«Волна» в РАМТе
Посмотрела «Волну». Честно говоря, не очень люблю книги и спектакли на тему экспериментов над живыми людьми. Считаю, что все они жестокие и неэтичные. Понимаю, что для искусства это интересный материал, раскрывающий человеческие качества, как положительные, так отрицательные. Но не люблю. Поэтому, зная о теме спектакля, пришла на него исключительно ради Максима Керина, который играет главную роль. Хотя слово «играет» ему совсем не подходит, это я уже давно поняла. На сцене всегда, в любом спектакле, мы видим не гениального актёра Керина - мы видим его героя.
Мы видели в «Цветах для Элджернона» умственно-отсталого Чарли и гения-учёного, который вычислил свой трагический конец. Видели его ужас, его боль, особенно когда он распознал у себя начало деградации. Это было страшно. А ведь это была его дебютная роль, которую он сыграл (прожил!) в 23 года. Если вы ещё не видели этот спектакль, то обязательно посмотрите и желательно купить места поближе. В спектакле «Шатов. Кирилов. Петр» мы видели фанатика Кириллова, одержимого идеей самоубийства, и видели счастливого Кириллова, наполненного светом и счастьем и заполняющим этим светом всё пространство зала. Никогда этого не забуду. Недавно видели маленького людоедика, который за короткое время повзрослел, помудрел и... стал намного хитрее. Видели Чацкого, умного, насмешливого, ироничного, язвительного, высокомерного и страшно одинокого человека, изрекающего навязшие на зубах фразы так легко и непринуждённо, как будто не выучил их наизусть, а придумал прямо сейчас.
В «Волне» мы видели учителя Бена Росса, хотя имя, как он сам сказал, совершенно неважно в этом рассказе. Он рассказывал нам свою историю и показывал нам свои воспоминания. Вот он - молодой учитель-историк, дающий ученикам полную свободу. Учитель, который не может заставить класс собраться, сосредоточиться, заинтересовать своим предметом, скучным и бессмысленным по их мнению. Он недоумевал, как подростки могли так равнодушно реагировать на кадры хроники из немецких концлагерей, на горы трупов, измождённые и изуродованные тела. «Ведь это никогда не повторится, - говорили они, - ведь мы же уже всё про это знаем». Его это очень задело, и он решился на эксперимент. Нет, не решился. Просто подумал, что эксперимент поможет детям проникнуться той атмосферой и понять, что эта история может произойти в любое время. Как он удивился, когда ученики с радостью подхватили его игру, даже не заподозрив, что ими манипулируют. И как ему самому через пару дней это стало нравиться. Как он упивался своей властью над этими старшеклассниками. Когда сарафанное радио разнесло по всей школе информацию про их «Волну», в неё захотели записаться почти все старшеклассники, 200 человек. И только тут немного заволновались родители. И как он уверенно убеждал директора, что это безобидный эксперимент, ничего в нём страшного, это игра, дети стали с увлечением учиться, выполнять домашние задания, улучшились дисциплина и успеваемость. Он назначил старостами («стукачами») всего пару человек, а доносы стали поступать от гораздо большего числа учеников. А примерно на 4-й(?) день он устроил при всех разнос одному из своих учеников на основании доноса о том, что тот называл их сообщество весёлой игрой. Казалось, что тут-то все поймут, что он перегнул палку. Но нет, никто, ни один из его учеников не возмутился. Только одна девочка удивленно смотрела на своих друзей - неужели они ничего не поняли? Мистер Росс был просто поражен. Кажется, в этот день он понял, что зашёл слишком далеко, но уже сам не мог остановиться. А когда он узнал, что от имени «Волны» избили какого-то несогласного с ними ученика, понял, что эксперимент пора прекращать. Но как выйти из этого жестокого эксперимента? Как сказать ученикам, многие из которых стали намного увереннее, поверили в лозунги «Волны», что всё это была игра, манипулирование. Как он нам сказал: есть два варианта и оба х**овые. Первый - сказать правду. Сказать, что это эксперимент. Он выбрал второй. Тоже жестокий, детей это просто пришибло. И как они все выходили из всего этого, нам не показали. И сам он изменился. Исчезла некоторая развязность в поведении с учениками, появилась уверенность в манерах и жёсткость в голосе.
Да, когда он отчитывая ученика за его неправильное поведение, говоря, что тот недостоин быть членом «Волны», отнял у него членский билет и значок (да, у движения были все атрибуты - лозунги, билеты, значки и даже свой жест, которым участники «Волны» приветствовали друг друга), он так бесновался, что стал похожим на Гитлера. Момент мог бы быть смешным, если бы не было так страшно.
Что ещё рассказать? Перед началом спектакля зрителей заводят в класс, они садятся за парты и учитель просит их заполнить анкеты. После спектакля можно анкеты бросить в урну (вроде избирательной) или в шредер, если они больше никогда не хотят отвечать на подобные вопросы...
Мы видели в «Цветах для Элджернона» умственно-отсталого Чарли и гения-учёного, который вычислил свой трагический конец. Видели его ужас, его боль, особенно когда он распознал у себя начало деградации. Это было страшно. А ведь это была его дебютная роль, которую он сыграл (прожил!) в 23 года. Если вы ещё не видели этот спектакль, то обязательно посмотрите и желательно купить места поближе. В спектакле «Шатов. Кирилов. Петр» мы видели фанатика Кириллова, одержимого идеей самоубийства, и видели счастливого Кириллова, наполненного светом и счастьем и заполняющим этим светом всё пространство зала. Никогда этого не забуду. Недавно видели маленького людоедика, который за короткое время повзрослел, помудрел и... стал намного хитрее. Видели Чацкого, умного, насмешливого, ироничного, язвительного, высокомерного и страшно одинокого человека, изрекающего навязшие на зубах фразы так легко и непринуждённо, как будто не выучил их наизусть, а придумал прямо сейчас.
В «Волне» мы видели учителя Бена Росса, хотя имя, как он сам сказал, совершенно неважно в этом рассказе. Он рассказывал нам свою историю и показывал нам свои воспоминания. Вот он - молодой учитель-историк, дающий ученикам полную свободу. Учитель, который не может заставить класс собраться, сосредоточиться, заинтересовать своим предметом, скучным и бессмысленным по их мнению. Он недоумевал, как подростки могли так равнодушно реагировать на кадры хроники из немецких концлагерей, на горы трупов, измождённые и изуродованные тела. «Ведь это никогда не повторится, - говорили они, - ведь мы же уже всё про это знаем». Его это очень задело, и он решился на эксперимент. Нет, не решился. Просто подумал, что эксперимент поможет детям проникнуться той атмосферой и понять, что эта история может произойти в любое время. Как он удивился, когда ученики с радостью подхватили его игру, даже не заподозрив, что ими манипулируют. И как ему самому через пару дней это стало нравиться. Как он упивался своей властью над этими старшеклассниками. Когда сарафанное радио разнесло по всей школе информацию про их «Волну», в неё захотели записаться почти все старшеклассники, 200 человек. И только тут немного заволновались родители. И как он уверенно убеждал директора, что это безобидный эксперимент, ничего в нём страшного, это игра, дети стали с увлечением учиться, выполнять домашние задания, улучшились дисциплина и успеваемость. Он назначил старостами («стукачами») всего пару человек, а доносы стали поступать от гораздо большего числа учеников. А примерно на 4-й(?) день он устроил при всех разнос одному из своих учеников на основании доноса о том, что тот называл их сообщество весёлой игрой. Казалось, что тут-то все поймут, что он перегнул палку. Но нет, никто, ни один из его учеников не возмутился. Только одна девочка удивленно смотрела на своих друзей - неужели они ничего не поняли? Мистер Росс был просто поражен. Кажется, в этот день он понял, что зашёл слишком далеко, но уже сам не мог остановиться. А когда он узнал, что от имени «Волны» избили какого-то несогласного с ними ученика, понял, что эксперимент пора прекращать. Но как выйти из этого жестокого эксперимента? Как сказать ученикам, многие из которых стали намного увереннее, поверили в лозунги «Волны», что всё это была игра, манипулирование. Как он нам сказал: есть два варианта и оба х**овые. Первый - сказать правду. Сказать, что это эксперимент. Он выбрал второй. Тоже жестокий, детей это просто пришибло. И как они все выходили из всего этого, нам не показали. И сам он изменился. Исчезла некоторая развязность в поведении с учениками, появилась уверенность в манерах и жёсткость в голосе.
Да, когда он отчитывая ученика за его неправильное поведение, говоря, что тот недостоин быть членом «Волны», отнял у него членский билет и значок (да, у движения были все атрибуты - лозунги, билеты, значки и даже свой жест, которым участники «Волны» приветствовали друг друга), он так бесновался, что стал похожим на Гитлера. Момент мог бы быть смешным, если бы не было так страшно.
Что ещё рассказать? Перед началом спектакля зрителей заводят в класс, они садятся за парты и учитель просит их заполнить анкеты. После спектакля можно анкеты бросить в урну (вроде избирательной) или в шредер, если они больше никогда не хотят отвечать на подобные вопросы...