пожалуй, даже продублирую, важное
Оригинал взят у a_str в пожалуй, даже продублирую, важное
Это нужно записать.
Мне не так давно потребовалось сформулировать, чем я устанавливаю близость, как поддерживаю.
И я сказал: чем-то, что сделано вместе на радость обоим.
Если я что-то затеваю, в это кто-то включается и проявляет себя в процессе на радость нам обоим, у меня, скорее всего, появится желание затеять что-то еще и/или узнать, а как этот человек делает все остальное, даже если это ко мне не имеет прямого отнощения.
Если такой проект один - мы, скорее всего, хорошие знакомые. Если три из моих десяти - друзья. И близкие друзья, если больше.
При этом я упустил серьезную деталь, а именно, какими частями, какими составляющими делается этот проект. И что с этими частями до начала проекта, и что с ними после.
У каждого человека есть его смертная и его бессмертная часть. Смертная составляющая отвечает за выживание, за то чтобы человек был сыт и более-менее здоров. Это наш так называемый ум, я бы назвал его церебральным, потому что его логичность находится в прямой зависимости от уровня гормонов в крови. Или уровня паники. Он весь нацелен на "меньше стресса, пожалуйста, меньше перемен, берем проверенное, так точно выживем".
Она нам совершенно необходима. Во-первых, изначально, это тот поезд, на котором мы вообще доживаем до возраста, с которого можно начинать искать бессмертие осознанно. Во-вторых, даже после того, как мы входим в этот возраст, смертная часть - работает отличным якорем.
Вот только из поездов ее удалять нужно быстро, не дожидаясь перитониту. То есть ее голос должен перестать быть решающим. Совещательным - непременно. Но не директивой. Потому что под эту директиву к своей бессмертной части не доберешься никогда.
В любой затее человек либо устанавливает (укрепляет) свою связь с собственным бессмертием, либо укрепляет свою связь с церебральным умом. Он всегда - в выборе, такова человеческая природа. Поддался инстинктам, поддался "мы все умрем!" - все, от бессмертия ты отрезан, придется унимать панику и копать заново.
И серьезная деталь, которую я упустил, вот какая: я спокойно контактирую со смертной частью в человеке. Я рад, когда в процессе контакта со смертной частью удается подключить бессмертную.
Я называю действительно близким контакт, где бессмертная часть в большем или меньшем доступе всегда. Я вообще предпочитаю общаться бессмертной частью с бессмертной частью.
А теперь два слова о травме и подселении.
Травматик (я им, несомненно, был и знаю, о чем говорю) от своего бессмертия отрезан. Он не может установить коннект, ему все время кажется, что вот если бы кто-то что-то сделал (обеспечил, гарантировал, вообще взял на руки) - вот тогда этот коннект будет, и мне недосуг расписывать, почему это так, это неважно, я о другом.
Травма - есть несостоявшаяся инициация, то есть безуспешная попытка установить коннект со своим бессмертием. Чем глубже травма, тем больше убежденность, что изнутри это сделать невозможно, надо искать тех, кто это сделает снаружи, донесет недостающее для возможности коннекта. Что если появится чувство безопасности и востребованности снаружи, оно немедленно переселится внутрь и коннект немедленно появится.
При этом коннект, как я понимаю, действительно появляется при этом самом чувстве безопасности и востребованности снаружи, только внутрь оно не переносится, поэтому доступ к раю оказывается равен доступу к подателю этого самого чувства. И если он по каким-то причинам пресекает поток, в ход идет все, от уговоров до пыточных инструментов. И тут уж какая безопасность и востребованность. Разве что мазохизм.
Когда у травматика случается подселение, у него появляется доступ к чужому бессмертию внутри. И потребность прокачивать собственное бессмертие - пфф! - исчезает, зачем? Все есть. Если травма действительно глубока, человеческий смертный ум присасывается к бессмертной части подселенца намертво. Ему больше ничего не надо делать, у него бесконечный источник энергии, можно заняться паническим выживанием.
Опять-таки, я знаю, о чем говорю.
Я понятия не имею, что заставляет человека с подселенцем начать прорабатывать свою травму. Скорее всего - у всех по-разному. У меня это было - после серьезного наращивания памяти и личности - невыносимость несоответствия. Существо с такой памятью не может впадать в панику такой глубины. Грубо говоря, если был принцем и ушел в изгнание, - да, с серебра есть затруднительно, но в свинство впасть не можешь уже по определению.
Хорошо бы было, конечно, чтобы это было понимание, что нет, источник энергии не бесконечен. То есть он - бесконечен, не вопрос, точно так же, как и бессмертная часть в человеке есть всегда. А вот коннект становится невозможен с какого-то момента.
Не знаю, почему. Возможно, потому, что после тридцати-тридцати пяти задавленная бессмертная часть уходит в тяжелейший игнор, потому что кабель-то к подселенцу - она, только у нее совпадает разъем. И чем меньше коннект у нее с частью смертной, тем чаще обрывается контакт. А может быть, она просто переходит к бессмертной части подселенца - во-первых, ее усиленно подпихивают, во-вторых - а почему нет? Вот это отсюда точно пойдет туда, куда нужно, почему бы не составить компанию?
Но это догадки уже, конечно.
Что касается меня, то я окончательно понял, что хочу контактировать с бессмертной частью в человеке прежде всего. Разумеется, в контакте он весь, и чем в большем согласии все его части, тем больше получают все, если получает какая-то одна. И "ты не принимаешь очень существенной части меня, раз так!" - это голос травмы. Той самой, у которой нет коннекта с бессмертной частью и она чувствует себя ребенком, которого выставили за дверь взрослые, чтобы поговорить.
Какое там неприятие, если нет зрелища прекраснее, чем видеть, как вот этот свет поднимается все выше и выше и заполняет все, и смех, и спасены все навсегда.
This entry was originally posted at http://a-str.dreamwidth.org/1155617.html. Please comment there using OpenID.
Это нужно записать.
Мне не так давно потребовалось сформулировать, чем я устанавливаю близость, как поддерживаю.
И я сказал: чем-то, что сделано вместе на радость обоим.
Если я что-то затеваю, в это кто-то включается и проявляет себя в процессе на радость нам обоим, у меня, скорее всего, появится желание затеять что-то еще и/или узнать, а как этот человек делает все остальное, даже если это ко мне не имеет прямого отнощения.
Если такой проект один - мы, скорее всего, хорошие знакомые. Если три из моих десяти - друзья. И близкие друзья, если больше.
При этом я упустил серьезную деталь, а именно, какими частями, какими составляющими делается этот проект. И что с этими частями до начала проекта, и что с ними после.
У каждого человека есть его смертная и его бессмертная часть. Смертная составляющая отвечает за выживание, за то чтобы человек был сыт и более-менее здоров. Это наш так называемый ум, я бы назвал его церебральным, потому что его логичность находится в прямой зависимости от уровня гормонов в крови. Или уровня паники. Он весь нацелен на "меньше стресса, пожалуйста, меньше перемен, берем проверенное, так точно выживем".
Она нам совершенно необходима. Во-первых, изначально, это тот поезд, на котором мы вообще доживаем до возраста, с которого можно начинать искать бессмертие осознанно. Во-вторых, даже после того, как мы входим в этот возраст, смертная часть - работает отличным якорем.
Вот только из поездов ее удалять нужно быстро, не дожидаясь перитониту. То есть ее голос должен перестать быть решающим. Совещательным - непременно. Но не директивой. Потому что под эту директиву к своей бессмертной части не доберешься никогда.
В любой затее человек либо устанавливает (укрепляет) свою связь с собственным бессмертием, либо укрепляет свою связь с церебральным умом. Он всегда - в выборе, такова человеческая природа. Поддался инстинктам, поддался "мы все умрем!" - все, от бессмертия ты отрезан, придется унимать панику и копать заново.
И серьезная деталь, которую я упустил, вот какая: я спокойно контактирую со смертной частью в человеке. Я рад, когда в процессе контакта со смертной частью удается подключить бессмертную.
Я называю действительно близким контакт, где бессмертная часть в большем или меньшем доступе всегда. Я вообще предпочитаю общаться бессмертной частью с бессмертной частью.
А теперь два слова о травме и подселении.
Травматик (я им, несомненно, был и знаю, о чем говорю) от своего бессмертия отрезан. Он не может установить коннект, ему все время кажется, что вот если бы кто-то что-то сделал (обеспечил, гарантировал, вообще взял на руки) - вот тогда этот коннект будет, и мне недосуг расписывать, почему это так, это неважно, я о другом.
Травма - есть несостоявшаяся инициация, то есть безуспешная попытка установить коннект со своим бессмертием. Чем глубже травма, тем больше убежденность, что изнутри это сделать невозможно, надо искать тех, кто это сделает снаружи, донесет недостающее для возможности коннекта. Что если появится чувство безопасности и востребованности снаружи, оно немедленно переселится внутрь и коннект немедленно появится.
При этом коннект, как я понимаю, действительно появляется при этом самом чувстве безопасности и востребованности снаружи, только внутрь оно не переносится, поэтому доступ к раю оказывается равен доступу к подателю этого самого чувства. И если он по каким-то причинам пресекает поток, в ход идет все, от уговоров до пыточных инструментов. И тут уж какая безопасность и востребованность. Разве что мазохизм.
Когда у травматика случается подселение, у него появляется доступ к чужому бессмертию внутри. И потребность прокачивать собственное бессмертие - пфф! - исчезает, зачем? Все есть. Если травма действительно глубока, человеческий смертный ум присасывается к бессмертной части подселенца намертво. Ему больше ничего не надо делать, у него бесконечный источник энергии, можно заняться паническим выживанием.
Опять-таки, я знаю, о чем говорю.
Я понятия не имею, что заставляет человека с подселенцем начать прорабатывать свою травму. Скорее всего - у всех по-разному. У меня это было - после серьезного наращивания памяти и личности - невыносимость несоответствия. Существо с такой памятью не может впадать в панику такой глубины. Грубо говоря, если был принцем и ушел в изгнание, - да, с серебра есть затруднительно, но в свинство впасть не можешь уже по определению.
Хорошо бы было, конечно, чтобы это было понимание, что нет, источник энергии не бесконечен. То есть он - бесконечен, не вопрос, точно так же, как и бессмертная часть в человеке есть всегда. А вот коннект становится невозможен с какого-то момента.
Не знаю, почему. Возможно, потому, что после тридцати-тридцати пяти задавленная бессмертная часть уходит в тяжелейший игнор, потому что кабель-то к подселенцу - она, только у нее совпадает разъем. И чем меньше коннект у нее с частью смертной, тем чаще обрывается контакт. А может быть, она просто переходит к бессмертной части подселенца - во-первых, ее усиленно подпихивают, во-вторых - а почему нет? Вот это отсюда точно пойдет туда, куда нужно, почему бы не составить компанию?
Но это догадки уже, конечно.
Что касается меня, то я окончательно понял, что хочу контактировать с бессмертной частью в человеке прежде всего. Разумеется, в контакте он весь, и чем в большем согласии все его части, тем больше получают все, если получает какая-то одна. И "ты не принимаешь очень существенной части меня, раз так!" - это голос травмы. Той самой, у которой нет коннекта с бессмертной частью и она чувствует себя ребенком, которого выставили за дверь взрослые, чтобы поговорить.
Какое там неприятие, если нет зрелища прекраснее, чем видеть, как вот этот свет поднимается все выше и выше и заполняет все, и смех, и спасены все навсегда.
This entry was originally posted at http://a-str.dreamwidth.org/1155617.html. Please comment there using OpenID.