Обрывок из неопубликованной книги "Антихрист" (49)
Резкий порыв ветра бросает тяжёлые капли дождя прямо в окно и сгибает верхушки деревьев. Совсем близко ударяет молния и её отблеск освещает ярким светом наполненную пасмурной серостью комнату.
Инспектор по делам несовершеннолетних неторопливо рассматривает бумаги четырнадцатилетнего паренька, сидящего перед ним, потупив взгляд. Рядом в кресле в чёрной рясе сидит совсем ещё молодой безбородый голубоглазый священник, с короткими светло-русыми волосами и небольшими усами.
- Совсем ещё мальчик, лишился родителей в автомобильной аварии, - объясняет сочувственно священник. - В наследство оставлен большой коттедж и накопления в два миллиона рублей. Взяли его в монастырь, а он перед самым постригом сбежал, бес женской ляжкой попутал. Нашли его в ближайшем посёлке вместе с девкой, с которой сбежал. Она ведьма ещё та. Всего шестнадцать лет, а скольких совратила. Рыжая бестия. Верно говорят: «Рыжий, как чёрт!», палить их всех надо без разбору.
- Что с ней?
- Не знаю, её инквизиторы забрали. Хотели и его тоже взять, но я отстоял под свою ответственность. Обещал, что на этой же неделе он покается, примет постриг и передаст монастырю своё имущество.
При упоминании о девушке, парень крепче стиснул зубы и вцепился в подлокотник кресла. Инспектор сложил между собой пальцы рук и посмотрел в окно. Сказал тихо и зло:
- Опять эта серость, это пасмурное небо и дождь. Вы помните, когда последний раз у нас было солнечно?
Священник в ответ молча покачал головой.
- Как же я устал от этой бесконечной монотонной серости! Тучи и дождь, тучи и снег, снова тучи и дождь. Что такое случилось с небом, из-за чего с него постоянно сыплется влага? Прорвало его, что ли? Разве мы не победили Антихриста? Разве Господь не может послать нам радостный луч солнца, чтобы наши сердца возрадовались? Я хочу увидеть, как солнечный луч отражается в капле воды на листьях деревьев, как он отбрасывает яркие тени вечерней порой и преображает серость в радостные цвета! Я хочу видеть полное синевы небо и радугу после дождя! Я хочу наполнить свою душу радостью!
Инспектор бьёт кулаком по столу.
- Клянусь Богом, мы это заслужили!
Священник вкрадчиво замечает:
- Мой вам совет: ищите радость в молитве и посте! А сейчас я прошу вас оформить бумаги, пожалуйста.
- Хорошо, - устало и сухо отвечает инспектор. - Интересно, нужен был бы вашему монастырю этот парнишка, если бы за ним не водилось ни копейки?
- Аккуратнее, - говорит раздражённо священник и резко встаёт. - Вы ходите по опасной грани, делая подобные замечания. Мы служим Господу и всякий, кто нуждается в приюте и утешении находит прибежище в нашем монастыре!
- Конечно, извините, что-то не то ляпнул - инспектор словно приходит в себя и улыбается, показывая, что всего лишь вышло недоразумение. - Мне нужно будет время и личный диалог с мальчиком.
Священник кивает и выходит из кабинета.
Инспектор сидит, сложивши пальцы таким образом, что пальцы одной руки касаются пальцев другой. Он говорит, не обращаясь ни к кому конкретно, словно в пустоту:
- Как же хочется снова ощутить радость. Словно серая мгла сгустилась над миром. Нет ни гнева, ни злобы, ни радости, ни счастья, ни зависти, ни алчности, ни щедрости, ни доброты. Все люди будто деревянные истуканы, размеренно читающие молитвы. Мы думали, что поменяли алчную тягу человечества к богатству, к потребительскому желанию набить свою оскомину дорогими продуктами и вещами на искренне святое желание прославить Господа, но променяли всего лишь жадность на страх.
Он достаёт из ящика стола небольшую книжку, открывает её и читает вслух:
«Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонеский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, перулки, пруды… Пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете».
- Мастер и Маргарита - моя любимая книга, ныне запрещённая к прочтению Святой Церковью, - он вздыхает, а паренёк заинтересованно подымает глаза от пола и смотрит на него. - Наверное последний экземпляр во всём городе.
Некоторое время инспектор пристально смотрит на парня, крепко вцепившись пальцами в обложку книги. По его напряжённому лицу видно, что внутри идёт борьба. Наконец, от подходит к окну и открывает его.
- Беги, - коротко приказывает он.
На лице у парня растерянность и замешательство.
- Что? К-к-куда? - от удивления он заикается.
- Беги! - громче и твёрже приказывает инспектор.
Паренёк садится на окно, свесив ноги наружу, и прыгает с высоты первого этажа прямо на цветочную клумбу.
Инспектор смотрит ему вслед и улыбается. Его глаза радостно горят. Он садится за стол и открывает «Мастера и Маргариту». Так он и сидит до прихода священника, который раскрыв рот смотрит то на пустое кресло, то на открытое окно, то на инспектора и его книгу.
- Вы… вы… еретик! Как вы… посмели? - яростно орёт священнослужитель. Инспектор, улыбаясь, перелистывает страницу книги. Священник выходит их кабинета, чтобы уже через тридцать минут вернуться туда с суровыми инквизиторами.
Инспектор захлопывает книгу на последней странице и радостно улыбается им навстречу.
«Свободен! Он ждёт тебя...» «Вот твой вечный дом, вечером к тебе придут те, кого ты любишь, а ночью я буду беречь твой сон», - декларирует он строки из концовки романа и обращается к вошедшим. - Дай Бог, чтобы так оно и было.
- Бог даст, если ты покаешься, - отвечает ему один из инквизиторов.
- Я очень хочу, - шепчет в ответ инспектор, протягивая руки и умоляющим взглядом смотрит на инквизиторов. - Я снова хочу обрести потерянную душу! Но я не вижу Бога! Я потерял Его. И, самое страшное, когда я смотрю в лица вокруг себя, которые восторгаются от молитвенного экстаза и «так чувствуют руку Всевышнего в своей жизни», я вижу ложь. Я, человек столь долгое время проведший на службе закону, так долго учившийся различать ложь и правду, говорю вам: все до одного, говорящие сегодня о Боге - лгут. Даже в ваших глазах, псы, нет ни искры от бессмертной души. Его больше нет, он оставил этот мир.
У меня нет больше веры в жизнь после смерти. Я же хорошо помню, как все - все люди до одного, даже самые распроклятые атеисты, невольно ощущали это тёплое чувство, что со смертью наша жизнь не заканчивается. Я потерял это чувство, когда наш танк, изрисованный крестами, проезжал по полю боя, наматывая на гусеницы кишки и ошметки костей, лежащих там, ещё живых, стонущих от ран бесов Антихриста.
Мои наставники говорили, что это бесы, а я видел живых людей, таких же как и я, идущих на меня с мрачным весельем в глазах. Я слышал их стоны и крики и затыкал уши, чтобы ничего не слышать. В кабине нашего танка витал кислый запах блевотины, потому что никто из экипажа не смог сдержать содержимое своих желудков.
Я не чувствую больше, что где-то за границей жизни меня кто-то ждёт. Я вспоминаю библейские тексты и даже не сомневаюсь в их правдивости, но воспринимаю их, как давно ушедшие истории. Также, как учебник истории в школе. Своим умом я принимаю то, что нам через тысячелетия передали пророки, апостолы и Иисус Христос, но у меня больше нет того, что могло бы воспарить радостью от их посланий. Я потерял свою душу. Вместо райского сада после смерти я вижу лишь свой разлагающийся труп, а бессмертие - в опарышах, появившихся из него, в своей сперме и сыне, который много лет назад был из неё создан. Я верю в бессмертие, но лишь в бессмертие материального. Всё чаще меня радует не то, что моя душа подарена Богом, а то, что моё тело сделано из того же материала, что и звезда. Я нахожу источник радости в этом мире, потому что воспоминания о другом мире, присущие каждому человеку с рождения, навсегда для меня потеряны.
В каменных лицах инквизиторов проступает жалость и нечто, похожее на понимание, словно его слова обнажили ту правду, которую отныне знает каждый из живущих, но не смеет произнести вслух.
- Ты бедная, заблудшая душа, - говорит один из них, хватая инспектора под руку, пока второй берёт его с другой стороны. - Но Святая Церковь поможет тебе исцелиться.
Он шепчет, пока они ведут вон из кабинета:
- Я очень надеюсь на это.
Оставшийся в кабинете наедине с самим собой молодой священник садится в кресло инспектора и смотрит в окно. За окном плывут низко-низко над землёй тяжёлые серые облака, из которых льёт дождь, навевая меланхолию и ввергая в уныние сердца людей.
Инспектор по делам несовершеннолетних неторопливо рассматривает бумаги четырнадцатилетнего паренька, сидящего перед ним, потупив взгляд. Рядом в кресле в чёрной рясе сидит совсем ещё молодой безбородый голубоглазый священник, с короткими светло-русыми волосами и небольшими усами.
- Совсем ещё мальчик, лишился родителей в автомобильной аварии, - объясняет сочувственно священник. - В наследство оставлен большой коттедж и накопления в два миллиона рублей. Взяли его в монастырь, а он перед самым постригом сбежал, бес женской ляжкой попутал. Нашли его в ближайшем посёлке вместе с девкой, с которой сбежал. Она ведьма ещё та. Всего шестнадцать лет, а скольких совратила. Рыжая бестия. Верно говорят: «Рыжий, как чёрт!», палить их всех надо без разбору.
- Что с ней?
- Не знаю, её инквизиторы забрали. Хотели и его тоже взять, но я отстоял под свою ответственность. Обещал, что на этой же неделе он покается, примет постриг и передаст монастырю своё имущество.
При упоминании о девушке, парень крепче стиснул зубы и вцепился в подлокотник кресла. Инспектор сложил между собой пальцы рук и посмотрел в окно. Сказал тихо и зло:
- Опять эта серость, это пасмурное небо и дождь. Вы помните, когда последний раз у нас было солнечно?
Священник в ответ молча покачал головой.
- Как же я устал от этой бесконечной монотонной серости! Тучи и дождь, тучи и снег, снова тучи и дождь. Что такое случилось с небом, из-за чего с него постоянно сыплется влага? Прорвало его, что ли? Разве мы не победили Антихриста? Разве Господь не может послать нам радостный луч солнца, чтобы наши сердца возрадовались? Я хочу увидеть, как солнечный луч отражается в капле воды на листьях деревьев, как он отбрасывает яркие тени вечерней порой и преображает серость в радостные цвета! Я хочу видеть полное синевы небо и радугу после дождя! Я хочу наполнить свою душу радостью!
Инспектор бьёт кулаком по столу.
- Клянусь Богом, мы это заслужили!
Священник вкрадчиво замечает:
- Мой вам совет: ищите радость в молитве и посте! А сейчас я прошу вас оформить бумаги, пожалуйста.
- Хорошо, - устало и сухо отвечает инспектор. - Интересно, нужен был бы вашему монастырю этот парнишка, если бы за ним не водилось ни копейки?
- Аккуратнее, - говорит раздражённо священник и резко встаёт. - Вы ходите по опасной грани, делая подобные замечания. Мы служим Господу и всякий, кто нуждается в приюте и утешении находит прибежище в нашем монастыре!
- Конечно, извините, что-то не то ляпнул - инспектор словно приходит в себя и улыбается, показывая, что всего лишь вышло недоразумение. - Мне нужно будет время и личный диалог с мальчиком.
Священник кивает и выходит из кабинета.
Инспектор сидит, сложивши пальцы таким образом, что пальцы одной руки касаются пальцев другой. Он говорит, не обращаясь ни к кому конкретно, словно в пустоту:
- Как же хочется снова ощутить радость. Словно серая мгла сгустилась над миром. Нет ни гнева, ни злобы, ни радости, ни счастья, ни зависти, ни алчности, ни щедрости, ни доброты. Все люди будто деревянные истуканы, размеренно читающие молитвы. Мы думали, что поменяли алчную тягу человечества к богатству, к потребительскому желанию набить свою оскомину дорогими продуктами и вещами на искренне святое желание прославить Господа, но променяли всего лишь жадность на страх.
Он достаёт из ящика стола небольшую книжку, открывает её и читает вслух:
«Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонеский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, перулки, пруды… Пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете».
- Мастер и Маргарита - моя любимая книга, ныне запрещённая к прочтению Святой Церковью, - он вздыхает, а паренёк заинтересованно подымает глаза от пола и смотрит на него. - Наверное последний экземпляр во всём городе.
Некоторое время инспектор пристально смотрит на парня, крепко вцепившись пальцами в обложку книги. По его напряжённому лицу видно, что внутри идёт борьба. Наконец, от подходит к окну и открывает его.
- Беги, - коротко приказывает он.
На лице у парня растерянность и замешательство.
- Что? К-к-куда? - от удивления он заикается.
- Беги! - громче и твёрже приказывает инспектор.
Паренёк садится на окно, свесив ноги наружу, и прыгает с высоты первого этажа прямо на цветочную клумбу.
Инспектор смотрит ему вслед и улыбается. Его глаза радостно горят. Он садится за стол и открывает «Мастера и Маргариту». Так он и сидит до прихода священника, который раскрыв рот смотрит то на пустое кресло, то на открытое окно, то на инспектора и его книгу.
- Вы… вы… еретик! Как вы… посмели? - яростно орёт священнослужитель. Инспектор, улыбаясь, перелистывает страницу книги. Священник выходит их кабинета, чтобы уже через тридцать минут вернуться туда с суровыми инквизиторами.
Инспектор захлопывает книгу на последней странице и радостно улыбается им навстречу.
«Свободен! Он ждёт тебя...» «Вот твой вечный дом, вечером к тебе придут те, кого ты любишь, а ночью я буду беречь твой сон», - декларирует он строки из концовки романа и обращается к вошедшим. - Дай Бог, чтобы так оно и было.
- Бог даст, если ты покаешься, - отвечает ему один из инквизиторов.
- Я очень хочу, - шепчет в ответ инспектор, протягивая руки и умоляющим взглядом смотрит на инквизиторов. - Я снова хочу обрести потерянную душу! Но я не вижу Бога! Я потерял Его. И, самое страшное, когда я смотрю в лица вокруг себя, которые восторгаются от молитвенного экстаза и «так чувствуют руку Всевышнего в своей жизни», я вижу ложь. Я, человек столь долгое время проведший на службе закону, так долго учившийся различать ложь и правду, говорю вам: все до одного, говорящие сегодня о Боге - лгут. Даже в ваших глазах, псы, нет ни искры от бессмертной души. Его больше нет, он оставил этот мир.
У меня нет больше веры в жизнь после смерти. Я же хорошо помню, как все - все люди до одного, даже самые распроклятые атеисты, невольно ощущали это тёплое чувство, что со смертью наша жизнь не заканчивается. Я потерял это чувство, когда наш танк, изрисованный крестами, проезжал по полю боя, наматывая на гусеницы кишки и ошметки костей, лежащих там, ещё живых, стонущих от ран бесов Антихриста.
Мои наставники говорили, что это бесы, а я видел живых людей, таких же как и я, идущих на меня с мрачным весельем в глазах. Я слышал их стоны и крики и затыкал уши, чтобы ничего не слышать. В кабине нашего танка витал кислый запах блевотины, потому что никто из экипажа не смог сдержать содержимое своих желудков.
Я не чувствую больше, что где-то за границей жизни меня кто-то ждёт. Я вспоминаю библейские тексты и даже не сомневаюсь в их правдивости, но воспринимаю их, как давно ушедшие истории. Также, как учебник истории в школе. Своим умом я принимаю то, что нам через тысячелетия передали пророки, апостолы и Иисус Христос, но у меня больше нет того, что могло бы воспарить радостью от их посланий. Я потерял свою душу. Вместо райского сада после смерти я вижу лишь свой разлагающийся труп, а бессмертие - в опарышах, появившихся из него, в своей сперме и сыне, который много лет назад был из неё создан. Я верю в бессмертие, но лишь в бессмертие материального. Всё чаще меня радует не то, что моя душа подарена Богом, а то, что моё тело сделано из того же материала, что и звезда. Я нахожу источник радости в этом мире, потому что воспоминания о другом мире, присущие каждому человеку с рождения, навсегда для меня потеряны.
В каменных лицах инквизиторов проступает жалость и нечто, похожее на понимание, словно его слова обнажили ту правду, которую отныне знает каждый из живущих, но не смеет произнести вслух.
- Ты бедная, заблудшая душа, - говорит один из них, хватая инспектора под руку, пока второй берёт его с другой стороны. - Но Святая Церковь поможет тебе исцелиться.
Он шепчет, пока они ведут вон из кабинета:
- Я очень надеюсь на это.
Оставшийся в кабинете наедине с самим собой молодой священник садится в кресло инспектора и смотрит в окно. За окном плывут низко-низко над землёй тяжёлые серые облака, из которых льёт дождь, навевая меланхолию и ввергая в уныние сердца людей.