Блистательная Кибитка. «Шутники» по пьесе А. Островского. Бабло и зло.
Внезапно так пробрало, что захотелось написать что-то вроде рецензии, раз уж на этом спектакле я присутствую как просто зритель.
Спектакль, как ни смешно, на тему очень простую и актуальную - он о бабле. Об обычных людях, которых в нашей-то стране точно большинство - которые живут от зарплаты до зарплаты и не имеют возможности создать себе никакой подушки безопасности. Случился короновирус и не уложился в недельный больничный, а вылился в три недели больницы и месячное снижение работоспособности - все, катастрофа, либо долги, либо минус левел к качеству жизни. Заболел родственник, которому нужен уход - и ты не можешь на свою зарплату нанять сиделку, поэтому убиваешься и дома, и на работе, и все равно своими силами не можешь его реабилитировать после инсульта, потому что физически большую часть времени ты не дома. Ну, в общем, вы сами все это знаете, чего я тут буду.
То, что действие происходит в середине XIX века - ну ничего не меняет. «Обидно, что между нас, бедных людей, не найдешь ты ни одного человека, у которого бы какой-нибудь беды не было…» Истинно так, поэтому и взаимопомощь наша… ну иногда эффективна, потому что поделишься сегодня ты - поделятся с тобой завтра. Но иногда просто невозможна, потому что откуда взять триста рублей, если у тебя их физически нет, и ни у кого из тех, кто понял бы - тоже нет? Это годовое жалование Гольцова, тысяч 500-800 стало быть, на наши деньги, беря среднюю зарплату в 40-60 тысяч. У кого вот так сходу найдутся одолжить?
И да, это вот ровна та грань, на которой балансирует большинство из «людей нашего круга» - да, мы не голодаем, какую-то первичную медицинскую помощь получаем, и это не коллизия Сонечки Мармеладовой. Но это и не благосостояние.
У главного героя - отставного чиновника пенсионера Оброшенова - по-крайней мере есть некий способ зарабатывать. Торговать своим унижением. Тоже заработок, промоутеры с раздачей листовок, рядовые сотрудники колл-центров, кассиры в памперсах на всю смену, да мало ли нас таких, с собачьими работами? «Сидит, ничего не говорит, весь обед молчал; только посидит-посидит да всей пятерней меня по волосам и по лицу и проведет. Ах ты, батюшки мои! Что ты будешь с ним делать? Я было в амбицию. Только тут один чиновник, постарше, мне и говорит: ты обидеться не вздумай! Ни копейки не получишь: он не любит, когда обижаются. Нечего делать, стерпел: ну и принес жене три золотых; а не стерпи я, так больше пяти рублей ассигнациями бы не дал». Киношный Мориарти, помнится, все пытался человека по глазу щелкнуть - и даже иногда мог добиться, чтобы тот стерпел. Зато дома - дом, жена, дети. «На тебя как на шута смотрят, да зато кормимся». И да, среди этого всего отлично можно оставаться хорошим человеком, готовым жить для других и отдающим все. Главного героя при других обстоятельствах можно бы и святым объявить. Только это все копится, копится и копится, здоровье садится, крыша едет, а унижение следует за унижением. Аах, какая в спектакле сцена, когда один такой пенсионер и отец семейства пытается наставить второго такого же, юного чиновника Гольцова побороться за свои права и высказать в лицо тем, кто над ним посмеялся. Сделано прекрасно, зритель скрипит зубами от этой безнадеги и унизительности - ну а что ты им сделаешь-то? Да плевать же они хотели на тебя, только еще хуже сделают.
Но перед нами не трагедия, а комедия. Баланс соблюден идеально - и самим Островским, и в спектакле. Это могло бы быть лютой слезливой достоевщиной, но нет - это таки комедия. Незадачливый «попавший» жених, прекраснейшая Верочка, луч света в темном царстве.
При всей наивности она озвучивает серьезные и важные вещи. Мои личные представления о Царствии Небесном полностью совпадают с ее представлениями о счастье - все сидят вместе у камина, и никому не нужно срочно на работу, добывать бабла, чтобы латать дырки. Просто все вместе. В жизни достижимо довольно редко, всегда не хватает, во сне лучше, просыпаться - плохо.
Нифига она не пустая дурочка, все, что надо понимать, она понимает, а остального и не надо. Но ее сцены все абсолютно прекрасны, респекты.
Сам главный герой - баланс героизма и комизма тоже очень точен. Его старательно транслируемый оптимизм: «Голенький ох, а за голеньким бог! Никогда не отчаявайся» - местами раздражает до того же зубовного скрежета, что и его унижение. Но без него это и правда была бы история, написанная Федором Михайловичем, ан нет, здесь не она. Местами ближе к правде.
О правде. Бедные и положительные персонажи все время лукавят, умалчивают, скрывают что-то друг от друга и старательно выдают желаемое за действительное. Гольцов до последнего скрывает, что он растратил чужое. Оброшенков отлично понимает, чего хочет Хрюков от Анны, но забалтывает ее уговорами потерпеть от благодетеля, пока он не переходит черты. От Верочки все детали положения тоже скрыты - и близкими, и женихом. Все отлично, если они добудут эти деньги и спасут Гольцова, а если нет?
Единственный человек, который всегда говорит правду - купец Хрюков. Ну ээ... олигарх. Может себе позволить - потому что ему вообще незачем врать. И нечего скрывать. Правда его довольно неприглядная: если у тебя есть бабло, то ты можешь все. Если у тебя нет бабла - ну вот давай, проси, унижайся, кто ж тебе просто так-то даст? Но это безусловная правда, мы все с ней сталкивались, так оно и есть. Человек с такими деньгами, что у него в кошельке - просто, повседневно - лежат несколько аппаратов ИВЛ, или несколько операций смертельно больным, который просто на поход в ресторан потратит столько, сколько ты копишь весь год на ремонт - он правда в другом положении. Небожитель. Может себе позволить быть собой и говорить, что думает. Конечно, он в пьесе несколько киношный злодей, потому что эту правду довольно настойчиво объясняет. Но в общем он прав - это ему, большему человеку, несколько зазорно завести молодую любовницу. А с нищей любовницы-то что взять - ну всем же абсолютно понятно, что это она не от развратности своей и безнравственности, а от бедности. Порядок вещей такой, мужчина такого масштаба может купить кого угодно - и претензии будут к нему, к тому, что он развлекается так или иначе, а не к тем, кого он покупает, у них-то какой выбор? Ну то есть выбор-то есть…
Пьеса и спектакль еще о том, как зыбок этот предел - на что ты пойдешь ради бабла, а на что - нет? «А мне ничего не стыдно; у меня уж давно стыда нет. Я бы теперь украл для вас и не постыдился бы». Идти в экономки - оказывается за пределом, и милосердный автор (и благородный Хрюков) предлагают жениться. И тут понятно, что это предложение, от которого отказаться просто невозможно, никак, без вариантов. Мерзкий Хрюков (на то, как он отсчитывает ей эти триста рублей не скрипя зубами, тоже смотреть невозможно, респекты актерам!:) на самом деле вполне благороден - ему ничего не стоило дожать, и после расстройства свадьбы Верочки и папеньки в долговой тюрьме - Анна вполне побежала бы к нему сама. Но ему, слава Богу, от нее именно унижения такого рода не надо, его вообще не очень интересует кого-то унижать, он слишком уверен в себе, чтобы специально самоутверждаться за чужой счет. Оно само собой получается, просто потому что он богат, свободен и уверен в себе. Человек создан для того, чтобы быть свободным и счастливым.Смотрите - это Хрюков.
...Всем повезло, компромисс достигнут: хорошие бедные люди добились того, что эта сделка хотя бы внешне выглядела достойно. Плохой богатый купец согласился не добивать их. Олигарх женился на бедной и обеспечит ее семейство.
Прекрасная Анна, на долю которой выпало пожертвовать собой, отменно соединяет в себе обе правды. Ради папеньки и ради сестры. Честно и с открытыми глазами, за человека, который сделал скверное, но честное предложение. И с огромным желанием отыграться за все унижения, и тоже эдак над кем-нибудь пошутить. И она пошутит - ей 25, а деду 60, и живет он в свое удовольствие. Они вполне споются, а потом она его переживет и станет хозяйкой капиталов (и как они там будут делить их с хрюковскими детьми и внуками - это отдельная песня из какой-нибудь следующей пьесы Островского). Финальная улыбка Анны - это идеально точное завершение всего происходящего.
...В общем, если кто-то вдруг думает, что русская хрестоматийная классика не актуальна - актуальна. Просто наповал. Потому что вот эти вещи в России не поменялись, большинство населения живет именно так. Если этот спектакль будет еще идти - приходите, не пожалеете. Это в общем очень честный разговор на тему, которая всех нас интересует - на тему о бабле. Ну и о любви, как водится.
Скрины
О б р о ш е н о в. Хорош, хорош. Это я сам нашел.
А н н а П а в л о в н а. Много ли вы в год жалованья получаете?
В е р о ч к а. Когда вы будете женихом, вы будете к нам каждый день ходить?
А н н а П а в л о в н а. Верочка, слушай, душа моя! Согласись сама, ведь это неловко.
В е р о ч к а. Нет, очень ловко. Не знаю, как тебе, а мне очень ловко
Х р ю к о в. Грабить еще не знает как. Где ему знать, как надо грабить! А вы за такого отдавайте, который грабить знает.
А н н а П а в л о в н а. Ведь ему нужда крайняя. Если б у меня были деньги, я, кажется, сейчас бы все отдала.
Х р ю к о в. Как нет-то денег, так все так рассуждают
В е р о ч к а. Папаша, он меня давеча здесь целовал, обнимал, говорил, что всю жизнь так любить будет.
О б р о ш е н о в. Вон.
Г о л ь ц о в. Я не то что подвержен, я и в рот не беру.
Н е д о н о с к о в. Оно и по глазам видно.
У л и т а П р о х о р о в н а. Они его подбили, они; больше некому. Это у них первое удовольствие заманить к себе да напоить. Они ведь меня тоже вчера как испугали!
О б р о ш е н о в (смотрит записку). "Не га-нис за чужим добром!" О, боже мой! Как над мальчишкой насмеялись! Да нет! Вы все лжете! Этак не шутят. Таких шуток не бывает!
Х р ю к о в. Держи карман-то! Свидетелев не было. Ты деньги-то принеси! (Уходит.)
О б р о ш е н о в. Давеча погорячился, поступил с ним, как следует благородному человеку, а теперь вот и струсил.
Хэппи Энд.
Спектакль, как ни смешно, на тему очень простую и актуальную - он о бабле. Об обычных людях, которых в нашей-то стране точно большинство - которые живут от зарплаты до зарплаты и не имеют возможности создать себе никакой подушки безопасности. Случился короновирус и не уложился в недельный больничный, а вылился в три недели больницы и месячное снижение работоспособности - все, катастрофа, либо долги, либо минус левел к качеству жизни. Заболел родственник, которому нужен уход - и ты не можешь на свою зарплату нанять сиделку, поэтому убиваешься и дома, и на работе, и все равно своими силами не можешь его реабилитировать после инсульта, потому что физически большую часть времени ты не дома. Ну, в общем, вы сами все это знаете, чего я тут буду.
То, что действие происходит в середине XIX века - ну ничего не меняет. «Обидно, что между нас, бедных людей, не найдешь ты ни одного человека, у которого бы какой-нибудь беды не было…» Истинно так, поэтому и взаимопомощь наша… ну иногда эффективна, потому что поделишься сегодня ты - поделятся с тобой завтра. Но иногда просто невозможна, потому что откуда взять триста рублей, если у тебя их физически нет, и ни у кого из тех, кто понял бы - тоже нет? Это годовое жалование Гольцова, тысяч 500-800 стало быть, на наши деньги, беря среднюю зарплату в 40-60 тысяч. У кого вот так сходу найдутся одолжить?
И да, это вот ровна та грань, на которой балансирует большинство из «людей нашего круга» - да, мы не голодаем, какую-то первичную медицинскую помощь получаем, и это не коллизия Сонечки Мармеладовой. Но это и не благосостояние.
У главного героя - отставного чиновника пенсионера Оброшенова - по-крайней мере есть некий способ зарабатывать. Торговать своим унижением. Тоже заработок, промоутеры с раздачей листовок, рядовые сотрудники колл-центров, кассиры в памперсах на всю смену, да мало ли нас таких, с собачьими работами? «Сидит, ничего не говорит, весь обед молчал; только посидит-посидит да всей пятерней меня по волосам и по лицу и проведет. Ах ты, батюшки мои! Что ты будешь с ним делать? Я было в амбицию. Только тут один чиновник, постарше, мне и говорит: ты обидеться не вздумай! Ни копейки не получишь: он не любит, когда обижаются. Нечего делать, стерпел: ну и принес жене три золотых; а не стерпи я, так больше пяти рублей ассигнациями бы не дал». Киношный Мориарти, помнится, все пытался человека по глазу щелкнуть - и даже иногда мог добиться, чтобы тот стерпел. Зато дома - дом, жена, дети. «На тебя как на шута смотрят, да зато кормимся». И да, среди этого всего отлично можно оставаться хорошим человеком, готовым жить для других и отдающим все. Главного героя при других обстоятельствах можно бы и святым объявить. Только это все копится, копится и копится, здоровье садится, крыша едет, а унижение следует за унижением. Аах, какая в спектакле сцена, когда один такой пенсионер и отец семейства пытается наставить второго такого же, юного чиновника Гольцова побороться за свои права и высказать в лицо тем, кто над ним посмеялся. Сделано прекрасно, зритель скрипит зубами от этой безнадеги и унизительности - ну а что ты им сделаешь-то? Да плевать же они хотели на тебя, только еще хуже сделают.
Но перед нами не трагедия, а комедия. Баланс соблюден идеально - и самим Островским, и в спектакле. Это могло бы быть лютой слезливой достоевщиной, но нет - это таки комедия. Незадачливый «попавший» жених, прекраснейшая Верочка, луч света в темном царстве.
При всей наивности она озвучивает серьезные и важные вещи. Мои личные представления о Царствии Небесном полностью совпадают с ее представлениями о счастье - все сидят вместе у камина, и никому не нужно срочно на работу, добывать бабла, чтобы латать дырки. Просто все вместе. В жизни достижимо довольно редко, всегда не хватает, во сне лучше, просыпаться - плохо.
Нифига она не пустая дурочка, все, что надо понимать, она понимает, а остального и не надо. Но ее сцены все абсолютно прекрасны, респекты.
Сам главный герой - баланс героизма и комизма тоже очень точен. Его старательно транслируемый оптимизм: «Голенький ох, а за голеньким бог! Никогда не отчаявайся» - местами раздражает до того же зубовного скрежета, что и его унижение. Но без него это и правда была бы история, написанная Федором Михайловичем, ан нет, здесь не она. Местами ближе к правде.
О правде. Бедные и положительные персонажи все время лукавят, умалчивают, скрывают что-то друг от друга и старательно выдают желаемое за действительное. Гольцов до последнего скрывает, что он растратил чужое. Оброшенков отлично понимает, чего хочет Хрюков от Анны, но забалтывает ее уговорами потерпеть от благодетеля, пока он не переходит черты. От Верочки все детали положения тоже скрыты - и близкими, и женихом. Все отлично, если они добудут эти деньги и спасут Гольцова, а если нет?
Единственный человек, который всегда говорит правду - купец Хрюков. Ну ээ... олигарх. Может себе позволить - потому что ему вообще незачем врать. И нечего скрывать. Правда его довольно неприглядная: если у тебя есть бабло, то ты можешь все. Если у тебя нет бабла - ну вот давай, проси, унижайся, кто ж тебе просто так-то даст? Но это безусловная правда, мы все с ней сталкивались, так оно и есть. Человек с такими деньгами, что у него в кошельке - просто, повседневно - лежат несколько аппаратов ИВЛ, или несколько операций смертельно больным, который просто на поход в ресторан потратит столько, сколько ты копишь весь год на ремонт - он правда в другом положении. Небожитель. Может себе позволить быть собой и говорить, что думает. Конечно, он в пьесе несколько киношный злодей, потому что эту правду довольно настойчиво объясняет. Но в общем он прав - это ему, большему человеку, несколько зазорно завести молодую любовницу. А с нищей любовницы-то что взять - ну всем же абсолютно понятно, что это она не от развратности своей и безнравственности, а от бедности. Порядок вещей такой, мужчина такого масштаба может купить кого угодно - и претензии будут к нему, к тому, что он развлекается так или иначе, а не к тем, кого он покупает, у них-то какой выбор? Ну то есть выбор-то есть…
Пьеса и спектакль еще о том, как зыбок этот предел - на что ты пойдешь ради бабла, а на что - нет? «А мне ничего не стыдно; у меня уж давно стыда нет. Я бы теперь украл для вас и не постыдился бы». Идти в экономки - оказывается за пределом, и милосердный автор (и благородный Хрюков) предлагают жениться. И тут понятно, что это предложение, от которого отказаться просто невозможно, никак, без вариантов. Мерзкий Хрюков (на то, как он отсчитывает ей эти триста рублей не скрипя зубами, тоже смотреть невозможно, респекты актерам!:) на самом деле вполне благороден - ему ничего не стоило дожать, и после расстройства свадьбы Верочки и папеньки в долговой тюрьме - Анна вполне побежала бы к нему сама. Но ему, слава Богу, от нее именно унижения такого рода не надо, его вообще не очень интересует кого-то унижать, он слишком уверен в себе, чтобы специально самоутверждаться за чужой счет. Оно само собой получается, просто потому что он богат, свободен и уверен в себе. Человек создан для того, чтобы быть свободным и счастливым.Смотрите - это Хрюков.
...Всем повезло, компромисс достигнут: хорошие бедные люди добились того, что эта сделка хотя бы внешне выглядела достойно. Плохой богатый купец согласился не добивать их. Олигарх женился на бедной и обеспечит ее семейство.
Прекрасная Анна, на долю которой выпало пожертвовать собой, отменно соединяет в себе обе правды. Ради папеньки и ради сестры. Честно и с открытыми глазами, за человека, который сделал скверное, но честное предложение. И с огромным желанием отыграться за все унижения, и тоже эдак над кем-нибудь пошутить. И она пошутит - ей 25, а деду 60, и живет он в свое удовольствие. Они вполне споются, а потом она его переживет и станет хозяйкой капиталов (и как они там будут делить их с хрюковскими детьми и внуками - это отдельная песня из какой-нибудь следующей пьесы Островского). Финальная улыбка Анны - это идеально точное завершение всего происходящего.
...В общем, если кто-то вдруг думает, что русская хрестоматийная классика не актуальна - актуальна. Просто наповал. Потому что вот эти вещи в России не поменялись, большинство населения живет именно так. Если этот спектакль будет еще идти - приходите, не пожалеете. Это в общем очень честный разговор на тему, которая всех нас интересует - на тему о бабле. Ну и о любви, как водится.
Скрины
О б р о ш е н о в. Хорош, хорош. Это я сам нашел.
А н н а П а в л о в н а. Много ли вы в год жалованья получаете?
В е р о ч к а. Когда вы будете женихом, вы будете к нам каждый день ходить?
А н н а П а в л о в н а. Верочка, слушай, душа моя! Согласись сама, ведь это неловко.
В е р о ч к а. Нет, очень ловко. Не знаю, как тебе, а мне очень ловко
Х р ю к о в. Грабить еще не знает как. Где ему знать, как надо грабить! А вы за такого отдавайте, который грабить знает.
А н н а П а в л о в н а. Ведь ему нужда крайняя. Если б у меня были деньги, я, кажется, сейчас бы все отдала.
Х р ю к о в. Как нет-то денег, так все так рассуждают
В е р о ч к а. Папаша, он меня давеча здесь целовал, обнимал, говорил, что всю жизнь так любить будет.
О б р о ш е н о в. Вон.
Г о л ь ц о в. Я не то что подвержен, я и в рот не беру.
Н е д о н о с к о в. Оно и по глазам видно.
У л и т а П р о х о р о в н а. Они его подбили, они; больше некому. Это у них первое удовольствие заманить к себе да напоить. Они ведь меня тоже вчера как испугали!
О б р о ш е н о в (смотрит записку). "Не га-нис за чужим добром!" О, боже мой! Как над мальчишкой насмеялись! Да нет! Вы все лжете! Этак не шутят. Таких шуток не бывает!
Х р ю к о в. Держи карман-то! Свидетелев не было. Ты деньги-то принеси! (Уходит.)
О б р о ш е н о в. Давеча погорячился, поступил с ним, как следует благородному человеку, а теперь вот и струсил.
Хэппи Энд.