ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ИМЕННОГО УКАЗАТЕЛЯ
Вещь, столь же приятная и бесполезная как шагомер - встроенный в микрософтовский Word (раздел "статистика") указатель времени, потраченного на конкретный файл. Три недели назад, закончив работу, занимавшую меня несколько месяцев, я взглянул на него и обнаружил невиданное прежде число: именной указатель к составленной нами с соавтором антологии "Венеция в русской поэзии. 1888 - 1972" взял у меня 12 тысяч 568 минут, то есть 200 с небольшим часов, почти девять суток чистого времени. Обычно, когда в дружеском кругу упоминаешь о текущей работе над именником, в ответ, кроме аккуратного выражения сочувствия, можно услышать два типа реплик: представители одной практической школы предполагают, что со времени изобретения pdf практическая надобность в указателях иссякла; адепты второй утверждают, что при современном развитии компьютерной технологии составить именник (если уж кому охота украсить свое сочинение подобным атавизмом) может не слишком мудреная программа.
Оба эти мнения представляются мне ошибочными. При обычном сквозном поиске в pdf поневоле будут упущены две большие группы упоминаний, равно чувствительные для ученого, склонного к тотальному учету персоналий. Первая из них - лица, не названные прямо по фамилии: вчуже может показаться, что доля их в общем объеме упоминаний ничтожна, но это не так: "его жена", "автор "Заблудившегося трамвая"", "Тосик", "тезка его свекра" etc дадут погрешность, весьма отличающуюся от статистической. Ко второму типу будущих утрат принадлежат лица, чьи фамилии омонимичны отдельным словам или их фрагментам. В этом смысле самый, наверное, характерный пример - приятельница поэта В. А. Злобина и корреспондентка С. К. Маковского А. А. Ор. Естественно, любой запрос на фамилию "Ор" (даже если добавить к этим двум буквам пробел) вывалит к ногам запрашивающего полный невод словесной тины, в котором даже не мелькнет несчастная владелица имени, французская гражданка русского происхождения.
Эти же трудности ждут и программиста, рискнувшего написать алгоритм для отыскания в ткани текста собственных имен: нет ничего проще, чем формализовать их базовые признаки (напр., большая буква не в начале фразы, наличие инициалов или имени etc), но казусы, подобные приведенным выше, представляют собой род логической капчи и оттого, вероятно, машинным способом решены в обозримом будущем не будут.
Практический смысл именного указателя (здесь и далее я, конечно, говорю только о научных изданиях, предназначенных не "широкому кругу интересующихся историей родного края", а немногочисленным ученым) в первом приближении очевиден: дать возможность мгновенно выяснить, упоминается ли в книге (и если да, то на каких страницах) то или иное лицо. Фактически, это жест учтивости автора по отношению к коллегам, в том числе и будущим, который поможет им сэкономить силы и время, подчас значительные. В качестве схоластического упражнения можно было бы, например, подсчитать, сколько - лет? десятилетий? да уж не веков ли? - добавили нам составители указателей к "Русской старине" и "Русскому архиву", избавив от нужды (до сих пор, несмотря на оцифровку, не избытой!) постранично просматривать при каждой оказии монументальные комплекты. При этом польза его отнюдь этой прямой задачей не исчерпывается, распадаясь, в свою очередь, на несколько небольших, но ощутимых благ. Во-первых, в него можно убрать все персональные уточнения и замечания, облегчив, таким образом, справочный аппарат основного текста: раскрытие псевдонимов, сведения о девичьих фамилиях, иноческих именах, разночтении написаний и пр. - все это идеально подходит для того, чтобы быть изложенным в именнике. Во-вторых, он безусловно полезен для учета попутных и косвенных героев книги, для иных из которых это формальное упоминание в указателе - с полной фамилией и инициалами - будет, может быть, единственным за все их посмертное существование. В третьих - работа над указателем, поскольку связана она с двойным сплошным перечитыванием текста, полезна и для него самого, поскольку позволяет выявить уже на окончательном этапе опечатки и погрешности, которые иначе рисковали бы попасть в печать.
Как известно (эта часть теории общедоступна) указатели делятся, в зависимости от степени подробности, на несколько типов. Для нашей книги единственным подходящим вариантом был так называемый "глухой", самый простой, ограничивающийся лишь фамилией, инициалами, их вариациями - и, естественно, номерами страниц. За свою жизнь я составил таких указателей не один десяток, выработав весьма непрактичный и совершенно не оптимизированный, но все же функционирующий алгоритм. Приступаю я к работе над именником в тот приятный момент, когда файл с книгой отправляется к корректору: к этой минуте текст уже полностью сведен, а будущие поправки почти наверняка не коснутся собственных имен. Первый этап работы сугубо формальный: пишется простейший макрос, который по нажатии комбинации клавиш перекидывает выбранное слово в особый файл, после чего я начинаю медленно читать книгу, вручную выбирая и отбрасывая таким образом в сторону все позиции для будущего указателя: фамилии, имена, обиняки ("наш прославленный критик") и прочее. Все это бессистемно сваливается в огромную хаотическую кучу. Этот период, подготовка материала для будущего словника, берет обычно несколько недель: заниматься ею несколько часов подряд скучно, интернета и свежей головы она не требует, в концентрации не нуждается, так что обычно происходит между делом - или в офисе в перерыве между посетителями, или дома, чтобы прослоить две другие работы, а иногда в самолете или поезде.
Далее этот получившийся файл подвергается первичной обработке: я прохожусь по нему, инвертируя фамилии и инициалы (почти все упоминания у нас будут в форме "В. Я. Брюсов", а нам нужно "Брюсов В. Я."), переводя намеки и обиняки в фамилии и т.д. Затем я сортирую результат по алфавиту и первым делом убиваю дублеты: так, в любом тексте, посвященном литературе начала века, будет, условно говоря, два десятка упоминаний Ф. Сологуба. Не доверяя собственной памяти, я штук 5-7 на первом этапе перемещу в будущий словник. Теперь из них нужно оставить одного, причем проследив, чтобы это был не "Сологуб Ф. К." (это неграмотно), а именно "Сологуб Ф.". В результате перед нами получится прототип будущего словника, по которому можно составить предварительной представление об объеме будущего указателя. Но на самом деле работа только начинается.
Следующим этапом уже нельзя заниматься на ходу и в редкие минуты отдыха, а только в собственном рабочем кабинете, поскольку он требует и специальной справочной литературы, и интернета. Это - перебеление словника, при котором его позиции приводятся уже в тот вид, который будут иметь в итоговом указателе - то есть в идеале все упомянутые лица будут иметь фамилии и инициалы, псевдонимы окажутся раскрытыми, у священнослужителей найдутся мирские имена и т.д. Какая-то часть имен будет обладать этими данными изначально, но кое с кем придется повозиться: иногда поиски одной-единственной буквы для указателя требуют, например, отдельного похода в библиотеку или архив. Но чаще, как обычно бывает, выручает деятельная доброта друзей и коллег.
Характерный пример: в нашей биографической справке о поэтессе Яцута-Цыбульской приводится некролог ее отцу, подписанный "С. Шидловский". Отец ее был патологанатомом, некролог напечатан в мюнхенском журнале. Мюнхен 50-х годов - не то место, где человек из русской диаспоры (если он, конечно, не из числа неуловимых героев высокочтимого labas) может затеряться: начинаем искать второй инициал Шидловского. К удивлению - не ищется, находится только вполне подходящий на эту роль Петр Семенович, но никакого "С.". Два дня электронные письма шныряют по проводам между несколькими европейскими городами, покуда высокоученый коллега не находит в своей библиотеке двенадцатый номер журнала за тот же год со сводным годовым указателем - и искомым автором оказывается все же П. С., а в номере с некрологом диагностируется опечатка.
На этом же этапе решаются сложные и пограничные случаи включения / невключения и конкретной локализации имен. Вот несколько типичных казусов:
1. Псевдонимы типа А. В. или А. В-ий. Понятно, что за ними скрывается обычно Вержбицкий или Всеволожский, так что естественно было бы помещать их на "В", но, с другой стороны, задающий стандарт в этой области словарь Масанова (весьма далекий от идеала) разводит их по разным буквам: "А. В." будет стоять на А, а "А. В-ий" на В. Поскольку действующие библиографы к этому привыкли, я следую той же схеме.
2. Имена животных. Лично я - всегда включаю, делая помету: "Прыткий, лошадь" или "Жучка, собака". Так же поступает и один мой коллега, чье мнение для меня весьма чувствительно. С другой стороны, редактор дружественного сборника (несмотря на протесты составительницы) бестрепетной рукой вычеркнула сеттера Зорьку из указателя, так что пришлось посвятить ей (собаке, конечно) в утешение отдельный очерк.
3. Типографы и около. Для меня это нерешенная задача - включать ли в указатель имена издателей и типографов, встречающиеся в титулатуре книг. В какой-нибудь журнальной росписи тогда окажутся сотни Кушнеревых и Сытиных, но, с другой стороны, они же, в общем, всю жизнь потратили именно на то, за что мы их беремся упоминать… Пока не знаю. Обычно не включаю (за исключением, конечно, случаев, когда речь идет об издателе - действующем лице, а не просто о принадлежащем ему предприятии).
4. Девичьи фамилии и фамилии по первым-вторым и следующим мужьям. Обычным украшением указателей служат позиции наподобие следующей: "Чарская (наст. фам.: Воронова, в первом браке: Чурилова; во втором - Стабровская; в третьем - Иванова) Л. А.". В идеале, конечно, надо стремиться к полному указанию всех трансформаций; на практике это, кажется, недостижимо.
5. И с этим связан этический вопрос - указывать ли подобную информацию для ныне здравствующих лиц? Иногда это принципиально - если, например, исследовательница сначала публиковалась под одной фамилией, а после под другой, в указателе мы обязаны свести эти сущности воедино. Но в принципе я стараюсь по возможности эту информацию опустить, жертвуя стандартом ради учтивости.
6. Включать ли в указатель случаи, когда историческое лицо упомянуто в составе термина или прилагательного: "кантианство", "блоковский", "достоевщина"? Я, например, включаю, но не уверен, что это правильно. У этого сорта проблем бывает и частный случай: так, например, отличная архивная публикация писем Шенгели, сделанная покойным С. Шумихиным, называется "Рудин из Брюсовского института": надо ли фиксировать упоминание Брюсова? А Тургенева?
7. Нужно ли отмечать упоминание лиц в заголовках книг? Понятно, что "Судьба Блока" должна быть отмечена в позиции "Блок, А. А.", но вот, например, сборник к семидесятилетию В. Сысоева, в котором напечатана процитированная нами статья - заводить ли Сысоева в указатель? Я скорее склонен заводить, но точно не знаю.
8. Учреждения и топонимы. Завод имени Сталина, Пушкинский дом, улица Щусева: во всех этих случаях имя собственное в указатель не попадает.
9. Исторические личности и святые. На самом деле это существенная проблема - где проходят границы наших представлений об онтологическом статусе исторических лиц. Условно говоря, включая Атиллу (которого рука тянется в указатель внести), глупо и неловко закрывать двери указателя перед Святым Марком или Святой Урсулой. Но как их формализовать, начиная с описания - "Урсула, св."? Пока я не имею на это ответа.
10. Латиница / русский. Хороший тон для указателя - приводить все оригинальные начертания фамилий иноязычных лиц. Если человек упоминается в основном тексте лишь в написании латиницей - естественно, он окажется в латинской части именника. Но вот если в тексте он значится по-русски, то нужно поставить его на соответствующее место в русском алфавите, а в скобках дать оригинальное написание. Но и это еще не все: практика транскрибирования иноязычных имен с годами меняется: в начале века писали "Верлэн" и "Бодлэр" (а Сологуб иногда и "Шакеспеар") - если текстолог принимает решение сохранить это начертание, то в указатель отправляются все наличные варианты - архаичный, современный и оригинальный.
11. В этой же области таится и еще одна распространенная опасность. Легендарные именные указатели, где соседствовали "Ассизский Ф." и "Цезарь Г. Ю." ушли, вероятно, в прошлое, но проблема инверсии имен осталась. Если поместить Вергилия в указатель на П ("Публий Вергилий Марон") его никогда не найдут - следовательно, практику и ригоризм примирит отсылка: "Вергилий - см.: Публий Вергилий Марон". Особенно много неприятностей в этом отношении таят итальянские художники - от Тинторетто до Боттичелли. Специальным разделом трудностей наделяют нас венценосцы - среди которых нужно различать (и пояснять) великих князей, наследников цесаревичей, князей императорской крови и мн.др.
12. Одна из принципиально нерешаемых задач - если историческое лицо имеет несколько параллельно используемых имен - какое из них делать главным ("гнездовым"), а какие оставить в качестве вариантов. Понятно, что псевдонимы "Ахматова", "Белый", "Северянин" безусловно затмевают подлинные имена владельцев и должны быть взяты в качестве главных, но в ряде случаев определить это мудрено. С этим, между прочим, связана и проблема неправильно утвердившейся формы псевдонима: например, Северянина правильно было бы помещать в указатель на И, "Игорь-Северянин", но многолетняя традиция заставляет нас использовать неверную, хотя и устойчивую форму "Северянин И.".
Наконец словник приближается к готовности. На этом этапе он у меня размечен тремя основными цветами: зеленым - имена полностью установленные, светло-синим - имена, получившие перекрестные ссылки (то есть с любыми вариантами, отстоящими по алфавиту от базового), желтым - "строительные леса", написанные в квадратных скобках пояснения, которые нужны для продолжения попыток опознания или для идентификации на последнем этапе (перед печатью они будут удалены). Выглядит это примерно так:
Алексеев М. П.
Алексеев П. М. [русский поэт в Польше]
Алексеева К. Н. - см.: Бугаева К. Н.
Алексеева Л. А. (урожд.: Девель, в замуж.: Иванникова)
Алексеева Л. Ф.
Алексий I (в миру: Симанский С. В.)
Алексий, архимандрит - см.: Дехтерев А. П.
Алерамо С.
Алигер М. И.
Алинари Л., Дж. и Р.
Аличка, собака
Алишер Навои
Аллин (наст. фам. Блюм) А. [Константинопольский. Отчество?]
В философском смысле словник не будет готов полностью никогда - после просеивания любого текста на дне решета останутся имена, которые опознать невозможно - бесконечные Шурочки и Василии, случайные знакомые, соседские дети, булочники и отельеры, которые обречены остаться полуизвестными. Бывают и здесь счастливые оказии - так, младенец - дальний родственник М. Б. Гольденвейзер по прозвищу Кси-Пси был, благодаря удивительной случайности, идентифицирован как будущий белорусский искусствовед Н. Н. Щекатихин, но это, конечно, исключение. Впрочем, в надежде на чудо словник продолжает пересматриваться до того волнующего момента, когда от издательства приходит готовая верстка. К этому времени, если именник большой, я делаю в файле 10-15 электронных закладок, чтобы можно было одним щелчком мыши попасть к началу нужной буквы, иначе к вечеру рабочего дня указательный палец заболит от прокрутки.
Экологи меня бы осудили - я до сих пор не люблю править корректуру с экрана, а обязательно распечатываю ее на бумаге, переводя дефицитный продукт. Распечатка же удобна тем, что ее хорошо таскать с собой, вычитывая в метро, такси или самолете. Привычнее она и для проставления страниц в именнике: я кладу перед собой листок верстки и, с карандашом в руке, внимательно читаю его строка за строкой, добавляя в указателе номер страницы ко всем встречающимся в тексте именам. Таким образом, верстка прочитывается мною дважды - в процессе обычной вычитки и при составлении именника. Это очень долгий и трудоемкий этап - за полный рабочий день (для меня это 14 - 15 часов) редко удается обработать больше 50-60 страниц исходного текста (если, конечно, он достаточно насыщен именами). Выявляются и недочеты - бывает, что при первом проходе я не заметил какого-нибудь скрытого намека, а то и прямо названного имени - тогда приходится вносить его дополнительно. Наконец, когда вся верстка пройдена, начинается поиск тех, кого наш постоянный верстальщик называет сиротами - лиц, имеющихся в словнике, которым из-за небрежности не досталось номеров страниц. По их числу можно судить о собственной внимательности: обычно у меня их получается 3-4 на весь указатель, что кажется довольно хорошим результатом. Далее указатель отправляется на верстку, корректура его вновь читается с карандашом в руках и, наконец, уже вся собранная книга может двигаться в типографию. Большей части читателей (впрочем, в нашем деле и так немногочисленных) указатель не понадобится никогда, но, конечно, это ни в коем случае не должно служить аргументом для того, чтобы им пренебречь.
Оба эти мнения представляются мне ошибочными. При обычном сквозном поиске в pdf поневоле будут упущены две большие группы упоминаний, равно чувствительные для ученого, склонного к тотальному учету персоналий. Первая из них - лица, не названные прямо по фамилии: вчуже может показаться, что доля их в общем объеме упоминаний ничтожна, но это не так: "его жена", "автор "Заблудившегося трамвая"", "Тосик", "тезка его свекра" etc дадут погрешность, весьма отличающуюся от статистической. Ко второму типу будущих утрат принадлежат лица, чьи фамилии омонимичны отдельным словам или их фрагментам. В этом смысле самый, наверное, характерный пример - приятельница поэта В. А. Злобина и корреспондентка С. К. Маковского А. А. Ор. Естественно, любой запрос на фамилию "Ор" (даже если добавить к этим двум буквам пробел) вывалит к ногам запрашивающего полный невод словесной тины, в котором даже не мелькнет несчастная владелица имени, французская гражданка русского происхождения.
Эти же трудности ждут и программиста, рискнувшего написать алгоритм для отыскания в ткани текста собственных имен: нет ничего проще, чем формализовать их базовые признаки (напр., большая буква не в начале фразы, наличие инициалов или имени etc), но казусы, подобные приведенным выше, представляют собой род логической капчи и оттого, вероятно, машинным способом решены в обозримом будущем не будут.
Практический смысл именного указателя (здесь и далее я, конечно, говорю только о научных изданиях, предназначенных не "широкому кругу интересующихся историей родного края", а немногочисленным ученым) в первом приближении очевиден: дать возможность мгновенно выяснить, упоминается ли в книге (и если да, то на каких страницах) то или иное лицо. Фактически, это жест учтивости автора по отношению к коллегам, в том числе и будущим, который поможет им сэкономить силы и время, подчас значительные. В качестве схоластического упражнения можно было бы, например, подсчитать, сколько - лет? десятилетий? да уж не веков ли? - добавили нам составители указателей к "Русской старине" и "Русскому архиву", избавив от нужды (до сих пор, несмотря на оцифровку, не избытой!) постранично просматривать при каждой оказии монументальные комплекты. При этом польза его отнюдь этой прямой задачей не исчерпывается, распадаясь, в свою очередь, на несколько небольших, но ощутимых благ. Во-первых, в него можно убрать все персональные уточнения и замечания, облегчив, таким образом, справочный аппарат основного текста: раскрытие псевдонимов, сведения о девичьих фамилиях, иноческих именах, разночтении написаний и пр. - все это идеально подходит для того, чтобы быть изложенным в именнике. Во-вторых, он безусловно полезен для учета попутных и косвенных героев книги, для иных из которых это формальное упоминание в указателе - с полной фамилией и инициалами - будет, может быть, единственным за все их посмертное существование. В третьих - работа над указателем, поскольку связана она с двойным сплошным перечитыванием текста, полезна и для него самого, поскольку позволяет выявить уже на окончательном этапе опечатки и погрешности, которые иначе рисковали бы попасть в печать.
Как известно (эта часть теории общедоступна) указатели делятся, в зависимости от степени подробности, на несколько типов. Для нашей книги единственным подходящим вариантом был так называемый "глухой", самый простой, ограничивающийся лишь фамилией, инициалами, их вариациями - и, естественно, номерами страниц. За свою жизнь я составил таких указателей не один десяток, выработав весьма непрактичный и совершенно не оптимизированный, но все же функционирующий алгоритм. Приступаю я к работе над именником в тот приятный момент, когда файл с книгой отправляется к корректору: к этой минуте текст уже полностью сведен, а будущие поправки почти наверняка не коснутся собственных имен. Первый этап работы сугубо формальный: пишется простейший макрос, который по нажатии комбинации клавиш перекидывает выбранное слово в особый файл, после чего я начинаю медленно читать книгу, вручную выбирая и отбрасывая таким образом в сторону все позиции для будущего указателя: фамилии, имена, обиняки ("наш прославленный критик") и прочее. Все это бессистемно сваливается в огромную хаотическую кучу. Этот период, подготовка материала для будущего словника, берет обычно несколько недель: заниматься ею несколько часов подряд скучно, интернета и свежей головы она не требует, в концентрации не нуждается, так что обычно происходит между делом - или в офисе в перерыве между посетителями, или дома, чтобы прослоить две другие работы, а иногда в самолете или поезде.
Далее этот получившийся файл подвергается первичной обработке: я прохожусь по нему, инвертируя фамилии и инициалы (почти все упоминания у нас будут в форме "В. Я. Брюсов", а нам нужно "Брюсов В. Я."), переводя намеки и обиняки в фамилии и т.д. Затем я сортирую результат по алфавиту и первым делом убиваю дублеты: так, в любом тексте, посвященном литературе начала века, будет, условно говоря, два десятка упоминаний Ф. Сологуба. Не доверяя собственной памяти, я штук 5-7 на первом этапе перемещу в будущий словник. Теперь из них нужно оставить одного, причем проследив, чтобы это был не "Сологуб Ф. К." (это неграмотно), а именно "Сологуб Ф.". В результате перед нами получится прототип будущего словника, по которому можно составить предварительной представление об объеме будущего указателя. Но на самом деле работа только начинается.
Следующим этапом уже нельзя заниматься на ходу и в редкие минуты отдыха, а только в собственном рабочем кабинете, поскольку он требует и специальной справочной литературы, и интернета. Это - перебеление словника, при котором его позиции приводятся уже в тот вид, который будут иметь в итоговом указателе - то есть в идеале все упомянутые лица будут иметь фамилии и инициалы, псевдонимы окажутся раскрытыми, у священнослужителей найдутся мирские имена и т.д. Какая-то часть имен будет обладать этими данными изначально, но кое с кем придется повозиться: иногда поиски одной-единственной буквы для указателя требуют, например, отдельного похода в библиотеку или архив. Но чаще, как обычно бывает, выручает деятельная доброта друзей и коллег.
Характерный пример: в нашей биографической справке о поэтессе Яцута-Цыбульской приводится некролог ее отцу, подписанный "С. Шидловский". Отец ее был патологанатомом, некролог напечатан в мюнхенском журнале. Мюнхен 50-х годов - не то место, где человек из русской диаспоры (если он, конечно, не из числа неуловимых героев высокочтимого labas) может затеряться: начинаем искать второй инициал Шидловского. К удивлению - не ищется, находится только вполне подходящий на эту роль Петр Семенович, но никакого "С.". Два дня электронные письма шныряют по проводам между несколькими европейскими городами, покуда высокоученый коллега не находит в своей библиотеке двенадцатый номер журнала за тот же год со сводным годовым указателем - и искомым автором оказывается все же П. С., а в номере с некрологом диагностируется опечатка.
На этом же этапе решаются сложные и пограничные случаи включения / невключения и конкретной локализации имен. Вот несколько типичных казусов:
1. Псевдонимы типа А. В. или А. В-ий. Понятно, что за ними скрывается обычно Вержбицкий или Всеволожский, так что естественно было бы помещать их на "В", но, с другой стороны, задающий стандарт в этой области словарь Масанова (весьма далекий от идеала) разводит их по разным буквам: "А. В." будет стоять на А, а "А. В-ий" на В. Поскольку действующие библиографы к этому привыкли, я следую той же схеме.
2. Имена животных. Лично я - всегда включаю, делая помету: "Прыткий, лошадь" или "Жучка, собака". Так же поступает и один мой коллега, чье мнение для меня весьма чувствительно. С другой стороны, редактор дружественного сборника (несмотря на протесты составительницы) бестрепетной рукой вычеркнула сеттера Зорьку из указателя, так что пришлось посвятить ей (собаке, конечно) в утешение отдельный очерк.
3. Типографы и около. Для меня это нерешенная задача - включать ли в указатель имена издателей и типографов, встречающиеся в титулатуре книг. В какой-нибудь журнальной росписи тогда окажутся сотни Кушнеревых и Сытиных, но, с другой стороны, они же, в общем, всю жизнь потратили именно на то, за что мы их беремся упоминать… Пока не знаю. Обычно не включаю (за исключением, конечно, случаев, когда речь идет об издателе - действующем лице, а не просто о принадлежащем ему предприятии).
4. Девичьи фамилии и фамилии по первым-вторым и следующим мужьям. Обычным украшением указателей служат позиции наподобие следующей: "Чарская (наст. фам.: Воронова, в первом браке: Чурилова; во втором - Стабровская; в третьем - Иванова) Л. А.". В идеале, конечно, надо стремиться к полному указанию всех трансформаций; на практике это, кажется, недостижимо.
5. И с этим связан этический вопрос - указывать ли подобную информацию для ныне здравствующих лиц? Иногда это принципиально - если, например, исследовательница сначала публиковалась под одной фамилией, а после под другой, в указателе мы обязаны свести эти сущности воедино. Но в принципе я стараюсь по возможности эту информацию опустить, жертвуя стандартом ради учтивости.
6. Включать ли в указатель случаи, когда историческое лицо упомянуто в составе термина или прилагательного: "кантианство", "блоковский", "достоевщина"? Я, например, включаю, но не уверен, что это правильно. У этого сорта проблем бывает и частный случай: так, например, отличная архивная публикация писем Шенгели, сделанная покойным С. Шумихиным, называется "Рудин из Брюсовского института": надо ли фиксировать упоминание Брюсова? А Тургенева?
7. Нужно ли отмечать упоминание лиц в заголовках книг? Понятно, что "Судьба Блока" должна быть отмечена в позиции "Блок, А. А.", но вот, например, сборник к семидесятилетию В. Сысоева, в котором напечатана процитированная нами статья - заводить ли Сысоева в указатель? Я скорее склонен заводить, но точно не знаю.
8. Учреждения и топонимы. Завод имени Сталина, Пушкинский дом, улица Щусева: во всех этих случаях имя собственное в указатель не попадает.
9. Исторические личности и святые. На самом деле это существенная проблема - где проходят границы наших представлений об онтологическом статусе исторических лиц. Условно говоря, включая Атиллу (которого рука тянется в указатель внести), глупо и неловко закрывать двери указателя перед Святым Марком или Святой Урсулой. Но как их формализовать, начиная с описания - "Урсула, св."? Пока я не имею на это ответа.
10. Латиница / русский. Хороший тон для указателя - приводить все оригинальные начертания фамилий иноязычных лиц. Если человек упоминается в основном тексте лишь в написании латиницей - естественно, он окажется в латинской части именника. Но вот если в тексте он значится по-русски, то нужно поставить его на соответствующее место в русском алфавите, а в скобках дать оригинальное написание. Но и это еще не все: практика транскрибирования иноязычных имен с годами меняется: в начале века писали "Верлэн" и "Бодлэр" (а Сологуб иногда и "Шакеспеар") - если текстолог принимает решение сохранить это начертание, то в указатель отправляются все наличные варианты - архаичный, современный и оригинальный.
11. В этой же области таится и еще одна распространенная опасность. Легендарные именные указатели, где соседствовали "Ассизский Ф." и "Цезарь Г. Ю." ушли, вероятно, в прошлое, но проблема инверсии имен осталась. Если поместить Вергилия в указатель на П ("Публий Вергилий Марон") его никогда не найдут - следовательно, практику и ригоризм примирит отсылка: "Вергилий - см.: Публий Вергилий Марон". Особенно много неприятностей в этом отношении таят итальянские художники - от Тинторетто до Боттичелли. Специальным разделом трудностей наделяют нас венценосцы - среди которых нужно различать (и пояснять) великих князей, наследников цесаревичей, князей императорской крови и мн.др.
12. Одна из принципиально нерешаемых задач - если историческое лицо имеет несколько параллельно используемых имен - какое из них делать главным ("гнездовым"), а какие оставить в качестве вариантов. Понятно, что псевдонимы "Ахматова", "Белый", "Северянин" безусловно затмевают подлинные имена владельцев и должны быть взяты в качестве главных, но в ряде случаев определить это мудрено. С этим, между прочим, связана и проблема неправильно утвердившейся формы псевдонима: например, Северянина правильно было бы помещать в указатель на И, "Игорь-Северянин", но многолетняя традиция заставляет нас использовать неверную, хотя и устойчивую форму "Северянин И.".
Наконец словник приближается к готовности. На этом этапе он у меня размечен тремя основными цветами: зеленым - имена полностью установленные, светло-синим - имена, получившие перекрестные ссылки (то есть с любыми вариантами, отстоящими по алфавиту от базового), желтым - "строительные леса", написанные в квадратных скобках пояснения, которые нужны для продолжения попыток опознания или для идентификации на последнем этапе (перед печатью они будут удалены). Выглядит это примерно так:
Алексеев М. П.
Алексеев П. М. [русский поэт в Польше]
Алексеева К. Н. - см.: Бугаева К. Н.
Алексеева Л. А. (урожд.: Девель, в замуж.: Иванникова)
Алексеева Л. Ф.
Алексий I (в миру: Симанский С. В.)
Алексий, архимандрит - см.: Дехтерев А. П.
Алерамо С.
Алигер М. И.
Алинари Л., Дж. и Р.
Аличка, собака
Алишер Навои
Аллин (наст. фам. Блюм) А. [Константинопольский. Отчество?]
В философском смысле словник не будет готов полностью никогда - после просеивания любого текста на дне решета останутся имена, которые опознать невозможно - бесконечные Шурочки и Василии, случайные знакомые, соседские дети, булочники и отельеры, которые обречены остаться полуизвестными. Бывают и здесь счастливые оказии - так, младенец - дальний родственник М. Б. Гольденвейзер по прозвищу Кси-Пси был, благодаря удивительной случайности, идентифицирован как будущий белорусский искусствовед Н. Н. Щекатихин, но это, конечно, исключение. Впрочем, в надежде на чудо словник продолжает пересматриваться до того волнующего момента, когда от издательства приходит готовая верстка. К этому времени, если именник большой, я делаю в файле 10-15 электронных закладок, чтобы можно было одним щелчком мыши попасть к началу нужной буквы, иначе к вечеру рабочего дня указательный палец заболит от прокрутки.
Экологи меня бы осудили - я до сих пор не люблю править корректуру с экрана, а обязательно распечатываю ее на бумаге, переводя дефицитный продукт. Распечатка же удобна тем, что ее хорошо таскать с собой, вычитывая в метро, такси или самолете. Привычнее она и для проставления страниц в именнике: я кладу перед собой листок верстки и, с карандашом в руке, внимательно читаю его строка за строкой, добавляя в указателе номер страницы ко всем встречающимся в тексте именам. Таким образом, верстка прочитывается мною дважды - в процессе обычной вычитки и при составлении именника. Это очень долгий и трудоемкий этап - за полный рабочий день (для меня это 14 - 15 часов) редко удается обработать больше 50-60 страниц исходного текста (если, конечно, он достаточно насыщен именами). Выявляются и недочеты - бывает, что при первом проходе я не заметил какого-нибудь скрытого намека, а то и прямо названного имени - тогда приходится вносить его дополнительно. Наконец, когда вся верстка пройдена, начинается поиск тех, кого наш постоянный верстальщик называет сиротами - лиц, имеющихся в словнике, которым из-за небрежности не досталось номеров страниц. По их числу можно судить о собственной внимательности: обычно у меня их получается 3-4 на весь указатель, что кажется довольно хорошим результатом. Далее указатель отправляется на верстку, корректура его вновь читается с карандашом в руках и, наконец, уже вся собранная книга может двигаться в типографию. Большей части читателей (впрочем, в нашем деле и так немногочисленных) указатель не понадобится никогда, но, конечно, это ни в коем случае не должно служить аргументом для того, чтобы им пренебречь.