Бывший штурмовик Даниил Туленков о спецконтингенте на фронте, зарплате и жизни на гражданке
Писатель Даниил Туленков стал известным, написав книгу, посвященную службе в рядах штрафниковди которых оказался и он сам.
«Несмотря на рост значения FPV-дронов, тебе не станет легче, когда ты будешь сидеть в блиндаже, по которому работает прямой наводкой танк. Тебя будет мало успокаивать тот факт, что это отжившее оружие, а бояться нужно FPV-дронов. Бояться ты станешь только танка, и ничего больше», - на основе пережитого рассказывает писатель Даниил Туленков. Известным он стал, написав книгу, посвященную службе в рядах штрафников, бывших заключенных, согласившихся подписать контракт с Родиной, среди которых оказался и он сам. Как сейчас вспоминает Туленков, выживаемость в современных штрафбатах была от 40 до 60%, что даже выше, чем у «вагнеров».
https://kam.business-gazeta.ru/article/641590
- Насколько успешно сражается противник?
- Противник в период моего нахождения в зоне проведения СВО был мотивирован, хорошо обучен, упорен, настроен на результат. Относиться к нему пренебрежительно не было решительно никаких оснований. В этой связи позволю себе одну ремарку. Меня, как участника СВО, очень сильно коробит, иногда до негодования, когда я слышу от наших журналистов, военкоров определение «боевик» в отношении ВСУ. Эта формулировка «боевики ВСУ» прямо иногда задевает, создается впечатление, что мы воевали с какими-то полупартизанскими формированиями.
А реальность заключалась в том, что мы воевали с полноценной армией, за которой стоит космическая разведка блока НАТО, технологии, во многих случаях опережающие наши настолько, что иногда боевиками мы чувствовали себя сами. Например, попадаешь под артиллерийский огонь противника малой группой, а на вооружении есть только автомат и РПГ-7. И вот возникает вопрос, а кто здесь боевик? Противник серьезный, по крайней мере был на тот период, когда там находился я.
Сейчас не могу точно сказать, по причине естественной убыли, больших потерь в личном составе, разгрома элитных подразделений ситуация, может быть, и изменилась. Я уже полгода, как нахожусь вне зоны СВО, и некомпетентен судить, что собой представляет противник в эти минуты, когда мы с вами ведем разговор.
«Я думаю, что большая литература по СВО родится через год-два после окончания конфликта, вряд ли раньше»
- Ваша книга «У вас нет других нас. Шторм Z на войне» вышла в феврале 2024-го. Спустя полгода как вы ее оцениваете?
- Очень тяжело объективно оценивать собственные труды, но мне кажется, что мне удалось создать книгу, которая пусть и на скромных ролях, но войдет в фонд литературы, посвященный специальной военной операции. Мне кажется, что ее уже оттуда не выковырить, не подвергнуть культуре отмены, свой след она оставила и места не потеряет. Но вместе с тем, я как-то уже говорил, эпоха большой литературы, литературы с большой буквы только предстоит, она еще впереди.
Все мы, кто пишет об СВО, сейчас лишь закладываем фундамент для этой литературы. Настоящая литература родится, когда все закончится и придет время для того, чтобы осмыслить и пережить все это в комплексе. Тогда же и появятся большие книги. Я думаю, напишут их те, кто на войне оказался случайно, в силу тех или иных обстоятельств. Это, если угодно, закон жанра, литературы, созданный любой войной. Идейный человек всегда будет выражать свою точку зрения, он всегда будет писать через призму какого-то идейного составления, подгонять факты под понимаемые им цели войны.
Дать объективную картину уровня Ремарка и Хемингуэя может только абстрагированный человек. Имеющий объективный, беспристрастный взгляд, в той или иной степени конечно. Нельзя быть участником войны и не вовлеченным в нее. Но, условно говоря, есть взгляд Василия Гроссмана, есть взгляд Владимира Богомолова, есть взгляд политрука Леонида Брежнева. По итогам мы получаем бессмертные произведения Гроссмана и Богомолова и «Малую Землю» Леонида Ильича. Вот это и есть разница между большой литературой и пропагандистской агиткой, которая создается через призму идеологического восприятия реальности. Для большой литературы нужен более широкий взгляд и более широкие вводные, нужен абстрагированный от непосредственно пульса войны плацдарм. Я думаю, что большая литература по СВО родится через год-два после окончания конфликта, вряд ли раньше.