О Пелевине
Почитатели Пелевина, с которыми мне довелось общаться лично, делятся на две группы:
- псевдоинтеллектуалы, для которых чтение Пелевина - часть образа вдумчивого интеллигента, к которому они стремятся.
- реальные интеллектуалы. Эти ни к чему не стремятся, а, как ловко сформулировал Прилепин, как бы смотрят с вершин на копошение простых смертных.
Такие вершины есть и подвластны только лишь Богу. Интеллектуалы в него не верят, а их отстраненно-наблюдательская позиция по отношению к войне, миру и вообще жизни намекает, что они бессознательно, а может и осознанно, ассоциируют себя с ним.
Это большая проблема интеллектуалов. Чувство собственного превосходства, возможно, иногда даже не мнимого, позволяет им смотреть на всех свысока, но они не живут, а наблюдают. Своего огня в них нет. Иногда они прикуривают от чужого, однако надолго не хватает, и когда он догорает - остается выжженное поле, разочарование и возвращение обратно на вершины.
Наверняка есть и другие сегменты восторженной пелевинской аудитории, но мне они не знакомы. Сама я пытаюсь читать Пелевина каждые пять лет с надеждой, что с дозреванием мне наконец откроется его неуловимая прелесть. На данный момент склоняюсь к мысли, что Пелевин - реальный интеллектуал. Никакой прелести в нем нет.
- псевдоинтеллектуалы, для которых чтение Пелевина - часть образа вдумчивого интеллигента, к которому они стремятся.
- реальные интеллектуалы. Эти ни к чему не стремятся, а, как ловко сформулировал Прилепин, как бы смотрят с вершин на копошение простых смертных.
Такие вершины есть и подвластны только лишь Богу. Интеллектуалы в него не верят, а их отстраненно-наблюдательская позиция по отношению к войне, миру и вообще жизни намекает, что они бессознательно, а может и осознанно, ассоциируют себя с ним.
Это большая проблема интеллектуалов. Чувство собственного превосходства, возможно, иногда даже не мнимого, позволяет им смотреть на всех свысока, но они не живут, а наблюдают. Своего огня в них нет. Иногда они прикуривают от чужого, однако надолго не хватает, и когда он догорает - остается выжженное поле, разочарование и возвращение обратно на вершины.
Наверняка есть и другие сегменты восторженной пелевинской аудитории, но мне они не знакомы. Сама я пытаюсь читать Пелевина каждые пять лет с надеждой, что с дозреванием мне наконец откроется его неуловимая прелесть. На данный момент склоняюсь к мысли, что Пелевин - реальный интеллектуал. Никакой прелести в нем нет.