Обрывок из неопубликованной книги "Антихрист" (43)
- Так не хочется умирать, - с тоской сказала Астаарта. - Я здесь очень привыкла.
- Ну, тише, тише, - ответил я и прижал её голову к своей груди.
Маммон сидит в больших наушниках и слушает музыку с плеера, закрыв глаза. Баальберит строгает из деревяшки что-то, понятное только ему одному. Несколько наших бесов устало сидят на полу, вытянув ноги. Кто-то дремлет, кто-то остекленевшими глазами смотрит в одну точку. У нас не осталось ни алкоголя, ни наркотиков, чтобы хоть как-то снять напряжение последних недель. Благо, еды навалом, но в ожидании скорой смерти аппетит напрочь отсутствует.
Мы находимся в нашем последнем оплоте: громадном чёрно-красном храме, расположенном в Нью-Йорке, точнее в том, что от него осталось.
Последние месяцы Священной Войны завершились поражением по всем фронтам. Мы вынуждены были бежать из России, как и наши бесы из многих других стран. Силы христиан, укреплённые силами победоносной Святой Инквизиции, выдавили нас, как гной, почти отовсюду. И вот теперь американский континент, последний из наших рубежей, лежит в руинах, а солдаты Святой Церкви шаг за шагом, смерть за смертью, пробивают себе путь к нашему убежищу в храме.
Организация объединённых наций молчит, превратившись в безвольное собрание тех, кто не смог предотвратить Священную войну, с ужасом наблюдая за её последствиями, а балом правит Международная христианская миссия - МХМ, состоящая из обретших власть глав христианских конфессий по всему миру. На знамёнах исполняющей волю МХМ Святой инквизиции развивается девиз: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». И вот, дети Бога напрягают все свои силы, чтобы положить конец нашему недолгому правлению.
Щёлкнув пальцами, я создал маленький колеблющийся огонёк на кончике своего пальца, чтобы развлечь Астаарту. Она слабо улыбнулась:
- Балуешься…
Храм тряхнуло от взрыва, один из стаканов на краю стола упал на пол и разлетелся стеклянными брызгами, а с части стены облетела штукатурка. Я погасил огонь и пожал плечами:
- Чем меньше в мире души Бога, тем больше хаоса. Чем меньше силы, поддерживающей порядок, тем легче менять окружающую действительность.
- Я знаю, - ответила Астаарта.
- Я могу их убить. Всех. Просто выйду за дверь, раскину руки и уничтожу их всех до одного. Хочешь? - спросил я, крепче обнимая её за плечи.
В ответ она покачала головой:
- Не можешь. Ты же знаешь. Иначе всё это не имеет смысла. Антихрист и его свита должны исчезнуть и дать продолжить своё дело Святой Церкви. Теперь она к этому готова. Какой толк в том, чтобы уничтожать раз за разом эти мешки с костями? Душа Бога будет снова и снова возрождаться в каждом новом ребёнке. Нужно, чтобы они сами, своими руками, выдавили её из себя, через ненависть, гнев, насилие. Пусть последний праведник падёт не от наших рук, а от рук своих же братьев.
Я посмотрел в окно. Там по развороченным взрывами цветочным клумбам, со злыми темными лицами, одетые в чёрную военную форму, с тяжелыми автоматами в руках быстро передвигались солдаты Святой Церкви. Однако, я смотрел вовсе не на них, словно мне совсем и не было до них дела, а на цветы, ещё оставшиеся на клумбах. Солдаты оставляли за собой след из поломанных и втоптанных в землю ярких голубых, зеленных и оранжевых цветов. Наблюдая за этим, я крепко стиснул зубы и сжал кулаки.
В тесном закутке между двумя дверями храма, набитом телами борющихся солдат, завязался рукопашный бой. Они хватаются руками за цевье автомата, поднимая его вверх, стараясь отдалить очень глубокое, черное и смертельно опасное отверстие как можно дальше от себя. Наших бесов ведет за собою Лёша Бадер. Веселый юнец, со смешной челкой и серьезным выражением лица, которое абсолютно не идет его возрасту. Спортсмен, чемпион по рукопашному бою. Через мгновение его мертвое тело лежит под ногами у тех, кто все еще жив, и борется за очередной автомат. Своими зубами наши бесы вгрызаются в кисти и ноги солдат. Вгрызаются жадно, до крови, заставляя солдат Святой Церкви с темными лицами выпускать из рук оружие.
Оружие в моих руках по весу такое же, как и игрушечный пластмассовый автомат. Или мне это только кажется из-за дьявольской дозы адреналина в крови.
Бой за храм шел не один час и даже не одни сутки. Мы оказывали ожесточенное сопротивление, заставляя врага драться за каждое помещение. В общей столовой выстрелами уже давно было разбито окно. Несмотря на это, в ней ужасно воняло дымом. Все столы мы перевернули, и они образовали одну линию баррикад, которая хоть немного защищала от выстрелов противника.
Рядом с дверью, ведущей в столовую, солдаты пробили большое отверстие, чтобы было удобнее стрелять. Недавняя атака завершилась снова ничем, и теперь мы наблюдаем за тем, как солдаты бегут вереницей друг за другом мимо нашей двери в сторону других помещений. Нам остаётся только гадать, много ли еще осталось тех, кто сопротивляется?
Нас осталось всего восемь человек, когда стремительно началась новая атака врага. Из отверстия в стене высунулись два автомата и начали стрелять. В двери вкатилась граната, и мы нырнули в свое укрытие. Раздался хлопок, и помещение заволокло дымом. В дверь по одному, по двое начали вбегать солдаты, выпускающие короткие очереди из своих автоматов в нашу сторону.
Мы даже головы не смели поднять, а, поднимая руки с автоматами над головой, не глядя, выпускали очереди наугад в сторону двери. Но такая тактика была неэффективна.
- Пришла пора умирать, - сказал мне, сидящий рядом, Баальберит. Сказал, прищурившись, как-то весело и беззаботно, и подмигнул мне. В его руках находился большой тяжелый черный пулемет. Он резко вскочил и упер пулемет о край стола, после чего начал строчить из него в атакующих. Вслед за ним вскочили и другие, стреляя в противника.
Я видел, как упал Дима Метель, первый задира среди наших бесов и страстный любитель женщин. Первая пуля зацепила его плечо, слегка развернув влево, а вторая стукнула прямо в голову, от чего из головы на стену брызнули красные струи. Мне нужно было встать, потому что только так я мог помочь сдержать наступление, но я словно оцепенел. Я смотрел на лежащее у моих ног тело Маммона. Его голубая рубашка была вся в крови, в тон его красному галстуку, а открытые глаза смотрели в осыпавшийся штукатуркой потолок. Я смотрел на Астаарту, которая безжизненно повисла между столами. Ее рука, зацепившись за стол, была вздернута вверх.
В тело стоящего рядом со мной беса вгрызлись одновременно четыре пули, но он продолжал стрелять. А я продолжал сидеть в оцепенении за своим укрытием. Он упал тяжелой ношей прямо на мои колени. Вслед за этим ко мне через стол упала небольшая зеленая граната. Лимонка. Ф-1.
И мне, вдруг, стало так обидно за сломанные цветы, что я взял автомат, встал, и стал стрелять в десятки бегущих мне навстречу темнолицых людей в военной форме, пока взрыв, оторвавший мне ноги, не заставил меня упасть и закрыть глаза, отправляя в давно исхоженную мной долину смерти.