылевые бури, а нам, дивам, любые аллергии в диковину. Принцесса Ася теперь никогда не превращается в обезьяну, зачем счастливой женщине обезьяний облик?
Хотите секрет скажу, только вы не обижайтесь. Мы все ходим немножко заколдованными по собственному желанию до тех пор, пока нас не полюбят и не станут нежно целовать три раза в день, можно в макушку. Поверьте Диву с мандатом, без любви никакие богатства и никакое волшебство не поможет вернуть желание оставаться Человеком.
Верблюд Махмуд Кэмéль мотнул головой, отгоняя грустные мысли, расшитая жемчугами бирюзовая чалма съехала ему на нос, он её водрузил на место копытом, любовно расправил персиковую в зелёных разводах стёганую попону с кистями, блеснул выстриженной на шкуре коричневой арабской вязью «в цветочек», напоминающий ромашки, звякнул изумрудным колье на шее и многочисленными золотыми браслетами на ногах, фыркнул, сердито пнул стеклянную дверь кофейни и удалился, покачивая двумя белыми помпонами на атласных бечёвках.
Часы Уюта нервно и хрипло последний раз тик-такнули и в растерянности остановились…
Тишину в кофейне нарушали лишь далёкие, душераздирающие вопли верблюда:
У нас айран, у вас фромаж
Мутон ест в суп-пюре, кураж!
Разносчик водит караван,
Махмуд одын, как перст, болван,
Кому фромаж, кому айран?
Айва, потат, бетрав, радис,
Вот пахлава, а вот сосис,
Вот маскарпоне, вот банан
У вас фромаж, у нас айран!