***
Бараки, пыль, надежды добрый мыс,
Трещотки, дудки и гиены.
Здесь мраком поглощен людской каприз.
От кражи не спасут гостинец стены.
Здесь место сходки на выжженной земле.
Собрались игроки в самом Йоханнесбурге,
Чтобы забрать трофей и развязать бои
Футбольные. Но тут пришли придурки…
Насели как жыды, как толпы злых обид.
Как будто саранча хлеб схавать застремилась.
Вскричал тогда поэт: «Даешь апартеид!»
И мигом тем же радуга над Горном засветилась.
Жизнь ладно потекла: блаженства вид с картин
Порадовал фанатов голевым уловом.
Увы, упырь манделой небо заградил,
Душивши буров толерантным словом.
Как в сказке таракан, усами шевеля,
Заставил съесть чудовище светило.
Теперь случилось страшное. Пятнистый мяч
Покрылся одномерно чёрной тиной.
Бараки, пыль, надежды добрый мыс.
Всё одночасьем сгинуло в тартаровом пруду.
Манделынельсона царит вокруг каприз.
Пиздуй же догорать, чёрт пожилой, в Аду!!!
Трещотки, дудки и гиены.
Здесь мраком поглощен людской каприз.
От кражи не спасут гостинец стены.
Здесь место сходки на выжженной земле.
Собрались игроки в самом Йоханнесбурге,
Чтобы забрать трофей и развязать бои
Футбольные. Но тут пришли придурки…
Насели как жыды, как толпы злых обид.
Как будто саранча хлеб схавать застремилась.
Вскричал тогда поэт: «Даешь апартеид!»
И мигом тем же радуга над Горном засветилась.
Жизнь ладно потекла: блаженства вид с картин
Порадовал фанатов голевым уловом.
Увы, упырь манделой небо заградил,
Душивши буров толерантным словом.
Как в сказке таракан, усами шевеля,
Заставил съесть чудовище светило.
Теперь случилось страшное. Пятнистый мяч
Покрылся одномерно чёрной тиной.
Бараки, пыль, надежды добрый мыс.
Всё одночасьем сгинуло в тартаровом пруду.
Манделынельсона царит вокруг каприз.
Пиздуй же догорать, чёрт пожилой, в Аду!!!