Отрывок из неопубликованной книги "Антихрист" (36)
Обратный отсчет.
Три. Два. Один.
Бах.
Обратный отсчет. Без шанса что-то изменить. Мы достанем до самого неба.
Теперь во всем мире начался обратный отсчет, и никто об этом не знает.
Первый взрыв раздаётся в Соборе Святого Петра - сердце католической Европы. Второй - в московском храме Христа Спасителя в православной России. Третий взрыв разрывает и сжигает тела верующих прихожан в иерусалимском храме Гроба Господня - древнейшей и почитаемой святыни всех христиан, откуда ежегодно снисходит благодатный огонь.
Великая суббота страстной недели, оборачивается муками ужаса и боли, адом на земле, и это транслируется в прямом эфире во всех странах, вызывая гнев и страх христиан во всём мире. С трибун взывают к новому крестовому походу новоявленные пророки, попутно обвиняя власти в бессилии против террористов Антихриста.
В своей новой энциклике “Sacrum Bellum” глава Католической церкви призывает христиан к объединению против новой угрозы.
«Наша вера и наш дух были надолго замкнуты в изоляцию светским обществом, устранив церковь от какого бы то ни было влияния на общество и государственную политику. В мирное время это было оправдано этим самым обществом, ищущим разнообразия в удовлетворении своих прихотей. Но Дьявол явил миру своё истинное лицо и напомнил всем нам, какую цену приходится платить за проявленную слабость.
Христианам следует вновь заявить о себе, не только проповедью евангелия, но и прямым политическим действием. Христианским политическим партиям и неформальным движениям следует активизироваться во всех странах и предложить миру новую мораль, новую стратегия государственного развития, с учётом тех фактов, перед которыми нас поставили текущие события. Когда умы глав государств опутаны сетью дьявольских искушений, не может быть и речи, чтобы христианской церкви оставить без вмешательства развитие событий. Теперь речь не идёт о разделении светской и духовной власти, а о спасении мира.
Сам Бог призывает нас сегодня к тому, чтобы начать Священную войну с террором явленного миру Антихриста. Антихрист и его последователи - это не только грешники перед Богом, они преступники по меркам построенного нами гражданского общества, которых следует предать соответствующему наказанию».
Мы восхищённо аплодируем изображению понтифика на экране большого плазменного телевизора, с которого он обращается со своей гневной речью. Баальберит поднимает бокал с белым игристым вином, в котором тонкой струйкой плавают пузырьки.
- За веру! - громогласно предлагает он тост.
Мы чокаемся бокалами. Раздаётся хрустальный мелодичный звон, после чего мы опрокидываем их содержимое в желудок.
Тем же вечером я участвую в христианском домашнем собрании, которые часто практикуют протестантские церкви. Моё имя сокрыто от них. Я всего лишь очередной незнакомый гость, желающий больше узнать о Христе и пообщаться с христианами. Пара красивых девушек приветливо улыбаются со своих кресел. Я отдаю коробку печенья хозяину квартиры, где происходит собрание, и мы приступаем к чаепитию, попутно обсуждая события прошлой недели: за что мы благодарны Богу и о чём хотели бы Его попросить.
- Я слышал, - говорит один молодой парень в затасканной серой вязаной кофте и таких же затасканных чёрных джинсах, - что недавно в православный храм пролез один из этих мародёров и начал вытаскивать и складывать золотые украшения. На него наткнулся сторож храма, очень крепко избил и сдал в милицию.
- И правильно сделал! - горячо заявляет женщина лет сорока, в чёрном платье и тяжёлой бирюзовой бижутерией на руках и ногах. - Я слышала о том, что они делают на улицах с людьми, носящими крест или разделяющими христианскую веру. Давно пора дать им жёсткий отпор. Неужели среди христиан не найдётся мужчин, готовых, наконец, всыпать им как следует?
Упитанный мужчина лет сорока, взволнованно встаёт со своего кресла:
- Попался бы мне хоть один из них, уж я бы от него мокрого места не оставил! - громко прорычал он, грозя в пустоту кулаком. Краем глаза он увидел, с какой признательностью глядит на него женщина, после чего сел на место и осклабился.
- А вы не хотели бы с нами поделиться своими мыслями о жизни и вере? - ласково спросил меня хозяин.
- Вы не против? - вежливо уточняю я.
- Нет, конечно! - отвечает также вежливо он.
- Хорошо, - тяжело вздыхаю я. - Мне прискорбно слышать ваши слова.
Fr. Leonardus retulit ibidem quod una die beatus Franciscus apud Sanctam Mariam vocavit fratrem Leonem et dixit: Frater Leo, scribe. Qui respondit: Ecce paratus sum. Scribe - inquit - quae est vera laetitia. Venit nuntius et dicit quod omnes magistri de Parisius venerunt ad Ordinem, scribe, non vera laetitia. Item quod omnes praelati ultramontani, archiepiscopi et episcopi; item quod rex Franciae et rex Angliae: scribe, non vera laetitia. Item, quod fratres mei iverunt ad infideles et converterunt eos omnes ad fidem; item, quod tantam gratiam habeo a Deo quod sano infirmos et facio multa miracula: dico tibi quod in his omnibus non vera laetitia. Sed quae est vera laetitia? Redeo de Perusio et de nocte profunda venio huc et est tempus hiemis lutosum et adeo frigidum, quod dondoli aquae frigidae congelatae fiunt ad extremitates tunicae et percutiunt semper crura, et sanguis emanat ex vulneribus talibus. Et totus in luto et frigore et glacie venio ad ostium, et postquam diu pulsavi et vocavi, venit frater et quaerit: Quis est? Ego respondeo: Frater Franciscus. Et ipse dicit: Vade; non est hora decens eundi; non intrabis. Et iterum insistenti respondeat: Vade, tu es unus simplex et idiota; admodo non venis nobis; nos sumus tot et tales, quod non indigemus te. Et ego iterum sto ad ostium et dico: Amore Dei recolligatis me ista nocte. Et ille respondeat: Non faciam. Vade ad locum Cruciferorum et ibi pete. Dico tibi quod si patientiam habuero et non fuero motus, quod in hoc est vera laetitia et vera virtus et salus animae.
- Я знаю, что присутствую на собрании протестантов, но хотел бы поделиться вами историей одного католического святого, который произвёл на меня неизгладимое впечатление.
Окружающие смущённо улыбаются, а одна из женщин нетерпеливо машет рукой. Традиционно протестанты не признают святых, предпочитая презрительно отмахиваться от них и их историй. И всё же я продолжаю:
- Брат Леонард повествует, как однажды блаженный Франциск возле Святой Марии призвал брата Льва и сказал: „Брат Лев, пиши”. Тот ответил: „Я готов”. „Пиши”,- сказал,- „что есть истинная радость. Прибывает вестник и говорит, что все профессора из Парижа вступили в Орден, пиши, это не истинная радость. То же самое, если все прелаты из-за Альп, архиепископы и епископы; то же самое, если король французский и король английский, пиши, это не истинная радость. То же самое, если бы братья мои пошли к неверным и обратили бы их всех в веру; то же самое, что Бог даровал мне милость исцелять больных и совершать много чудес: говорю тебе, что во всем этом нет истинной радости. Но какова же истинная радость? Я возвращаюсь из Перуджи и глубокой ночью прихожу сюда, и зима слякотная и до того холодная, что на рубашке намерзают сосульки и бьют по голеням, и ранят так, что выступает кровь. И весь в грязи и во льду, замерзший, я подхожу к дверям, и, после того как я долго стучал и кричал, подходит брат и спрашивает: „Кто там?” Я отвечаю: „Брат Франциск”. А он отвечает: „Иди прочь, уже поздний час; не войдешь”. И когда я продолжаю настаивать, отвечает: „Иди прочь, ты простак и неграмотен, не подходишь нам; нас так много и мы такие важные персоны, что мы не нуждаемся в тебе”. А я все стою под дверью и говорю: „Из любви к Богу приютите меня этой ночью”. А он ответит: „Не буду. Поди в обитель к крестоносцам и там попроси”. Говорю тебе, что если сохраню терпение и не разгневаюсь, вот в этом и есть истинная радость, и истинная добродетель и спасение души”.
- И к чему эта сказка? - нетерпеливо спрашивает женщина в чёрном платье.
- Мне кажется, что истинная радость христианства не в победе над злом, собственном благосостоянии и обретении какой-либо власти, а в смиренном духе и любви к окружающим. Вы ведь и сами помните, как сказано в Писании: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» . И самой краткой проповедью этой истины является фраза самого Иисуса Христа: «…не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду».
Присутствующие христиане растеряно смотрят на меня, а сорокалетний полный мужчина заявляет:
- Разве вы не слышали простую и умную фразу: «Зло побеждает, когда добро бездействует!». Нужно глубже и шире смотреть на то, что написано в Евангелии. Если мы будем смиренно подставлять другую щёку, то весь мир неизбежно охватит зло.
- Простите меня, - смиренно обращаюсь к окружающим. - Я не настолько знаю о христианстве, чтобы судить и проповедовать вам. Несомненно, вы мудрее и опытнее меня.
Взгляды смягчаются, и мы возвращаемся к питью чая с вкусным печеньем.
Три. Два. Один.
Бах.
Обратный отсчет. Без шанса что-то изменить. Мы достанем до самого неба.
Теперь во всем мире начался обратный отсчет, и никто об этом не знает.
Первый взрыв раздаётся в Соборе Святого Петра - сердце католической Европы. Второй - в московском храме Христа Спасителя в православной России. Третий взрыв разрывает и сжигает тела верующих прихожан в иерусалимском храме Гроба Господня - древнейшей и почитаемой святыни всех христиан, откуда ежегодно снисходит благодатный огонь.
Великая суббота страстной недели, оборачивается муками ужаса и боли, адом на земле, и это транслируется в прямом эфире во всех странах, вызывая гнев и страх христиан во всём мире. С трибун взывают к новому крестовому походу новоявленные пророки, попутно обвиняя власти в бессилии против террористов Антихриста.
В своей новой энциклике “Sacrum Bellum” глава Католической церкви призывает христиан к объединению против новой угрозы.
«Наша вера и наш дух были надолго замкнуты в изоляцию светским обществом, устранив церковь от какого бы то ни было влияния на общество и государственную политику. В мирное время это было оправдано этим самым обществом, ищущим разнообразия в удовлетворении своих прихотей. Но Дьявол явил миру своё истинное лицо и напомнил всем нам, какую цену приходится платить за проявленную слабость.
Христианам следует вновь заявить о себе, не только проповедью евангелия, но и прямым политическим действием. Христианским политическим партиям и неформальным движениям следует активизироваться во всех странах и предложить миру новую мораль, новую стратегия государственного развития, с учётом тех фактов, перед которыми нас поставили текущие события. Когда умы глав государств опутаны сетью дьявольских искушений, не может быть и речи, чтобы христианской церкви оставить без вмешательства развитие событий. Теперь речь не идёт о разделении светской и духовной власти, а о спасении мира.
Сам Бог призывает нас сегодня к тому, чтобы начать Священную войну с террором явленного миру Антихриста. Антихрист и его последователи - это не только грешники перед Богом, они преступники по меркам построенного нами гражданского общества, которых следует предать соответствующему наказанию».
Мы восхищённо аплодируем изображению понтифика на экране большого плазменного телевизора, с которого он обращается со своей гневной речью. Баальберит поднимает бокал с белым игристым вином, в котором тонкой струйкой плавают пузырьки.
- За веру! - громогласно предлагает он тост.
Мы чокаемся бокалами. Раздаётся хрустальный мелодичный звон, после чего мы опрокидываем их содержимое в желудок.
Тем же вечером я участвую в христианском домашнем собрании, которые часто практикуют протестантские церкви. Моё имя сокрыто от них. Я всего лишь очередной незнакомый гость, желающий больше узнать о Христе и пообщаться с христианами. Пара красивых девушек приветливо улыбаются со своих кресел. Я отдаю коробку печенья хозяину квартиры, где происходит собрание, и мы приступаем к чаепитию, попутно обсуждая события прошлой недели: за что мы благодарны Богу и о чём хотели бы Его попросить.
- Я слышал, - говорит один молодой парень в затасканной серой вязаной кофте и таких же затасканных чёрных джинсах, - что недавно в православный храм пролез один из этих мародёров и начал вытаскивать и складывать золотые украшения. На него наткнулся сторож храма, очень крепко избил и сдал в милицию.
- И правильно сделал! - горячо заявляет женщина лет сорока, в чёрном платье и тяжёлой бирюзовой бижутерией на руках и ногах. - Я слышала о том, что они делают на улицах с людьми, носящими крест или разделяющими христианскую веру. Давно пора дать им жёсткий отпор. Неужели среди христиан не найдётся мужчин, готовых, наконец, всыпать им как следует?
Упитанный мужчина лет сорока, взволнованно встаёт со своего кресла:
- Попался бы мне хоть один из них, уж я бы от него мокрого места не оставил! - громко прорычал он, грозя в пустоту кулаком. Краем глаза он увидел, с какой признательностью глядит на него женщина, после чего сел на место и осклабился.
- А вы не хотели бы с нами поделиться своими мыслями о жизни и вере? - ласково спросил меня хозяин.
- Вы не против? - вежливо уточняю я.
- Нет, конечно! - отвечает также вежливо он.
- Хорошо, - тяжело вздыхаю я. - Мне прискорбно слышать ваши слова.
Fr. Leonardus retulit ibidem quod una die beatus Franciscus apud Sanctam Mariam vocavit fratrem Leonem et dixit: Frater Leo, scribe. Qui respondit: Ecce paratus sum. Scribe - inquit - quae est vera laetitia. Venit nuntius et dicit quod omnes magistri de Parisius venerunt ad Ordinem, scribe, non vera laetitia. Item quod omnes praelati ultramontani, archiepiscopi et episcopi; item quod rex Franciae et rex Angliae: scribe, non vera laetitia. Item, quod fratres mei iverunt ad infideles et converterunt eos omnes ad fidem; item, quod tantam gratiam habeo a Deo quod sano infirmos et facio multa miracula: dico tibi quod in his omnibus non vera laetitia. Sed quae est vera laetitia? Redeo de Perusio et de nocte profunda venio huc et est tempus hiemis lutosum et adeo frigidum, quod dondoli aquae frigidae congelatae fiunt ad extremitates tunicae et percutiunt semper crura, et sanguis emanat ex vulneribus talibus. Et totus in luto et frigore et glacie venio ad ostium, et postquam diu pulsavi et vocavi, venit frater et quaerit: Quis est? Ego respondeo: Frater Franciscus. Et ipse dicit: Vade; non est hora decens eundi; non intrabis. Et iterum insistenti respondeat: Vade, tu es unus simplex et idiota; admodo non venis nobis; nos sumus tot et tales, quod non indigemus te. Et ego iterum sto ad ostium et dico: Amore Dei recolligatis me ista nocte. Et ille respondeat: Non faciam. Vade ad locum Cruciferorum et ibi pete. Dico tibi quod si patientiam habuero et non fuero motus, quod in hoc est vera laetitia et vera virtus et salus animae.
- Я знаю, что присутствую на собрании протестантов, но хотел бы поделиться вами историей одного католического святого, который произвёл на меня неизгладимое впечатление.
Окружающие смущённо улыбаются, а одна из женщин нетерпеливо машет рукой. Традиционно протестанты не признают святых, предпочитая презрительно отмахиваться от них и их историй. И всё же я продолжаю:
- Брат Леонард повествует, как однажды блаженный Франциск возле Святой Марии призвал брата Льва и сказал: „Брат Лев, пиши”. Тот ответил: „Я готов”. „Пиши”,- сказал,- „что есть истинная радость. Прибывает вестник и говорит, что все профессора из Парижа вступили в Орден, пиши, это не истинная радость. То же самое, если все прелаты из-за Альп, архиепископы и епископы; то же самое, если король французский и король английский, пиши, это не истинная радость. То же самое, если бы братья мои пошли к неверным и обратили бы их всех в веру; то же самое, что Бог даровал мне милость исцелять больных и совершать много чудес: говорю тебе, что во всем этом нет истинной радости. Но какова же истинная радость? Я возвращаюсь из Перуджи и глубокой ночью прихожу сюда, и зима слякотная и до того холодная, что на рубашке намерзают сосульки и бьют по голеням, и ранят так, что выступает кровь. И весь в грязи и во льду, замерзший, я подхожу к дверям, и, после того как я долго стучал и кричал, подходит брат и спрашивает: „Кто там?” Я отвечаю: „Брат Франциск”. А он отвечает: „Иди прочь, уже поздний час; не войдешь”. И когда я продолжаю настаивать, отвечает: „Иди прочь, ты простак и неграмотен, не подходишь нам; нас так много и мы такие важные персоны, что мы не нуждаемся в тебе”. А я все стою под дверью и говорю: „Из любви к Богу приютите меня этой ночью”. А он ответит: „Не буду. Поди в обитель к крестоносцам и там попроси”. Говорю тебе, что если сохраню терпение и не разгневаюсь, вот в этом и есть истинная радость, и истинная добродетель и спасение души”.
- И к чему эта сказка? - нетерпеливо спрашивает женщина в чёрном платье.
- Мне кажется, что истинная радость христианства не в победе над злом, собственном благосостоянии и обретении какой-либо власти, а в смиренном духе и любви к окружающим. Вы ведь и сами помните, как сказано в Писании: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» . И самой краткой проповедью этой истины является фраза самого Иисуса Христа: «…не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду».
Присутствующие христиане растеряно смотрят на меня, а сорокалетний полный мужчина заявляет:
- Разве вы не слышали простую и умную фразу: «Зло побеждает, когда добро бездействует!». Нужно глубже и шире смотреть на то, что написано в Евангелии. Если мы будем смиренно подставлять другую щёку, то весь мир неизбежно охватит зло.
- Простите меня, - смиренно обращаюсь к окружающим. - Я не настолько знаю о христианстве, чтобы судить и проповедовать вам. Несомненно, вы мудрее и опытнее меня.
Взгляды смягчаются, и мы возвращаемся к питью чая с вкусным печеньем.