(no subject)
10-го за 15 минут до закрытия отдали наши домики.
9-го состоялись три протеста. К счастью по азилбарнам были трехсекундные речи. Хрустальная ночь шла коротким маршрутом, но после нее уже было непонятно, как двигаться. В этот момент я познакомилась с мамой Нати, лучшего школьного товарища. Мама говорит по-русски.
Третье факельное шествие закончилось эвакуацией на машине вместе с аппаратом и плакатами. На вег-акцию пришли многие феминисты, пришли антифашисты и комми.
Терентий ходил в горы и добыл турмалин.
Саша ходил в горы и видел сияние.
Тонья и Ингеборг вернулись из Индии, Сара Мария ищет спутников для поездки в Дублин и Лондон. У меня нету документов. Вот если бы она выбрала не такую сложную страну.
Стиральная машинка разлетелась на части и началась гуманитарная катастрофа.
Скоро будут три дня рождения и одна встреча родителей активистов.
Вечером, когда делала фильм про азилантов, рисовала приглашения и делала конверты.
Что касается московского протеста-подарка. Метод неанархичный, насилие, аутоагрессия. Это в рамках, никак не противодействует, не противостоит. Это, можно сказать, идеология государственная. Идея мне, жителю края мира, тоже не ясна. Границы открыты. Проблема прав человека, стало быть, решается мгновенно и географически. А кто не может уехать? Я не думаю, что есть поводы не уезжать теперь. Потому что вижу, как до нас добираются люди из Африки. Переезд из России - это все равно что перемена горького шоколада на сладкий, а переезд из Африки - это действительно из ада в рай. Акционисты из пролива Лампедуза пока лидируют. Почему теперь? А потому что до 2010 года можно было надеятся на народ или интеллигенцию. А теперь, когда мы видели изнанку, эту изнанку невозможно позабыть. Мы говорили с Али о том, что нам повезло с городом, потому что мало где есть такие активистские сообщества. Дружные я имею в виду. И чем дальше я тут живу, тем больше я ужасаюсь своему прошлому. ЧРЭП - прожить жизнь с дураками. Поэтому я, конечно, поддерживаю, но только потому что ничего другого не остаётся.
9-го состоялись три протеста. К счастью по азилбарнам были трехсекундные речи. Хрустальная ночь шла коротким маршрутом, но после нее уже было непонятно, как двигаться. В этот момент я познакомилась с мамой Нати, лучшего школьного товарища. Мама говорит по-русски.
Третье факельное шествие закончилось эвакуацией на машине вместе с аппаратом и плакатами. На вег-акцию пришли многие феминисты, пришли антифашисты и комми.
Терентий ходил в горы и добыл турмалин.
Саша ходил в горы и видел сияние.
Тонья и Ингеборг вернулись из Индии, Сара Мария ищет спутников для поездки в Дублин и Лондон. У меня нету документов. Вот если бы она выбрала не такую сложную страну.
Стиральная машинка разлетелась на части и началась гуманитарная катастрофа.
Скоро будут три дня рождения и одна встреча родителей активистов.
Вечером, когда делала фильм про азилантов, рисовала приглашения и делала конверты.
Что касается московского протеста-подарка. Метод неанархичный, насилие, аутоагрессия. Это в рамках, никак не противодействует, не противостоит. Это, можно сказать, идеология государственная. Идея мне, жителю края мира, тоже не ясна. Границы открыты. Проблема прав человека, стало быть, решается мгновенно и географически. А кто не может уехать? Я не думаю, что есть поводы не уезжать теперь. Потому что вижу, как до нас добираются люди из Африки. Переезд из России - это все равно что перемена горького шоколада на сладкий, а переезд из Африки - это действительно из ада в рай. Акционисты из пролива Лампедуза пока лидируют. Почему теперь? А потому что до 2010 года можно было надеятся на народ или интеллигенцию. А теперь, когда мы видели изнанку, эту изнанку невозможно позабыть. Мы говорили с Али о том, что нам повезло с городом, потому что мало где есть такие активистские сообщества. Дружные я имею в виду. И чем дальше я тут живу, тем больше я ужасаюсь своему прошлому. ЧРЭП - прожить жизнь с дураками. Поэтому я, конечно, поддерживаю, но только потому что ничего другого не остаётся.