За последние 10 лет себестоимость солнечной энергетики снизилась в 10 раз
Интервью начальника управления по стратегическому планированию и сопровождению проектов Олега Шуткина порталу SmartGrid.ru.
Идея развивать солнечную энергетику в России вызывает немалый скептицизм у экспертов. Одни считают, что в России слишком мало солнца, зато достаточно углеводородного топлива, другие - что технологии ВИЭ чересчур дороги и трудоемки. Между тем, к возможностям внедрения отдельных технологий с использованием гелиоэнергетики присматриваются даже крупные компании, например, «РЖД» использует системы смазки рельсов, которые могут работать от солнечных панелей. О российском потенциале и о развитии технологий солнечной энергетики порталу SmartGrid.ru рассказал начальник управления по стратегическому планированию и сопровождению проектов ООО «Хевел» Олег Шуткин.
SmartGrid.ru: Олег, каковы, по Вашим оценкам, перспективы развития разных видов возобновляемой энергетики в России?
Олег Шуткин: Перспективы развития солнечной энергетики в России можно оценить по 2 основным факторам. Первый - это природный потенциал, который есть на территории страны, второй - экономический потенциал, связанный либо с мерами господдержки, либо с возникновением ситуации, при которой возобновляемые источники энергии становятся более конкурентоспособными, чем традиционная генерация.
Что касается первого фактора, по последним данным Института высоких температур РАН, уровень солнечной инсоляции на юге европейской части России, юге Сибири и Дальнем Востоке соответствует Южной Европе. Это не является ограничением, напротив, - предпосылкой к дальнейшему развитию. Если говорить о «средней полосе» европейской части России, где сосредоточено основное потребление электроэнергии, здесь мы по степени инсоляции находимся на уровне Германии, а эта страна, как известно, является лидером в развитии солнечной энергетики.
Если говорить о потенциале ветроэнергетики, ситуация не столь однозначная. На ветрогенерацию сильно влияет ландшафт, микроклимат территории и многие другие факторы. Чтобы поставить ВЭС, необходимо хотя бы на протяжении года вести ветрозамеры в той точке, где ее планируется строить. Поэтому однозначно определить потенциал нельзя. Однако есть ряд регионов, - преимущественно на севере, Дальнем Востоке, - где установка ВЭС может быть весьма эффективной.
Биомасса, безусловно, также является потенциально мощным источником энергии, возможность строительства биоэлектростанций связана лишь с доступностью топлива. Суммируя вышесказанное - природный потенциал а России достаточен для того, чтобы развивать возобновляемую энергетику.
SG: А что с экономическим потенциалом?
ОШ: В большинстве стран Европы, где происходит активное развитие ВИЭ, для этого существуют определенные экономические стимулы - специальные субсидированные тарифы, налоговые льготы, «зеленые» сертификаты, обязательства крупных потребителей покупать возобновляемую энергию. За счет этих механизмов стоимость возобновляемой энергии распределяется между всеми потребителями.
Хочу отметить, что доля ВИЭ в мировой энергетике в 2010 году составляла 450 ГВт. Больше всего было ветряков - 150 ГВт, все остальное - малые ГЭС, биомасса, геотремальная энергетика и прочее. Что касается энергобаланса - в Европе планируется 20% к 2020 году, в Калифорнии - 33%.
Одна из наиболее успешных схем поддержки ВИЭ - это так называемый feed-in tariff, фиксированный тариф на электроэнергию от генераторов на основе ВИЭ. В Германии он позволил солнечной энергетике развиваться колоссальным темпами, - только в 2011 году было введено более 8 ГВт мощностей солнечных фотоэлектрических установок (СФЭУ - прим. SmartGrid.ru). Для сравнения - это сопоставимо с 2 большими атомными станциями, а мощность всего московского энергоузла составляет 11 ГВт. Вот еще интересные данные: в 2010 году в Европе по объему вводов новой мощности первое место заняли газовые станции, а второе с небольшим отрывом - солнечные, только потом все остальные. Все это - результат успешных мер государственной поддержки.
Мы вынуждены признать, что возобновляемую энергетику на начальном этапе развития нужно субсидировать. В России есть лишь отдельные регионы, где экономически целесообразно развивать ВИЭ без какого-либо субсидирования. Это, в частности, Якутия и другие изолированные зоны, где нет возможности построить иные источники энергии, кроме как работающие на дизельном топливе, которое с учетом северного завоза и дальности логистического плеча может увеличить себестоимость электроэнергии в среднем до 20-30, а в отдельных случаях и до 100 рублей за кВтч. При этом все без исключения потребители Якутии платят 2-3 рубля за кВтч, потому что, во-первых, дорогая генерация субсидируется, а, во-вторых, стоимость «дорогой» электроэнергии распределяется между всеми жителями региона, в том числе подключенными к дешевым ТЭЦ.
Якутия - хороший регион для использования солнечной энергетики. Однако даже в таких условиях, а также с учетом того что, в этом случае солнечная энергия будет стоить дешевле, нет механизмов, которые позволят стимулировать местную энергокомпанию развивать ВИЭ. Хотя установка комбинированной дизель-солнечной станции позволит сэкономить на самом топливе и на его доставке.
Безусловно, в условиях севера все равно придется завозить топливо, - там и сейчас идет двойное, а иногда и тройное резервирование по топливу и по мощности, поскольку отключение поселка от электроэнергии чревато вымораживанием жилых домов и социальных объектов.
SG: Отсутствие в России четкой госполитики по поддержке ВИЭ может снизить интерес к возобновляемой энергетике, в том числе со стороны инвесторов и самих энергокомпаний. Сейчас наблюдается тенденция к созданию собственных малых энергоисточников, чтобы не зависеть от перебоев в сети, роста тарифов и прочего? В Германии большая популярность ВИЭ связана с возможностью домохозяйств поставить собственный ветряк или солнечную панель. Нужны ли Вам меры господдержки или для «Хевел» было бы выгоднее, чтобы тарифы как для малых, так и для крупных потребителей продолжали расти?
ОШ: Неразбериха в электроэнергетике нам не нужна, нужны прозрачные и понятные правила. Как Вы правильно отметили, в Германии любой желающий может поставить себе источник возобновляемой энергии. А действует этот механизм потому, что работает очень простая и прозрачная процедура подключения его к сети. Кроме того, потребитель, продавая полученную из своего ВИЭ электроэнергию напрямую в сетевую компанию, по месячному сальдо порой не только не платит за электроэнергию, но наоборот получает доход от того, что он купил по тарифам меньше, чем продал.
В России эта схема пока не применима, потому что для населения установлен регулируемый тариф, а объяснить бизнесменам выгоду в перспективе, при том, что сейчас себестоимость солнечной энергии в среднем составляет 10 рублей за кВтч из-за высокой стоимости компонентов СФЭУ, крайне сложно. Да, иногда у людей возникает мысль, мол, я же могу поставить себе собственный ветряк или панель и тогда буду экономить дорогую электроэнергию от сети, но на практике на данный момент электричество от солнечных модулей несколько дороже. Но, с учетом высоких темпов роста тарифов, расчетный срок окупаемости таких установок составляет уже меньше 10 лет.
SG: Солнечная энергетика - одна из самых передовых в сфере ВИЭ, но, с другой стороны, технологии не стоят на месте. По Вашим оценкам, станет ли она дешевле через несколько лет?
ОШ: Не будем заглядывать далеко в историю. Недавно международное энергетическое агентство IEA опубликовало отчет, в котором, в частности, есть такой тезис: после 2050 года солнечная энергетика станет одним из основных источников даже не электроэнергии, а в целом энергии, в том числе тепловой. Потому что развивается она, как любая полупроводниковая отрасль, по закону Мура - с каждым удвоением производства себестоимость продукта снижается на 20%. Сейчас солнечную энергетику по уровню развития можно сравнить с компьютерами 80-х годов. Недавно прочитали интересное сравнение: если всем известный iPod, точнее, условный iPod, - некую вычислительную машину с таким же числом операций в секунду, - создать на основе технологий 1985 года, получился бы агрегат размером с трехэтажный дом. Прошло 15 лет - и в 2000 году мы увидели маленький iPod с черно-белым экраном по цене 300 долларов. Солнечная энергетика во многих странах развивается именно по такому механизму - объем производства, оптимизация и улучшение технологий. За последние 10 лет себестоимость в отрасли снизилась в 10 раз.
Безусловно, политика стран, развивающих ВИЭ, заключается не в том, чтобы потратить деньги налогоплательщиков на солнечные или ветровые «игрушки», а в том, чтобы развить технологии до уровня, при котором ВИЭ станет конкурентоспособным источником электроэнергии. Например, некоторое время назад на спотовом рынке электроэнергии в Германии впервые был зафиксирован случай: днем электроэнергия стоила дешевле, чем ночью. Причина заключалась в том, что был хороший солнечный день и энергия ВИЭ, являющаяся первичной для потребления, обеспечила некий демпинг. Конечно, в этой ситуации традиционная генерация недополучила свой тариф. Но это неоценимый в деньгах качественный переход - солнечная энергетика как драйвер к новой энергетической парадигме, от просто «грид» к Smart Grid.
SG: Как Вы понимаете термин «Smart Grid»?
ОШ: Smart Grid в моем понимании - это возможность потребителя быть генератором. То есть возникновение системы, при которой существует не односторонний поток энергии от производителя к потребителю, а двусторонний обмен электроэнергией, подразумевающий, в частности, включение бытовых электроприборов не в то время, когда нам удобно, а в момент наименьшего потребления в энергосистеме. Причем делается это не вручную, а программируется через синхронные системы «умного» дома.
Наличие большого количества возобновляемых источников энергии накладывает огромные ограничения на сети. Германия, имея огромное число ВИЭ, развивает Smart Grid именно потому, что двухсторонними потоками энергии надо управлять. К 2050 году эта страна планирует сделать свою энергетику возобновляемой на 80%. Соответственно, к этому моменту сеть должна быть настолько «умной», чтобы автоматически настраивать баланс спроса и потребления и оставаться устойчивой в критических ситуациях. Поэтому Smart Grid - это постепенный переход через экономические стимулы к self-consumption, потреблению «на месте». Таким образом, формируется определенное поведение потребителей, являющееся элементом Smart Grid-двухсторонней связи.
SG: Не приведет ли внедрение Smart Grid к увеличению нагрузки на потребителя, не только финансовой, но и технической - достижению некоего предела, за которым начнутся конфликты и несостыковки большого числа различных элементов «умных» энергосистем?
ОШ: Как мы видим, страны, развивающие ВИЭ, критического момента в перспективе не видят и собираются и дальше ее развивать. Для Германии это еще и политическая цель, - отсутствие энергоресурсов подталкивает к развитию новых технологий, которые в будущем будут конкурентоспособнее, чем нефть и газ. Для России такой цели нет, поскольку есть ископаемые энергоресурсы.
Что касается нагрузки для потребителей, сейчас в Германии действует более 60 ГВт ветровых и более 24 ГВт солнечных мощностей. Счета за электроэнергию увеличились в среднем на 1,5 евро в месяц, в пересчете на рубли - 60 рублей на каждого потребителя. Считаю, что для россиянина это немного, а уж для немца - копейки.
В России противники ВИЭ, аргументирующие свою позицию увеличением стоимости и без того не дешевой электроэнергии, часто говорят: давайте подождем, когда солнечная энергия станет дешевле раз в 10, и тогда будем развивать гелиоэнергетику. По их мнению, в этом случае ВИЭ не будет нуждаться в субсидировании и господдержке. Абсолютно верная формулировка, только надо учитывать, что при таком развитии ситуации солнечная энергетика будет не наша, а западная, как компьютеры. Это именно тот случай, когда технологии находятся на том уровне, что сейчас их трансферт возможен, - можно купить их за рубежом и развивать у себя. Когда они будут полностью конкурентоспособны, нам их никто не продаст, и Россия навсегда потеряет свое место на рынке технологий возобновляемой энергетики.
Развитие ВИЭ - это не игрушка и не красивая цифра «20-20-20». Это спланированные действия государства, направленные на создание новых технологий и уход от топливной зависимости. Но поставщикам энергоресурсов это угроза.
SG: Какие в России есть предпосылки для развития солнечной энергетики, в том числе с точки зрения сырья, например, для панелей?
ОШ: Основной ресурс для производства фотоэлектрических модулей - поликремний. Его получают из кварца, песка. Само производство панелей ведется в основном по традиционной кристаллической технологии. Есть другая технология - тонкопленочная, уже достаточно развитая и гораздо более перспективная. Ее доля на рынке постоянно увеличивается, и «Хевел» сделал ставку именно на тонкопленочную технологию на основе кремния - ее постоянное совершенствование ведется в рамках нашего научно-технического центра в Санкт-Петербурге совместно с ФТИ им. Иоффе
Надо отметить, что для производства панелей не нужно специальных дополнительных сырьевых источников, но это очень энергоемкое производство. Для сравнения - для производства алюминия требуется меньше электроэнергии, чем для создания поликремния. Поэтому производство последнего ведется у нас в Сибири в рамках проекта «Нитол», рядом с ГЭС. Но у России большой энергопотенциал, так что в этом отношении ограничений нет.
Что касается тонкопленочных панелей, - это химическое производство, в котором используются различные технологические и специальные газы. И все они, кроме простейших, вроде азота и водорода, пока поставляются из-за границы. Но, опять же, не создав спроса, нельзя ожидать, что сырьевое и прочие смежные производства будут развиваться самостоятельно. Предпосылки есть, но спроса на данный момент не обеспечено.
SG: Какие проекты ведет в России компания «Хевел»?
ОШ: Есть проекты, которые «Хевел» инициирует в рамках сотрудничества с российскими регионами. В первую очередь, это соглашение со Ставропольским краем о создании проекта Кисловодской солнечной электростанции мощностью от 12 до 30 МВт. Аналогичные соглашения заключены с Республикой Дагестан и Республикой Алтай. Важно отметить, что эти проекты могут быть реализованы только при условии наличия господдержки. Наша с регионом идея и цель - структурировать проект, привлечь партнеров и инвесторов, подготовить его к тому, чтобы при наличии господдержки в каком-либо виде он мог быть реализован.
Также у нас есть отдельные государственные проекты типа «Олимпстрой». На ряде олимпийских объектов, например, будут использованы наши солнечные модули. В олимпийском парке предполагается построить вокзал, обеспечиваемый электроэнергией за счет встроенных в крышу солнечных модулей. Это все делается потому, что есть экологические стандарты, которые «Олимпстрой» обязался соблюдать, и в них прописано использование возобновляемой энергии, а очевидное применение ВИЭ в Сочи - солнечная энергия. Кроме того, в рамках программы «умных» вокзалов ОАО «РЖД» уже в 2012 году будет введена в эксплуатацию фотоэлектрическая система мощностью 70 кВт на вокзале в Анапе. По результатам реализации этого пилотного проекта будет принято решение о тиражировании такого опыта.
Есть еще показательные проекты - «умные» дома, которые строятся сейчас во всех регионах. Но это - мелочи. Крупная генерация нуждается в поддержке, к сожалению.
Как я уже говорил, на законодательном уровне специальных условий для поддержки ВИЭ пока нет. Например, Ставрополь - энергоизбыточный регион. Рядом есть энергодефицитные, но нет такой цены, которая позволит нам продавать им солнечную электроэнергию, вырабатываемую Кисловодской СЭС, и окупить вложения. Законодательно возможности продавать электроэнергию дороже, чем установлено тарифом, для потребителя нет, за исключением бизнеса. Но для бизнеса и так установлен высокий тариф. Идея собрать по копейке с бизнеса на строительство СЭС и потом распределить энергию между всеми «вкладчиками» в России не работает. Поэтому все проекты находятся на стадии формирования технической части.
Сейчас даже нет законодательной возможности подключить СЭС к сети. Мы можем построить станцию более 25 МВт, подключиться к сети и стать субъектами оптового рынка электроэнергии и мощности. Но тогда мы, во-первых, будем вынуждены работать на рынке электроэнергии, где оптовая цена меньше 1 рубля за кВтч, а во-вторых, нам придется подчиняться командам «Системного оператора», что для возобновляемой энергетики невозможно.
SG: Какие российские разработки используете и используете ли?
ОШ: Как я уже говорил, один из ключевых моментов - если мы развиваем ВИЭ, мы развиваем и локализацию производства, и научную базу. Один из ключевых элементов нашего бизнеса - научно-технический центр тонкопленочных технологий в Санкт-Петербурге совместно с физико-техническим институтом имени Иоффе. Он уже открыт, входит в проект «Сколково». Есть договоренности о том, что швейцарская компания «Oerlikon Solar», у которой мы купили технологию, часть своих разработок перенесет в этот НТЦ. Разработки будут существенно дешевле, чем швейцарские, при этом и техническая, и научная база уже есть. Тем более, что институт имени Иоффе - первопроходец в солнечной энергетике, первый солнечный преобразователь был создан именно там 70 лет назад. Поэтому мы используем российские разработки непосредственно, - мы ключевые заказчики НТЦ.
Думаю, есть потенциальные возможности работать и с другими институтами. Мы открыты к сотрудничеству, будем искать.
Одна из задач «Сколково» - собрать всех инноваторов по определенной теме в одном месте. Мы хотим стать таким центром в солнечной энергетике в России, как научным, так и производственным.
SG: Какова роль солнечной энергетики в построении Smart Grid в России?
ОШ: Высокая доля возобновляемой энергетики стала катализатором развития Smart Grid. Таков мой взгляд как эксперта ВИЭ. Без возобновляемой энергетики Smart Grid - очень узкое понятие, включающее в себя только интеллектуальные счетчики и технологии передачи и распределения энергии, связанные со сглаживанием пиков и нестабильности. Но в своей основе Smart Grid - это двусторонняя связь между потребителями и производителями. «Двусторонняя» значит, что потребитель не только потребляет, но и является распределенным генератором. А это выполнимо только с помощью ВИЭ, ведь поставить во дворе ТЭЦ невозможно.
Достижение двадцатипроцентного барьера ВИЭ в Германии и в Европе - пороговое значение. Если в энергосистеме 20 и более процентов нестабильной генерации, то модернизация сетевого комплекса становится объективной необходимостью. Если мы развиваем ВИЭ, то мы должны работать со спросом, развивать так называемый demand management для сглаживания пиков, и далее - электромобили как мобильные накопители электроэнергии, в основном потребляющие электроэнергию из сети ночью, когда работает ветровая энергетика, и днем, когда действует солнечная генерация. Системы управления энергией - это как снежный ком: они начались с большой доли нестабильной генерации, а закончились умными счетчиками и домами.
SG: Какой Вы видите модель Smart Grid в российской энергетике?
ОШ: Основная проблема внедрения Smart Grid в России - в том, что мы пытаемся на нашу почву перенести западные термины и технологии. Все должно быть экономически и логически обосновано. В Европе Smart Grid развивался, как я уже сказал, с увеличением доли возобновляемой генерации и соответственно возраставшей необходимостью в активно-адаптивных сетях. Но в российском электросетевом комплексе есть свои особенности, например, существуют изолированные зоны, с ограниченными перетоками. Если смотреть на энергосистему Германии, то это - условно - «медная шина», настолько там много сетей. Электроэнергия передается без ограничения с одного конца страны в другой. У нас такого нет и в помине. Поэтому в России Smart Grid можно развивать только локально. В противном случае это «бег вперед паровоза», не обусловленный экономически и технически ввод нового оборудования. На мой взгляд, наиболее оптимальная схема сейчас - развивать локальные кластеры.
Сами по себе солнечные модули - это не Smart Grid. Smart Grid - это солнечные модули, работающие в энергосистеме. Но подвижки правильные, ведь только начиная с малого можно сделать правильный кластер. Развитие Smart Grid должно идти кластерно и регионально.
SG: Сколько времени по Вашим оценкам может понадобиться России, чтобы достичь такого уровня?
ОШ: Развитие солнечной энергетики как элемента Smart Grid требует не так много времени, как развитие какого-нибудь машиностроительного комплекса. В этих технологиях мы уже прорыва не сделаем. С ВИЭ мы еще можем сделать прорыв. Китаю понадобилось 5 лет, чтобы в первую пятерку мировых компаний ВИЭ вошло две, а в топ-10 - пять китайских компаний в области ветро- и солнечной энергетики. То же самое может быть и в России, если появится спрос и продуманная государственная политика.
Аналогично и с интеллектуальной энергетикой. Внедрить ее в пятилетку по госплану нельзя. Нужно создавать экономические стимулы, рыночные механизмы и постепенно развивать отрасль по направлению к Smart Grid.
Биография
Шуткин Олег Игоревич
Родился 25 августа 1987 года.
Окончил Государственный университет управления по специальности «управление в энергетике», а также курсы Лондонской школы экономики «финансы», «корпоративные финансы». С 2009 года - аспирант Государственного университета управления.
В 2006-2009 годах - проходил стажировки в энергетическом секторе: ОАО «ОГК-1», РАО «Энергетические системы Востока», Министерство промышленности и энергетики, Федеральная служба по тарифам.
В 2009-2010 годах - ООО «Солар проджектс», менеджер проектов. Участвовал в подготовке технических и коммерческих предложений, технико-экономических обоснований, презентаций для потенциальных заказчиков в регионе Ближнего Востока: MASDAR (ОАЭ, государственный фонд по развитию возобновляемой энергетики), Al-Jaber Engineering (Катар, крупный строительный холдинг), PEEGT (Сирия, министерство энергетики), и др.
C 2010 года - ООО «Хевел», начальник отдела технического сопровождения проектов департамента развития бизнеса. Ответственен за взаимодействие с крупными заказчиками (ГК «Олимпстрой», ОАО «РЖД»), подготовку комплексных предложений и технико-экономических обоснований для заказчиков. Участник внутренних и внешних рабочих групп по разработке стратегии маркетинга, снижения производственной себестоимости, анализу конкурентоспособности солнечной энергетики в России, взаимодействию с органами власти.
С 2011 года - ООО «Хевел», начальник управления по стратегическому планированию и сопровождению проектов.
О Компании
ООО «Хевел»
Компания «Хевел» была основана в 2009 году как первый в России производитель тонкопленочных фотопреобразовательных модулей. Предоставляет полный комплекс услуг - от производства солнечных панелей до проектирования, интеграции и эксплуатации фотоэлектрических генерирующих систем. Совместно с ФТИ им. Иоффе создала научно-технический центр для проведения исследований с целью повышения эффективности, снижения себестоимости и расширения сфер применения солнечных модулей.
Идея развивать солнечную энергетику в России вызывает немалый скептицизм у экспертов. Одни считают, что в России слишком мало солнца, зато достаточно углеводородного топлива, другие - что технологии ВИЭ чересчур дороги и трудоемки. Между тем, к возможностям внедрения отдельных технологий с использованием гелиоэнергетики присматриваются даже крупные компании, например, «РЖД» использует системы смазки рельсов, которые могут работать от солнечных панелей. О российском потенциале и о развитии технологий солнечной энергетики порталу SmartGrid.ru рассказал начальник управления по стратегическому планированию и сопровождению проектов ООО «Хевел» Олег Шуткин.
SmartGrid.ru: Олег, каковы, по Вашим оценкам, перспективы развития разных видов возобновляемой энергетики в России?
Олег Шуткин: Перспективы развития солнечной энергетики в России можно оценить по 2 основным факторам. Первый - это природный потенциал, который есть на территории страны, второй - экономический потенциал, связанный либо с мерами господдержки, либо с возникновением ситуации, при которой возобновляемые источники энергии становятся более конкурентоспособными, чем традиционная генерация.
Что касается первого фактора, по последним данным Института высоких температур РАН, уровень солнечной инсоляции на юге европейской части России, юге Сибири и Дальнем Востоке соответствует Южной Европе. Это не является ограничением, напротив, - предпосылкой к дальнейшему развитию. Если говорить о «средней полосе» европейской части России, где сосредоточено основное потребление электроэнергии, здесь мы по степени инсоляции находимся на уровне Германии, а эта страна, как известно, является лидером в развитии солнечной энергетики.
Если говорить о потенциале ветроэнергетики, ситуация не столь однозначная. На ветрогенерацию сильно влияет ландшафт, микроклимат территории и многие другие факторы. Чтобы поставить ВЭС, необходимо хотя бы на протяжении года вести ветрозамеры в той точке, где ее планируется строить. Поэтому однозначно определить потенциал нельзя. Однако есть ряд регионов, - преимущественно на севере, Дальнем Востоке, - где установка ВЭС может быть весьма эффективной.
Биомасса, безусловно, также является потенциально мощным источником энергии, возможность строительства биоэлектростанций связана лишь с доступностью топлива. Суммируя вышесказанное - природный потенциал а России достаточен для того, чтобы развивать возобновляемую энергетику.
SG: А что с экономическим потенциалом?
ОШ: В большинстве стран Европы, где происходит активное развитие ВИЭ, для этого существуют определенные экономические стимулы - специальные субсидированные тарифы, налоговые льготы, «зеленые» сертификаты, обязательства крупных потребителей покупать возобновляемую энергию. За счет этих механизмов стоимость возобновляемой энергии распределяется между всеми потребителями.
Хочу отметить, что доля ВИЭ в мировой энергетике в 2010 году составляла 450 ГВт. Больше всего было ветряков - 150 ГВт, все остальное - малые ГЭС, биомасса, геотремальная энергетика и прочее. Что касается энергобаланса - в Европе планируется 20% к 2020 году, в Калифорнии - 33%.
Одна из наиболее успешных схем поддержки ВИЭ - это так называемый feed-in tariff, фиксированный тариф на электроэнергию от генераторов на основе ВИЭ. В Германии он позволил солнечной энергетике развиваться колоссальным темпами, - только в 2011 году было введено более 8 ГВт мощностей солнечных фотоэлектрических установок (СФЭУ - прим. SmartGrid.ru). Для сравнения - это сопоставимо с 2 большими атомными станциями, а мощность всего московского энергоузла составляет 11 ГВт. Вот еще интересные данные: в 2010 году в Европе по объему вводов новой мощности первое место заняли газовые станции, а второе с небольшим отрывом - солнечные, только потом все остальные. Все это - результат успешных мер государственной поддержки.
Мы вынуждены признать, что возобновляемую энергетику на начальном этапе развития нужно субсидировать. В России есть лишь отдельные регионы, где экономически целесообразно развивать ВИЭ без какого-либо субсидирования. Это, в частности, Якутия и другие изолированные зоны, где нет возможности построить иные источники энергии, кроме как работающие на дизельном топливе, которое с учетом северного завоза и дальности логистического плеча может увеличить себестоимость электроэнергии в среднем до 20-30, а в отдельных случаях и до 100 рублей за кВтч. При этом все без исключения потребители Якутии платят 2-3 рубля за кВтч, потому что, во-первых, дорогая генерация субсидируется, а, во-вторых, стоимость «дорогой» электроэнергии распределяется между всеми жителями региона, в том числе подключенными к дешевым ТЭЦ.
Якутия - хороший регион для использования солнечной энергетики. Однако даже в таких условиях, а также с учетом того что, в этом случае солнечная энергия будет стоить дешевле, нет механизмов, которые позволят стимулировать местную энергокомпанию развивать ВИЭ. Хотя установка комбинированной дизель-солнечной станции позволит сэкономить на самом топливе и на его доставке.
Безусловно, в условиях севера все равно придется завозить топливо, - там и сейчас идет двойное, а иногда и тройное резервирование по топливу и по мощности, поскольку отключение поселка от электроэнергии чревато вымораживанием жилых домов и социальных объектов.
SG: Отсутствие в России четкой госполитики по поддержке ВИЭ может снизить интерес к возобновляемой энергетике, в том числе со стороны инвесторов и самих энергокомпаний. Сейчас наблюдается тенденция к созданию собственных малых энергоисточников, чтобы не зависеть от перебоев в сети, роста тарифов и прочего? В Германии большая популярность ВИЭ связана с возможностью домохозяйств поставить собственный ветряк или солнечную панель. Нужны ли Вам меры господдержки или для «Хевел» было бы выгоднее, чтобы тарифы как для малых, так и для крупных потребителей продолжали расти?
ОШ: Неразбериха в электроэнергетике нам не нужна, нужны прозрачные и понятные правила. Как Вы правильно отметили, в Германии любой желающий может поставить себе источник возобновляемой энергии. А действует этот механизм потому, что работает очень простая и прозрачная процедура подключения его к сети. Кроме того, потребитель, продавая полученную из своего ВИЭ электроэнергию напрямую в сетевую компанию, по месячному сальдо порой не только не платит за электроэнергию, но наоборот получает доход от того, что он купил по тарифам меньше, чем продал.
В России эта схема пока не применима, потому что для населения установлен регулируемый тариф, а объяснить бизнесменам выгоду в перспективе, при том, что сейчас себестоимость солнечной энергии в среднем составляет 10 рублей за кВтч из-за высокой стоимости компонентов СФЭУ, крайне сложно. Да, иногда у людей возникает мысль, мол, я же могу поставить себе собственный ветряк или панель и тогда буду экономить дорогую электроэнергию от сети, но на практике на данный момент электричество от солнечных модулей несколько дороже. Но, с учетом высоких темпов роста тарифов, расчетный срок окупаемости таких установок составляет уже меньше 10 лет.
SG: Солнечная энергетика - одна из самых передовых в сфере ВИЭ, но, с другой стороны, технологии не стоят на месте. По Вашим оценкам, станет ли она дешевле через несколько лет?
ОШ: Не будем заглядывать далеко в историю. Недавно международное энергетическое агентство IEA опубликовало отчет, в котором, в частности, есть такой тезис: после 2050 года солнечная энергетика станет одним из основных источников даже не электроэнергии, а в целом энергии, в том числе тепловой. Потому что развивается она, как любая полупроводниковая отрасль, по закону Мура - с каждым удвоением производства себестоимость продукта снижается на 20%. Сейчас солнечную энергетику по уровню развития можно сравнить с компьютерами 80-х годов. Недавно прочитали интересное сравнение: если всем известный iPod, точнее, условный iPod, - некую вычислительную машину с таким же числом операций в секунду, - создать на основе технологий 1985 года, получился бы агрегат размером с трехэтажный дом. Прошло 15 лет - и в 2000 году мы увидели маленький iPod с черно-белым экраном по цене 300 долларов. Солнечная энергетика во многих странах развивается именно по такому механизму - объем производства, оптимизация и улучшение технологий. За последние 10 лет себестоимость в отрасли снизилась в 10 раз.
Безусловно, политика стран, развивающих ВИЭ, заключается не в том, чтобы потратить деньги налогоплательщиков на солнечные или ветровые «игрушки», а в том, чтобы развить технологии до уровня, при котором ВИЭ станет конкурентоспособным источником электроэнергии. Например, некоторое время назад на спотовом рынке электроэнергии в Германии впервые был зафиксирован случай: днем электроэнергия стоила дешевле, чем ночью. Причина заключалась в том, что был хороший солнечный день и энергия ВИЭ, являющаяся первичной для потребления, обеспечила некий демпинг. Конечно, в этой ситуации традиционная генерация недополучила свой тариф. Но это неоценимый в деньгах качественный переход - солнечная энергетика как драйвер к новой энергетической парадигме, от просто «грид» к Smart Grid.
SG: Как Вы понимаете термин «Smart Grid»?
ОШ: Smart Grid в моем понимании - это возможность потребителя быть генератором. То есть возникновение системы, при которой существует не односторонний поток энергии от производителя к потребителю, а двусторонний обмен электроэнергией, подразумевающий, в частности, включение бытовых электроприборов не в то время, когда нам удобно, а в момент наименьшего потребления в энергосистеме. Причем делается это не вручную, а программируется через синхронные системы «умного» дома.
Наличие большого количества возобновляемых источников энергии накладывает огромные ограничения на сети. Германия, имея огромное число ВИЭ, развивает Smart Grid именно потому, что двухсторонними потоками энергии надо управлять. К 2050 году эта страна планирует сделать свою энергетику возобновляемой на 80%. Соответственно, к этому моменту сеть должна быть настолько «умной», чтобы автоматически настраивать баланс спроса и потребления и оставаться устойчивой в критических ситуациях. Поэтому Smart Grid - это постепенный переход через экономические стимулы к self-consumption, потреблению «на месте». Таким образом, формируется определенное поведение потребителей, являющееся элементом Smart Grid-двухсторонней связи.
SG: Не приведет ли внедрение Smart Grid к увеличению нагрузки на потребителя, не только финансовой, но и технической - достижению некоего предела, за которым начнутся конфликты и несостыковки большого числа различных элементов «умных» энергосистем?
ОШ: Как мы видим, страны, развивающие ВИЭ, критического момента в перспективе не видят и собираются и дальше ее развивать. Для Германии это еще и политическая цель, - отсутствие энергоресурсов подталкивает к развитию новых технологий, которые в будущем будут конкурентоспособнее, чем нефть и газ. Для России такой цели нет, поскольку есть ископаемые энергоресурсы.
Что касается нагрузки для потребителей, сейчас в Германии действует более 60 ГВт ветровых и более 24 ГВт солнечных мощностей. Счета за электроэнергию увеличились в среднем на 1,5 евро в месяц, в пересчете на рубли - 60 рублей на каждого потребителя. Считаю, что для россиянина это немного, а уж для немца - копейки.
В России противники ВИЭ, аргументирующие свою позицию увеличением стоимости и без того не дешевой электроэнергии, часто говорят: давайте подождем, когда солнечная энергия станет дешевле раз в 10, и тогда будем развивать гелиоэнергетику. По их мнению, в этом случае ВИЭ не будет нуждаться в субсидировании и господдержке. Абсолютно верная формулировка, только надо учитывать, что при таком развитии ситуации солнечная энергетика будет не наша, а западная, как компьютеры. Это именно тот случай, когда технологии находятся на том уровне, что сейчас их трансферт возможен, - можно купить их за рубежом и развивать у себя. Когда они будут полностью конкурентоспособны, нам их никто не продаст, и Россия навсегда потеряет свое место на рынке технологий возобновляемой энергетики.
Развитие ВИЭ - это не игрушка и не красивая цифра «20-20-20». Это спланированные действия государства, направленные на создание новых технологий и уход от топливной зависимости. Но поставщикам энергоресурсов это угроза.
SG: Какие в России есть предпосылки для развития солнечной энергетики, в том числе с точки зрения сырья, например, для панелей?
ОШ: Основной ресурс для производства фотоэлектрических модулей - поликремний. Его получают из кварца, песка. Само производство панелей ведется в основном по традиционной кристаллической технологии. Есть другая технология - тонкопленочная, уже достаточно развитая и гораздо более перспективная. Ее доля на рынке постоянно увеличивается, и «Хевел» сделал ставку именно на тонкопленочную технологию на основе кремния - ее постоянное совершенствование ведется в рамках нашего научно-технического центра в Санкт-Петербурге совместно с ФТИ им. Иоффе
Надо отметить, что для производства панелей не нужно специальных дополнительных сырьевых источников, но это очень энергоемкое производство. Для сравнения - для производства алюминия требуется меньше электроэнергии, чем для создания поликремния. Поэтому производство последнего ведется у нас в Сибири в рамках проекта «Нитол», рядом с ГЭС. Но у России большой энергопотенциал, так что в этом отношении ограничений нет.
Что касается тонкопленочных панелей, - это химическое производство, в котором используются различные технологические и специальные газы. И все они, кроме простейших, вроде азота и водорода, пока поставляются из-за границы. Но, опять же, не создав спроса, нельзя ожидать, что сырьевое и прочие смежные производства будут развиваться самостоятельно. Предпосылки есть, но спроса на данный момент не обеспечено.
SG: Какие проекты ведет в России компания «Хевел»?
ОШ: Есть проекты, которые «Хевел» инициирует в рамках сотрудничества с российскими регионами. В первую очередь, это соглашение со Ставропольским краем о создании проекта Кисловодской солнечной электростанции мощностью от 12 до 30 МВт. Аналогичные соглашения заключены с Республикой Дагестан и Республикой Алтай. Важно отметить, что эти проекты могут быть реализованы только при условии наличия господдержки. Наша с регионом идея и цель - структурировать проект, привлечь партнеров и инвесторов, подготовить его к тому, чтобы при наличии господдержки в каком-либо виде он мог быть реализован.
Также у нас есть отдельные государственные проекты типа «Олимпстрой». На ряде олимпийских объектов, например, будут использованы наши солнечные модули. В олимпийском парке предполагается построить вокзал, обеспечиваемый электроэнергией за счет встроенных в крышу солнечных модулей. Это все делается потому, что есть экологические стандарты, которые «Олимпстрой» обязался соблюдать, и в них прописано использование возобновляемой энергии, а очевидное применение ВИЭ в Сочи - солнечная энергия. Кроме того, в рамках программы «умных» вокзалов ОАО «РЖД» уже в 2012 году будет введена в эксплуатацию фотоэлектрическая система мощностью 70 кВт на вокзале в Анапе. По результатам реализации этого пилотного проекта будет принято решение о тиражировании такого опыта.
Есть еще показательные проекты - «умные» дома, которые строятся сейчас во всех регионах. Но это - мелочи. Крупная генерация нуждается в поддержке, к сожалению.
Как я уже говорил, на законодательном уровне специальных условий для поддержки ВИЭ пока нет. Например, Ставрополь - энергоизбыточный регион. Рядом есть энергодефицитные, но нет такой цены, которая позволит нам продавать им солнечную электроэнергию, вырабатываемую Кисловодской СЭС, и окупить вложения. Законодательно возможности продавать электроэнергию дороже, чем установлено тарифом, для потребителя нет, за исключением бизнеса. Но для бизнеса и так установлен высокий тариф. Идея собрать по копейке с бизнеса на строительство СЭС и потом распределить энергию между всеми «вкладчиками» в России не работает. Поэтому все проекты находятся на стадии формирования технической части.
Сейчас даже нет законодательной возможности подключить СЭС к сети. Мы можем построить станцию более 25 МВт, подключиться к сети и стать субъектами оптового рынка электроэнергии и мощности. Но тогда мы, во-первых, будем вынуждены работать на рынке электроэнергии, где оптовая цена меньше 1 рубля за кВтч, а во-вторых, нам придется подчиняться командам «Системного оператора», что для возобновляемой энергетики невозможно.
SG: Какие российские разработки используете и используете ли?
ОШ: Как я уже говорил, один из ключевых моментов - если мы развиваем ВИЭ, мы развиваем и локализацию производства, и научную базу. Один из ключевых элементов нашего бизнеса - научно-технический центр тонкопленочных технологий в Санкт-Петербурге совместно с физико-техническим институтом имени Иоффе. Он уже открыт, входит в проект «Сколково». Есть договоренности о том, что швейцарская компания «Oerlikon Solar», у которой мы купили технологию, часть своих разработок перенесет в этот НТЦ. Разработки будут существенно дешевле, чем швейцарские, при этом и техническая, и научная база уже есть. Тем более, что институт имени Иоффе - первопроходец в солнечной энергетике, первый солнечный преобразователь был создан именно там 70 лет назад. Поэтому мы используем российские разработки непосредственно, - мы ключевые заказчики НТЦ.
Думаю, есть потенциальные возможности работать и с другими институтами. Мы открыты к сотрудничеству, будем искать.
Одна из задач «Сколково» - собрать всех инноваторов по определенной теме в одном месте. Мы хотим стать таким центром в солнечной энергетике в России, как научным, так и производственным.
SG: Какова роль солнечной энергетики в построении Smart Grid в России?
ОШ: Высокая доля возобновляемой энергетики стала катализатором развития Smart Grid. Таков мой взгляд как эксперта ВИЭ. Без возобновляемой энергетики Smart Grid - очень узкое понятие, включающее в себя только интеллектуальные счетчики и технологии передачи и распределения энергии, связанные со сглаживанием пиков и нестабильности. Но в своей основе Smart Grid - это двусторонняя связь между потребителями и производителями. «Двусторонняя» значит, что потребитель не только потребляет, но и является распределенным генератором. А это выполнимо только с помощью ВИЭ, ведь поставить во дворе ТЭЦ невозможно.
Достижение двадцатипроцентного барьера ВИЭ в Германии и в Европе - пороговое значение. Если в энергосистеме 20 и более процентов нестабильной генерации, то модернизация сетевого комплекса становится объективной необходимостью. Если мы развиваем ВИЭ, то мы должны работать со спросом, развивать так называемый demand management для сглаживания пиков, и далее - электромобили как мобильные накопители электроэнергии, в основном потребляющие электроэнергию из сети ночью, когда работает ветровая энергетика, и днем, когда действует солнечная генерация. Системы управления энергией - это как снежный ком: они начались с большой доли нестабильной генерации, а закончились умными счетчиками и домами.
SG: Какой Вы видите модель Smart Grid в российской энергетике?
ОШ: Основная проблема внедрения Smart Grid в России - в том, что мы пытаемся на нашу почву перенести западные термины и технологии. Все должно быть экономически и логически обосновано. В Европе Smart Grid развивался, как я уже сказал, с увеличением доли возобновляемой генерации и соответственно возраставшей необходимостью в активно-адаптивных сетях. Но в российском электросетевом комплексе есть свои особенности, например, существуют изолированные зоны, с ограниченными перетоками. Если смотреть на энергосистему Германии, то это - условно - «медная шина», настолько там много сетей. Электроэнергия передается без ограничения с одного конца страны в другой. У нас такого нет и в помине. Поэтому в России Smart Grid можно развивать только локально. В противном случае это «бег вперед паровоза», не обусловленный экономически и технически ввод нового оборудования. На мой взгляд, наиболее оптимальная схема сейчас - развивать локальные кластеры.
Сами по себе солнечные модули - это не Smart Grid. Smart Grid - это солнечные модули, работающие в энергосистеме. Но подвижки правильные, ведь только начиная с малого можно сделать правильный кластер. Развитие Smart Grid должно идти кластерно и регионально.
SG: Сколько времени по Вашим оценкам может понадобиться России, чтобы достичь такого уровня?
ОШ: Развитие солнечной энергетики как элемента Smart Grid требует не так много времени, как развитие какого-нибудь машиностроительного комплекса. В этих технологиях мы уже прорыва не сделаем. С ВИЭ мы еще можем сделать прорыв. Китаю понадобилось 5 лет, чтобы в первую пятерку мировых компаний ВИЭ вошло две, а в топ-10 - пять китайских компаний в области ветро- и солнечной энергетики. То же самое может быть и в России, если появится спрос и продуманная государственная политика.
Аналогично и с интеллектуальной энергетикой. Внедрить ее в пятилетку по госплану нельзя. Нужно создавать экономические стимулы, рыночные механизмы и постепенно развивать отрасль по направлению к Smart Grid.
Биография
Шуткин Олег Игоревич
Родился 25 августа 1987 года.
Окончил Государственный университет управления по специальности «управление в энергетике», а также курсы Лондонской школы экономики «финансы», «корпоративные финансы». С 2009 года - аспирант Государственного университета управления.
В 2006-2009 годах - проходил стажировки в энергетическом секторе: ОАО «ОГК-1», РАО «Энергетические системы Востока», Министерство промышленности и энергетики, Федеральная служба по тарифам.
В 2009-2010 годах - ООО «Солар проджектс», менеджер проектов. Участвовал в подготовке технических и коммерческих предложений, технико-экономических обоснований, презентаций для потенциальных заказчиков в регионе Ближнего Востока: MASDAR (ОАЭ, государственный фонд по развитию возобновляемой энергетики), Al-Jaber Engineering (Катар, крупный строительный холдинг), PEEGT (Сирия, министерство энергетики), и др.
C 2010 года - ООО «Хевел», начальник отдела технического сопровождения проектов департамента развития бизнеса. Ответственен за взаимодействие с крупными заказчиками (ГК «Олимпстрой», ОАО «РЖД»), подготовку комплексных предложений и технико-экономических обоснований для заказчиков. Участник внутренних и внешних рабочих групп по разработке стратегии маркетинга, снижения производственной себестоимости, анализу конкурентоспособности солнечной энергетики в России, взаимодействию с органами власти.
С 2011 года - ООО «Хевел», начальник управления по стратегическому планированию и сопровождению проектов.
О Компании
ООО «Хевел»
Компания «Хевел» была основана в 2009 году как первый в России производитель тонкопленочных фотопреобразовательных модулей. Предоставляет полный комплекс услуг - от производства солнечных панелей до проектирования, интеграции и эксплуатации фотоэлектрических генерирующих систем. Совместно с ФТИ им. Иоффе создала научно-технический центр для проведения исследований с целью повышения эффективности, снижения себестоимости и расширения сфер применения солнечных модулей.